| И любовию Своею Ты согрей меня! Непостижный, неприступный, Горних сил Творец! Ты ли, сердцу столь доступный, Сладкий наш Отец?! Ты мне душу согреваешь, Дух – животворишь, Ум и мысли просвещаешь, Сердцу говоришь. Царь души моей Ты, Боже! Царствуй же во мне! Без Тебя весь мip ничтожен, Жизни нет душе! Воскреси меня с Собою В чудный славы свет, Чтоб и там мне жить с Тобою В бесконечный век! Молитва Духовным оком созерцая, Тебя, о Боже, пред собой, Я в умиленьи прибегаю К Тебе с смиренною мольбой. Велик Ты, Боже наш, в твореньи И на земле, и в небесах, Велик и дивен в промышленьи, Могуч и славен в чудесах! И мы, смиренное созданье, Мы носим образ Твой в себе; Питаем в сердце упованье За гробом перейти к Тебе, Дабы на век соединиться, С Тобою, неразлучно быть. Но, чтоб достойно нам явиться, Даждь нам всегда Тебе служить! Даждь сердцем чистым, незазорно Святую веру сохранить, Душою теплой, непритворно Тебя и ближних всех любить! Молитва грешницы у подножия Креста Приди ты, грешная душа, Приди в сознании и страхе, Пади к подножию креста, Смирись во вретище и прахе! Лобзай подножие Христово, Его слезами орошай, Как грешница стопы Святого, Главы власами отирай! Воскликни с нею со слезами: «О, мой Спаситель дорогой! Ты пощади Твое созданье, И обнови в нем образ Твой! О, не отвергни покаянья И слезы грешницы прими; Не как Иудино лобзанье, А как стенания души, Души, грехом обремененной, Души, измученной борьбой, Души униженной, смиренной, Но не отвергнутой Тобой! Сам даждь мне образ покаянья Пред вечной правдою Твоей! Я – Твое падшее созданье, Раба греха и злых страстей! Ответа нет в моем сознанье, Мои безмолвствуют уста, Одно, одно мне оправданье, Лишь у подножия Креста! Распятого на нем Тебя, Христе мой, слезно умоляю: Дай мне прощенье со Креста, О, Свете тихий и пресветлый, Я на Тебя лишь уповаю. Воззри на мрачную, воззри! И зрак греха ее нелепый Своим воззреньем озари!... О, Благость, Благость пресвятая, Услышь вопль грешныя души! Утешь скорбящую, вещая: «Прощаются тебе грехи!» Духовные размышления |
| Искание Бога кающеюся душою Где Ты, о Вездесущий Боже, Чтоб мой усталый дух возмог найти Тебя! Запутавшись в грехах, в отчаяньи тревожном, Я с трепетом порой ищу, ищу Тебя. Где Ты?! – Иль в славе неприступной Далек от грешников Твой лучезарный Трон, И в светлый Твой чертог их вопли недоступны? Как небо от земли, так от Тебя их стон? И сердце грешника лишилось дерзновенья, – Ему нет радости, нет мира, утешенья! И душу бедную объемлет страх и трепет; Но словно слышится в ней робкий, детский лепет: «Не бойся, бедная, дерзай, ведь Бог с тобой»! Как слабое дитя, простри к Нему ты руки, С любовию скажи и с верою святой: «Отец! спаси меня томящей сердце муки, Избави от грехов и примири с Собой»! И тотчас вкусишь ты всю сладость примиренья, Наполнит душу свет, и радость, и покой, И в сердце скорбное прольется утешенье, И оросится грудь счастливою слезой.... Море житейское Море житейское, море глубокое, Солоны воды твои! Жаждой томимую грудь одинокую Можешь ли ты утолить?! Море житейское, море широкое! Страшны нам волны твои; Гордо вздымаясь, стеною высокою, Топят безсильных они! Грозно бушуешь ты, море свирепое, Стон заглушая в себе, Коим так плачутся путники бедные С бурей в неравной борьбе! Море житейское, море могучее, Долго ль тебе бушевать? Долго ли будешь ты горечью жгучею Жизнь бедняков отравлять! Смолкни, затихни, о море сердитое! Довольно, – вот близок уж брег; Там видно страдальцев пристанище тихое Где нет ни волнений, ни бед! Веруй, надейся, терпи Вся жизнь наша – буря житейского моря; Волнует нас, кружит порой, Громит беспощадно суровая доля, Словно любуясь бедой. И стонет страдалец в пути безотрадном, И борется с горькой судьбой, Томится в неравной борьбе безпощадной Усталой, разбитой душой! Но, полно, страдалец! Не вечно томиться! Не вечно страдать,– потерпи! Умолкнет гроза, и буря промчится, Смотри, как светло там вдали! Ведь надобно ж верить, о, друг мой злосчастный, Ведь надо ж надеяться нам! К концу уже клонится вечер ненастный, И утро уж брезжится там, Где нет ни тревоги, где нет ни страданья, |
| Тотчас она притворится гневной, пустит в ход все свои палки и камушки, или же сряду соберет все свои эти сокровища обратно в мешок или в подол, и со страшной воркотней уйдет из дому. Впрочем, бывали случаи, когда она, вероятно уже сверх силы утомленная своими подвигами, оставалась в доме и по нескольку дней. Очевидно, что такая оригинальная гостья не всегда была желанной, что доказывает следующий пример. Однажды пришла она в село «Спаса на Мяксе» (Мякса – маленькая речка). Это село стоит на самой границе Ярославской губ. с Новгородской, на большой дороге, ведущей в Пошехонье. В этом селе нередко бывала Родимая, имея там как бы друзей своих – семью Никиты Сергеева Беляева, выдававшегося во всем селе и благочестием и внешним достатком; он же был и церковным старостой в течение многих лет. Зашед к ним, она почувствовала себя изнемогшей и замедлила у них несколько дней, не изменяя, конечно, своему обычному образу жизни, юродствуя и грязня везде без разбора. Наступали дни праздничные, и хозяйка, на ответственности которой лежит весь домашний обиход, наскучив беспрестанной уборкой за Родимой, подумывала о том, как бы отправить ее куда-нибудь. С этою целью она приговорила своего односельчанина притвориться едущим по своему делу в Новинку и придти к ним в дом – предложить Родимой, не захочет ли она, чтобы он по пути довез ее домой, т. е. к ее родным. Эту свою затею хозяйка Беляева держала в строгой тайне, наказав и нанимаемому отнюдь не выдавать ее, потому что муж ее Никита Сергеев крепко почитал Родимую и никто из семьи никаким намеком не смел оскорбить ее, не только таким насильственным поступком, какой она придумала. Пока шло у нее это совещание, остальные члены семьи и сам Никита сидели все вкупе в избе, каждый за своим делом; с ними была и Родимая, лежавшая на печи. Вдруг она заговорила громко и связно: «вот так гостенька!.. до чего догостила, – спроваживать собираются; вот так догостилась, дождалась». Присутствовавшие стали переглядываться между собою и предположили, что она бредит во сне. |
| Эти вопросы тесно связывались между собою по той причине, что, если бы последовало разрешение на содержание почтовой станции, то семейный раздел Родионовых не должен бы быть допускаем, в виду сложности и ответственности станционного дела и необходимости при нем хозяйского надзора. Долго пришлось двум снохам искать «Родимую», постоянно переходившую из одной деревни в другую и не имевшую определенного места. Дело это было зимой, в Рождественском посту. «Родимая», сидевшая в одной избе, вдруг соскочила с места, быстро побежала на улицу, захватив с собою откуда-то колокольчик, и понеслась, позванивая по улице деревни, разгоняя всех встречных криками: «сторонитесь, почта едет, почта едет, аль не видите». Таким образом, она пробежала и между двумя своими снохами, входившими в эту деревню, ударив одну из них колокольчиком, повторяя те же слова. С ними не остановилась Родимая, но, пробежав между ними, направилась далее по дороге и скрылась, так что им не пришлось ничего говорить с ней; но им больше ничего и не надобно было, так как они поняли из ее поступка и слов все, что им было надо и что не замедлило оправдаться. В конце декабря месяца было получено разрешение Родионовым содержать почтовую станцию с начала следующего года. Молва о жизни и прозорливости Родимой быстро распространялась по всей окрестности и за пределами ее. Все искали ее видеть и считали за счастье принять ее в дом и успокоить. Только сама-то она не искала себе покоя, предпочитая ходить по улицам, не разбирая ни ненастья, ни грязи, которых она даже, казалось, искала, заграждая тем себе лишние приглашения домохозяев. Надобно сознаться, что, не смотря на все усердие покоить в своем доме эту рабу Божию, дело это было нелегкое: всегда грязная, в лохмотьях, наполненных массой насекомых, всегда с палками и с узлами всякого мусора, всегда ворчащая про себя какие-то несвязные слова, отрывки которых иногда выкрикивала, с почти постоянно суровым видом, она была даже страшна для видевших ее в первый раз. Входя в избу, она всегда располагалась в переднем углу; тут она раскладывала все свои пожитки, состоявшие из обрывков тряпок, бумажек, песку, камней и буквально всякого мусора, и Боже сохрани, если кто предложит «выбросить эту дрянь за дверь». |
| Что здесь ты услышишь их вопли души. Несут к тебе слезы любви беззаветной О том, что покинул их, сирых, отец, О том, что в скорбях их, в скорбях беспросветных Уж нет утешенья для бедных сердец. Вот год, как сокрыла тебя персть земная От мира мятежного, бурей и волн, В котором страдал ты, себя забывая В служении ближним, любовью к ним полн. Весь мир православных то видел и знает: Ты к воплям злосчастных склонял Небеса Молитвой своею; и ныне свершает Твоей же молитвой Господь чудеса. И сердце стремится, о пастырь любимый, Твою в благодарности память воспеть; Усердия много, но немощны силы, И слово слабеет – безмолвствует речь. Да нужно ли слово?! Не лучше ли дело?! На ниве Христовой так много его; Служению ближним вдадимся всецело И пастыря память почтится светло!.. 1909 г. Отец Иоанн Кронштадтский и Игумения Таисия Леушинская Игумения Таисия Леушинская (в миру – Мария Васильевна Солопова, 1842–1915) была ближайшей духовной дочерью святого праведного отца Иоанна Кронштадтского (1829–1908). Их духовное общение продолжалось почти 40 лет. Она стала ближайшей помощницей отца Иоанна в деле возрождения русского женского монашества, и глубоко родным по духу человеком для кронштадтского пастыря. Ее духовные дарования не были сокрыты от всероссийского батюшки и свое общение оба подвижника называли не иначе как «соутешением». Первое знакомство двух угодников Божиих состоялось в середине 1870-х гг., когда отец Иоанн еще не был известным и всеми почитаемым священником, а матушка Таисия была простой монахиней одного из Новгородских монастырей. Настоящее духовное окормление началось в тот период, когда Таисия стала игуменией большого Леушинского монастыря в конце 1880-х гг. Оставшись без окормления после кончины своего духовного отца старца архимандрита Лаврентия Валдайского († 2 июля 1876 г.), матушка Таисия нашла в отце Иоанне близкого по духу руководителя по пути спасения и с этого времени стала его преданнейшим духовным чадом. Постепенно их отношения переросли обычное духовное окормление и более напоминали сотаинничество двух равновеликих подвижников. |
| 1894. с.661–663. 444 . С. А. С. Отец Иоанн Кронштадтский в Казани.//Русский Паломник. 1894. с.559. 445 . С. И. О. Иоанн в Юрьеве.//Русский Паломник. 1903. с.557. 446 . С-кий С. А. Слово жизни в избранных изречениях отца Иоанна Ильича Сергиева из его дневника «Моя жизнь во Христе». СПб., 1911. 447 . Таисия (Солопова) , игумения. Записки... Б. м., б.г. Машинопись. 448 . Таисия (Солопова) , игумения. Отец протоиерей Иоанн Ильич Сергиев как пастырь. СПб., 1893. 449 . Таисия (Солопова) , игумения. Отцу Иоанну. Стихотворение.//Русский Паломник. 1897. с.661. 450 . Тарасов В. Великий молитвенник Земли Русской.//Русский Паломник. 1909. с.648. 451 . Тарасов В. Пастырь добрый.//Русский Паломник. 1909. с.66. 452 . Тарасов И. Об отце Иоанне Ильиче Сергиеве по личным воспоминаниям к 2-й годовщине со дня смерти. Курск, 1911. 453 . Тарасов И. Ф. Об отце протоиерее Иоанне Ильиче Сергиеве Кронштадтском по личным воспоминаниям.//Курские епархиальные Ведомости. 1910. 454 . Текст адресата, поднесенного о. Иоанну Кронштадтскому 19 октября.//Русский Паломник. 1903. с.733. 455 . Терпигорев А. Маяк гибнущих.//Русский Паломник. 1909. с.390. 456 . Толстой Н. Кронштадтский пастырь.//Из воспоминаний об отце Иоанне Ильиче Сергиеве. Московские Ведомости. 1916. 3 сентября. 457 . Толшемский X. Всероссийский пастырь.//Русский Паломник. 1915. с.37–40. 458 . Толшемский X. Прощенная.//Русский Паломник. 1915. с.216–219. 459 . Торжество освящения храма в «Новом Оренбурге».//Русский Паломник. 1915. с.794–799. 460 . Трифонов А. В день ангела. Стихотворение.//Русский Паломник. 1903. с.731. 461 . Трифонов А. В день ангела отцу Иоанну Кронштадтскому . Стихотворение.//Русский Паломник. 1894. с.660. 462 . Уроки христианской жизни. Сборник проповедей и поучений на круглый год по руководству о. Иоанна Кронштадтского . М., 1900. 463 . У священной могилы.//Русский Паломник. 1909. с.50. 464 . Ухтомский А. Из поучений отца Иоанна Ильича Сергиева о священстве. По его книге «Моя жизнь во Христе» Казань, 1909. 465 . Учение двенадцати апостолов. |
| Протоиерей Иоанн Сергиев. P. S. Рукопись отдана для печатания в Петербурге 744 . 30 Июля 1899 г. Игумении Алексии (Пляшкевич) 1 августа 1899. Кронштадт 1 Авг 1899 Честная Матушка Игумения Алексия! Посылаю тебе на нужды обители триста рублей по случаю приближающегося праздника Успения Б Матери. Вместе с тем прошу принять в обитель послушницу Орлову. – Мой поклон тебе, сестрам и честным отцам 745 . Протоиерей Иоанн Сергиев. Игумении Таисии (Солоповой). 5 августа 1899. Кронштадт Дорогая Матушка Таисия! Сегодня, 5-го Августа, я имел честь служить в вашей церкви обедню, прибыв из Москвы 746 в Питер скорым поездом 747 . Все сестры причастились Святых Животворящих Христовых Таин; молились и за тебя, конечно, досточтимая матушка. Сестры все здравствуют и радуются. Спасибо тебе за письмо диакону сурскому Георгию Маккавееву и за возражение против его затей 748 . Каково живут у тебя мои кронштадтские: Евдокия, Екатерина, Елена 749 ? Нет ли в них какой шороховатости? Каково твое неоцененное здоровье? Да исходатайствуют тебе его святый Апостол Иоанн Богослов и святый Иоанн Предтеча, болий в рожденных женами 750 . Ждем тебя в Питер здоровою и бодрою. Протоиерей Иоанн Сергиев 751 . 5 Августа 1899 г. Игумении Таисии (Солоповой). 19 августа 1899. Кронштадт Матушка Таисия! Прими эту девицу Анну Тюкину, крестьянку Тверской губернии, для обучения, если окажется способной, грамоте и пению; она поступит согласно твоему назначению в Суру или в Воронцове 752 , или же, если окажется неспособною, пусть останется безграмотною для монастырских работ. Протоиерей Иоанн Сергиев. 19 Августа 1899 г. Игумении Таисии (Солоповой). 19 августа 1899. Кронштадт Достопочтенная Матушка Игумения Таисия! Прочитал я письмо твое касательно отроковицы Параскевы, одетой мною по твоему благословению в черное послушническое одеяние, и решил: отдать ее лучше в научение книжное, а там – что Бог о ней укажет. Об этом довольно. Теперь – ждем тебя, подвижницу Божию и Царицы Небесной; ждут особенно твои сестры-монахини тебя, их мать и наставницу и кормилицу. Дай Бог тебе здоровья и здоровой прибыть в Питер 753 . Недавно я послал письмо с деньгами в Воронцовскую общину 754 . Послал и письмо г. Министру Ермолову о наделе лесом имеющей открыться в Суре общины 755 . Дай Бог, чтобы ходатайства наши увенчались успехом. |
| Прав. Иоанн Кронштадтский впервые посетил Л. м. 16 июля 1891 г. по приглашению игум. Таисии и после этого почти ежегодно по пути с родины (с. Сура Пинежского у.) навещал обитель, задерживаясь в ней, по утверждению игум. Таисии, «на несколько дней, а иногда и недель» ( Таисия (Солопова). 2006. С. 145). В Л. м. он совершил закладку Троицкого собора, Иоанно-Богословского скита, Благовещенской часовни, освятил Иоанно-Богословский скитский храм, придел прп. Серафима Саровского Троицкого собора, Благовещенскую часовню. В одной из бесед с игум. Таисией он сказал: «Легко служить в твоем соборе... Вообще у тебя хорошие сестры, хорошая обитель, и не оскудеет она милосердием Божиим» (Там же. С. 151). Игум. Таисия и сестры регулярно обращались к святому с просьбой помолиться об их выздоровлении или помочь разрешить жизненные неурядицы. Телеграммы с подобными просьбами хранятся в Фонде Иоанна Кронштадтского (ЦГИА. Ф. 2219). Игум. Таисией описан случай, как в июне 1903 г. по молитвам святого в окрестностях Леушино прекратилась эпидемия сибирской язвы ( Таисия (Солопова). 2006. С. 160-162). В Л. м. воспитывалась племянница святого. В последний раз прав. Иоанн Кронштадтский посетил Л. м. в 1908 г., незадолго до смерти, пробыв там 9 дней. Как пишет игум. Таисия, уезжая, он «стал все оборачиваться назад и глядел на обитель. Предполагая, что он забыл что-нибудь или хочет сказать едущим позади нас, я спросила его об этом, но он отвечал: «Любуюсь еще раз на твою обитель: тихая, святая обитель! Да хранит ее Господь; поистине с вами Бог!»» (Там же. С. 167). К XXI в. во мн. популярных изданиях сообщалось о существовании в Л. м. местночтимой святыни - Леушинской иконы Божией Матери, связанной с Даневской иконой Божией Матери «Аз есмь с вами и никтоже на вы» (см., напр.: Беловолов Г., прот. Леушинская икона Божией Матери «Азъ есмь с вами и никтоже на вы». СПб., 2009; Ильинская А. В. Опираясь на Леушинский посох: Паломничество в Леуш. Град-Китеж. СПб., 2003). Согласно недостоверной легенде, в кон. |
| О. Евгений Брянцев, выслужив себе пенсию, сдал место свое дочери, вышедшей в замужество за А. Светловского, а сам вышел в заштат и переселился, по приглашению Леушинской игумении Таисии, в сей монастырь, в помощь бывшему тогда, лишь одному штатному священнику. Таким образом, и эти слова Родимой сбылись в свое время: ее напутствовал священник «Покровский». Вторую начальницу Леушинской общины, монахиню Леонтию, Родимая всегда называла «галкою». На вопрос ее, зачем она ее так называет, Родимая отвечала: «что же? Галочка – хорошая пташечка! вишь какая: взовьется и полетит; вот, ужо, жаворонки прилетят, журавли прилетят, а галочка голубушка в свое гнездышко полетит». И эти слова Родимой не замедлили исполниться. Монахиня Леонтия управляла Леушинской общиной лишь 3 1 / 2 года; затем, в феврале 1881-го года, назначена была уже третья начальница из Новгорода, монахиня Таисия, прибывшая в Леушино в марте месяце, когда, действительно, и журавли: и жаворонки прилетают; а монахиня Леонтия, сдав ей монастырь, уехала в свое гнездышко – в свой Горицкий монастырь. Об этой третьей начальнице, монахине Таисии, Родимая не только предсказывала много, конечно – иносказательно, но и более чем за год, назвала ее по имени. Она, «творя обычное юродство», расхаживала по монастырю со своими палками, покрикивая и припевая: «Таисья больше всех, – кланяйтесь ей! ха – ха – ха, Таисья больше всех». В то время в общине была маленькая, лет 12-ти, девочка Таисия (ныне уже монахиня); все думали, что эти слова Родимой относятся к ней, и, конечно, смеялись. Когда же, действительно, приехала монахиня Таисия, первая игумения Леушинской обители, при которой община была переименована в монастырь и весьма благоустроилась, – тогда слова Родимой стали всем понятны. Вопрос о перемене начальницы, для каждого монастыря, есть самый живой и самый важный. Сестры Леушинской общины, истомленные частыми переменами у них начальниц, а с ними и правил и порядков, вводимых каждой по своим взглядам, нередко осаждали Родимую вопросами по сему поводу. |
| Духовную поддержку Марии Солоповой в это время оказал архим. Вениамин (Поздняков), игумен Свято-Духова монастыря, в котором почивали мощи св. прав. Иакова Боровичского. Через него Мария познакомилась с архим. Лаврентием (Макаровым), настоятелем Иверского Валдайского монастыря, ставшим ее духовным отцом и руководителем. Именно по его благословению Мария Солопова выбрала для начала своего иноческого пути Тихвинский Введенский девичий монастырь. В феврале 1863 г. Виктория Дмитриевна Солопова, после посетившего ее видения, наконец дала свое благословение на монашеский путь дочери. 19 февраля, незадолго до начала Великого поста, Мария Солопова прибыла в Тихвин, а на Пасху того же года стала послушницей Тихвинского Введенского монастыря. В первый год своей монастырской жизни Мария проходила монашеский «искус», исполняя общие послушания: мыла посуду, работала в огороде и на полевых работах, читала в церкви, пела на клиросе. Затем она занималась обучением вольноприходящих городских детей в монастырской школе. Исполняя заповедь своего духовного отца архим. Лаврентия, Мария безвыходно пребывала в обители в течение трех лет, никуда не отлучаясь «не только куда-либо подальше, но и за ворота на улицу». В Тихвинском Введенском монастыре 13 мая 1870 г. Мария была пострижена в рясофор с именем Аркадия. В 1872 г. по благословению архим. Лаврентия инокиня Аркадия перешла в Новгородский Зверин-Покровский монастырь, где была регентшей, уставщицей правого клироса и письмоводительницей. В эти годы ею было составлено известное гимнографическое произведение – акафист св. Симеону Богоприимцу. 2 июля 1876 г. скончался духовный отец будущей игумении Таисии архим. Лаврентий. В поисках нового духовного наставника инокиня обращалась к известному святой жизнью старцу, настоятелю Валаамского монастыря игумену Дамаскину (Кононовичу): «Я сподоблялась неоднократно иметь с ним духовные беседы, и даже у него исповедоваться» 215 . Возможно, в те же годы происходит ее знакомство с отцом Иоанном Сергиевым. Публикуя беседы с ним в 1909 г., игумения Таисия указывала, что состояла «в течение более 35 лет в самых близких духовных отношениях к незабвенному, в Бозе почившему, о. прот. Иоанну Сергиеву (Кронштадтскому)» 216 . Святой праведный Иоанн Кронштадтский |
|
|
