| Глава III 277 . Состояние духовного просвещения и христианского учения. § 18. Школы и уровень духовного просвещения В конце предшествующего периода некоторые из русских стали сознавать скудость образовательных средств и нужду в заведении у себя училищ (Геннадий новгор., Стоглавый собор и др.). В юго – западной России тогда же начали открываться школы для преподавания разных наук. Но в Московской Руси царили прежнее невежество и застой: «во всей Московии нет ни коллегий, ни академий, а есть кое – какие школы, в которых учатся дети читать и писать», – вот отзыв одного иностранца, посетившего Москву в 1581 г. 278 Привычка русского общества к невежеству, боязнь от науки впасть в религиозные заблуждения и горделивая мысль, что русские «без наук православны», служили сильным препятствием к подъему образования. Все это перешло в настоящий период. Напрасно восточные патриархи, утверждая своей грамотой 1593 г. московское патриаршество, убеждали русских епископов заботиться о духовном образовании в своих епархиях и «оказывать посильную помощь, как наставникам, так и желающим учиться» 279 : епископы оставались невнимательными. Напрасно Борис Годунов задумывал устроить школы для преподавания иностранных языков и вызвать в Россию ученых иностранцев: «попы и монахи воспротивились этому, объявив, что в России доселе господствовало единоверие и единоправие; если же настанет разноязычие, то поселится раздор и прежнее согласие исчезнет». Борис вынужден был оставить свое намерение. 280 Русские грамотеи избегали латыни, грамматической хитрости и книжного философства, как злой ереси 281 . Даже сам патриарх иногда отказывал в своем благословении русскому, желающему обучаться немецкому или латинскому языку у какого – нибудь иностранца 282 . К тому же наставшее в России смутное время отвлекало внимание от школьного дела. Естественно, что при таких условиях оно оставалось на прежнем уровне. При монастырях, церквах и домах частных лиц – мастеров существовали школы старого типа, где учили только чтению и письму на славянском и русском языках; да и таких школ было мало 283 . |
| Деисусный чин Спасо-Преображенского собора Спасского монастыря Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 59, 2010 27 октября, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 59, 2010 (Об интерпретации ранних образцов) Стоглавый собор 1551 г., как известно, рекомендовал “писати живописцем иконы с древних образцов, как греческие живописцы писали и как писал Ондрей Рублев и прочии пресловущии живописцы” 1 . Это было сказано в связи с иконографией Святой Троицы, но в научной традиции данное указание расценивается в контексте целесообразного контроля церковной иерархии над соблюдением традиции 2 . Решения Стоглавого собора действительно касаются как частных и конкретных вопросов иконографии, так и самих основ и принципов иконописания 3 . К проблеме отношения русских иконописцев XVI в. к творческому наследию своих предшественников, думается, стоит привлечь комплекс исторически связанных с Ярославлем произведений, о которых пойдёт речь, с их спорной датировкой. Существование последней тоже требует объяснения, тем более, что иконы не обнаруживают признаков разновременного выполнения. По-видимому, на объёме и характере проблематики сказывается отсутствие монографического исследования. Деисусный чин Спасо-Преображенского собора Спасского монастыря в Ярославле, подвергнутый реставрации, известен в специальной литературе, датирован в пределах около 1516–1564 гг. Раннюю дату С. И. Масленицын связывал с завершением строительства храма в Спасском монастыре. Тринадцать сохранившихся икон деисусного чина, как и три иконы местного ряда, он частично связывал с творчеством московского мастера начала XVI в., а шесть икон (апостолов Петра и Павла, святителей Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста и Леонтия Ростовского) приписывал местным мастерам 4 . Временем около 1516 г. этот деисусный чин датирует и А. В. Федорчук 5 . И. П. Болотцева предпочла отнести выполнение икон к первой трети XVI в. 6 . О том же деисусном чине И. А. Кочетков говорит как о выполненном в первой половине столетия 7 . В том же 2002 г., когда была выражена поддержка даты около 1516 г., высказано предположение о том, что “этот иконостас создавался по образцу аналогичного по составу иконостаса главного храма Ростово-Ярославской епархии — ростовского Успенского собора” (1510–1512 гг.), а упомянутые деисусные иконы датированы 1564 г. 8 . Тем самым они поставлены в связь с выполнением стенописи в 1563–1564 гг., засвидетельствованным настенной летописью 9 . В целом это логично, но в то же время в вопрос датировки вносит резонную поправку надпись, вырезанная на оборотной стороне иконы Спаса в силах: “в лето 7067 сий образ обложил архимандрит Арсений” 10 . Таким образом в 1559 г. деисусный чин уже существовал. |
| Иван Васильевич Грозный правил Россией полвека – с 1533 по 1584 год. Это была целая эпоха в жизни нашей страны. Если говорить точнее, то внутри правления Ивана Грозного можно увидеть несколько разных эпох. Для меня лично правление этого государя памятно следующими великими делами: первое в русской истории венчание великого князя Московского на царство, Стоглавый Собор, «Домострой», Макарьевские Соборы 1547–1549 годов, во время которых к 22 русским святым было добавлено 39, составление Степенной книги и Лицевого летописного свода, Великих Миней Четьих, кодификация церковных правовых норм в Сводной Кормчей, государственных норм – в Судебнике 1550 года, реформы Избранной рады: упорядочение местничества, создание единой приказной системы, начало земских соборов, судебная, финансовая, таможенная и военная реформы – все это темы, о которых можно и нужно говорить отдельно. Великий князь Иван Васильевич – первый русский правитель, который официально стал именоваться царем: в грамоте Вселенского патриарха Иоасафа, утвердившей его на царстве, к нему было применено титулование, которое было присуще византийским василевсам: «Се же сия наша благочестная грамота непоколебимо и твердо дана, еже благочестивому, боговенчанному и христолюбивому царю нашему господину Ивану» . В числе дел, которые были призваны упорядочить и систематизировать русскую жизнь, – составление в 1550 году Тысячной книги, куда были включены лучшие люди страны (чуть более 1000 человек). Иногда бывает так, что история твоего рода оказывается тесно связана с историей того исторического предмета, который исследуешь. Такое было со мной не раз. Сегодня я приведу вам два примера того, как, изучая русскую историю, я выходил на следы собственных предков. Дело в том, что в Тысячную книгу «лутчих людей» попали не только 24 человека из потомков Захарии Чета – Сабуровы, Пешковы, Мусины, Вислоуховы, Пильемовы, Папины, Годуновы и Вельяминовы, но и мой прямой предок – Сила-Савин Захарович-Федорович Лукьянчиков, новгородский помещик Оксотского погоста Деревской пятины . Как тысячник, он получил поместье в Московском уезде – это стало началом 200-летнего пути Лукьянчиковых на юг, вслед за отступающим Диким полем. |
| К. Заусцинский Во времена Макария бысть убо в Москве и во всех местах благочиние велие.... Сему же бывшу сопряжеся духовная любы православнаго царя со своим богомольцем и отцем. (Житие св. Филиппа). I глава В шестнадцатом веке Московское государство представлялось уже вполне сложившимся и окрепшим: в это время успели уже вполне восторжествовать идеи государственности и национальности, и таким образом окончательно была достигнута цель Московских князей объединителей. Вследствие свержения татарского ига и уничтожения уделов, могущество Московского князя развивается до того, что Иоанн IV отваживается на такие предприятия, которые для его предшественников казались совсем невозможными: он торжественно венчается на царство, завоевывает земли прежних владык русской земли Татар и хотя не успевает утвердиться на Балтийском море и отторгнуть от Польши западно-русские области, зато открывает русскому влиянию и русской колонизации обширнейшие земли за Уральским хребтом. Вместе с установлением политического строя государства, русское общество окончательно выработало идеалы нравственные и религиозные, и считая их совершенными, поспешило узаконить их для потомства. Таким образом явился Домострой с наставлениями в сфере жизни домашней; религиозная сторона жизни была вполне определена в постановлениях Стоглава, а правовые отношения нашли свое отражение в судебнике Uoahha IV . Все эти постановления имели обязательную силу уже не для одного какого-нибудь княжества, а для всей объединенной Московской Руси; это объединение выразилось также и в Макарьевских Минеях Четиях, в которых нашли себе место все областные святые и угодники земли русской. К числу выдающихся деятелей этой замечательной эпохи принадлежит митрополит Макарий. Как ближайший сотрудник первой половины царствования Иоанна Грозного, он принимал деятельное участие во всех политических делах этого времени; как митрополит, он руководил делами церковными в то время, когда борьба старых идей с новыми порождала хаотическое положение, из которого вывести общество пытался Стоглавый собор, и когда столь долго волновавшие Русскую церковь ереси вступили с нею в последний бой. Наконец, Макарий много принес пользы русскому просвещению, соединив в одном сборнике все замечательные оригинальные и переводные сочинения, явившиеся с начала русской письменности, и составив таким образом как бы энциклопедию тогдашней образованности; вместе с тем он своей деятельностью возбудил сильное литературное движение в тогдашнем обществе, вследствие чего явилось много новых произведений, обогативших нашу словесность. |
| Комментируя это правило, преподобный Никодим Святогорец говорит, что монашествующие «не должны ни рукополагаться на приходах в мирских церквях, ни нести там чреду священнослужения. Ибо и они по своему имени суть монахи и дают обет девства, а потому подобает, чтобы они и рукополагались в монастырях и жили, исполняя служение священства, там, а не в Ряд канонических определений, которыми руководствовалась Русская Православная Церковь, не касаясь напрямую вопроса приходского служения монашествующего духовенства, категорически запрещает священномонахам совершение мирских треб, из чего со всей очевидностью следует невозможность их пребывания на приходе. Согласно 84 правилу Номоканона при Большом Требнике монаху-священнику (иеромонаху) запрещено венчать браки и брать на себя обязанности восприемника при крещении; устранение иеромонаха от венчания браков обусловлено тем, что подобное действие им совершать не подобает: «Монах-священник не венчает женитву, сиречь не благословляет, неприлично бо Митрополит Киприан (конец XIV века) в своем каноническом послании пишет игумену Афанасию: «Не достоит игумену или черньцу-попу венчавати: мирских бо попов есть то дело, а не чернеческое; разве аще велика нужа будет, крестити Стоглавый Собор 1551 года не только не рассматривает возможность служения иеромонахов на приходах, но даже белому овдовевшему священнику запрещает продолжать свою службу при церкви и предписывает ему непременное удаление в монастырь: «И должны суть таковии благодаряще Бога и Его судьбы, повеление в монастырь отходити, и во иноческая одеяния от настоятеля духовного игумена пострищи себе… и тогда священнодействуют таковии в монастырях, а не в мирских В указе Святейшего Синода 24 апреля 1721 г. подтверждено: «Иеромонахам свадьбы венчать и другие мирские требы отправлять весьма воспретить, дабы того оные впредь чинить не В XIX веке исполнять все мирские требы разрешалось флотским иеромонахам, а также иеромонахам, служащим на приходах, хотя для этого не было никаких канонических оснований. |
| Корень того направления, каким живет раскол и которое его породило, лежит глубоко в духе народа, в характере его религиозной жизни. И этот характер образовался в глубокой древности, постепенно креп и развивался. Во время принятия христианства русский народ по умственному своему развитию находился в младенческом состоянии. он и не в силах был останавливаться своею мыслию на глубоких истинах христианства, стремясь, по возможности, уяснять их в своем сознании. Внимание его было обращено на внешнюю сторону религии, – на церковное богослужение, на обряды и уставы церковные. Монгольское иго, остановив зарождавшееся образование, развивало чувство религиозное, потребность к молитве; а чем более развивалась эта потребность, тем сильнее и взаименее останавливалось на доступных, невидимых сторонах религии. Преимущественно распространенною добродетелью было устроение и благоукрашение храмов Божих, снабжение их церковною утварью. Это – «душеполезный путь, возводящий к Богу». Любя созидать храмы и посещать церковь , любя читать книги Божественного писания, русские любили и дома украшать на подобие церкви, стремились и жить по предписанию церковных уставов. Они считали добродетелью даже переписку церковных книг; этим занимались и архипастыри и князья. Это доброе само по себе, благочестивое направление могло, при отсутствии умственно-религиозного развития, привести к той односторонности, что церковную внешность: – чины, уставы, обряды – стали отождествлять. с догматическими верованиями и усвоять им значение неизменности. А до какой степени простиралось отсутствие умственно религиозного развития, видно из жалоб представителей иерархии на недостаток даже простой грамотности в среде духовенства. На этот недостаток жаловался новгородский архиепископ Геннадий в своем послании к митр. Симону, в 1500 году. Полстолетия спустя, Стоглавый собор замечал, что «учиться негде; прежде в Москве и Новгороде грамоте гораздых было много, бывали чтецы и певцы и доброписцы славные. Значит в половине XVI в. образование было в худшем состояии, чем даже при Геннадии. О развитии образования богословского при этом трудно было и думать. Измельчавшая мысль естественно должна была останавливаться только на внешности, как в существе веры. Такое одностороннее направление русского благочестия стало замечаться очень рано и проявлягься в горячих спорах о таких предметах, которые не только не имели какого-либо важного догматического значения, но и в области обрядовой не могли занимать видного места. Спор в Пскове о двоении аллилуйя |
| Лик славы святителя Новгородского Никиты Святитель Никита, епископ Новгородский. Икона из новгородского храма во имя святителя Никиты. Кон. XX – нач. XXI в. В 2008 году исполняется 900 лет со дня преставления ко Господу одного из самых известных русских святителей – епископа Никиты, подвизавшегося в Великом Новгороде с 1096 по 1108 год. Память о нем новгородцы верно хранили четыре с половиной столетия – до самого его прославления как общерусского святого в 1547 году. Обретение нетленных мощей святителя произошло 30 апреля 1558 года. Подчеркнем интересный факт: от того апрельского события минуло еще 450 лет. Поэтому в один год мы празднуем сразу два юбилея. Когда смотришь на изображения епископа Никиты, невольно обращаешь внимание на отсутствие у него бороды. Трудно даже припомнить кого-нибудь из святителей безбородым. Иногда возникает такое впечатление, что некоторые иконники писали Никиту действительно в молодом возрасте. Однако если даже для «подвигов» в пещере преподобные отцы не благословляли его из-за молодости, то кто бы благословил и избрал молодого человека на епископскую кафедру? Вне всяких сомнений, живя в Новгороде, святитель пребывал в зрелых летах. Это подтверждается и житием . Тогда, быть может, владыка, по заведенному в Европе обычаю, брился?! И бритье исключено. Семью годами раньше обретения мощей новгородского епископа Стоглавый Собор, проходивший по инициативе царя Ивана Грозного, строго напоминал: «Аще кто браду бреет и преставится тако, не достоит над ним служити, ни сорокоустия по нем пети, ни просвиры, ни свещи по нем в церковь принести, с неверным да причтется, от еретик бо се навыкоша» . И, наверное, оттого на одной московской иконе (и не только на ней одной) новгородский подвижник, молящийся рядом с преподобным Сергием Радонежским, написан в 1560 годы все-таки с бородой. Дабы простой народ еретиком не считал. Но на других иконах бороды нет. Почему? Михаэль Дорфман выдвинул свою диковинную версию: «Одной из возможных причин могло быть то, что Никита был скопцом, что и указано в житии: “наложил на себя особенное воздержание”« . Странная логика. Если всякое «особенное воздержание» считать скопчеством, то большинство православных аскетов оказались бы скопцами. Хотя сам Дорфман и сознает: «Скопчество… не поощрялось официальной Церковью», но приводит в качестве неотразимого аргумента пару имен скопцов-византийцев, в XII веке правивших русскими епархиями. В таком случае, процитируем 21-е Апостольское правило: «Скопец, если от человеческого насилия соделан таковым, или во время гонений лишен мужских членов, или таким родился, то, если он достоин, да будет епископом» . Поэтому ничего сверхъестественного в том нет, что некоторые священники и иерархи оказались в свое время не по своей воле оскопленными. Однако зачем авторской волей превращать святителя Никиту в скопца? Умысел пишущих подобное совершенно очевиден: это замутнение славы русских святынь. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла БОЯРЕ (митрополичьи, Патриаршии), высшие светские чиновники рус. митрополичьего, затем Патриаршего двора. Наиболее раннее упоминание о Б. митрополита содержится в «докончании» (договоре) вел. кн. Василия Димитриевича с митр. св. Киприаном (между 1392 и 1404), где упоминаются Б. и слуги, служившие митр. св. Алексию . Имена неск. митрополичьих Б., сопровождавших претендента на Русский митрополичий престол Митяя в его поездке в К-поль, названы в «Повести о Митяе». В нач. XV в. Б. могли быть и духовные лица: одним из Б. митр. Киприана был чернец Андрей Ослебятя. Б. у митрополита было сравнительно немного - Митяя в поездке сопровождали 6 Б., при оформлении меновой грамоты Василия Димитриевича с митр. Киприаном на слободу Караш присутствовали 5 Б. В XIV в., в период борьбы московских князей с тверскими и суздальскими за великое княжение Владимирское, неустойчивая светская власть нуждалась в поддержке митрополитов и потому практически не вмешивалась в процесс формирования митрополичьего двора, состав к-рого был достаточно пестрый. Начиная со времени правления Василия Димитриевича появляются первые примеры назначения вел. князем высших должностных лиц митрополичьего двора. По свидетельству родословцев, Василий Димитриевич «дал в бояре» митр. Киприану племянника свт. Алексия Степана Феофановича, а также др. своего приближенного - Димитрия Афинеевича. Это действие, с одной стороны, являлось знаком милости, с др.- ставило Киприана под контроль доверенных людей вел. князя. В Государеве родословце сообщается: «От Степана пошли Фомины, что словут митрополичьи. И Степанов род Феофановича весь служит у митрополитов» (Редкие источники. С. 123-124). Начиная с 60-х гг. XV в. на протяжении XVI в. известные историкам митрополичьи Б. принадлежали только к этой фамилии (исключение составляют упомянутые в 1526 братья Ю. Г. и В. Г. Мануиловы). Это не было случайностью, т. к. в 69-й гл. постановлений Стоглавого Собора (1551), фиксировавшей уже традиц. к этому времени практику, архиереям предписывалось после смерти Б. выбирать для них преемников «от тех же родов». Стоглавый Собор также постановил, что все пожалования боярского сана не должны делаться «без царева ведома»: «И повелит царь которым быти в боярех... и святителем у себя тех и держати». По-видимому, мн. митрополичьи слуги и Б. были убиты в период опричнины. Кн. А. М. Курбский сообщает, что «по убиении» митр. сщмч. Филиппа «не токмо многих клириков, но и нехиротонисанных мужей благородных сколько сот помучено разными муками и погублено»; о казни «советников и приближенных митрополита» свидетельствуют также опричники Таубе и Крузе. Однако, несмотря на казни, в одном из актов 1598 г. Патриаршим боярином по-прежнему значится представитель рода Фоминых - Иван. |
| Московский собор 1666–1667 г., которому суждено было произнести окончательный суд об исправленных при патриархе Никоне и «после его отшествия» книгах и обрядах, определивши «аллилуйя в божественном пении во учиненных местех глаголати трижды: сиречь аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, слава тебе Боже», заметил между прочим, что о трегубой аллилуйи с прибавлением слов: слава тебе Боже, как о древнем обычае церкви, «писано во многих греческих и славенороссийских древних рукописных харатейных книгах» 1 . Это замечание отцев собора скоро обратило на себя внимание православной полемики против раскола. Уже патриарх Иоаким в своем «Увете духовном», не ограничиваясь общими рассуждениями о том, что таинство св. Троицы и единства естества трех божественных Лиц «совершеннее изображается» трегубою, нежели сугубою аллилуйей, указал три греческих книги – триод цветную, писанную в 1344 году, требник старописанный и часослов харатейный, в которых находится трегубая аллилуйя. Но, понимая вероятно, что для ревнителей сугубой аллилуйи указание на греческие книги, содержащие в себе трегубую аллилуйю, не могло иметь никакого практического значения вследствие незнания или греческого языка 2 , патр. Иоаким в подтверждение правильности и древности трегубой аллилуйи сослался еще и на некоторые славянские древние книги. «Еще в четиях-минеях, писал он, во иунии и во августе месяцах, иже писаны повелением Макария митрополита московского, во дни царя Иоанна Васильевича, в лето 7061-е, в конце книг с толкованием о трегубой аллилуйи, пространно писано, такожде повелено глаголати трижды аллилуйя, а в четвертое слава тебе Боже» 3 . Это последнее свидетельство в пользу трегубой аллилуйи было особенно важно как для православных обличителей раскола, которые приобретали теперь документальное основание утверждать, что введенная собором 1666–1667 г. во всеобщее употребление трегубая аллилуйя не составляет не только ереси, но даже и простого «новшества» в церковной практике, так и для глаголемых старообрядцев, которые в доказательство правильности сугубой аллилуйи ссылались главным образом на определение стоглавого собора, бывшего под председательством того самого митрополита Макария, повелением которого писаны были «чети-минеи». |
| Поучение Даниила, митрополита всея Руси Подготовка текста, перевод и комментарии Н. В. Понырко Митрополит Даниил (дата рождения неизвестна, годы пребывания на митрополичьей кафедре 1522–1539, умер в 1547 г.) был весьма плодовитым писателем. Его перу принадлежит более десятка слов и посланий. Публикуемое поучение Даниила посвящено нравственной проповеди : содержание поучения – порицание мирских увеселений. Тема эта традиционна для древнерусской литературы и унаследована ею от византийских авторов. Церковь всегда выступала противницей буйных игрищ, «позорищ», кощунственного смеха и изобличала их как явления языческие. Против увеселений, «игр сатанинских», плясок и т. п. писали Иоанн Златоуст , Ефрем Сирин , а на Руси игумен Памфил, Максим Грек ; их осуждали Стоглавый собор и «Домострой». Сочинение митрополита Даниила возникло в русле очень развитой и давней традиции, и потому оно традиционно как по мыслям, так и по форме их выражения. «Поучение митрополита Даниила» публикуется по рукописи XVI в., РГБ, Волоколамское собр., ф. 113, 492, лл. 57 об.–68. Издано: Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко, вып. 4. СПб., 1862, с. 194–204. Подобает нам прежде всего, о благоразумные чада, возлюбить каждому из нас внимание и заботу о себе и осуществлять всячески искусное попечение о душах наших. Видите, как быстро идут дни жизни нашей? Как быстро бежит конь, и как птица по воздуху быстро летит, – так и дни наши, и часы, и минуты проходят быстро. Ибо не вечны мы здесь, в настоящей жизни, и как в гостях пребываем; непостоянно для нас это житие, и не здесь нам жить. Но того ради привел нас Господь Бог в настоящую жизнь, чтобы мы не настоящему внимали и не о преходящем заботились, но чтобы все к будущей жизни промысливали и готовили. Здесь не отечество наше, но временное пребывание и, больше того, если истинно говорить – изгнание. Ибо в изгнании мы здесь, все люди, как сказано: здесь пришельцы мы и странники. Взыщем же отечества нашего и не приобщим ни себя, ни других быстротекущей сей жизни. Ибо не вечна она, не постоянна и не надежна ни для кого из нас, как и прежде было сказано, как гостей приняла нас и скоро, как гостей, отпустит на житие, и ничего не даст нам в путь, если сами не уготовим себе благих дел. |
|
|
