| Смирение и чувство благодарности у старца были очень велики. Он постоянно благодарил келейника даже за самые незначительные услуги, ежедневно просил у него прощения. Старец любил поминать на молитве живых и усопших и келейнику говорил, чтобы он никому не отказывал и от всех просящих помолиться принимал записки и передавал ему. Таким образом поминание его постепенно росло. В свое время на проскомидии старец около двух часов вынимал частицы по своему поминанию. В последние годы во время болезни старец благословил вести поминание келейнику: поминание прочитывалось старцу вслух и не все сразу, а по частям, чтобы не было обременительно для болящего. Так это и продолжалось до смерти старца. Однажды, когда отец Алексий лежал от недомогания в постели, его приехал навестить патриарх Тихон. Старец, всегда с глубоким почтением относившийся к лицам, высоко стоящим в иерархии, был глубоко тронут вниманием Святейшего и чувствовал себя крайне неловко, оттого что встречал его и беседовал лежа. Он несколько раз порывался спустить ноги на пол, но Святейший брал их и снова клал на кровать. У кого из этих старцев было больше смирения? После 1927 года старец Алексий уже только лежал, он с трудом поднимал голову и шевелил пальцами правой руки. Принимал только своих близких духовных чад и монахов, и то не всех. 19 сентября 1928 года (это был вторник) тихо скончался. Духовные наставления ◊ Сознание, что ты духовно не подвигаешься вперед, послужит для самоукорения. Смирять себя надо. Одно крыло – смирение, другое – самоукорение. Нужно наедине громко молиться Иисусовой молитвой. ◊ Что бы ни случилось с тобой, никогда никого не вини, кроме себя самой. За все неприятности и невзгоды благодари Бога. Если будешь верить в промысл Божий, поручишься ему, то обретешь великий мир. ◊ Плоды святого причащения – здоровье души и тела, мир душевный, какая-то радость духовная, легкое отношение к внешним скорбям и болезням. Бывает, например, так. Больной, причастившись святых Тайн, говорит: «Если бы я еще дольше не причащался, давно бы умер». |
| Иногда отцу Алексию приходилось принимать народ почти безвыходно по многу часов. Можно было удивляться, как его больное сердце выдерживало это огромное напряжение. Конечно, то было чудо, в немощи совершалась сила Божия. Со временем пришлось ввести специальные билеты для исповедников: сто десять билетов на два дня. Отец Иннокентий их раздавал. Когда на исповедь пускали выборочно, батюшка был недоволен. «Я, – скажет, – не на лицо, а на человека должен смотреть». В ноябре 1909 года в Зосимову пустынь приехал наместник лавры отец Товия, и тогда на совместном совещании трех старцев – Германа, Алексия и Товии – было решено, что отцу Алексию мало двух дней в неделю для приема, прибавили еще один день – пятницу. Переписка отца Алексия со своими духовными детьми была не столь обширна. Он полагал, что только личное общение, разговор от сердца к сердцу может подсказать лучший совет. Поэтому письменные советы старец давал только в случаях крайней необходимости, при этом, понимая свою ответственность, он всегда долго обдумывал и взвешивал каждое свое слово. После же ухода в затвор всякая переписка с батюшкой была прекращена: ее запретили по новым правилам. Летом 1909 года в Сергиевой лавре состоялся монашеский съезд, и старец Алексий был среди его участников. Его голос имел там большое значение, с его духовным опытом считались, и все с почтением прислушивались к его словам. Здоровье отца Алексия уже давно все ухудшалось. В 1914 году, в ночь на первый день Пасхи, когда он готовился служить литургию, у него случился сильный сердечный приступ. Такое бывало и раньше, но с тех пор приступы стали повторяться чаще. Старец заметно сдал, осунулся, сгорбился. Почти постоянно он чувствовал головокружение и головные боли. Достаточно было ему немного поволноваться, чтобы появились сбои в сердцебиении. Между тем число приезжающих к старцу увеличивалось с каждым годом. Принимать народ торопливо и спешно старец, по складу своего характера и дарования, не мог, но всех удовлетворить как следует не хватало времени. Отец Алексий от этого страдал, волновался, что еще больше ослабляло его здоровье. Летом 1915 года у него случилось полное расстройство сердечной деятельности, он буквально умирал и полтора месяца никого не мог принимать. Телесная немощь и чувство близости смерти вынудили его задуматься об уединении и затворе. |
| Скачать epub pdf ИСПОВЕДЬ IX. воспитание христианского сердца. по духовным беседам преподобного старца Алексия Зосимовского (1846 – 1928) 1. Умение брать на себя душевные страдания ближнего Покойный батюшка, отец Алексий всегда был снисходителен к истинно желавшим спасения. Не было греха, которого бы не прощал отец Алексий, за исключением греха духовной гордости. «Смирихся, и спасе мя Господь», – говорил отец Алексий. «Знаешь ли ты, – поучал он, – знаешь ли, мне кажется, что люди оттого и страдают, что не понимают истинного самоотречения во имя Распявшегося ради нас. Помни, где горе, где беда, ты должна быть первой. Много слез сокрушенного сердца проливает человек, чтобы сделаться способным утешать других о Господе. Нужно идти туда, где туга душевная так мучит человека, что он склоняется на самоубийство. Это нелегкий подвиг; это подвиг, граничащий с истинным распятием собственной греховности, ибо только тот может уврачевать отчаянного, кто сам силой своего духа сможет взять в это время его душевное страдание на себя». Господи, мы истинно желаем спасения, но у нас остается грех духовной гордости. Он то и дело откуда-то вылезает. Писание говорит: «Смирихся, и спасе мя Господь». Мы редко вспоминаем эти слова, и смирения очень не хватает нам. Прости нас, Господи. Нам следует помнить, что надо быть первыми там, где горе, где беда. А для этого необходимо проливать много слез сокрушенного сердца, чтобы сделаться способными утешать других о Господе. Мы виноваты пред Тобой, Господи, что оказываемся далеко не первыми там, где горе, где беда, где туга сердечная мучит человека и доводит до отчаяния. Прости нас, Господи, что мы не готовим себя к этому нелегкому подвигу, граничащему с истинным распятием своей греховности. Господи, Своим благодатным посещением научи нас в нужных случаях силой своего духа брать душевное страдание бедствующего человека на себя. «Нет ничего удивительного, что ты страдаешь, – нередко говорил батюшка, – ты должна страдать, чтобы понять страдания других. |
| Кости домашних животных встречаются во всех объектах на святилище Звенигород. Среди них по количеству преобладают кости крупного рогатого скота (52%) и свиньи (31%), меньше костей мелкого рогатого скота (14%) и совсем редко попадаются кости лошади и собаки. Кости животных составляли основную часть среди остатков жертвоприношений на святилищах всех народов мира. В Европе жертвоприношения животных известны до позднего средневековья. Состав животных варьировал в зависимости от природных условий, но повсеместно в жертву приносили все виды домашних животных. На культовых памятниках германцев костей лошади и собаки значительно больше, чем на синхронных поселениях (Jankuhn Н., 1967, S. 131). Принесение в жертву животных имело разные формы и многообразное значение. Рассечение животного на несколько частей соответствовало древнеиндийской традиции. В ней особое значение придавали отсеченной голове коня, которая была посвящена богу огня Агни и входила в одну из частей трехчастного космоса (Иванов В. В., 1989, с. 79). В древнем Риме ежегодно расчленяли священного коня (Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В., 1984, с. 552). При похоронах руса на Волге была разрублена пополам собака и зарублены два коня (Ибн Фадлан, 1939, с. 82). Голова коня использовалась как строительная жертва для сохранения благополучия в доме. В Полесье конские и коровьи черепа сжигали в канун праздника Ивана Купалы (Иванов В. В., Топоров В. Н., 1974, с. 48). У русских головы коней и коров вешали на заборе вокруг конюшни и хлева для предотвращения падежа скота, для защиты от моровой язвы и от злых духов ( Срезневский И.И. , 1846, с. 80; Фамицын А. С., 1884, с. 201). У лужичан голову теленка до XIX в. зарывали на пороге как средство, ограждающее от колдовства (Фамицын А. С., 1884, с. 50). По поверью, распространенному у многих народов в удаленных друг от друга местах мира и в разные исторические периоды, сохранение костей жертвенного животного является залогом его возрождения. Представление о воскресении убитых на охоте животных существовало с древнейшей поры, известно у финнов, германцев, по преданиям которых, Тор может воссоздать животное из его костей и шкуры, было распространено и у славян (Тиваненко А. В., 1989, с. 34; Жеребцов Л. Н., Конаков Н. Д., Королев К.С., 1985, с. 85; Behm-Blancke G., 1965, S. 238; Велецкая Н. Н., 1978, с. 88; Фрезер Д., 1986, с. 468). По поверьям славян, кости съеденного на общем пире животного обладали магической силой, их зарывали в землю, чтобы не переводился в доме скот (Зеленин Д. К., 1928, с. 133). Столь же популярно было представление, что часть животного заменяет целое, особенно полноценно такую замену символизировала голова жертвы. Даже отдельная кость и волос животного, по поверьям, сохраняли силу целого и его значение (Пропп В. Я., 1986, с. 195). |
| Наиболее уместно, пожалуй, сказать нечто подобное о Палее Толковой (её ещё называли «Книгой бытия небеси и земли»), ибо перед нами одно из самых фундаментальных и обширных и в то же время одно из самых ранних из дошедших до нас творений отечественной словесности. Вот краткие характеристики этого творения, предлагаемые специалистами в последнее время. Палея Толковая предстаёт перед нами «своеобразной энциклопедией как богословских знаний, так и средневековых представлений об устройстве мироздания» 1 . Палея выявляет «тайный эзотерический символизм Ветхого Завета по отношению к Новому, разрешая его в богословскую аллегорию Нового» 2 . Казалось бы, такое творение должно было обрести высокое и более или менее широкое признание. Правда, Палею не так легко воспринять в отрыве от её духовного, исторического и языкового контекста. Но делу могло бы помочь снабжённое переводом на современный русский язык и тщательно прокомментированное издание. Однако ничего подобного у нас нет. Единственное издание Палеи Толковой, вышедшее столетие назад в двух выпусках (1892–1896 гг.), доступно современному восприятию не более, чем сами древние рукописи 3 . Одна из основных причин недостаточного внимания к Палее заключалась в том, что в течение долгого времени имело место представление о ней как о переводном (с греческого или болгарского языка) памятнике, – хотя никаких следов «оригинала» не обнаруживалось. Многие филологи и историки XIX века попросту не могли поверить, что такое творение создано много веков назад на Руси, поскольку господствовало весьма «критическое» отношение к допетровской русской культуре. Но к концу XIX столетия начинает складываться убеждение, согласно которому Палея – хотя она, конечно же, опиралась на различные иноязычные источники (в том числе на византийскую Палею Хронографическую), – тем не менее является в своей цельности созданием русской мысли и слова. Это убедительно доказывали, начиная с 1880–1890-х годов, такие виднейшие специалисты, как И. Н. Жданов (1846–1901), А. В. Михайлов (1859–1928), В. М. Истрин (1865–1937), В. П. Адрианова-Перетц (1888–1972). Между прочим, последние по времени исследования Палеи были опубликованы в академических изданиях уже после революции – в 1920-х годах 4 , но затем её изучение в сущности прекратилось (поскольку дело шло о непосредственно богословском сочинении). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИБЕРВЕГ Ибервег [Юбервег; нем. Ueberweg, Überweg] Фридрих (22.01.1826 Лайхлинген, близ Золингена - 9.06. 1871, Кёнигсберг, ныне Калининград), нем. историк философии. Род. в семье лютеран. пастора. В 1845 г. изучал филологию в ун-те Гёттингена, где посещал также занятия по философии, с 1846 по 1850 г. учился в ун-те Берлина. Особое впечатление произвели на него лекции Ф. Э. Бенеке по психологии, благодаря к-рым у И. пробудился интерес к сенсуализму. В одной из своих ранних работ «Развитие сознания с помощью учителя и воспитателя» (1853) И. изложил теоретические воззрения Бенеке и попытался обосновать их практическую значимость. Также в Берлине под влиянием Ф. А. Тренделенбурга И. обратился к изучению аристотелевской логики. После защиты диссертации и получения степени д-ра философии в Галле (1850 г.) преподавал в гимназиях Дрездена, Дуйсбурга и Эльберфельда. С 1852 г. был приват-доцентом в ун-те г. Бонна, преподавал на кафедре философии одновременно с неокантианцем Ф. А. Ланге. В это время И. создал труд «Система логики и история логических учений» (1857), написанный под влиянием идей Тренделенбурга. Осенью 1862 г. И. стал экстраординарным профессором философии в Кёнигсбергском ун-те, в 1868 г. получил место ординарного профессора. Умер от туберкулеза. Результатом деятельности И. в Кёнигсберге является выдающийся для своего времени труд «Очерки по истории философии» (1862-1866) в 3 томах (начиная с 1928 издавался в 2 книгах). В 1-м томе была представлена античная философия, во 2-м - патристическая и схоластическая философия, в 3-м - философия Нового времени. Снабженный подробными примечаниями и ценными библиографическими сведениями, этот труд в течение длительного времени выполнял роль справочного руководства; в дополнении новой литературой при его переиздании принимали участие М. Гейнце и др. В наст. время в Германии под нарицательным именем И. издается многотомная серия учебников по истории философии. |
| ◊ Она же поведала старцу как-то о своих смущениях, возникших у нее в душе из-за некоторых не понятых ею поступков духовного отца. На это старец очень внушительным и строгим тоном сказал: «От раз избранного духовного отца не уходи по причинам, выдуманным тобой. Знай, что диавол любит отводить нас от того, кто наиболее может быть нам полезен! Не слушай его внушений, если он будет шептать, что духовный отец невнимателен-де к тебе, он-де холоден с тобой и не хочет иметь тебя около себя. Кричи ему прямо вслух: „Не слушаю тебя, враг, это все неправда, я люблю и уважаю отца моего духовного“». ◊ Играть на рояле благословляю только классические вещи, например Бетховена, Шопена. Есть и некоторые легкие вещички хорошие, но вообще легкая музыка служит только страстям человеческим, там, знаешь, и аккорды-то все страстные. Ну а танцы – это совсем дело бесовское, унижающее достоинство человека. Знаешь, я как-то, когда был еще в миру, смотрел раз из своего окна и увидел в окне напротив бал. Так мне со стороны смешно даже смотреть было – кривляются люди, прыгают, ну точь-в-точь как блохи. ◊ «Батюшка, – сказала как-то старцу на исповеди духовная дочь, – я очень жестокая, не умею жалеть несчастных и больных людей». На это старец ответил: «Надо быть милостивой, детынька: „блажени милостивии, яко тии помиловани будут“ ( Мф. 5, 7 ). Главное же, милуй души согрешающих ближних, потому что больных и страждущих душой надо жалеть больше, чем больных и страждущих телом. Милуй и не причиняй страданий даже животным, потому что и о них в Писании сказано: „блажен, иже и скоты милует...“» ◊ Не вдавайся очень в подвиги и желания через меру, выше твоих сил, можешь легко погибнуть. Иди средним путем. Средний путь – царский. Нет цены умеренному деланию. Когда на молитве ты вдруг заплачешь, если вспомнишь, что кто-то тебя обидел или на тебя гневался, эти слезы не на пользу душе. Вообще, нужно подавлять слезы, чтобы не превозноситься, что «вот я какая – уже молюсь со слезами!». Если будешь думать о своих грехах и читать покаянные молитвы – это спасительно. Вообще же, знай, что враг всегда настороже, всегда за тобой следит, смотрит на выражение твоего лица, твоих глаз и старается уловить твою слабую сторону, слабую струнку: гордость ли, тщеславие ли, уныние. |
| Эти плоды действуют, если мы не оскорбляем святыню. Если же оскорбляем ее, то в тот же день причащения она перестает действовать. А оскорбляем мы святыню чем? Зрением, слухом и другими чувствами; многословием и осуждением. Потому в день причащения надо преимущественно хранить зрение и больше молчать, держать язык за зубами. ◊ Если мы не получили плодов после святого причащения, надо раскаиваться, смирять себя, считать себя недостойным этих плодов. Быть может, и недостойно причастился? Рассеялся во время службы: можно ведь рассеяться не только блудными, а и другими посторонними мыслями. Отчаиваться же и скорбеть, что не получил плодов святого причащения, не нужно. Иначе оно будет для нас как некий талисман. Такое отношение к таинству – своекорыстно. ◊ Лучше перемолиться, чем недомолиться. ◊ Осуждаем, детынька, оттого, что за собой не смотрим и себя наперед не осуждаем. Не осуждай никого, не клевещи и не давай неправильных советов ближним, ну а если тебе придется сделать это, то спеши исправить зло. Скажи, что ты неправильно сделала, предупреди, извинись письмом, наконец, если не можешь увидеться, а то, знаешь, много неприятностей от этого бывает. ◊ Гордиться нам нечем, ведь если и есть что хорошее в нас, то не наше, а Божие. Нашего ничего нет. Когда тебе в голову придет гордый и тщеславный помысл о себе, так ты гони его сию же минуту и говори прямо вслух: «Знаю я, какая я хорошая. А это кто сделал, а это кто сделал?» И начни перебирать свои грехи – помысл и отойдет. ◊ Не ропщи, детынька, не надо, если бы Господь забыл тебя или не был к тебе милостив, то жива-то не была бы. Только ты не видишь Его милостей, потому что хочешь своего и молишься о своем, а Господь знает, что тебе лучше и полезнее. Молись всегда об избавлении от скорбей и от грехов, но под конец молитвы всегда добавляй, говори Господу: «Обаче, Господи, да будет воля Твоя». ◊ Одна духовная дочь часто жаловалась старцу на то, что не может держать постов из-за домашних условий. Много неприятностей было от этого, и поститься значило для нее ничего не есть. На все просьбы разрешить нарушить пост старец говорил решительно и твердо: «Не могу, детынька, не могу я тебя на это благословить. Я – монах, и пост положен у нас в уставе. Смотри сама, молись, Бог видит условия твоей жизни. Только на исповеди не забывай каяться в нарушении постных дней». |
| ◊ «Почему я должна жить не для себя?» – часто спрашивала одна духовная дочь отца Алексия. «Да потому, милая, – говорил батюшка, – что ты только и обретешь мир о Господе, если отдашь себя на служение ближнему». ◊ Относительно молитвенного правила он давал мне всегда один очень определенный совет: «Твори молитву Иисусову всегда, что бы ты ни делала, если же рассеешься, вздохни перед Господом и снова продолжай». ◊ «Страх Божий – вот что потеряли люди, – говаривал старец. – Потому и скорбят, что думают, будто они сами, своими силами, могут чему-нибудь помочь. Нет, люди готовы умереть духовно, чем поступиться своим самолюбием, своей „благородной“, как они называют, гордостью. Гордость изгнала из рая прегордого Денницу, потерявшего из-за нее Свое небесное величие. Думают люди, что вот-вот они достигнут счастья и благополучия здесь, на земле, благодаря своим личным трудам, удивляются и печалятся, если выходит наоборот, забывая, что сам человек ничего не может сделать, если Всевышний не изъявит на то Своей воли. Волос человека не падает с головы без воли Божией, неужели же ты думаешь, что что-либо в жизни целых народов происходит без воли Творца? Нам, правда, часто кажется, что происходит что-то нецелесообразное, что-то прямо несогласное с Божественными законами. Да ведь не знаем мы, что из этого произойдет в психологии этих исстрадавшихся ныне, не знаем мы, что, быть может, Христос и решил очистить всех (старец повторял), помни – всех, благодаря этим нечеловеческим как бы страданиям. Христос есть предвечная любовь, любовь же „николиже отпадает“, и Христос с небесного Своего престола ни на минуту Своим взором не покидает грешной земли. Он все видит, все допускает, а вот почему Он допускает нам, грешным, знать неполезно. Помни одно, что ты – христианка, и всегда поступай исходя из этого. Долг христианки какой? Исповедовать Христа безбоязненно и никогда ни в чем не поступаться своей христианской совестью. Вот я, – говорил о себе старец Алексий, – думал ли, что мне придется утешать стольких людей, – мне, когда я и теперь зачастую чувствую, что я сам немощен и телесно, и духовно, а тут стольких немощных беру под свою ответственность. Ведь я как бы на поруки беру перед Богом вверяющихся мне людей, придется ведь ответ за них давать перед престолом Божиим. Это не шутка – взять под свою ответственность пред Всевышним сотни людей, вверяющихся духовному руководству. Многие думают: что за важность советовать то или иное? Да ведь мне Христос полагает на сердце тот или иной ответ, я сам, как говорится, в себе не волен. Лучше совсем не спрашивать совета старца, чем не исполнять его. Враг Божий только и ждет, чтобы за непослушание человека Божию совету, полученному через старца, опутать несчастного своими сетями». |
| Но читать ее можно и полезно всем. Старец Алексий (1846–1928) из Зосимовой пустыни советовал для начала найти минут десять в день, чтобы медленно и, если есть условия, то вслух читать Иисусову молитву со вниманием, особенно сосредоточивая его на словах помилуй мя грешного. О молитве Иисусовой написано много книг и статей. И «Добротолюбие», и «Откровенные рассказы странника...», и «На горах Кавказа», и целые сборники самых разных авторов. Для нашего времени, при постоянной спешке и при недостатке опыта и серьезного руководства, очень хороша маленькая книжечка С.Н. Большакова «На высотах духа», несколько раз у нас переизданная. В ней и о молитве Иисусовой говорится, и о духовной жизни вообще, и о трудностях и возможных заблуждениях. Автор в свои молодые годы в поисках Бога и истинной духовной жизни задавал интересующие его вопросы монахам, старцам, беседовал и с мирскими людьми о молитве и, собрав записи личных воспоминаний и встреч, предлагает нам их как советы, предупреждения и достойные примеры жизни с непрестанной молитвой. В книжке много очень ценных замечаний, среди которых некоторые совершенно необходимо усвоить, чтобы не усложнить и без того нелегкую жизнь. Какие же? Одна из самых больных и трудных задач – это найти духовного руководителя. Вот на что учит смотреть мудрый монах из Дионисиата отец Евфимий: «Если хочешь у кого поучиться молитве, то выбирай старца тихого и смиренного, который никого не осуждает, не раздражается, не кричит, не командует. А то есть и такие старцы, которые, сами собой еще не овладев, пускаются другими верховодить...». А не подразумевается ли под понятием «не осуждать» – закрывать глаза на все и притворяться, что все хорошо? Нет, лицемерие, притворство и способность не осуждать – очень разные качества. Можно и должно смотреть правде в глаза, видеть все, как есть, и отдавать себе отчет в том, что добро и что зло, но это не дает нам права раздражаться, быть всем недовольным, всех осуждать... Мудрый сумеет осудить грех и пожалеть грешника, понять сложившуюся ситуацию и в ней не дать места собственному раздражению, унижению других и мысленному самопревозношению. |
|
|
