| После краткого надписания, в котором читателям дается понятие о том, что представляет собой книга ( Мк.1:1 ), евангелист во введении ( Мк.1:2–13 ) изображает выступление и деятельность Иоанна Крестителя, предтечи Мессии, и, прежде всего, совершённое им крещение Самого Мессии. Затем евангелист делает краткое замечание о пребывании Христа в пустыне и об искушении Его там от диавола, указывая, что в это время Ангелы служили Христу. Этим он хочет обозначить победу Христа над диаволом и начало новой жизни для человечества, которому теперь уже не страшны будут все силы ада (образно представляемые под «зверями пустыни», которые уже не вредили Христу, этому новому Адаму). Далее евангелист последовательно изображает, как Христос подчинил Себе человечество и восстановил общение людей с Богом. В первом разделе ( Мк.1:14–3:6 ), в первой части ( Мк.1:14–39 ) евангелист дает сначала общее изображение учительной деятельности Господа Иисуса Христа ( Мк.1:14–15 ), а в конце ( Мк.1:39 ) – Его дел. Между этими двумя характеристиками евангелист описывает пять событий: а) призвание учеников, б) события в синагоге капернаумской, в) исцеление тещи Петра, г) исцеления больных вечером перед домом Петра и д) искание Христа, удалившегося утром на молитву, народом и, главным образом, Петром и его сотоварищами. Все эти пять событий совершились на протяжении времени от предобеденного часа пятницы до утра воскресенья (по еврейскому счету – первый день по субботе). Все события группируются около Симона и его сотоварищей. Видно, что евангелист от Симона получил сведения обо всех этих событиях. Отсюда читатель получает достаточное представление о том, как Христос, открывший Свою деятельность после взятия Иоанна Крестителя в темницу, совершал Свое служение Учителя и Чудотворца. Во второй части первого раздела ( Мк.1:40–3:6 ) евангелист изображает постепенно растущую вражду ко Христу со стороны фарисеев и преимущественно тех фарисеев, которые принадлежали к числу книжников. Вражда эта объясняется тем, что фарисеи видят в деятельности Христа нарушение закона, данного Богом через Моисея, и потому ряд, можно сказать, уголовных преступлений. Тем не менее Христос относится с любовью и сожалением ко всем иудеям, помогая им в их духовных нуждах и телесных болезнях и являя Себя при этом Существом, превышающим обыкновенных смертных, стоящим в особом отношении к Богу. Особенно важно, что здесь Христос свидетельствует о Себе как о Сыне Человеческом, Который прощает грехи ( Мк.2:10 ), Который имеет власть над субботой ( Мк.2:28 ), Который даже имеет права священства, как некогда подобные же права были признаны за Его предком Давидом (вкушение священных хлебов). Только эти свидетельства Христа о Себе Самом высказаны не прямо и непосредственно, а входят в Его речи и дела. Здесь мы имеем пред собой семь рассказов. |
| Среди новозаветных книг чаще всего иллюстрируются Четвероевангелия. Наиболее распространенным является тип книги с таблицами канонов и образами евангелистов. В ранних рукописях (напр., Stauronik. 43, X в.) все миниатюры сгруппированы в начале кодекса, в дальнейшем изображение каждого евангелиста помещается перед соответствующим Евангелием (напр., РНБ. Греч. 801, XI в.). Евангелисты, как правило, изображаются сидящими перед столиками с пюпитрами со свитками пергамена или кодексами. Они представлены пишущими или размышляющими над текстом, иногда очинивающими или макающими стиль в чернильницу. На столиках находятся письменные принадлежности - ножички, циркули, стили, чернильницы с красными и черными чернилами, рядом, в коробе или корзине,- написанные свитки, за полуоткрытыми створками на полках видны книги. Фигуры представлены на условном архитектурном фоне, евангелист Иоанн, один или диктующий Прохору, изображается также на о-ве Патмос, на фоне горного пейзажа. Нередко встречаются изображения на чистом золотом фоне без архитектурных кулис или на цветном фоне с полосой позема. Сошествие во ад. Евангелист Иоанн. Миниатюра из Евангелия. XII в. (Fol. 191v) Сошествие во ад. Евангелист Иоанн. Миниатюра из Евангелия. XII в. (Fol. 191v) Евангелия украшаются также сюжетными иллюстрациями. В нек-рых рукописях помимо таблиц канонов и портретов евангелистов находится одна сюжетная миниатюра (напр., Vatop. 974, XIII в.- Рождество Христово перед Евангелием от Матфея). Иногда изображение евангелиста сопровождается сценой, объединенной с портретом одной рамой. Так, в рукописи XII в. (Vatop. 975) в двухъярусных орнаментальных арках помещены Рождество Христово и евангелист Матфей, Крещение и евангелист Марк, Рождество Иоанна Предтечи и евангелист Лука, Сошествие во ад и евангелист Иоанн. В рукописях с подробными циклами иллюстраций выделяется неск. вариантов размещения миниатюр. Композиции небольшого размера без обрамления могут помещаться фризом между строками как и в древних манускриптах - Россанском кодексе, Синопском Евангелии (напр., Paris. |
| Евв. Матфей и Лука, далее, различаются один от другого в повествовании о чудесном исцелении слуги сотника. По ев. Матфею, сам сотник лично просит Господа об исцелении слуги ( Мф. 8:5–9 ). В евангелии же св. Луки рассказывается, что просьба была передана через иудейских старейшин и друзей ( Лк. 7:3–4 ; Лк. 7:6–8 ). Разногласие и здесь только внешнее, по видимости ( δοκε διαφωναν μφανειν. В самом деле, оба евангелиста совершенно сходятся в характеристике сотника, как человека с добрым расположением духа, имевшего достойное мнение о Христе. Весьма вероятно, что сам сотник лично приходил к Христу, после того, как послал друзей. Евангелисты же не разногласили между собой, но восполняли друг друга 1183 . Таково же по существу объяснение различия евангелий в повествовании об исцелении тёщи ап. Петра. Евангелист Марк совершенно точно обозначает момент чуда: „горячка тотчас оставила её ( Мк. 1:31 ). Первый же евангелист об этом совершенно умалчивает ( Мф. 8:14–15 ). Не говорит он даже о том, что о больной просили Христа, как передают второй и третий евангелист ( Мк. 1:30 ; Лк. 4:38 ). Разногласия и здесь никакого нет. Одно происходит от краткости повествования, другое, напротив, от полноты 1184 . Отсюда следует естественный вывод: опущение евангелистами подробностей события, например, в порядке времени, ( Лк. 8:22 ; Мф. 8:23 ; Мк. 4:35 ) отнюдь не свидетельствует о существовании между ними разногласия 1185 . Иногда различие между евангелистами сводится просто к различию в образе повествования. Евангелист Лука, например, рассказывает об одном бесноватом в стране гадаринской ( Лк. 8:27 , ср. Мк. 5:2 ). Между тем, в первом евангелии упоминается два ( Мф. 8:28 ). С точки зрения строго логического закона, противоречие было бы тогда, если бы ев. Лука, сказав об одном бесноватом, присоединил, что другого не было. Между тем, евангелист упомянул только о самом лютейшем из бесноватых, который в ярости расторгал узы и оковы, блуждая по пустыне 1186 . Другие различия устраняются путём правильного истолкования их. Между первым и третьим евангелистом, например, различие во времени, когда совершилось событие Преображения Господня. Один говорит: „по прошествии дней шести” ( Мф. 17:1 ): другой: „дней через восемь” ( Мк. 9:28 ). Но Златоуст решительно отвергает всякую возможность в данном случае противоречия. Напротив, здесь – совершенное согласие. Евангелист Лука разумел и тот день, когда Господь говорил Своим ученикам о крестных страданиях (ср. Лк. 9:22–27 ) и тот, когда возвёл учеников Своих на гору ( Лк. 9:28 ). Евангелист же Марк считает только шесть дней, прошедших в промежутке 1187 . |
| Пресвятая сидит на высоком престоле; стопы Ее покоятся на подножии с тремя ступенями; пред Нею стоят цари, священники, архиереи, преподобные и многие другие молящиеся, одни на коленах, другие стоят и держат хартии, на которых написано: аллилуиа. [По обе стороны ее стоят архангелы, держа в руках шары такого вида (в Ивере на Афоне).] VII. Святые апостолы и евангелисты и внешний вид их 1 . Петр, старец с круглою бородою, держит послание со словами: Петр, апостол Иисуса Христа. 2. Павел, плешивый, с проседью в закрученной бороде держит четырнадцать свитков, которые связаны вместе. Это послания его. 3. Иоанн Богослов, старец плешивый с длинною бородою, держит евангелие. 4. Матфей евангелист, старец с длинною бородою, держит евангелие. 5. Лука евангелист, не старый, кудрявый, с длинной, малою бородою, изображает икону Богородицы. 6. Марк евангелист, с проседью в круглой бороде, держит крест и свиток. 7. Андрей, старец курчавый с раздвоенною бородою, держит евангелие. 8. Симон Зилот, старец плешивый с круглою бородою. 9. Иаков, молод, с бородою едва показавшеюся. 10. Фома, молод, без бороды. 11. Фаддей, молод, без бороды. Они держат святые хартии, так же как и семьдесят учеников Господа. ЧЕТЫРЕ ЕВАНГЕЛИСТА. сидящие на седалищах и пишущие Святой евангелист Матфей пишет: книга родства Иисуса Христа, сына Давидова. Святой евангелист Марк пишет: зачало евангелия Иисуса Христа, Сына Божия, якоже есть писано. Святой евангелист Лука пишет: понеже убо мнози начаша чинити повесть. Святой евангелист Иоанн Богослов сидит в пещере и в изумлении смотрит на небо, повернув голову в сторону. Правая рука его покоится на коленах, а левая простерта к св. Прохору, который сидит против него и пишет: в начале бе Слово, и Слово бе к Богу. Пред всеми евангелистами четырезрачные животные с крыльями, держат евангелия и смотрят на них: пред Матфеем человек, пред Марком лев, пред Лукою телец, пред Иоанном орел. ТОЛКОВАНИЕ Образ человека означает воплощение; образ льва выражает царственное действие; образ тельца показывает священнодейственное и священническое служение; образ орла означает приосенение Св. Духа. |
| Сегодня мир нуждается в этой любви. Проявим же любовь к брату нашему, здоровую любовь, которая может выражаться и в чем-то материальном, но даже если нам нечего дать ему, достаточно любить его правильно и по-настоящему. Сегодня у многих людей есть всё, но их некому любить, они сами никого не любят и утопают в материи, богатстве, но при этом несчастны. Потому что отсутствует суть жизни, отсутствует ее реальный смысл. Кто бы он ни был, какой бы расы или веры он ни был, для Церкви он – образ Божий. Он человек, за которого Христос умер. Следовательно, Церковь совершает социальное дело, она даже совершает дело национального значения и имеет отношение к проблемам мира сего. Церковь – это то место, которое Евангелие открывает нам сегодня, место, где нашим братом является Христос, нашим меньшим братом является тот, кто несет в себе образ Господа Иисуса Христа. И если мы чада Церкви и любим Христа, мы не можем не любить брата своего: кто бы он ни был, какой бы расы или веры он ни был, для Церкви он – образ Божий. Он человек, за которого Христос умер, человек, которого Бог создал и привел в этот мир. Поэтому мы не должны ни спрашивать себя, ни говорить: «А как учит Церковь на такую-то тему и что говорит Церковь по этническим вопросам?» Церковь через Евангелие говорит уже 2000 лет, она не ждала появления ни ООН, ни других институций человеческой справедливости. Церковь всегда благовествует Божию любовь в мире, равно как и то, что решением человеческих проблем является Сам Бог и Царство Божие: они – ответ на всё, что терпит человек в своей повседневной жизни. Поэтому, братия, когда мы смотрим на Царство Божие, мы испытываем большую радость, потому что страдания настоящей жизни облегчаются; когда смотрим на Христа, мы видим всех своими братьями. И когда смотрим на человека, всякого человека, видим нашего Господа Иисуса Христа, Которого мы как христиане любим – не просто верим в Него, а любим Его и ожидаем часа, в который встретим Его. Сначала – в лице наших братий, а потом, в последний день – в Его вечном Царстве. |
| Именно так начинает Свет Христов просвещать человека: через ощущение греховности. Но, с того самаго времени и до тех пор, пока всё наше существо, все составы нашей души, весь внутренний человек не обновится, потихоньку-полегоньку, и не просветится Светом Божиим, потребуется немалая борьба, многие труды и поты, и слёзы покаяния, молитва и подвиг. Все мы, отцы мои, по крайней мере те, кто возжелал сего подвижническаго пути и все те, кто по Благодати Божией пребывает в лоне Церкви, восприняли сей Свет Господа, и именно он, – этот Свет, – позволяет нам видеть, что внутри нас пока ещё очень много тьмы. Мы смотрим на свою волю и видим, что тьма есть в нашем хотении. Мы смотрим на свой ум и видим, что хотя и вошло в него достаточно Света Христова, но много в нём ещё и тьмы. Мы смотрим на своё сердце и видим, что в сердце нашем есть тьма. И в настоящее время наша борьба, наш подвиг заключается в том: как бы помочь Свету Христову продвинуться, укорениться внутри нас и озарить все составы нашей трёхчастной души, и чтобы тьма была замещаема Светом. Поэтому сегодня, когда мы переживаем сей великий день и явление Света лица Христова, давайте попросим у Господа, чтобы Он помог нам подвизаться, бороться за то, чтобы потихоньку, всё больше и больше светил бы внутри нас Его Свет, и чтобы уходила тьма страстей, тьма неведения и забвения Бога, тьма богооставленности. Правда в том, отцы мои, что тот, кто воспринимает сей Свет Христов, получает великое утешение в жизни, радуется и не может нарадоваться. И мне кажется, что мы христиане, православные, можем действительно иметь истинную радость в жизни, поскольку мы знаем, что святое наше вероисповедание, как я уже отмечал это в начале, не есть просто некая идеология, не есть социальная система, но есть причастие Свету Христа: чтобы видеть Свет Христов, чтобы созерцать Христа, чтобы радоваться Христу, Свету Его лица, и в этом Свете Христовом и самому упиваться неким священным упоением, радоваться неизреченной и неизглаголанной радостью, которая есть предвкушение Царства Небеснаго. |
| Проезд: Добраться до монастыря можно только на своем автотранспорте. По Киевскому шоссе почти до Калуги. Не доезжая Калуги, как ориентир, что скоро будет нужный нам поворот с Киевского шоссе: - слева увидим цветастенький производственный корпус в Детчино. Значит скоро, примерно через два км сворачивать ... нажмите чтобы увидеть полное описание проезда Добраться до монастыря можно только на своем автотранспорте. По Киевскому шоссе почти до Калуги. Не доезжая Калуги, как ориентир, что скоро будет нужный нам поворот с Киевского шоссе: - слева увидим цветастенький производственный корпус в Детчино. Значит скоро, примерно через два км сворачивать с Киевского шоссе. Чуть дальше за возвышенностью подъедем к лесному массиву, где через шоссе перекинута эстакада с надписью на склоне " Древний город " , и смотрим указатель " Калуга, Тула " . Съезжаем с Киевки направо на эту эстакаду - это окружной объезд вокруг Калуги. В город нигде не сворачиваем, смотрим указатели Тула и Козельск, и так пока не пересечем по мосту Оку. Дальше за рекой на подъёме пост ГАИ, и через километр развязка: - левее на Тулу, ну а нам НАПРАВО от неё и дальше километр до кругового движения. На круге делаем 3/4 круга и уходим на Суворов-Козельск. Несколько километров серпантина типа " лес-подьем-спуск-деревня-лес-подьем " , проходим деревню Корекозево и направо на указатель " Перемышль, Козельск, Москва " на мост, снова через Оку. За мостом на круговом со стеллой " Перемышль " делаем полукруг (Указатель Воротынск-Москва игнорируем!) и на Козельск наконец окончательно. Движемся километров пятнадцать поглядывая названия поселков. Внимание: - Каменка! Здесь повнимательнее (после магазина справа) смотрим большой указатель на повороте " ШАМОРДИНО " монастырь . Но нам нужно не сворачивать с дороги на Козельск в Каменке (на Шамордино), а поедем прямо дальше. Через несколько километров дорога резко повернет направо, и потянется через возвышенность. Через километр будет указатель на Свято-Введенскую Оптину Пустынь, но нам не туда, нам дальше прямо. Довольно крутой спуск под горку, и Т-образный перекресток. Внимание! У нас второстепенная дорога! Делаем остановку и сворачиваем вправо, и вперед. Плохонькая подразбитая дорога через несколько км касается лесочка справа. И тут на повороте развилка с таким вот указателем: Монастырь СПАСА НЕРУКОТВОРНОГО ПУСТЫНЬ с.Клыково Вот туда направо, мимо часовни и сворачиваем. Дальше дорога спускается к реке Серёна. Здесь, перед рекой сворачиваем вместе с основной дорогой направо и движемся километр вдоль реки. Видим на берегу справа строения монастыря, вот к ним направо и сворачиваем. Все, приехали, у ворот автостоянка. |
| Выходим на довольно вместительную площадку. Решетки с вензелями на фоне яркого голубого неба понижаются, когда мы приближаемся к ограждению. Смотрим вниз – там все заметно уменьшилось. Смотрим прямо перед собой – Успенский собор, чертоги, храм преподобных Зосимы и Савватия, Троицкий собор и Духовская церковь будто приблизились. Смотрим вверх – там высокое-высокое небо, с которого льется звон. Поднимаемся дальше. Лестница узкая, винтовая. Все ступеньки скошены, идти можно только по одному. Вместо перил – углубления в белом камне, которые помогают держаться. Мы будто ввинчиваемся в ту часть колокольни, которая гудит каждым своим кирпичиком. Звон ощущают и руки, касающиеся стен лестницы, и ноги, возносящие ввысь по ступенькам, и, естественно, уши. Говорили нам, что под колоколами уже ничего не слышно, что звон оглушает, что потом надо долго приходить в себя. Колокольня высока и надежна, однако кажется, что все вибрирует. Звук будто втягивает на площадку, где царствует звон. Мы выходим на свет Божий. Эта площадка значительно меньше первой. Высокие пролеты арки огорожены балясником, с южной стороны лестница, ведущая к хитрой системе веревок, перекинутых через колеса, доски, бесконечные рычажки. Все это движется, звенит, поет. В центре самый большой колокол. Язык его очень серьезно раскачивает покрасневший от усердия отец Глеб. Жмутся к краям площадки лаврские монахи, преимущественно молодые, семинаристы, чьи-то знакомые, сотрудники. Никто никого не ограничивает, ничего не говорит – слушай, смотри вокруг сколько душе угодно. Смотришь на эти молодые лица: одни с горящими глазами смотрят вдаль, другие широко улыбаются всем без разбора, радуясь откровенно, по-детски, кто-то углубленно созерцает что-то... На маленькой деревянной лестничке и помосте, позволяющем ступать очень аккуратно и управлять всеми «партиями» мелких подголосков, командует лаврская братия, и потому сохраняется общий порядок. Желающим разрешается только раскачивать язык большого колокола. Он гудит не только здесь, но и распространяет своеобразное облако звуков вокруг. |
| Вот и лес. Дрема и тишина ползут из чащи. Скоро доползут и до собора, служка ударит в колокол, и день закончится. Кончится день на Валааме, а там, на Ладоге, еще заря: там еще огненное солнце. Рука с рукой, бежим мы глушью. На дороге еще светло. Видно, как прорыжело что-то… белка! Смотрим, как вьется в елях. Под ними уже сумрак гуще. Пахнет теплом еловым, пряным. Дорога в гору. Видно с холма, как извивается дорога, на поворотах дремлют сосны. Вот где глушь-то! Что-то шуршит над ними, мягко, рыхло… — большая птица, потонула в чаще. В зеленоватом небе уже белеют звезды-точки. Смотрим в небо. Белые кисейки-облачка, недвижны. Слушаем… — ни звука. Вот она, тишина глухая. И почему-то грустно. Бежим. По каменному мосту, над водой. Черная вода, глухая. Заглядываем, в жути: верхушки елей, небо — тьма и свет. Как жутко опрокинуто в бездонность! Бежим… Часовня! Нет, не одни мы здесь. Лик Богоматери, взирает. Лента, венчик, светится подсвечник. Смотрим… Ладаном как будто пахнет. Войти? Не входим, поздно. А хорошо молиться в дебрях. Ну, успеем… Лужайка, звон колокольца, треск сушняка… Что это… лошадь! Выходит на дорогу, протягивает губы, просит хлеба. Жаль, нет с нами хлеба. Монахи приучили, носят хлеб. Ласкаем, треплем по губам. Кроткая какая, нежные какие губы… бархат. Бежим, оглядываемся: все стоит, ждет хлебца, смотрит. Высокий крест, гранитный, черный. Странно — крест в лесу! Стоит — и смотрит. Оглядываемся — он смотрит. Нет, не жутко, а легко теперь: стоит, благословляет. Вон что-то забелелось, — стены башни, — скит Всех Святых. Где-то вода блестит в деревьях. Пруд? Рощица, там… холмик? Могила чья-то, крест. Нам грустно. Проходим мимо огорода. Ворота на запоре. А вот калитка. Тут предел: женщинам нельзя. В калитку видно: двор, трава, густая, темная. Башня на углу — как крепость. Надо расставаться. Жена робеет, просит — поскорей, недолго… Садится у ворот на травку. Вот странно — женщинам нельзя! Только почему-то — в праздник. Жалею, зачем пошли сюда. Глухое царство, мрак. Иду по травке — и шагов не слышно. Тишина, глухая, как… в могиле. Храм, тихий, в пустоте. Вон казармы словно… низенькие — кельи? Холодный отблеск в окнах, неуют. |
| Инок. Выход есть. Он заключается в следующем: нужно, чтобы в нашем сердце образовался некоторый постоянный духовный молитвенный союз с Богом, установилось наше неразрывное молитвенное единение с Господом Иисусом Христом, и оттуда, из сердца, исходила бы двигающая сила, направляющая всю нашу внутреннюю и внешнюю жизнь согласно духу и заповедям св. Евангелия. Иерей. Но как же создать в нашем сердце такой, как вы говорите, союз с Господом, или постоянное молитвенное сопребывание с Ним? Инок. На этот вопрос Церковь отвечает своим учением об Иисусовой молитве, умом в сердце совершаемой. Наша общая печальная ошибка заключается в том, что мы не пользуемся молитвой как постоянной духовной силой, направляющей нашу духовную жизнь. Это я говорю не только об Иисусовой, но и о всякой другой нашей молитве. Мы смотрим на молитву лишь как на известную дань Богу. Уплатил эту дань, прочитал или выслушал положенные молитвы, значит, выполнил все, что от меня требуется. Я могу теперь жить и делать, что угодно. Придет пост, покаюсь и опять за прежнее. Мы не смотрим на молитву как на нашу постоянную спутницу и сотрудницу в правильном ходе нашей внутренней и внешней христианской жизни, не смотрим, конечно, потому, что у нас нет и заботы об устроении нашей жизни по-христиански. Для того же, чтобы наша жизнь была устроена по-христиански, необходимо, чтобы прежде всего наше сердце было устроено по-христиански, ибо из него идут истоки нашей духовной жизни. Достигнуть этого правильного устроения сердца и помогает нам Иисусова молитва, которая, укореняясь в сердце, начинает управлять оттуда всей нашей жизнью. Здесь-то и открывается третий вид молитвы, как постоянного внутреннего молитвенного делания, имеющего целью, при помощи Божией, привести к напечатлению в сердце постоянной молитвенной памяти о Господе Иисусе Христе, при помощи которой преодолеваются нечистые движения сердца и утверждается в сердце правильная духовная христианская жизнь. Это значение Иисусовой молитвы не есть что-либо новое – оно во все времена сознавалось в Православной Церкви. |
|
|
