| Радуйся, грядущая в Бозе созерцаяй. Радуйся, обители разорение предъявивый. Радуйся, до времене ю вои небесными соблюдавый. Радуйся, яко ученик твой Иона, молитвами тя выну чтый, в пустыни твоей от меча скончася. Радуйся, Гуриа, Германа и иных прославленных Богом подвижников веры и благочестия наставниче. Радуйся, яко вся чада твоя от Христа прияшася. Радуйся, яко обитель твоя паки возставися. Радуйся, яко паки тем светильник благочестия страны даровася. Радуйся, тою лжеучения сокрушаются. Радуйся, святыя бо твоя мощи аки камень краеуголен являются. Радуйся, яко вся коемуждо полезная молитвами твоими даруеши. Радуйся, Трифоне, страны северныя просветителю, Печенгский чудотворче. Кондак 12 Благодати Христовы носителю, досточудне Трифоне! С верою тя призывающым полезная подаеши, от напастей же, яко царя Феодора, скоро избавляеши. Сему бо нощию явився во стане, рекл еси: «Скоро изыди, да не найдет на тя смерть нечаянная». Сия же сотворшу ему, абие от стреляния вражеска скиния опровержеся и ложе разметася, людие же чудящеся пояху: Аллилуиа. Икос 12 Поюще Богу песнь благодарения, радуемся о тебе, преподобне, яко вся нам полезная даруеши. Тобою бо пагуба отгоняется, здравие улучается, мир и благоустроение водворяется: понеже на небесех присно ходатайствуеши о нас, взывающих ти сице: Радуйся, на небесех о нас теплый предстателю. Радуйся, почитающих тя верный хранителю. Радуйся, не чтущих тебе вразумителю. Радуйся, духов злобы отгонителю. Радуйся, помраченных умы просветителю. Радуйся, недугов изрядный целителю. Радуйся, от потопления морскаго спасателю. Радуйся, яко тобою царю Феодору даровася избавление. Радуйся, яко тобою небесное царей наших познася соблюдение. Радуйся, яко тобою всяка печаль отгоняется. Радуйся, яко тобою благочестие во обители твоей и по всей стране сей утверждается. Радуйся, Трифоне, страны северныя просветителю, Печенгский чудотворче. Кондак 13 О преподобне и досточудне отче наш Трифоне! Живоначальней предстоя Троице, в неприступнем свете и радости неизглаголанней, приими сие от умиленнаго ти сердца возносимое хваление, и не престай моляся о нас, да поживше благочестне, по успении нашем сретени от тебе обрящемся на небесех, и воспоем Богови со ангельскими лики: Аллилуиа. |
| Несчастные, но благодарные Христу дети матери-природы Лопари – В чем тайна успеха миссии преподобного Трифона Печенгского, владыка? Как так получилось, что, когда сюда прибыл священник, присланный митрополитом Московским по просьбе простого и кающегося инока Трифона, он увидел уже несколько десятков лопарей, ставших православными? Более того: некоторые из лапландцев стремились тоже к монашеству. Это совсем не похоже на печальные свидетельства века XIX, которые предлагает нам Н.С. Лесков в рассказе «На краю света», это ровно наоборот: люди не просто хотят, а даже требуют стать христианами. Итак, в чем тайна святого Трифона Печенгского? – Любовь к святому Трифону утвердилась в лопарском народе на генетическом уровне. Но давайте сначала поговорим о лопарях. Основная масса лопарей в Русской Лапландии была выбита в советское время: в 1937 году практически все лопарские семьи были репрессированы. Да и до 1937 года их тоже уничтожали, потому что лопарь не может принять оседлого, чуждого ему колхозного образа жизни. Лопари – уникальная народность, аналогов я не знаю. Исконные лопари жили вместе с оленями. Не лопарь пасет оленей, а олени вместе с лопарями живут в тундре. Это потом, в XIX веке, сюда пришли ижемцы, коми-зыряне и принесли новый образ хозяйствования: загоны, выпасы и проч. Лопари ничем этим не занимались: они жили вместе со своими оленями испокон веку. У каждого лопарского племени, у каждого сийта есть своё стадо, которое жило тут всегда. Это стадо имело свои миграционные пути, оно постоянно перемещалось по тем маршрутам, что возникли за многие тысячи лет, и лопари шли вместе с этим стадом. Это был такой симбиоз человека и природы. Лопари – дети природы в чистом виде. Они охраняли оленей, а олени кормили и одевали их. В общем, они любили друг друга и жили в гармонии. Естественно, эти миграционные оленьи тропы никаких государственных границ не знали. Зимой, предположим, олени должны перейти за ягелем на озеро, которое находится на территории нынешней Норвегии или Финляндии, а летом, когда в тундре плодятся страшные кровососущие насекомые, они спокойно кочевали к побережью Белого моря. Никто их не пасёт – олени сами себе голова, а лопари их охраняют и заботятся о них. Да, лопари помечали своих оленей: наносили им клейма на уши. Свой значок ставили, означающий, что этот олень из моего стада, – мало ли, заблудится и прибьется к другому. Но такого прибившегося оленя всегда возвращают в своё стадо, это закон. И такая жизнь текла столетиями, тысячелетиями. Ну, а для наступившего советского времени это стало абсолютно неприемлемым: у нас тут советская власть, а лопарь со своими оленями вдруг пересекает границу какой-нибудь буржуазной Финляндии, где наверняка целая куча белогвардейцев. Значит, он шпион, диверсант и изменник – следовательно, его надо расстрелять! Нет человека – нет проблемы… |
| В 69-й том вошел ряд биографических статей. Следует особо отметить материалы об основоположнике русского стиля в архитектуре Константине Тоне, римском императоре Марке Ульпии Траяне, армянском царе Трдате III — первом из правителей провозгласившем христианство государственной религией, авторе стихотворного переложения Псалтыри Василии Тредьяковском, композиторе Александре Третьякове, церковном историке Сергее Троицком, композиторе Сергее Трубачеве, авторе замечательных произведений о русской иконе религиозном философе Евгении Трубецком, а также его брате — религиозном философе Сергее Трубецком, политическом авантюристе монахе Илиодоре (Сергее Труфанове), ученом Анатолии Турилове, ученике преподобного Максима Грека Василии Тучкове, координаторе антицерковных действий, организаторе репрессий против Православной Церкви Евгении Тучкове, мастере позднего классицизма в архитектуре Евграфе Тюрине, супругах Алексее и Прасковье Уваровых, много сделавших для развития российской археологии. В 69-й том вошли также биографические статьи о деятелях Церкви, в частности, о пострадавшем при императоре Диоклетиане священномученике Транквиллине, казненном в Константинополе в XVII в. за исповедание христианской веры новомученике Триандафилле, о 30 отцах Киево-Печерских, в Дальних пещерах почивающих, о мученице Трифене Кизической, епископе Трифиллии Лефкосийском, Константинопольском Патриархе Трифоне, канонизированном ростовском архиепископе Трифоне, преподобном Трифоне Печенгском, преподобном Трифоне Вятском (Подвизаеве), мученике Трифоне Апамейском, епископе Суздальском Трифоне (Ступишине), митрополите Трифоне (Туркестанове), апостоле от 70 Трофиме, юродивом Христа ради Трофиме Суздальском, мучениках Трофиме, Доримедонте и Савватии, египетском мученике Уаре, убитом в Карлаге священномученике Уаре (Шмарине). Том содержит ряд страноведческих статей. В него вошли материалы о государствах Тонга, Тринидад и Тобаго, Тувалу, а также о Тунисе, Туркменистане, Турции и Уганде. Из статьи о Турции читатель узнает о географии, государственном устройстве, религии и религиозном законодательстве, истории страны с момента распада Османского государства. Статья содержит данные о религиозных и этнических меньшинствах в Турции. Статьи о других странах обладают схожей структурой. |
| Вот он говорит о княгине Ольге: «Я думаю, что и Ольга, конечно, раскаивалась в той жестокости, которую она совершила в отношении древлян. И, на мой взгляд, это даже могло стать отправной точкой для ее обращения в христианство. Я не думаю, чтобы Ольга была по природе такой жестокой, скорее дело в том, что она обязана была мстить за гибель мужа, это языческий закон кровной мести, неписаный закон. И понимание того, что она сделала зло, которое от нее требовала языческая традиция, но зло это противно ее существу, – может, это и подтолкнуло ее к тому, чтобы какой-то духовный подвиг начать и прийти в итоге к христианству. Ольгу ведь мы канонизировали не за ее жестокость, а за то, что она первой среди русских князей приняла крещение. Выбор Владимира во многом связан с выбором Ольги. Сам Владимир был, видимо, натурой очень максималистской. Он отдавался весь тому, что исповедовал. Будучи язычником, он был таким же страстным максималистом, который и жертвы приносил человеческие, и совершал какие-то иные деяния, которые присущи язычникам. Но как только стал христианином, он точно так же весь отдался христианской вере, настолько ее глубоко воспринял, что, видимо, это первый, совершенно уникальный, наверное, в мировой истории случай, когда правитель огромной державы запрещает смертную казнь. Он действительно преображается внутренне. Тот гарем, о котором мы говорили, уходит в прошлое, у него одна законная христианская супруга. И в этом, собственно, подвиг. Он стал совершенно другим человеком, он смог это всё в себе преодолеть. Хочу привести пример, может быть, из другой эпохи и не совсем близкий к этой теме, но показательный. У нас ведь были святые в истории русской Церкви, которые тоже к святости пришли очень сложным, кружным путем. И здесь можно вспомнить преподобного Трифона Печенгского. Если обратиться к его житию, которое появилось очень поздно, мы увидим традиционный набор клише, что он чуть не смолоду готовил себя к монашеству, в среду и пятницу молока материнского не пил младенцем, и так далее. Это то, что, к сожалению, как штампы часто заимствовалось при составлении житий. Но вот у нас был студент, потом он защитил у нас диссертацию, а сейчас стал епископом, владыка Митрофан (Баданин). Возглавляет новообразованную епархию на территории Мурманской области. Он занялся очень интересным делом – реконструкцией древних житий. И попытался восстановить Трифона Печенгского житие, и понял, почему оно не сохранилось. В прошлом был разбойником, убийцей, который свою сожительницу убил. И произошло глубочайшее покаяние, раскаяние, уход в далекие леса, на Кольский полуостров… |
| Между тем Трифон подходит к Иванушке, благословляет его и говорит: " Не отчаивайся, Иванушка, отчаяние — великий грех. Моли Бога, и Он подаст тебе здоровье. Живи по правде, по заповедям Христовым. Кто живет в Боге, тому легко жить, и жить, и умирать. Лучше, говоришь, тебе, полегчало. Так Господь хотел — Он милостив. Бог даст, к вечеру с полатей подымешься, а потом оправишься и вновь за честный труд примешься. Бог труды любит " .И всех утешал старец. Благословляемый, напутствуемый добрыми пожеланиями хозяев, вышел он вместе с Петром из избы и пошел по деревне. А деревня вся знала уже о приходе странников, людей Божиих, и слышала, что по молитве их стало легче угасавшему было Иванушке. Поэтому всюду их встречали приветливо, и умножалось число даров в пользу голодающих лопарей. Трифон с Петром пошли далее, в соседнее селение. Оттуда вернулись к своим, оставшимся ради сбора в ближнем городке. Передав инокам пожертвования, Трифон отправил их на Север. Был уже седьмой год на исходе с тех пор, как они ушли из Печенги. Еще год странствовать.Переходя из города в город, из села в село, не обходил Трифон и боярских хором, в которых доводилось ему и утешать скорбных, и исцелять больных, и быть советником в важных вопросах.Не запирались двери палат перед нищенствующими. Смело входили они на боярский двор. Челядь докладывала господам и вслед затем вводила " Божьих людей " в боярские хоромы. Случалось, что сам боярин первый замечал сирых гостей, и, не дожидаясь холопьего доклада, звал странников в жилище, где кормил, поил их и беседовал целыми часами подряд. А то проходили странники прямо в светлицу боярыни, и там-то уж рассказам конца не бывало. Замкнутые в четырех стенах, боярыни-то, случалось и боярышни, отводили душу в занимательных беседах со много видавшими на своем веку странниками.Трифон, впрочем, не был похож на других странников и калИк перехожих. Он мало говорил и лишь о том, что заставило его странствовать по Новгородской земле. Он сказывал о лопарях, об обители, осиявшей дальний Север, о первых печенгских иноках, о том, наконец, что не иссякла Русь добрыми делами. |
| Свет Истины, воссияв у печенегского устья, разольется по всему великому северному краю, и ничто не заглушит благовеста печенгской монастырской звонницы…Если Митрофан был еще как-то связан с миром, то Трифон стал чужим для него. Иноку чужды все мирские блага, радости и невзгоды. Он живет духом в Боге, всецело угождая Ему. Трифоном овладело одно желание – устроить на Печенге обитель, чтобы она изливала свой неугасимый свет на тундру, всегда являясь днем, победившим мрак языческой ночи. Считая себя не равным, и уж не бОльшим среди других, но последним и меньшим, смиренный инок наметил и будущего игумена, настоятеля обители. Но если явилась надобность в игумене, значит, были и иноки? Да, были.После принятия крещения лопари, побуждаемые своим внутренним голосом, один за другим несли в дар храму многое, если и не все, из того, что имели: приводились к священным теперь для них стенам оленьи стада, дарились озера и реки, богатые рыбой, жертвовались деньги. Словом, лопари не жалели ничего, да и как могли жалеть, если самих себя отдавали на служение Богу: тотчас по крещению многие из них приняли монашество. Ильмаринен был пострижен с именем Петр, ибо, уверовав, твердо стоял в вере и умел других убедить отречься от заблуждений и склониться под сень Православия. Вступив в число братии, Ильмаринен отдал ей все, чем владел.Трифон, принимая дары от жертвователей, объяснял им, что всякое даяние высоко у Бога, и положил поминать всех благотворителей о здравии, а в случае кончины имена заносить в синодик и поминать за упокой.Оставалось избрать игумена.Братия, само собой разумеется, просила подвижника и апостола Севера принять на себя управление обителью, но Трифон отказывался.Его стали умолять.Он тогда сказал:— Мне ли, грешному и худшему из вас, управлять вами!— Желаем, Трифоне, чтобы ты управлял нами! — отвечали все.— Нет, трижды нет, братие, — ответил он твердым голосом. — Недостоин я править, это выше моей меры.— Кому же тогда игуменствовать?— Сей достоин.И смиренный инок указал на своего ученика Гурия:— Гурий да будет начальником вашим.Никакие просьбы и мольбы не могли повлиять на Трифона. |
| Итак, 1 февраля 1532 года в «предгорчайшей пустыне» состоялось событие, подобного которому этот край не ведал: новые христиане с умилением молились Богу в храме пред иконами святых, лики которых озарялись возжженными свечами. Кадильный дым возносился, наполняя храм благоуханием. И аропат ладана, казалось, проникая в души новообращенных лопарей, вытеснял из них память о годах языческого существования. Митрофан, теперь уже инок Трифон, пел и читал в храме и своим примером благочестия увлекал всех. Сам вид его вдохновлял обращенных, каждый чувствовал себя исполненным каким-то особенным, неизведанным до сего времени счастьем. Трифон ликовал, может быть, больше всех. И как было не ликовать ему, если сбылось наконец то, к чему он так стремился, если сбылась мечта его юношеских лет и свет христианства озарил десятки человеческих душ! Север осиян! Север пробужден! Мрак язычества рассеивается! Над тундрой звучит святое имя — Христос! Разрушены жертвенники кебунов: одни из них где-то затаились, посрамленные, другие, узрев всю ложь своего учения, прониклись верой в Господа. Теперь громче плача белых чаек, громче шума океанских волн над тундрой звучит хвала и благодарение Царю царей, Владыке неба и земли. Точно сквозь пологи туч, распахнув их края, солнце выглянуло и согрело землю, и осветило горы, и возрадовались души людские. Отныне уже не царить мраку! Прошлое не возвращается. Свет Истины, воссияв у печенегского устья, разольется по всему великому северному краю, и ничто не заглушит благовеста печенгской монастырской звонницы… Если Митрофан был еще как-то связан с миром, то Трифон стал чужим для него. Иноку чужды все мирские блага, радости и невзгоды. Он живет духом в Боге, всецело угождая Ему. Трифоном овладело одно желание – устроить на Печенге обитель, чтобы она изливала свой неугасимый свет на тундру, всегда являясь днем, победившим мрак языческой ночи. Считая себя не равным, и уж не бОльшим среди других, но последним и меньшим, смиренный инок наметил и будущего игумена, настоятеля обители. Но если явилась надобность в игумене, значит, были и иноки? Да, были. |
| Радуйся, иереа Божия радосте и матере твоея веселие. Радуйся, родителей честных чадо, от Бога зело возлюбленное. Радуйся, девство драгое и чистоту душевную соблюдый непорочны. Радуйся, издетска в дому Божии, аки Христос отрок, приметатися изволивый. Радуйся, услышавый тамо слово реченное: пустынным живот сокровен есть, божественным рачением воскриляющымся. Радуйся, оным гласом, яко воин, на служение Царю призванный. Радуйся, пустынным житием себе в добрем изволении утвердивый. Радуйся, во юности плотския страсти умертвивый. Радуйся, постом душу свою, во еже глас свыше слышати, предочистивый. Радуйся, от Христа языку лопску избранный благовестниче. Радуйся, еже о мире сем отложивый попечение и абие вослед Христу последовавый. Радуйся, Трифоне, страны северныя просветителю, Печенгский чудотворче. Кондак 3 Силою во еже благовестити, свыше Христос облече тя, досточудне Трифоне. В пустыни бо, аки Моисеови древле в купине, глас ти бысть: «Иди в землю необетованную и рцы, яко любы обручения Моего не разорится». Егда же рекл еси: «Кто еси Господи»; отвеща ти: «Иисус Есмь, Егоже ты ищеши». Сия же слышав, со умилением преклонься, возопил еси Тому: Аллилуиа. Икос 3 Имущу ти, аки Моисей, смирение велие, во еже отрещися такова звания, рекл еси, преподобне: «Невежда есмь, Господи, и малокнижен». Обаче Той заповеда ти: «Ничесоже вопреки глаголи, яко на вся послю тя, и идеши. вся, яже заповедаю ти, глаголи, не убойся, с тобою бо Есмь». Сего ради вопием ти: Радуйся, радости родителей твоих оправдание. Радуйся, видевый славы Отчия сияние. Радуйся, яко благодать Божия излияся на тя богатно. Радуйся, яко разумение ти языков дадеся. Радуйся, яко найде на тя дух премудрости и ведения. Радуйся, Духа Святаго приятелище. Радуйся, силою Божиею аки мечем препоясанный. Радуйся, яко рыбарь ко океану на уловление душ человеческих во спасение призванный. Радуйся, Андреа Первозваннаго, на горах Киевских благовестника ревнителю. Радуйся, Мефодиа и Кирилла избранный последователю. Радуйся, Гуриа и Варсонофиа, Стефана и Иннокентиа достойный преемниче. |
| Радуйтеся, Никоне Радонежский, преподобнаго Сергия преемниче, и Михее смиренный, и Савво Звенигородский, и Стефане Махрищский, и прочии ученицы Сергиевы, мно-гих обителей иноческих устроителие. Радуйтеся, Макарие Калязинский и Макарие Унженский, Желтоводский, Богу угодившии. Радуйтеся, Ниле Столбенский, в молитвех и трудех неусыпно подвизавшийся, и Ниле Сорский , скудость скитскую возлюбивый. Радуйся, Иосифе, отче Волоцкий, монастырскаго чина ревнителю. Радуйтеся, Пафнутие Боровский, падших исправителю, с Тихоном Калужским чудотворцем внутри дуба обитавшим. Радуйтеся, вси святии, в земли Российстей просиявшии. Кондак 9 Всяк подвиг и всяку добродетель исправисте, святии, образ христианскаго благочестия людем в себе показавше, яко да видяще ваша добрая дела, прославят Отца нашего, иже на Небесех, поюще Ему: Аллилуиа. Икос 9 Витий художество превзошедше, святии, благодатную силу веры Христовой житием и подвиги своими всему миру явиша, благодатию Божиею неустанно невидимаго врага попирающе. Сего ради зовем: Радуйся, Стефане святителю, Пермския страны апостоле славный. Радуйтеся, того преемницы: Герасиме и Питириме священномученицы и Ионо, Усть-Вымския чудотворцы. Радуйся, Трифоне преподобне, страну Вятскую от зловерия идольскаго ко Христу приведший. Радуйся, Трифоне, Печенгский чудотворче, обители твоея похвало, во тьму языческую стран полунощных свет веры Христовой принесший. Радуйтеся, Гурие, Варсонофие и Германе, града Казани и всех окрестных стран светила пресветлая. Радуйтеся, Сибири апостоле, Ин-нокентие Иркутский, первый епископе, с Софронием премудрым и Иоанном Тобольским , добротами вашими вся Сибирския страны озарившии. Радуйтеся, вси святии, в земли Российстей просиявшии. Кондак 10 Спасти хотя люди земли нашея, даровал еси нам, Господи, вся святыя в ней просиявшия, яко образы жития спасительнаго и яко ходатаи за нас и помощники, да благодаряще Тебе вопием: Аллилуиа. Икос 10 Стена есть и заступление всем, с верою к вам прибегающим, святии. Вам бо дадеся благодать всем, требующим полезная даровати: недужным исцеление, скорбящим утешение, в напастех сущим избавление, да воспоим вам таковая: |
| Новгородская сторона озарила этим светом дальний Север: из города Торжка пришел апостол в народ лопарский. То был Митрофан, в иноческом постриге Трифон, просветитель лопарей, Печенгский чудотворец. Дикая лопь Среди русских того времени, к которому относится наше повествование, то есть конца пятнадцатого и первой половины шестнадцатого века, ходили про дальний Север удивительные рассказы. Историк Н.М. Карамзин прямо говорит: " Уверяли, что там, на берегах океана, в горах, пылает неугасимый огнь чистилища; что в Лукоморье есть люди, которые ежегодно 27 ноября умирают, а 24 апреля оживают снова; что перед смертью они сносят свои товары в одно место, где соседи в течение зимы могут брать оные, за всякую вещь оставляя должную плату и не смея обманывать, ибо мертвецы, воскресая весною, рассчитываются с ними и всегда наказывают бессовестных; что там есть и другие странные люди, покрытые звериною шерстью, с собачьими головами, с лицом на груди, с длинными руками, но безногие; есть рыбы человекообразные, но только немые и прочее " .Это говорилось про лопарей, тех самых, что еще с начала одиннадцатого столетия платили дань Господину Великому Новгороду. Он разделил их на двоеданных и троеданных и брал с них сперва шкурками пушного зверя и рыбою, а впоследствии уже деньгами. К дикой лопи приезжали новгородские пристава и собирали дань. Нечего говорить, что люди в звериных шкурах не могли не казаться приставам дикими, и об этих дикарях они слагали всякие басни, которые прикрашивались потом всячески досужим народом.К тому, что рассказывали о лопарях миряне, монахи добавляли со своей стороны мрачное, безотрадное. В Соловецком монастыре сохранилась рукопись. В ней говорится: " Сие родове (то есть лопари), яко звери дикие, живут в пустынях непроходимых, в расселинах каменных, не имеют ни храма, ни иного чего, потребного к жительству человеческому, но только животными питаются: зверьми, и птицами, и морскими рыбами, одежда же их — шкура оленей. Отнюдь Бога истинного, единого и от Него посланного Иисуса Христа ни знать, ни разуметь не хотят, но им же кто когда чрево насытит, тот и бог для них. |
|
|
