| Далее м. Тимофей Щербацкий указывал на то, что высочайшие грамоты предков государыни и особенно императора Петра Великого, имевшие отношение к Киевской митрополии и, в частности, разрешавшие Киевским митрополитам иметь свою типографию, доселе не могли быть осуществлены по особым обстоятельствам и причинам. Так, м. Варлааму Ясинскому воспрепятствовал завести типографию сильный пожар, бывший при нем в киевской кафедре, а Иоасаф Кроковский не мог этого сделать по разным случайным «обращениям» и затем по причине преждевременной смерти его. Конец прошения м. Тимофея Щербацкого был всецело посвящен выяснению мысли о необходимости устройства в киевской митрополичьей кафедре особой типографии. Необходимость и благодетельность устройства такой типографии м. Тимофей Щербацкий доказывал следующими соображениями. Во 1) многие приходские храмы киевской епархии, по его словам, не имели у себя новоисправленных церковно-богослужебных книг. Нужда в таких книгах особенно чувствовалась в заграничной половине Киевской митрополичьей епархии. Православные монастыри и храмы Киевской епархии, находившиеся в Польше, вынуждены были, за недостатком своих исправленных книг, пользоваться церковно-богослужебными книгами, которые печатались в Польше. А в этих книгах находились «многие несогласия с православной нашей верой, а именно», – писал м. Тимофей, – «печатают, яко Дух Святый исходит от Отца и Сына, пресуществление святыя Евхаристии в сих словах совершается: приимите, ядите и пр., с проскомидии святого Григория Двоеслова , а с месяцей преподобных Антония и Феодосия печерских выбросили, и протчие многие нашей церкви противности»... Для прекращения подобных прискорбных явлений и необходимо было, по мнению м. Тимофея Щербацкого, завести при киевской митрополичьей кафедре особую типографию и в ней первым делом напечатать исправленные церковно-богослужебные книги, которыми и снабдить все православные монастырские приходские храмы, находившиеся в Венеции. Во 2) м. Тимофей Щербацкий указывал на то, что многие православные иноземцы, напр., греки, миряне и духовные, приезжая из Палестины и др. стран, жалуются на скудость исправно напечатанных богослужебных книг и выражают желание, чтобы такие книги печатались именно в Киеве при митрополичьей кафедре и чтобы они, таким образом, были избавлены от печальной необходимости покупать эти книги в Венеции. |
| Синоду Киево-Печерская Лавра поступила в ведение самого Синода. 922 Митрополит киевский Тимофей (Щербацкий) в 1751 г. (когда было восстановлено гетманство) задумал возвратить права прежних киевских митрополитов, возбудив дело о подчинении ему, по старым грамотам Киево-Межигорского монастыря и Переяславской епархии, качестве коадъюторства. Однако он не решался ставить этого вопроса относительно Киево-Печерской Лавры. Чтобы иметь больший успех, митрополит посылал в Петербург в Коллегию Иностранных Дел архимандрита Свято-Троицкого Густынского монастыря Пахомия. Митрополичий посланный объявил к Коллегии, что некоторые вольности и духовные нрава киевского митрополита, изображенные в прежних грамотах, «не в своей силе состоят». Прежде всего указано на то, что переяславскому епископу велено, после рукоположения в Киеве, быть в ведении Киевской митрополии. С учреждением Св. Синода, он вышел из ведения Киевского митрополита, почему неизвестно. Равным образом Киево-Межигорский монастырь, неизвестно почему, исключен из ведомства Киевской митрополии. Далее, по жалованным грамотам из Киевской митрополии челобитные от духовных чинов не подавались в Москве и там никто не судился. Ныне, объявлял архим. Пахомий, не то. В Св. Синода стали приниматься апелляции на решения киевского митрополита и производились суды. Коллегия Иностранных Дел 18 марта 1752 года потребовала от Св. Синода объяснения, по какой причине и на основании каких указов все это произошло; почему Варлаам (Ванатович), митр. Рафаил (Заборовский) и Тимофей (Щербацкий) не получили подтвердительных грамот на прежние права своих предшественников, по Киевской кафедре. Между тем митр. Тимофей (Щербацкий) просил сочинить ему такую грамоту. В своем ответе (5 июня 1753 г.) Св. Синод изложил всю историю постепенного освобождения переяславских архиереев из-под власти киевских митрополитов и архиепископов, указал также и то, как Межигорский монастырь превратился в ставропигию. Что касается права Св. Синода в апелляционном порядке принимать челобитья от духовных чинов Киевской митрополии и чинить суд по ним, то здесь Св. Синод сослался на Духовный Регламент, по которому он, Синод, соборное правительство... «с крайней всяких духовных дел управой». В ставленой грамоте самому митрополиту Тимофею (Щербацкому) он назван высшим учреждением, к которому можно апеллировать. 923 |
| Таким образом, надежда м. Тимофея Щербацкого получить жалованную подтвердительную грамоту и выиграть спорное дело с лаврой, при посредстве и содействии коллегии иностранных дел, не оправдалась. Но м. Тимофей Щербацкий был человек не только решительный, настойчивый и упорный, но, как оказывается, и предусмотрительный. Он вел дело с лаврой в Москве на два «боки», как выражались о нем лаврские уполномоченные. Действительно, в то самое время, когда коллегия иностранных дел, по просьбе м. Тимофея Щербацкого, подготовляла все необходимое для выдачи ему жалованной подтвердительной грамоты, которую, однако же, императрица отказалась подписать, киевский владыка действовал и в св. синоде. Здесь он специально ходатайствовал о том, чтобы ему была выдана, на основании прежних царских и патриарших, жалованных киевским митрополитам, грамот, разрешительная синодальная грамота на заведение типографии при его кафедре. Свою просьбу об этом м. Тимофей Щербацкий подал в св. синод еще 28 июня 1753 года. Он мотивировал ее, прежде всего, той исторической справкой, что «в митрополии Киевской издревле типография действительно находилась». В доказательство этой последней справки он ссылался на книгу старопечатную, «имянуемую лимонарь, или цветник, которая книга в прошлом 1628 году за преосвященного митрополита Киевского Иова Борецкого собственно во дворе его преосвященства печаталась» 229 . Далее следовали ссылки на известные уже нам царские и патриаршие грамоты, выдававшиеся киевским митрополитам – Гедеону князю Святополк-Четвертинскому, Варлааму Ясинскому и Иоасафу Кроковскому в 1685, 1690, 1700 и 1708 г. г., в которых частию упоминалось о печатании книг в киевской митрополии, «за митрополичьим благословением и досмотром», частию же о подтверждении прежних прав Киевской митрополичьей кафедры. Здесь же, м. Тимофей Щербацкий в особенности ссылался на указ императрицы Елизаветы Петровны 12 декабря 1741 года, которым повелевалось «все указы и регламенты императора Петра Великого, вседражайшего ее императорского величества Государя Родителя, наикрепчайше содержать и по ним неотменно поступать во всем и во всех правительствах государства ее императорского величества, яко в коллегиях духовной и в протчих во всех канцеляриях, губерниях, провинциях и в протчих местах, какого бы оные звания не были». |
| Это возражение он пытается устранить докладом св. синоду о том, что печерская типография не может удовлетворять всем потребностям Киевской митрополии. В качестве доказательства этой последней своей мысли, митрополит Тимофей Щербацкий приводит два примера из недавнего прошлого. Так, митрополит Рафаил Заборовский просил лавру продать ему новоисправленные церковно-богослужебные книги для снабжения ими всех приходских церквей. Но таковых книг в лавре не оказалось, равно как не могла доставить их ему и московская типография, почему собранные с церквей деньги и доселе хранились в киевской митрополичьей кафедре. И сам митрополит Тимофей 1748 году посылал в лавру за ставленническими грамотами печатными, а в случае неимения готовых, просил напечатать их, но ему ответили, «что де типография занята печатанием других книг». Наконец, в доказательство необходимости иметь при Киевской митрополичьей кафедре свою типографию, митрополит Тимофей в своем прошении св. синоду приводил еще следующее соображение. Отсутствие в настольной грамоте, выданной в свое время митрополиту Тимофею Щербацкому от св. синода, всякого упоминания о типографии и печатании книг некоторыми может быть понято, как умаление достоинства и чести православного киевского митрополита. Особенно этим мог воспользоваться, по мнению митрополита Тимофея Щербацкого, унгатский Львовский епископ, который и без того присвоил себе именование Киевским митрополитом, с каким титулом имя его и печатается на всех книгах, выходящих из его типографии 230 . Такую просьбу митрополит Тимофей Щербацкий представил в св. синод. Нет сомнения, что одни из мотивов, коими он подкреплял свое ходатайство о разрешении устроить в Киеве митрополичью типографию, были несколько преувеличены или просто прикрашены, другие же сами собой отпадали, в виду существования в Киеве лаврской типографии. Тем не менее, доводы митрополита Тимофея Щербацкого могли произвести сильное впечатление особенно на людей, мало знакомых, или же совсем незнакомых с действительным положением церковных дел в Киеве. |
| 187 Две грамоты императора Петра I от 16 октября 1720 г. Киево-Печерской лавре см. у м. Евгения. Описание Киево-Печерской лавры. К. 1826 г. Прибавление 26 (стр. 99–109) и 27 (стр. 109–131). 189 См. там же типогр. д. 37, л. л. 76–78. При чтении приведенной нами сейчас выдержки из письма С. Т. от 9 декабря 1753 г. необходимо иметь в виду, что в это время счастье в борьбе м. Тимофея Щербацкого с лаврой из–за типографии всецело повернулось на сторону первого. Незадолго перед этим, 13 октября 1753 г. св. синодом была выдана м. Тимофею Щербацкому благословительная грамота на заведение своей типографии. Но торжество м. Тимофея Щербацкого было весьма непродолжительно. Скоро, как увидим, у него была отобрана синодальная грамота, по особому Высочайшему повелению, при исключительных обстоятельствах, в которых деятельное участие пришлось принять, между прочим, и С. Т. 191 По крайней мере, несколько позже, в post-scriptum к письму от 6 октября 1753 г. из Москвы С. Т. сообщал архим. Луке Белоусовичу следующее: «Теперича усмотрел я совершенно, что граф Алексей Григориевич (очевидно, Разумовский) преосвященного митрополита в нынешнем случаи сторону держит, так смотрячи на его слези, яко и на инстанциалние представления графов, канцлера и вице–канцлера, кои крепко стараются преосвященному митрополиту помочь, понеже и венгерские антали, как слишно, в них остались» (См. арх. К.П.Л. типографск., д. 37, л.л. 57–59). – Государственным канцлером в 1752 г. был гр. А. П. Бестужев–Рюмин, а вице–канцлером – гр. М. И. Воронцов (См. о них у проф. С. Ф. Платонова. Лекции по русской истории_ СПБ. 1907 г., стр. 536–538). 193 М. Тимофей Щербацкий в челобитной, поданной императрице 10 сентября 1752 г., говорит, что он «известился, будто Киево-Печерский архимандрит Лука подал челобитную и доношение в Коллегию иностранных дел 11 августа» (См. там же типогр. д. 37, л. 2 об.–4). Но м. Тимофей Щербацкий, как видно, имел неточные сведения. Та челобитная лаврская, какую он имел в виду, была подана лаврой вместе с «доношением» в Коллегию иностранных дел. А на этом доношении стоит дата: «сентября 1752 года» (см. там же типогр. д. 37, л. л. 12–13). |
| 18 июля 1753 года С. Т. сообщал печерскому архим. Луке по этому поводу, между прочим, следующее. «Преосвященний же митрополит Киевский», – писал он, – «не взирая на то, что господин отец духовник, по именному ее императорского величества изустному повелению, объявил с гневом високомонарший отказ больше не искать о типографии, по височайшему ее величества високоматернему благоусмотрению, неутошним своим излишних слез плачем, а паче дарами убедил и убеждает ежедневно канцлера и вице-канцлера в крайнюю обиду святой лавре, экстрактом високомонаршие жалование грамоти его преосвященства антецессором, ее величеству представить, и в надежде еще состоит чрез их сиятелств получить от ее величества дозволение иметь типографию» 219 ... Со своей стороны, и лаврские уполномоченные, узнав о новых домогательствах и ходах м. Тимофея Щербацкого, стали придумывать средства и способы, как бы парализовать деятельность своего противника. В особенности об этом хлопотал С. Т. Он теперь, по-видимому, совершенно заслонил собой своего престарелого и слабого здоровьем товарища по κοмандировке в Москву – иеромонаха Иерофея. Между прочим, в том же самом письме к архим. Луке от 18 июля 1753 г. С. Т. посвящал его в свой план относительно дальнейших действий против домогательств м. Тимофея Щербацкого. С. Т. писал, что он уже выбрал из жалованной Киево-Печерской лавре грамоты императора Петра I, как он выражается, «клятвенные завещания царские и патриаршие преосвященним митрополитом в оной положенние» 220 и предполагал свой «маленкой экстрактик» вручить гр. Μ. Е. Шуваловой, после возвращения ее из Воскресенского монастыря, где она тогда была вместе с императрицей, в Москву, с просьбой показать этот «экстрактик» в свое время государыне. Сверх того, уже в это время С. Т., вероятно, по совету доброжелателей лавры, возбудил вопрос о представлении государыне новой лаврской челобитной, с просьбой о выдаче лавре общей жалованной грамоты, которой бы подтверждались все права и преимущества, предоставленные ей прежними государями русскими. |
| Арсений (в миру Александр Мациевич; 1697–1772) — митрополит, последним противник церковной реформы Nempa I. Управлял Ростовской епархией с 1742 по 1763 г.; стал в резкую оппозицию к светской власти, игнорировал постановления Синода и сочинял обличающие проповеди. Был предан суду и заточен сначала Николо-Корельский монастырь возле Архангельска, а затем, после лишения монашества, в ревельский каземат (под именем «Андрея Враля»), Сведения о суде Арсением, которые ниже приводит Артынов, легендарны и содержат элементы родного творчества. Лествицын Вадим Иванович (1827–1889) — ярославский краевед. Лествицын Вадим Иванович (1827–1889) — ярославский краевед. См.: Выдуманное письмо о кончине Арсения Мациевича//Рус. старина. 1879. С. 197–198. См.: Выдуманное письмо о кончине Арсения Мациевича//Рус. старина. 1879. С. 197–198. Имеется в виду граф Валентин (а не Валериан, как пишет Артынов) Платонович Мусин-Пушкин (1735–1804), который стал генерал-фельдмаршалом только в 1797 г. Имеется в виду граф Валентин (а не Валериан, как пишет Артынов) Платонович Мусин-Пушкин (1735–1804), который стал генерал-фельдмаршалом только в 1797 г. Саккос — часть облачения архиереев в виде большого прямоугольного куска материи с вырезом для головы в середине и небольшими широкими рукавами. Саккос — часть облачения архиереев в виде большого прямоугольного куска материи с вырезом для головы в середине и небольшими широкими рукавами. Бунт — здесь в значении: куча. Бунт — здесь в значении: куча. Посошник — причетник, держащий архиерейский посох. Посошник — причетник, держащий архиерейский посох. Иустин (в миру Иоанн Яковлевич Охотин; 1823–1907) — инспектор Ярославской духовной семинарии (1855–1871), архиепископ Харьковский и Ахтырский (1879–1882). Иустин (в миру Иоанн Яковлевич Охотин; 1823–1907) — инспектор Ярославской духовной семинарии (1855–1871), архиепископ Харьковский и Ахтырский (1879–1882). Тимофей (в миру — Тихон Иванович Щербацкий; 1698–1767) — митрополит Московский (1698–1767). Тимофей (в миру — Тихон Иванович Щербацкий; 1698–1767) — митрополит Московский (1698–1767). |
| Архим. Лука Белоусович, как только узнал о предпринятом со стороны м. Тимофея Щербацкого ходатайстве, сейчас же начал подготовлять средства к тому, чтобы всячески помешать ему. В лавре была составлена контрчелобитная, которую 16 июля 1752 г. Софроний Тернавиот, бывший тогда уже иеромонахом, подал лично в коллегию иностранных дел. Содержание лаврской контрчелобитной, состоявшей из четырех пунктов, было таково. Упомянув о том, что киевский м. Тимофей Щербацкий 25 января 1752 г. подал государыне челобитную о подтверждении высочайших грамот, жалованных прежним митрополитам киевским – Гедеону Святополк-Четвертинскому, Варлааму Ясинскому и Иоасафу Кроковскому, и всех прав, какие давались митрополитам теми грамотами, «а особливо о устроении его преосвященству в своей епархии типографии для печатания книг» (п. 1), лавра затем переходила прямо к доказательствам неосновательности последнего домогательства м. Тимофея Щербацкого и невозможности удовлетворения его с точки зрения интересов лаврских. Лавра ссылалась, прежде всего, на то, что, несмотря на жалованные грамоты киевским митрополитам, о подтверждении коих просил Тимофей Щербацкий, «в древних, средних и недавно минувших годах в Киевской епархии за всех бывших преосвященных митрополитов киевских типографии не было; а имелась издавна и ныне имеется типография в Киево-Печерской лавре, высокомонаршими жалованными грамотами утвержденная» (п. 2). Вслед затем лавра, переходя на юридическую почву, старалась доказать неосновательность претензий м. Тимофея Щербацкого, желавшего заводить свою типографию, неосведомленность его и его доверенного относительно истории спорного вопроса. «Что же присланный от его преосвященства» – писала лавра, – «архимандрит Пахомий сказкою в государственной коллегии иностранных дел показал, яко де по данной прежде бывшему киевскому митрополиту Гедеону князю Четвертинскому грамоте позволено иметь типографию для печатания книг, и в жалованных де грамотах митрополитам киевским – Ясинскому и Крокоскому все де то подтверждено, и хотя де в Киево-Софийском монастыре особливой типографии в то время не имелось, но такие де типографии находились в бывших под властью и послушанием митрополитанским, по вышеобъявленным же грамотам, Киево-Печерской лавре и Черниговском Ильинском монастыре; а как де оные Киево-Печерская лавра и Черниговский архиепископ, по данным им грамотам, из власти и послушания митрополитов Киевских исключены, то уже де печатания книг под ведомом митрополитанским не осталось и ныне не имеется, без которого де обойтись митрополии Киевской всячески не можно. |
| В 1752–1756 гг. произошло сильнейшее столкновение между Киевской митрополичьей кафедрой и Киево-Печерской лаврой. Это столкновение обострилось в значительной степени потому, что к принципиальному, идейному спору присоединились еще личные неприязненные отношения между тоговременными – Киевским митрополитом Тимофеем Щербацким и Киево-Печерским архимандритом Лукой Белоусовичем. Оба они были старые знакомые по совместной службе их в Киево-Печерской лавре. Тимофей Щербацкий, из воспитанников Киевской Академии, в молодости своей был одно время придворным певчим, потом занимал должность кафедрального писаря, сравнительно счастливо вышел из катастрофы, которая обрушилась на высшую церковную иерархию Киева во время суда и удаления с кафедры архиепископа Варлаама Ванатовича (1722–1730 гг.), был впоследствии архимандритом Киевского Златоверхо-Михайловского монастыря и в 1740 г. был избран архимандритом Киево-Печерской лавры, на место неожиданно скончавшегося тогда Иллариона Негребецкого 175 . Любопытно, в виду нижеследующего, отметить здесь, что Тимофей Щербацкий, в бытность свою Печерским архимандритом, весьма внимательно относился к Лаврской типографии и был горячим защитником и ревнителем независимости и вообще интересов лаврской типографии. Между прочим, весной 1742 г. он отправлялся в Москву для участия в коронационных торжествах и для принесения приветствия от имени Киево-Печерской лавры императрице Елизавете Петровне. По его инициативе, в Лавре тогда была составлена особая челобитная, в которой лаврские власти просили новую императрицу о разных нуждах своей обители. Эта челобитная, как видно из письма архим. Тимофея Щербацкого к наместнику его иеромонаху Кодрату, действительно, была подана Тимофеем Шербацким императрице через А. Г. Разумовского 8 июня 1742 г. Некоторые пункты лаврской челобитной касались непосредственно типографии. Лавра тогда просила государыню, между прочим, о разрешении ей свободно печатать, «без исследования», жития святых отец: «понеже о тех житиях святые учители, историки и повествователи засвидетельствовали (§ 18); об отдаче лавре бывшего девичьего вознесенского монастыря, что в крепости печерской, на больницкий монастырь, а «больницкий монастырь нынешний», – писала лавра, – «яко весьма тесный, обратить на печатный дом: понеже нынешний печатный дом, от порушения горы, во всегдашней опасности к разрушению находится» (§ 21); и, наконец, 3) о возвращении лавре матриц, пунсоновых и всей азбуки, взятой в Св. Синод для печатания библии» 176 . |
| На этом и остановилось временно прискорбное столкновение Киевского митрополита с Киево-Печерской лаврой. До самого конца 1752 года мы не видим новых каких-либо действий с обеих сторон, боровшихся между собой. Но за то тем с большей силой возгоралась борьба между митрополитом и лаврой в следующем году, когда м. Тимофей Щербацкий счел необходимым лично выступить перед императрицей и высшей церковной властью на защиту своих прав. Тогда и лавра вынуждена была послать в столицу своего представителя, каким и был избран иеромонах Софроний Тернавиот. Новый 1753 год ознаменовался особенно острою борьбою между м. Тимофеем и Киево-Печерской Лаврою из-за типографии. Весь этот год Императрица Елизавета Петровна жила в Μοсκве. Туда же на время Высочайшего присутствия было перенесено и присутствие Св. Синода 200 . Киевский митропопит Тимофей Щербацкий решил лично отправиться в столицу для ходатайства о выдаче ему подтвердительной грамоты на права киевской митрополичьей кафедры и, в частности, о разрешении ему завести при своей кафедре типографию. В виду этого и Киево-Печерская Лавра признала необходимым послать своих уполномоченных, так называемых стряпчих, в Москву для того, чтобы они личными просьбами и объяснениями могли парализовать деятельность митрополита Тимофея Щербацкого. При решении вопроса о том, кому из членов лаврского братства поручить столь важную и ответственную миссию, выбор архимандрита и духовного собора лавры естественно должен был пасть на Софрония Тернавиота, который, по-видимому, еще раньше, в 1752 г., отправлялся в столицу для представления лаврской челобитной в коллегию иностранных дел. Но, вероятно, в виду сравнительной молодости С. Т., а, может быть, и по другим каким-либо соображениям, решено было вместе с ним отправить и другого уполномоченного, каким был избран наместник Свенского (приписного к лавре) монастыря иеромонах Иерофей 201 . Этот последний, как старший летами и по службе, был поставлен, по-видимому, даже во главе лаврской депутации, отправлявшейся в столицу «для хождения» по типографскому и другим делам Киево-Печерской обители. Уполномоченным даны были инструкции относительно того, как они должны были действовать в столице для того, чтобы успешнее выполнить свою миссию, а также и рекомендательные письма к разным влиятельным лицам из высшей церковной иерархии и придворных особ. Особенные надежды лавра возлагала при этом на московского владыку, каковым был тогда архиепископ Платон Малиновский, из воспитанников Киевской Академии и постриженников лавры 202 . Были и среди приближенных Императрицы лица из числа малороссов, на которых лаврские власти имели основания возлагать надежды, что они поддержат интересы их обители, напр., гр. А. Г. Разумовский , Μ. Ф. Полторацкий, духовник Государыни протоиерей Ф. Дубянский и друг. Последствия показали, что самым искренним и горячим сторонником лавры в ее борьбе с митр. Тимофеем Щербацким остался до конца один архиеп. Платон Малиновский. |
|
|
