| Вводя унию, а затем и католичество, польско-литовское правительство встретилось с так называемым «правом патроната», одной из тех прерогатив польско-литовских князей, которая так часто связывала начинания правительства и ставила преграды его униатским претензиям. Право патроната заключалось в том, что какой-либо храм или монастырь, построенный на средства местного князя, считался, в сущности, его собственностью, а затем и его потомков. Он назначал туда священников и был хозяином церкви и прихода. Православные епископы смотрели на это право неодобрительно, как на вмешательство мирян в дела Церкви. Но для поддержки и защиты Православия патронат частных лиц, на который не могло посягать правительство, оказывал в то время благоприятное влияние, тем более что тогдашние православные князья отличались глубокой искренней религиозностью и не стремились к унии. Особенно сильным было влияние патроната в областях полусамостоятельных князей — Пинских, Слуцких, Кобринских, Мстиславских. Так, если в Вильно из-за запрещения строить и ремонтировать церкви Пречистенский собор 6 лет оставался без крыши, то патроны спокойно строили даже монастыри: в 1490 г. князь Феодор Михайлович Чарторыйский основал Клеванский монастырь; примерно в то же время Иосиф Солтан основал Жировицкую Успенскую обитель и т. д. Но на Соборе, созванном митрополитом Иосифом II в Вильно, было решено ограничить право патроната в пользу высшего духовенства. В той сложной обстановке этот шаг оказался неполезным. Впоследствии успех введения Брестской унии (1596 г.) во многом зависел именно от усиления власти высшей проуниатской иерархии за счет повышения влияния рядового духовенства и от ослабления патроната. Но и после 1509 г. влиятельные защитники Православия успешно действовали на пользу южнорусской Церкви, пользуясь благорасположением Сигизмунда. Так, в 1513 г., отменив запрещение Казимира, Сигизмунд разрешил князю Константину Иоанновичу Острожскому, верно служившему ему на воинском поприще, построить каменные церкви в Вильно — Троицкую и Никольскую. |
| Сущность жалобы состояла в том, что когда Лев Жижчик, приближаясь к смерти, составил в присутствии добрых людей свою «духовницу» (духовное завещание) и в ней отказал третью часть своих земель, отчинных и купленных, и всего имущества своей жене, то Иосиф Жижчик, внезапно явившись, вырвал ту духовницу из рук написавшего ее священника духовского и разорвал, переписать ее не допустил и по смерти брата завещанную им жене третью часть всего имения взял себе. Важность, впрочем, здесь не в самой жалобе и не в приговоре суда, обязавшего священника Иосифа Жижчика отдать игуменье все завещанное ей мужем, но в том, что архиепископ в своей судной грамоте подробно перечислил членов суда, с которыми он разбирал настоящее дело. «При нас,— говорит святитель,— находились тогда наши духовные: архимандрит петровский Иона, игумен пятницкий Кондратий, игумен вознесенский Ферапонт, и крылошане соборной церкви святой Софии, и священники — сретенский Иларион, косьмо-демьянский Григорий, рождественский Симеон, троицкий Петр, благовещенский Симеон, дмитриевский Андрей, и бояре господарские земли Полоцкой: князь Михаил Соколинский, пан Иван Володкович, пан Иван Стрижевский и пан Матвей Николаевич, господарский дворянин». Отсюда видно, что в состав духовного епархиального суда входили: а) настоятели некоторых монастырей епархии — священноиноки и б) крилошане соборной церкви, священники городских церквей, составлявшие при кафедральном соборе архиерейский крылос. Таким образом, уясняется для нас тот самый состав епархиального правления и суда, на который указали сами литовские иерархи на Виленском Соборе 1509 г., когда выразились: «Аще не престанет (священник, удаленный от своего места за бесчиние), тогды нам соборне с нашим крылосом, с священноиноки и с попы, таковому безчиннику не велети священствовати» (правило 7). Можно думать, что крилошане были по-стоянными членами епарального правления и суда при каждом архиерее, В истории церквей и монастырей этого времени находим немало нового. В Вильне на церковь святого Иоанна Предтечи завещал (в 1554 г.) свой дом королевский подскарбий Иван Андреевич Солтан. |
| Отпуская послов нового польского короля и великого князя литовского Сигизмунда, приходивших в Москву с вестию о его вступлении на престол, московский государь Василий Иванович (в марте 1507 г.) дал им наказ: «Молвите от нас брату и свату нашему Сигизмунду, чтобы и ныне сестра наша Елена, а его сноха ведала свой греческий закон во всем, а он бы ее жаловал, и берег, и держал в чести, как пригоже, и к римскому закону ее не нудил бы ничем» . И надобно отдать справедливость Сигизмунду: он так и действовал по отношению к Елене. Еще прежде (генваря 5) он пожаловал ей в пожизненное владение свой замок Бельск с городами Суражем и Брянском, со всеми боярами, слугами и людьми Бельского повета, со всеми землями, лесами, сеножатями, со всеми ловами, рыбными, звериными и птичьими, со всеми данями, доходами и пожитками. А через три года (12 марта 1510 г.) отдал ей по ее просьбе виленский Свято-Троицкий монастырь в ее патронатство, чтобы она сама избирала архимандрита монастырю и подавала его кому захочет, а ни митрополит, ни даже король в то не вступались . Потому-то и Елена, насколько могла, старалась пособлять Сигизмунду в его сношениях с ее братом. Когда князь Михаил Глинский с своими братьями и приятелями взбунтовался против литовского государя и Василий Иванович, приняв их в подданство России, послал им (весною 1508 г.) на помощь войско для разорения Литовской земли, тогда вместе с послом от Сигизмунда в Москву присылала и Елена своего человека и просила Василия Ивановича, чтобы он был с королем «в любви, и в братстве, и в приязни», а о Глинском писала, что он, забыв милости ее мужа Александра, который сделал его из смерда паном, посягнул на здоровье своего государя и своими чарами свел его со света. Правда, Глинский и его приятели уверяли Василия Ивановича, что в Литве опять пришла на Русь великая нужда о греческом законе, что ее нудят там к закону римскому, и Василий Иванович поверил им, почему и стал за них, и поднял свое оружие в оборону православной Руси в Литве, как сам объяснял своей сестре Елене, намекая ей, не настала ли теперь и ей великая неволя . Но это, без сомнения, была клевета изменников польского короля, которою они рассчитывали сильнее подействовать на московского государя и скорее вызвать его на борьбу с Сигизмундом: не сохранилось никаких указаний, чтобы тогда возобновлялась в Литве попытка к обращению православных к латинской вере . Доходили в Москву известия (1509), что король «держит не в чести» свою невестку Елену, и в другой раз (1512), что ее сильно обидели паны воеводы, виленский и троцкий, не пустили ехать в Бреславль, ее имение, а насильно отвезли в Троки, потом в Бирштаны и отобрали у нее казну, города и волости. Но первое известие ничем не подтвердилось, а последнее оказалось преувеличенным или искаженным, как видно из слов короля московскому послу: «Нам хорошо известно, что паны казны и никаких имений у нашей невестки не отнимали, в Троки и Бирштаны ее не возили, нечести ей никакой не чинили, |
| 1376–1470 340–371 Митр. Киевский Киприан сначала жил в Киеве (2 года), потом, в 1380 г., переселился в Москву, но в 1382 г. опять переехал в Киев, где жил до 1390 г., когда опять перешёл в Москву. Но и из Москвы ездил он в Киев неоднократно и жил в нём немало времени, – до 1396 г., жил 18 месяцев, а с 1404 г. – 23 месяца. Нет сомнений, что Киевский Собор, при сем деятельнейшем и просвещённом митрополите, был обогащён и украшен. Впоследствии упоминается о сокровищах нашего Собора (которые преемник Алексия м. Фотий будто бы переносил в Москву) 31 Нашествие Татарского князя Едигея, который ограбил и разорил все Киевские церкви. После сего митрополиты долгое время не жили в Киеве, а после Григория Самблака, 55 лет и совсем не было особого Киевского митрополита. Некоторая отрада Киевской пастве и К.-Собору могла быть при Моск. митр. Ионе, который посредством наместников своих управлял Киевской паствой до 1461 г. Эта отрада ещё более могла быть в правление наместников князя Литовского Александра (Олелька) Владимировича и сына его Симеона Олельковича, который был не только православным, но и ревностным чтителем Святыми. (Им возобновлена Лаврская церковь , опустевшая после нашествия Едигеева) Менгли-Гирей, Крымский хан взял и выжег Киев, ограбил и Киевский Собор Софийский. Из добычи Собора он послал в дар Московскому В. князю Ивану Васильевичу золотую чашу и дискос Св. митр. Макарий, в проезд свой из Вильно в Киев, убиен был Татарами (1 мая) на пути. Тогда К.-С. Собор, в замену всех потерянных им сокровищ, получил драгоценнейшее всех – мощи сего св. мученика. Впрочем, вероятно, что несчастный случай со св. Макарием удерживал последующих митрополитов от посещения Киева, и оттого Собор долженствовал оставаться большей частью без призрения и ветшать более, нежели обновляться 1509 и далее 473 и далее На Соборе, бывшем в Вильно, митрополит Иосиф Солтан предпринимал меры, между прочим, против сильных мира (князей и бояр), отнимающих церковное имение 32 ; жалуется и на бедствия внешние, особенно на запустение храмов. В грамоте Короля Александра 1499 г. сказано, что некоторые князья и паны, воеводы, старосты, наместники и тиуны, управители замков, городов и волостей часто чинили обиды церкви Божией, митрополиту и епископам. Православные у всякого нового короля принуждены были просить подтверждения данных им прав и свобод 33 |
| Весьма также распространенным пороком в Литве, как между православными, так и между католиками, было распутство и разврат — на это, как мы видели, жаловался королю еще в 1509–1511 гг. митрополит Иосиф Солтан, а потом, в 1548 г., жаловался и Виленский бискуп Павел . Самое важное и самое прискорбное свидетельство о том, до чего доведена была в Литовском государстве православная Церковь под конец настоящего периода, представляет грамота короля Сигизмунда I к митрополиту Макарию в 1546 г. «Мы узнали от многих князей и панов,— писал король митрополиту,— да и слухи к нам доходят о беспорядках и неисправностях, какие совершаются между вашим духовенством греческого закона, также между князьями, и панами, и простыми людьми в вашем законе, а особенно между всеми владыками, как на Волыни: между ними происходят великие заблуждения и распущенность вопреки правил св. отцов и справедливости, а ты, их старший пастырь, не хочешь того знать и преследовать. Посему мы, обращая внимание прежде всего на церкви Божии христианской веры и желая привести в добрый порядок как наши римские костелы (значит, и там было не лучше), так и ваши церкви, рассудили, чтобы твоя милость созвал духовный Собор со всей твоей митрополии и пригласил на него всех епископов нашими господарскими листами, и архимандритов, и все духовенство и, рассудив с ними о всем том нестроении вашего закона, учинил, по правилам св. отцов, надлежащее постановление, как наказывать виновных и утвердить порядок в вашем законе». Затем король назначил местом для Собора город Вильну, а временем — день Вознесения Господня и присовокупил: «А мы во всех тех делах желаем помогать твоей милости, чтобы в нашем государстве не было между христианами никакого заблуждения и нестроения, которое зачалось и происходит ныне» . Воля короля, без сомнения, была исполнена, и Собор состоялся, хотя мы и не имеем о нем никаких известий, но Собор не в силах был искоренить зла, какие бы ни принял против него меры. Главный корень зла и всего нестроения в православном духовенстве, особенно высшем, а затем и во всей православной пастве заключался, как мы не раз замечали, в праве подаванья, или произволе короля, по которому он раздавал архиерейские кафедры и настоятельства в монастырях кому хотел, большею частию людям недостойным, искавшим только хлебных мест и жившим только для себя, а вовсе не заботившимся ни о вере, ни о своих духовных обязанностях. Король не понимал или не хотел понять этого, хотя и предлагал митрополиту свое господарское содействие к искоренению беспорядков в православной Церкви. |
| По внешности Церковь эта теперь больше благоденствовала, чем прежде: не было в ней ни унии, ни латинской пропаганды, ни прямых гонений за веру, кроме известных случаев в Галиции; король подтверждал и охранял права православного духовенства и мирян. Но внутренняя болезнь Церкви, начавшаяся еще прежде и подтачивавшая ее коренные силы, достигла теперь гораздо большего развития. И главным виновником тому был сам король Сигизмунд I с своим правом или, вернее, произволом подаванья церковных должностей. Мы видели, до какой степени и безобразия доходил этот произвол в раздаче церквей, монастырей и даже святительских кафедр. Оттого православная иерархия, особенно высшая, постепенно оскудевала и изнемогала нравственными силами, забывала о своем высшем призвании служить Богу и спасению ближних, заботиться об успехах веры и Церкви, постепенно ниспадала, погружалась в одни житейские заботы, так что, когда с наступлением нового периода явились более сильные враги православия, она оказалась слабою, чтобы противодействовать им и охранять от них свое духовное стадо. Настоящий период служил постепенным подготовлением к последующему и естественным переходом к нему. Одна из епархий Литовской митрополии, Смоленская, после взятия Смоленска русскими в 1514 г. была для нее навсегда потеряна. Зато другая древнейшая епархия, Галицкая, в которой еще с 1414 г. не видим особых епископов, была восстановлена в 1539 г., хотя под управлением только викарного архиерея, так что число всех епархий в этой митрополии оставалось и теперь восемь. По обнародованным доселе актам упоминаются следующие епархиальные владыки того времени : а) Смоленские: Иосиф Солтан (1502–1506), потом митрополит, и Варсонофий (1509–1514); б) Полоцкие, которые с 1511 г. начали уже постоянно называться архиепископами: Лука (1503), Евфимий (1511), Иосиф (1516–1522), бывший потом митрополитом; Нафанаил (1524), Мисаил (1534), Симеон (1540) и Герман Хрептович (1551); в) Владимирские: Вассиан (1508–1511), Пафнутий (1514), Иона (1523), Пафнутий (1526), Геннадий (1540); г) Луцкие: Кирилл (1508–1526), Пафнутий (1526), Макарий (1528–1534), бывший потом митрополитом; Арсений (1540), Феодосий (1545–1548); д) Пинские и Туровские: Вассиан (1503), Арсений (1511), Вассиан (1513), Арсений (1514), Иона (1518–1522), Макарий (1528), Вассиан (1540), Варлаам (1545), Макарий (1552); е) Холмские: Филарет (1511), Иона (1540); ж) Перемышльские: Антоний (1511), Лаврентий (1535), Арсений (1540); з) Галицкие: Макарий (1539–1548) и Арсений Балабан (с 1549) . |
| А в Минском уезде князь Константин Иванович Острожский, построив церковь святого Николая в имении своем Смолевичах, дал ей (1507) дарственную запись на три волоки земли с огородами и сенокосами, подтвержденную потом (1508) и королем Сигизмундом . Немало было благотворений на монастыри и церкви и в других епархиях. В Полоцке некто Иоаким Туровский подарил (1509) Предтеченскому монастырю свое родовое село на реке Турове с принадлежащими ему угодиями. В Витебске по жалобе местного архиепископа Иосифа и всего духовенства на витебского воеводу Януша король приказал ему (1516) отпускать по-прежнему на городские церкви, особенно Успенскую и Михайловскую, разные установленные дани из королевских дворов и волостей и не возбранять церковным рыболовам ловить в озерах рыбу, по давнему обычаю. В Мстиславле местный князь Михаил Иванович Жеславский пожаловал Нагорному Николаевскому монастырю четыре семьи людей с данями и доходами (1507); Пустынскому монастырю село на реке Ослине с пашнями и угодьями (1507) и сеножать близ реки Вехры (1511); Онуфриевскому монастырю, который назван в грамоте «лаврою», ез на реке Соже (1515) и Спасской городской церкви пустошь с землею пахотною, бортною и с сеножатью (1519) . В Пинске и его округе князь Федор Иванович Ярославич пожаловал двум городским церквам, Николаевской и Дмитриевской, остров Пнюской, с правом селить на нем людей, а Николаевской, кроме того, две копы грошей ежегодной дани (1518); Лещинскому монастырю — ниву, дворище в селе Ольвичах, пять озер и полдворище в селе Сухом (1514, 1518, 1520); Введенской церкви в селе Купятичах — участок леса (1511); Зачатиевской церкви в селе Ставке — определенное количество мерок зерна с двух мельниц (1519); церкви святого великомученика Димитрия в селе Городецком — полколоды меду и пятьдесят грошей ежегодной дани (1518) . В Турове князь Константин Иванович Острожский записал (1508 и 1513) на церковь Преображения Господня сад с пасекою, поля и сеножать. В Смоленске король Сигизмунд пожаловал (1507) Спасскому монастырю Матвеевскую пустошь и две службы людей. |
| Симеон, митрополит бывший архиепископ Полоцкий и Витебский упоминается в 1481 1487 или 1488 Иона (Глезна), митрополит бывший архиепископ Полоцкий и Витебский избран и возведён в сан октябрь 1494 Макарий, митрополит, сщмч. поставлен 01.05.1497 (убит татарами) Иосиф (Болгаринович), митрополит бывший епископ Смоленский, поставлен с 10.05.1500 (избран 30.05.1498) Иона, митрополит упоминается с 1503 по 1507 09.07.1507 Киевская, Галицкая и всея Руси (России) С сентября 1509 года Имена Сведения Иосиф (Солтан), митрополит бывший епископ Смоленский, поставлен Иосиф (Русин), митрополит бывший архиепископ Полоцкий и Витебский, возведён в начале 1534 (1535) Макарий (Москвитянин), митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси бывший епископ Луцкий и Острожский 9.04.1535 (с 01.03.1534) Сильвестр (Белькевич), митрополит поставлен с 30.09.1556 Иона (Протасевич-Островский), митрополит бывший епископ Туровский и Пинский, утверждён с 25.06.1568 по 1576 отказался от кафедры; 1577 Илия (Куча), митрополит управлял с апреля 1577 Онисифор (Петрович-Девочка), митрополит рукоположен, (наречён в 1579) с 27.02.1583 до июля 1589 сведён с кафедры; после 1592 Михаил (Рагоза), митрополит рукоположен 27.07.1588 сентябрь 1599 Ипатий (Потей), митрополит (униатский) бывший епископ Владимиро-Волынский и Берестейский, назначен с 26.09.1599 8.07.1613 Киевская, Галицкая и всея Малыя России Имена Сведения Иов (Борецкий), митрополит экзарх Константинопольского трона, рукоположен с 09.10.1620 02.03.1631 Исайя (Копинский-Борисович), митрополит бывший архиепископ Смоленский, избран на кафедру с 18.11.1631 по 1632 сведён с кафедры; 30.10.1640 (1634) Пётр (Могила), митрополит экзарх Константинопольского трона, рукоположен с 28.04.1633 11.01.1647 Сильвестр (Коссов), митрополит экзарх Константинопольского трона бывший епископ Мстиславский, Оршанский и Могилёвский избран 25.02.1647 утвержден 18.01.1649 13.04.1657 Лазарь (Баранович), епископ Черниговский местоблюститель Киевской митрополии с апреля 1657 по декабрь 1657 епископ Черниговский и Новгород-Северский |
| Иоаким, 1475–1494 г. 274 Иосиф Болгаринович, 1494 г., из слуцких архимандритов. 275 С 1499 г. митрополит киевский, но сохранил за собой управление и Смоленской епархией. Иосиф Солтан с 1502 г. По возведении на киевскую митрополию (1506 г.) 276 продолжал некоторое время управлять и Смоленской епархией; но по утверждении (в 1508 г.) в сане митрополита, посвятил в Смоленск особого епископа – Варсонофия Ходыкина (1509–1515). Варсонофий, целовавший крест великому князю московскому и потом изменивший ему и тайно сносившийся с королем Сигизмундом, низложен с святительской кафедры и сослан на Кубенское озеро в Спасо-каменный монастырь. На место его епископом в Смоленск поставлен 15 февраля 1515 г. чудовский архимандрит Иосиф. 277 При нем Смоленская епархия вошла в состав московской митрополии. После, уже во время унии, в 1611 г. гор. Смоленск, с частью Тверской земли, опять подпал под власть Польши. В это время в Смоленске учреждена была униатская епархия. Но существование ее прекратилось в 1654 г., когда Смоленск опять перешел под власть России. 3) Черниговская епархия Чернигов, со всей Северской страной, с 1320 г. подпал под власть Литвы и находился под литовско-польским владычеством до 1503 г., когда великий князь Иоанн III Васильевич отнял у литовцев Северскую землю. Черниговская епархия основана была вскоре после введения Христианства в России, в X веке. Еще задолго до разделения митрополии, после Батыева погрома, черниговские епископы перенесли свою кафедру в Брянск, смежный с Смоленской епархией и именовались черниговскими и брянскими. До 1415 г. они зависели от московского митрополита, а с 1415 г. вступили под власть киевского митрополита и епархия черниговская вошла в состав киевской митрополии. Но после того, как в 1503 г. Чернигов и Брянск возвращены России, Черниговская епархия опять перешла под власть московской митрополии, и вскоре после того, именно в 1515 г., когда и Смоленск отошел к России, присоединена к Смоленской. Смоленские епископы именовались смоленскими и брянскими до 1489 г., когда восстановлена была Черниговская епархия. |
| На этот раз эти планы осуществились; в средине XV века (1458 год) был поставлены, склонившимся к унии и проживавшим в Риме константинопольским патриархом Григорием Маммой на кафедру Литовско-Киевского митрополита Григорий Болгарин, который был учеником изгнанного из России митрополита Исидора. Этот Григории успел затем выхлопотать себе и благословение православного Цареградского патриарха Дионисия. Таким образом отделение Литовской митрополии окончательно завершилось, с подчинением ее верховной власти Константинопольского патриарха. К этой митрополии отошли, кроме ей принадлежавшей епархии, еще девять западнорусских епархий: семь собственно в Литве, а именно Владимиро-Волынская, Луцкая, Полоцкая, Смоленская, Пинско-Туровская, Черниговская и Холмская, и две в пределах Польши: Галицкая и Перемышльская. Несмотря на все эти события, православие, как свидетельствуют между прочим деяния Виленского собора 1509 года, оставалось в Литве все еще ненарушенным более столетия. Хотя папы продолжали свои попытки к подчинению —329— православной церкви, однако эти попытки не достигали цели, так как Литовскую митрополичью кафедру занимали такие православные святители, как, например: св. Макарий (убитый татарами в 1497 году), Иона 2 -й, Иосиф (Солтан), которые сумели ограждать интересы православия. 425 Дела православной литовской церкви круто изменились к худшему только со времени поглощения Литвы Польшей, и тогда это разъединение помогло католикам в достижении их целей. Появление иезуитов в Литве Пользуясь таким отделением западнорусской церкви от восточно-русской и наступившим вследствие сего ослаблением первой из них, и найдя самую могущественную опору для начатия пропаганды в ордене иезуитов, учрежденном в 1540 году для подобных целей, польские католические власти, овладев Литвой, приступили к насильственному водворению унии в литовских землях. Римская церковь , построенная на началах единовластия в лице папы, страстно отнеслась к этому предприятию. Эта страстность обусловливалась еще тем обстоятельством, что римско-католическая церковь в Литве и Польше, вслед за проникновением в первой половине XVI века лютеранства, кальвинизма и даже социнианства, теряла год от году все больше и больше своих единоверцев. |
|
|
