| Там, пред мощами св. угодников Божиих, все являются равными друг другу: и знатный вельможа идет вместе с простолюдином и так же низко, как и простолюдин преклоняет свои колена пред св. мощами, и богач стоит рядом с нищим и не гордится пред ним своим достоянием... Там все бывают проникнуты одним духом веры и любви; там и неверующий наравне с верующим невольно осенит себя крестным знамением, приближаясь к св. мощам, когда какая-нибудь скорбь душевная или болезнь заставят его испытать последнее средство к избавлению от них... Там поистине воочию убеждаешься в том, что спасение возможно во всяком звании и во всяком состоянии для желающих спастись, во всяком поле, возрасте, роде и языке... Да и вообще, можно сказать, монастыри наши самые лучшие училища благочестия... Вот хоть бы и Соколовская пустынь, разве не есть хорошее училище благочестия?.. Не даром же идут сюда десятки тысяч людей ежегодно с разных концов России, хотя здесь нет ни мощей св. угодников, ни явленных и чудотворных икон... – Да, это доказывает, что народ имеет потребность бывать в таких монастырях... И ведь, представьте себе, замечательно еще то, что громадное большинство посетителей этой пустыни приходит сюда ежегодно, как бы по обету... – Понятно. Побывавши здесь раз, кто же не захочет побывать и в другой раз, когда здесь так прекрасно?.. Да и вообще я не могу хорошо понять, чем наши монастыри кому-то мешают, что так много ныне слышится говора против них?.. – Если бы, вмешался Голиков, все наши монастыри были таковы же, как киевская лавра или как эта пустынь, тогда поверь, друг мой, вовсе не было бы слышно этого говора против монастырей. А то, ведь, много ли у нас таких-то монастырей? Из сотни два-три; другие же монастыри вовсе не отвечают своему назначению. Вот против этих-то последних монастырей и слышится теперь такой говор... Да, и по правде сказать, против большинства монастырей нельзя и не говорить... Ты посмотри например, на наши монастыри Кисловодский, Мутноводский, Зеленоводский: разве они имеют в себе хоть тысячную долю того благоустройства и того духа монашества, какие ты видел в Соколовской пустыни? Или, вот, наша Дамаскинская пустынь: что это такое? Это пародия на монастыри: вместо порядка, там во всем царствует мерзость запустения, вместо воздержания, увидишь пьянство на каждом шагу, вместо поста – обжорство... |
| Выбирайте не сокращенные переложения, а полный классический вариант сказки в переводах И. Татариновой или А. Соколовского и читайте вместе с детьми не спеша, обсуждая детали и поясняя неясные моменты. Чарльз Диккенс. «Рождественская песнь в прозе» Иллюстрация к повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь в прозе» В 1843 году Чарльз Диккенс задумал написать сатирический памфлет о жизни бедняков. Однако когда он стал погружаться в материал, то сочинять что-то забавное ему расхотелось. И он создал удивительную сказку-притчу об одиноком, злобном и скупом ростовщике, к которому в рождественскую ночь приходят духи. Это его несбывшаяся жизнь, непомерные страсти, то, чего он больше всего в жизни боится, и то, чего ему не хватает. Удивительным образом Диккенс соединил в «Рождественской песни» и свою привычную, слегка ироничную, размеренную манеру повествования, и динамику, и волшебство, и глубоко проработанные внутренние монологи. А главное в этом произведении – чудо. И это не явления духов, а изменения, которые происходят в человеческой душе. Любой способен исправиться, каждый может спастись – вот о чем говорит Диккенс. Книга будет интересна детям от 9–10 лет, с комментариями родителей – от 8 лет. Сьюзан Войцеховски. «Рождественское чудо мистера Туми» Сьюзан Войцеховски. «Рождественское чудо мистера Туми» Еще одна история об изменениях человеческой души, произошедшая под Рождество. Мистер Туми, резчик по дереву, потерял жену и сына. Замкнувшись в своем горе, он не хочет видеть людей и разговаривать с ними. Но однажды в дом к резчику постучались вдова с сыном, чтобы сделать заказ. Это стало поворотной точкой в жизни мистера Туми, а еще большим уроком внимания, сострадания и любви. Сьюзан Войцеховски – современная американская писательница. Она создала поучительную и увлекательную рождественскую повесть. Но самое интересное не это: Войцеховски виртуозно владеет стилем, который был характерен для викторианской литературы. Она пишет ясно, детально, неспешно, внимательно прорабатывает внутренние монологи героев, рисует их характеры. Поэтому «Рождественское чудо мистера Туми» по духу похоже на произведения Диккенса. |
| Гладков и Декунин переговорили с матросами, узнали их требования и, убедившись, что ничего плохого с ними не происходит, вернулись на крейсер. Команда стала успокаиваться, но часть матросов продолжали ее волновать, требуя немедленного исполнения требований. Матрос Чураев прямо заявил лейтенанту Винокурову, что он убежденный социалист и что на флоте много таких, как он. В 17 часов был получен приказ командира: «Кто не колеблясь стоит за Царя, пусть остается на корабле. Кто не желает иметь Его или сомневается, то те могут сойти на берег». Этот приказ был объявлен утром 13-го ноября после поднятия флага. На вопрос капитана II-ro ранга Соколовского: «Кто за Царя?», команда ответила: «все!», а на приказ выйти вперед тем, кто за мятеж, не вышел ни один человек. Тем не менее, глухое волнение среди команды продолжалось. В то же время на «Очаков» с другого корабля эскадры приехал офицер, который сказал, что если «Очаков» еще раз ответит на сигналы мятежников из гарнизона, то по нему будут стрелять. На это матрос Чураев ответил: «Ну что ж, пусть стреляют». Матросы решили продолжить сноситься с берегом. Около 14 часов 13-го ноября, на «Очаков» приехали с берега два депутата. Командир «Очакова» попытался не дать им встретиться с матросами. но команда его не слушала. Депутаты сказали матросам, что на стороне восстания весь Брестский полк, крепостная артиллерия, Белостокский полк и другие воинские подразделения. Это было сильным преувеличением, но оно на команду подействовало. Депутаты сказали матросам, что они должны поддержать восставших. Команда ответила утвердительно. Тогда офицеры решили покинуть крейсер, что они и сделали, переехав на крейсер «Ростислав». После спуска флага, на «Очаков» приехал капитан I-ro ранга Сапсай с флаг-офицером. Сапсай держал перед командой «Очакова» речь, убеждая ее прекратить мятеж. В конце речи Сапсай потребовал, что бы те, «кто хочет служить верой и правдой Государю Императору вышли вперед». Вновь, как и в первый раз, вперед вышла вся команда. Тогда Сапсай потребовал, чтобы были выданы те, кто не хочет служить дальше. Команда ответила, что служить хотят все. Но в то же время, кто-то из команды спросил: «А как наши требования?» Сапсай ответил, что они будут направлены в Петербург и там рассмотрены. Матросы просили Сапсая, чтобы офицеры вернулись на крейсер. Сапсай сказал, что офицеры вернуться только в том случае, если команда даст честное слово не участвовать в мятеже и слушаться своих офицеров. Матросы обещали. Окрыленный Сапсай поехал на «Ростислав» и сказал офицерам, что они могут возвращаться. Офицеры вернулись и потребовали от матросов сдать бойки от орудий. Команда уже хотела вернуть бойки, когда какой-то человек отчаянно крикнул: «Оружия не отдавать – ловушка!». Матросы отказались отдавать бойки, и офицеры вновь уехали на «Ростислав». |
| – Как! – Без шухера! Глупо переться в Сибирь по такому идиотскому делу, как ваше. В ссылке вы через два года загнетесь. Человек в кандалах расспросил чертежника про все обстоятельства его дела. Чертежник рассказал, хотя, конечно, не верил в то, что этот уголовный может ему помочь. Все это походило на грубое фанфаронство. Но где-то в Пензенской губернии на какой-то узловой станции в вагон пришел жандармский офицер с телеграфным предписанием, присланным из Екатеринослава вдогонку поезду, о том, что в связи с направлением дела Гринько к доследованию упомянутый Гринько должен быть снят с поезда и отправлен в тюрьму города Наровчата, где и будет дожидаться дальнейших распоряжений. Чертежника сняли с поезда, а молодой человек в кандалах только подмигнул ему напоследок и посоветовал быть «осторожнее на поворотах». В Наровчате, в тамошней захолустной тюрьме, чертежник просидел недолго. Вскоре в тюрьму пришло определение екатеринославского суда о том, что дело Гринько было заочно пересмотрено и за недостатком улик Гринько оправдан. Начальник тюрьмы поздравил Гринько и отпустил его с миром. Гринько поехал к себе в Екатеринослав, но тут же на екатеринославском вокзале был арестован и его судили за побег. Тогда только Гринько догадался, что вся сложнейшая история с освобождением была подстроена молодым человеком в кандалах. – Это, – сказал мне чертежник, – знаменитый аферист, главарь могучей организации подделывателей и мошенников. Очевидно, в Курске он передал распоряжение обо мне через подкупленного конвойного одному из «своих». Все было сделано ловко и тонко, а я, дурак, принял все это мошенничество за чистую монету и потому попался во второй раз. – Скажите, – спросил я, – у этого молодого человека в кандалах не было каких-нибудь особых примет? – Был шрам на губе. Фамилия его была Соколовский. И он был хромой. Тогда я рассказал чертежнику о загадочном санитаре Соколовском. – Это он! – сказал чертежник. – Он просто скрывался у вас в поезде. Очень удобное для этого место. – Почему же он служил под своей настоящей фамилией? |
| Перед картиной Репина за 30 лет впервые оказался человек, принявший и понявший произведение с такое же точно силой и в той же плоскости, в которой оно было задумано. Произошло то самое явление, которое происходит, когда от звука струны из роля лопается большое зеркало. Поступок Абрама Балашова никак нельзя принять за акт банального музейного вандализма. Он обусловлен, он непосредственно вызван самой художественной сущностью Репинской картины " (23). Эти строчки вышли из-под пера М. Волошина в самый день покушения в Лаврушинском переулке! Что касается верно подмеченной разницы между картинами Сурикова и Репина, то это же, собственно, подтверждал в поздней дневниковой записи человек, написавший некогда важную для Ильи Ефимовича статью о его картине: " Был в Третьяковской галерее. - Какая прелесть! Какой подарок городу! Вся русская жизнь современная и прошлая в картинах. [...] Картина Репина " Убийство Иваном Грозным сына " повешена скверно, в маленькой комнатке; на картину в упор приходится смотреть. На меня она теперь не производит впечатления. Но зато " Боярыня Морозова " Сурикова заставила меня простоять перед ней несколько минут. Сколько лиц, и какие выразительные, особенно женские " (24). Реставрация О состоянии картины пресса сообщила на другой же день после инцидента: " По осмотре картины попечителем галереи И. С. Остроуховым, его помощником А. А. Карзинкиным и членом совета С. Н. Третьяковым вместе с другими административными лицами повреждения были признаны хотя и серьезными, но всё же поправимыми. И. С. Остроуховым была отправлена телеграмма к И. Е. Репину с просьбой приехать в Москву и помочь случившейся беде. Полагают, что картина будет под руководством известного реставратора Г. Соколовского наклеена на новый холст, и когда приедет И. Е. Репин, то восстановит испорченные места картины " (25). А вот как о состоянии картины вспоминал И. Э. Грабарь: " Из трех ударов один пришелся на лицо Грозного - от середины виска, пересекая ухо, до плеча, - второй разрез прошел по контуру носа царевича, задев щеку Грозного и уничтожив весь очерк носа царевича, наконец третий повредил пальцы правой руки царевича, разрезал щеку у него и задел правый рукав Грозного " (26). |
| 487 Смердынский Павел Павлович – выпускник Тверской дух. семинарии и С.-Петербургской дух. академии (1896), кандидат богословия. 488 Судницин Павел Никанорович (16.08.1876 – 23.04.1915) – сын священника с. Скнятина Калязинского у. Тверской губ. Образование получил в Кашинском дух. училище, Тверской дух. семинарии (1890–1896) и С.-Петербургской дух. академии (1896–1900), кандидат богословия («Вопросы о Св. Кирилле и Мефодии в древнерусской письменности и печатных произведениях до начала XIX века (историко-критический обзор)»). В 1900 г. определен на службу в канцелярию Св. Синода. С 1902 г. – младший секретарь III отделения канцелярии Св. Синода. С 1914 г. – чиновник особых поручений при обер-прокуроре Св. Синода, заведующий синодальным Алексеевским лазаретом. Похоронен в женском Александро-Невском Бачуринском монастыре Калязинского у. Тверской губ. 497 План исторических изданий к 200-летию Святейшего Синода//Прибавления к Ц Вед. – 1913. – – С. 1244. 498 Еще в середине 1912 г. Комиссия имела суждение по вопросу о юбилейных изданиях к предстоящему 200-летнему юбилею Св. Синода. Было запланировано издать максимально большее количество томов «Описания документов и дел Святейшего Синода», довести до позднейших времен «Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству Православного Исповедания». Кроме того, ходатайствовать через председателя юбилейного Совещания митрополита Флавиана перед Св. Синодом «ныне же приступить к составлению юбилейных изданий: Общего очерка истории Святейшего Синода и в частности его просветительной, церковно-юридической, миссионерской, издательской и др. деятельности, его отношения к другим христианским церквам; затем – очерки истории прокуратуры в Святейшем Синоде и, наконец, биографических словарей с портретами русских иерархов синодального периода, Обер-Прокуроров и главных светских чиновников Святейшего Синода». 512 Общество Ревнителей Истории возникло по инициативе М.К. Соколовского, Т.О. Соколовской и Н.Н. Беклемишева. Первое учредительное собрание состоялось 11 ноября 1911 г. Августейшим покровителем Общества был Наследник Цесаревич и Великий Князь Алексей Николаевич, председателем – герцог Г.Н. Лейхтенбергский, а его заместителем – М.К. Соколовский. Звание императорского Обществу было пожаловано 7 октября 1914 г. В январе 1914 г. при Обществе была открыта подписка на сооружение в Петербурге памятника св. Благоверному Князю Александру Невскому, как древнерусскому Ратоборцу. С 24 июня по 8 сентября 1915 г. Общество организовало в манеже Главного Адмиралтейства выставку войны. Входная плата на выставку была заменена добровольными пожертвованиями на нужды раненых (чистый доход составил 18.000 руб.). После закрытия выставки Общество приступило к образованию при Обществе музея великой войны, с целью сосредоточить в нем предметы и документы, имеющие отношение к войне. |
| Без всякого сомнения присоединившийся арестант ничего, служащего к обвинению меня, не показал в судах и тюремное начальство не принесло на меня никакой жалобы за присоединение. Для отправления богослужения в тюрьме пригласили ревностнейшего пастора г. Соколовского из уездного Роннебургского латышского прихода: видно, на Венденского латышского пастора-старца мало надеялись; за богослужением пред арестантами пастор объявил, что присоединившийся к православию сделал дело Иуды предателя и получит награду Иуды. Вскоре по присоединении и приобщении арестанта я пришел в тюремный замок, чтобы отправить в нём богослужение для арестантов, и к удивлению моему смотритель тюрьмы объявил мне, что меня не велено пускать в тюрьму. Господь с вами, говорю я смотрителю; да я ведь тюремный священник и должен посещать своих духовных детей; я член тюремного комитета, пред которым должны быть отворены двери тюрьмы. Ничто не помогло, – не велено, твердит мне смотритель тюрьмы, и указал на выставленную пред арестантскими камерами бумагу, в которой сказано, что к арестантам никого не должно впускать, кроме фискала, Орднунгсрихтера и смотрителя тюрьмы. Заметя, что в молитвенной комнате одни только православные арестанты и нет ни одного лютеранина, я спросил смотрителя тюрьмы: почему нет здесь других арестантов, как это всегда бывало прежде? Да —122— другие не желают быть сегодня при богослужении, сказал мне смотритель. Я настоял, чтобы смотритель тюрьмы при мне же спросил оставшихся в камерах, желают ли они быть при богослужении православном? и оказалось, что арестанты лютеране, кроме двух и еще одного еврея, высказали желание быть при богослужении. Тогда смотритель объявил мне приказание Орднунгсрихтера, чтобы при православном богослужении были только православные арестанты, а при лютеранском только лютеране. Да разве закон воспрещает иноверцам присутствовать при православном богослужении? спросил я. Этого я не знаю, отвечал мне смотритель; но я не могу не исполнить приказания Орднунгсрихтера. |
| …Ну а когда я решился наконец рассказать о нашей находке — это было весной 1989 года, — КГБ и советской власти в целом было уже не до царских останков. Правда, мимо «компетентных органов» эта информация, похоже, все-таки не прошла. Публикуя статью в журнале «Родина», я на всякий случай сместил координаты захоронения. И спустя какое-то время получил письмо из Свердловска. Человек писал, что решил посетить с друзьями место, указанное в статье, и обнаружил, что оно раскопано тяжелой строительной техникой. Значит, все-таки пытались выяснить, там они или нет...». Открытие темы «Убийство Царской Семьи Романовых и других Членов Династии. Переломный 1989-й год В апреле 1989 года Гелий Трофимович Рябов дал интервью известной итальянской газете «Il Giornale» о расстреле Царской семьи, об истории секретного захоронения, о результатах поиска, предпринятого группой Г.Т. Рябова и А.Н. Авдонина. Затем появилась публикации в СССР . Эти статьи вызвали большой общественный резонанс. Но более всех советская сенсация почему-то затронула эмигрантов и американскую разведку, тут же инспирировавшую создание некоего «общественного движения». « Российская Зарубежная Экспертная Комиссия была образована летом 1989 г. Белыми русскими эмигрантами, проживающими в США: Петром Николаевичем Колтыпиным-Валловским, русским общественным деятелем и белоэмигрантом, баллотировавшимся в прошлом в Конгресс США, отставным полковником стратегической разведки США д-ром Евгением Львовичем Магеровским, профессором русской истории, ныне покойным Николаем Пагануцци, первым русским ученым, получившим доступ к коллекции документов т.н. Соколовской комиссии по изучению обстоятельств расстрела царской семьи в Екатеринбурге в 1918 г., хранящейся в Хаутонской библиотеке Харвардского университета, и также покойным князем Алексеем Павловичем Щербатовым, профессором русской истории и кровно заинтересованным этим делом вследствие семейных связей…» . Главным нюансом этой организации являлось то, что на период ее создания: — П.Н. Колтыпин-Валловский — сын художника и одновременно разведчика и офицера казачьего корпуса СС и РОА — являлся действующим полковником армии США, допущенным к стратегическим секретам, окончившим специальные курсы «Психологические войны действующих армий» и активно занимавшимся антикоммунизмом (был руководителем общественной антисоветской организации и должностным лицом при Великом князе Владимире Кирилловиче); |
| б) В Кнебворте, родовом поместье лорда Литтона, есть комната, называемая «комнатой жёлтого мальчика». Рассказывают, что лорд Кастльри (о котором упомянуто у Байрона) был однажды в гостях у отца покойного лорда Литтона. Ему отвели комнату «жёлтого мальчика», ни о чём не предупредив его. На следующее утро лорд Кастльри рассказал м-ру Бульверу, что был разбужен ночью самым неприятным и поразительным образом. – Я чувствовал себя очень усталым, – сказал лорд – и скоро заснул. Не знаю, что разбудило меня, – я посмотрел по направлению камина и увидел, что там сидела, повернувшись ко мне спиной, как будто фигура мальчика с длинными желтоватыми волосами. Когда я на него взглянул, мальчик встал, направился ко мне и, отдёрнув одной рукой занавес в ногах моей постели, пальцами другой руки провёл два или три раза себе по горлу. Я видел его так ясно, как вижу теперь вас, – прибавил лорд. – Вы, должно быть, видели это во сне, – сказал Бульвер. – Нет, я совершенно проснулся в то время. – М-р Бульвер не нашёл нужным сообщить лорду Кастльри, что «жёлтый мальчик» всегда появляется людям, которым было предназначено умереть насильственной смертью, и что при этом он всегда указывал на род этой смерти. (Автобиография и воспоминания Trith’ä Trith Autobiography and Reminiscences, vol. II, p. 309; сн. «Ребус» 1889 г.. 17. Видение каноника краковского Якова Гурского Яков Штенберг Гурский, кафедральный каноник краковский, бывший восемь раз избираем ректором краковской академии, по желанию короля Стефана Батория выбран был архиепископом Мариинской церкви в Кракове. На второй год своего служения он сидел однажды поздно ночью у себя дома и разговаривал со своим клириком Микульским у стола, нагруженного книгами и бумагами, которые Микульский приводил в порядок. Он ему говорил: – «сегодня я утомился, диктуя, но хотел докончить это дело; меня поддерживало желание борьбы в защиту моего бывшего когда-то ученика, теперь друга Соколовского. Виртембергский профессор Крузнуш, может, ещё не уступит сразу, но...» |
| 22 См. список погостов помещенный в особом приложении. При этом надлежит сделать одно существенное замечание о том, что в средней полосе России, как, например, в губернии Московской, погосты в большинстве случаев в XVI веке не имели уже значения правительственно-географического округа и были лишь местом, на котором расположен был храм и заключали в себе церковные земли находившиеся в подворном пользовании причта или под кладбищем. О таком узком значении погоста в указанной полосе России свидетельствуют писцовые книги XVI века изд. Калачевым; см., например, описание погостов в Московском уезде: на речке Сетуни (отд. I, стр. 7), «Старый Погост» (стр. 37), погост Дмитровский на р. Вохне (87), погост Параскевы Пятницы (86), погост у Полозы, на р. Клязьме (89), погост Никитской на речке Дрожне (91) и другие на стр. 93, 101, 103, 110, 155, 156, 172, 192 , 203 и особенно на стр. 393 (Коломенск. уезд). См. замечание Беляева о позем. влад. в Моск. госуд., стр. 49. 23 О существовании на севере России так называемых «черных земель», т. е. принадлежавших крестьянским общинам, не может быть никакого сомнения. См. инструкцию межевщикам 1754 г. (Полн. собр. закон., т. XIV, 10237) главы XX, XXIX; по смерти черносошного крестьянина его участки не шли наследникам, а оставлялись при тех селениях к которым оные примежеваны. В писцовой книге Деревской пятины, от 1495 года, при описании «Рутиньского» погоста сказано: «да те же рядовичи пашут селищо на разъем, а дают с него оброку в волость гривну и 5 денег»; Неволин, О пят. и погост. Новгор., прилож. VIII, стр. 200 и в тексте стр. 104; см. также стр. 141 (угодья деревень), 176 (угодье черной волости) 230 (волост. земля), 284 (вопчия озера); 293 (то же). Акт. Юрид. 71 (XXVII). См. об этих землях и о волостных общинах у Соколовского, Очерки ист. сельск. общины на сев. России, стр. 72 и послед. Беляева, О позем. влад. в Московск. госуд., стр. 4–9. 24 Предположение о том, что своеземцы были мелкие землевладельцы из крестьян, высказывает Соколовский: Очерки ист. сельск. общ. на сев. России, стр. 11. См. о «собинах» принадлежавших крестьянам, Акт. Юрид. 3, стр. 5. |
|
|
