| Архиепископ Рязанский Смарагд (Крыжановский) в своих административных отношениях, иерархическом правлении и личной жизни Источник Административно-служебные отношения архиеп. Смарагда (к губернаторам). – Его личная жизнь и священнослужебная практика. – Черты личного характера и внешнего обращения. – Отношения к духовенству. В служебно-административном отношении особенно упрекают Смарагда в горделивом самовластии, которое, тяжело отзываясь на подчиненном духовенстве, вызывало напрасные осложнения и вредные столкновения с светским начальством. Верно, что Смарагд был весьма самоуверенный человек 1 и архиерейство чтил высоко, превознося свое святительство чуть не до степени святых отцов 2 , хотя в этом отношении не был единичным исключением среди тогдашних иерархов 3 . При всем том является спорным категорический тезис, будто он «редко ладил с губернаторами» 4 . Для Полоцкого периода все убеждает, что Смарагд жил тогда в мире и согласии с представителями гражданской администрации 5 , и разве временно бывали здесь недоразумения 6 . Правда, Всеподданнейший доклад графа Н. А. Пратасова 5 июня 1837 г. говорит в оправдание перевода в Могилев Смарагда, будто он, «не постигая видов правительства, поставил себя чрез то в неприятные соотношения с местным гражданским начальством», но по существу это заявление крайне странно, ибо почему правительственные «виды» по церковным вопросам могли быть яснее для гражданских начальников? Не потому ли, что последним сообщали их, а от непосредственных церковных владык держали в секрете, и они, конечно, не постигали этих сокровенных тайн, имея определенные инструкции и следуя своему архипастырскому долгу? И если это так, то кто же виноват, что при подобном политиканстве происходили тогда взаимные трения и прямые столкновения?... Затем, и фактически слова графа Н. А. Пратасова справедливы лишь частию – для Витебского военного губернатора, генерал-майора И. С. Жиркевича, переведенного 17 сентября 1836 г. из Симбирска, но не менее бесспорно, что это был крайне грубый солдат, самовольно и резко вмешивавшийся в церковные дела, где Смарагду нельзя было оставлять постороннего вторжения без энергичного отпора 7 . |
| По другим пунктам в известных нам данных утверждается, что Смарагд «с молодости до старости свято хранил чистоту жизни» и касательно девства был столь щепетилен, что «избегал встречаться с женщинами, чем подавал повод приближенным даже смеяться над собою, когда, прохаживаясь по архиерейскому двору (не в Орле) и завидев женщину, он спешил уйти в свои покои: когда случалась необходимость принимать по делу дам, то Владыка принимал их не иначе, как двух» 51 . Вообще же Смарагд в этом отношении заботливо удалялся всяких искушений и соблазнов, внушая это и своим подчиненным 52 , почему неблаговидные слухи о нем по этой части больше походят на сплетни 53 . В равной мере прочно удостоверяется, что этот архипастырь совсем не употреблял крепких напитков, пьяных гнушался и пьянство искоренял 54 , а если иногда устроял «учреждения» на широкую ногу и принимал у других, то «никогда при угощениях не забывался, никогда не позволял себе ни малейшего излишества в питии и собеседник был, каких мало, живой, разнообразный, юморист, большею частью – бесконечно ласковый, беспредельно благодушный; русская душа на распашку» 55 . Можно сказать не более того, что этот «Архипастырь не был записным постником» 56 , «жил не роскошно, однако ж весьма прилично, был гостеприимен, радушен» 57 , а все прочее – сказки и фантазии 58 , ибо, напр., «в Могилеве образ его жизни не был ни скуднее, ни роскошнее ни предместников его, ни преемников» 59 , и там «об отступлениях от монашеского устава не слышно было ровно ничего» 60 . Обязанности епископского сана охранялись и наблюдались Смарагдом настолько, что пред хиротониею он бросил нюхать табак, которого в молодости употреблял много 61 . В целом жизнь его оставалась чистою 62 , и с ранних лет до самой старости Смарагд был всегда непорочен, идя по своему крестоносному пути не укоризненно и свято 63 с неизменным благоговением, но без всякой лицемерной показности 64 . Относительно богослужений документы подтверждают 65 и все согласно заявляют, что Смарагд был истинно церковный человек, любил и всюду учреждал торжественное церковное благолепие, при чем на всех кафедрах славился своими великолепными хорами, которыми удивлял даже Петербург 66 . |
| 140 † Н. С. Лесков, Мелочи архиерейской жизни в Полном собрании сочинений по изданию «Нивы», т. XXXV, стр. 79 сл., 81. 144 Вот несколько мелких фактов, переданных лично нам одним из Рязанских архиерейских певчих (С.-Петербургским прот. В. Я. Некрасовым). Раз, когда самые малые из них играли в бабки на архиерейском дворе, вдруг показывается грозный Смарагд, направляясь в свой сад в сопровождении эконома, прот. Никифора Алексеевича Страхова. Мальчики уже собирались разбежаться, но Смарагд остановил их и сам наравне с ними принял участие в этой игре, а на другой день прислал гостинцев. Снисходительно относился он и к ловле певчих птиц в западни и, застигнув за этим делом нашего осведомителя, похвалил последнего «молодцом» и послал его с синицей к келейнику Матвею. Поездки по епархии были праздником для певчих мальчиков, из коих каждый привозил с собою не менее 30 руб. чайных. Это совершалось обычно в начале знойного июля, и Смарагд держался в пути – не при народе – с патриархальною простотой, сидя в экипаже лишь в подряснике, с расстегнутою грудью и с непокрытою головой. Певчие должны были поспевать в села раньше владыки, но однажды последний задумал, шутя, опередить их, а те помчались от него, – и так все неслись «в запуски» верст пять без передышки. Защищал Смарагд своих певчих и от школьных невзгод. В 1862 г. было освящение храма в Павловском загородном участке Рязанского архиерейского дома (см. выше 1913 г., 3, стр. 312), при чем тут присутствовали и светские власти во главе с губернатором. Во время бывшего потом обеда певчие исполняли разные приличные светские песнопения, вызывавшие общее одобрение. Смарагд особенно растрогался после кантаты «Слава на небе ясному солнышку» и, обратившись к инспектору Семинарии, прот. Н. А. Ильдомскому († 19 мая 1865 г.: см. у † А. С. Родосского на стр. 166–167), сказал: «Вот ты ворчишь, что певчие плохо успевают, а слышишь, каково пение?!... с одного вола, о. инспектор, двух шкур не дерут». 145 См. Д. З-ч (Даниил Степанович Захаревич), кандидат XIX курса Спб. Дух. Академии (у † И. А. Чистовича на стр. 435 и у † А. С. Родосского на стр. 157–158), Архиерейский хор при архиепископе Смарагде: воспоминания бывшего дисканта-солиста (1837–1841 г.г.) в «Русской Старине» 1883 г., т. XIX, стр. 421–429, особенно же стр. 424 сл., 429: «Вообще на преосвященного Смарагда мы смотрели как на отца и добрая память о нем, – я полагаю, – сохранится у каждого из современных мне бывших маленьких певчих», † Архиеп. Никанор, Биографические материалы 1, стр. 67 сл. |
| См. выше «Христ. Чтение» 1912 г., 9, стр. 947; 10, стр 1077, 1078; 1913 г., 2, стр. 190–191; 3, стр. 319–320, 323. По словам И. А. Архангельского (см. стр. 307 125а ), «преосвящ. Смарагд был человек чрезвычайно умный, добрый, гуманный, хотя и очень строгий, и вспыльчивый», а С.-Петербургский протоиерей И. И. Демкин пишет нам, что «вообще в Рязанской епархии Смарагд оставил после себя добрую память среди духовенства, которое в его лице имело доброго начальника». Рязанский кафедральный протоиерей Феодор Михайлович Толеров, два года служивший в Рязанской Духовной Семинарии при этом архиепископе и присутствовавший при его погребении, в письме к нам (полученном 1913, V, 24 – пятница) сообщает: «Характера Смарагд был прямого, решительного, горячего до излишества, чем на первых порах наводил страх и трепет на духовенство, еще хорошо не ознакомившееся с характером Владыки. С течением времени скоро убедились, что Владыка, при своей горячности, имел сердце доброе, благожелательное и духовенству преданное. Это был первый защитник духовенства в разных делах и жалобах, не взирая на лица, от чего бывали резкие конфликты с светскими властями, начиная с губернатора, и прочими доносчиками – градскими и деревенскими, – защитник опытный, стойкий, справедливый. Он же во многих случаях спасал духовенство от волокиты консисторской, в то время особенно тяжелой для духовенства, своими административными, архипастырскими мерами. До преосвящ. Смарагда священники почти все, кроме градских – власть имущих или благочинных некоторых, оставались без наград. Преосвящ. Смарагд взыскал забытое духовенство. На священниках сельских явились скуфьи, камилавки и кресты, не говоря о набедренниках. При этом Владыке духовенство воспрянуло, как бы ожило, Владыку полюбило и перестало его бояться и трепетать несмотря на его горячность, убедившись в том, что эта горячность добрая, не соединенная с худыми последствиями. Вообще паства Рязанская питала к Высокопреосвящ. Смарагду высокое почтение и уважение, а духовенство так сроднилось с ним, как с отцом и мудрым правителем». Не видно ничего укоризненного о рязанском правлении Смарагда и в донесениях его преемника по Рязанской кафедре, епископа Иринарха (Попова, † 25 сентября 1877 г.), между тем этот последний не склонен был к благоприятным отзывам и заместившему его в Подолии преосвящ. Леонтию (Лебединскому) на все вопросы отвечал (в начале 1864 г.), что там по всем частям «хуже нет» (см. «Богословский Вестник» 1914 г., 1, стр. 147). |
| Разумеется, он не мог потворствовать совращениям и требовал для них уголовного суда по указу 22 апреля 1794 г. 591 , заповедуя наперёд православному духовенству «всячески возвращать своих овец, заблудившихся в иноверии» 592 , – опять же согласно требованию закона, ибо по указу 8 августа 1810 г. могли оставаться в католичестве только перешедшие в него до 1798 года 593 . Тем не менее не допускалось намеренных обострений, – и Смарагд запрещал «называть в форменных бумагах католическую религию заблуждением, хотя она и действительно такова» 594 , а католические вещи дозволил передать из кафедрального собора католикам 595 . В собственную область католичества Смарагд не вторгался, не делал в ней больших завоеваний 596 и лишь принимал обращающихся 597 , поскольку искренность их часто была сомнительна 598 . Мы видим, что в отношении к католическому иноверию Полоцкий архипастырь применял только меры охранения от его соблазнов своего православного стада. То же начало проходило и в действиях касательно распространённого там раскола 599 . В последний совращено было в крае великое множество православных 600 , не исключая интеллигентных лиц 601 , как и теперь даже в одной Витебской губернии насчитывается до 120 тысяч раскольников 602 . Они, пользуясь всякими связями и поблажками, сами переходили в наступление, стараясь похищать православных овец. У них чувствовалась сила, если простая раскольница осмеливалась поносить православную веру 603 . По поводу раскольнической пропаганды Смарагд предписывал «строжайше наблюдать, чтоб... все плутни раскольников открыты были» 604 . Ему было вредно не только происходившее таким путём существенное умаление его паствы 605 , но и увеличение раскола хотя бы за счёт католиков, ибо «совращением людей из какой бы то ни было веры в раскольническую ересь сия пагубная ересь умножается и утверждается – вопреки пользам православной Греко-российской веры» 606 . В этой области Смарагд собственно желал лишь «обуздать дерзость пагубной ереси, выходящей за свои пределы» 607 , а раз последние нарушались, – он и сам проникал туда в интересах охранительных и миссионерских. |
| 562 В виду сего Смарагд хлопотал, чтобы «при удобном случае, когда все казённые имения по Витебской губернии отдаются на 12 лет в аренду, обращено было особенное внимание на истребление польского духа между казёнными крестьянами; а это не иначе может быть, как через отдачу тех имений в руки арендаторов православных» (см. письмо С.Д. Нечаеву от 7 февраля 1835 г. у о. Г.И. Шавельского, Последнее воссоединение с православной церковью униатов Белорусской епархии, стр. 34). Ходатайствуя о сём, Смарагд 20 января 1835 г. обращается к кн. Н.Н. Хованскому: «к невозможному никого обязывать не можно; по крайней мере, соблаговолите, М.Г., представив кому следует всю важность настоящего предмета, дать в сём случае елико возможно ощутительнейший перевес в пользу нашего русского православия»; 12 марта 1836 г. он просит об аренде им. Станиславово (в Полоцком у.) для Ивана Соколова , а 30 марта о том же по имению Струнь для Луки Ульяшенки. Напротив, православных и даже лютеран всячески отстраняли католики. Так, «при бывших в Витебской Казённой Палате на казённые имения торгах» «польский помещик г. Подвинский единственно из фанатизма и чтобы не допустить исповедников Греко-российского или Евангелического исповедания до взятия в (12 летнюю) аренду имения (Спас и Юревичи в Полоцком у.), вероятно по наущению целого общества здешних Белорусских помещиков наддал (к прежней цене 8.500 руб.) ещё 1.700 руб., несмотря на то, что не имеет благонадёжных залогов», дабы отвести поверенного барона Корфа, Динабургского купца лютеранина Ивана Кранихфельда (ср. выше стр. 310, 67 абзац начало: «Напр., И.Ф. Глушкову... о некоем Кранихфельде...». – Редакция Азбуки за которого 18 апреля 1835 г. и ходатайствует Смарагд пред кн. Н.Н. Хованским (см. в Витебском Губернском Архиве 1837 г. по описи, св. 2, д. 148, л. 1–70). 563 Так, Смарагд 3 января 1836 г. пишет губернатору Н.И. Шредеру, что униаты крестьяне казённого имения Чемес (в Полоцком у.) «лично взошли к нему с прошением» о желании принять православие, «но по сие время удерживаются от торжественного изъявления оного арендатором Чемесского имения католиком Мисуною и соединённым с ним связями, – к изнурительному отягощению их тяжкими работами в пользу арендатора сверх назначенных в контракте, – старостой Никифором Кирилловым. Первый из них, узнав о намерении всей волости обратиться в православие, самыми жестокими словами бранил одного из крестьян Петра Семёнова, называя его схизматиком, жидом и бунтовщиком, угрожая содрать кожу, если он осмелится сам поступить и соглашать других к православию. А другой староста Кириллов даже осмелился тяжко побить выборного Петра Феодорова, чтобы отклонить от присоединения и устрашить этим примером прочих крестьян, желающих присоединиться». См. в Витебском Губернском Архиве 1836 г., св. 3, д. 3, л. 1–24. |
| Разумеется, здесь встречались большие препятствия и трения, напр., в форме оппозиции не только римского католицизма, но и гражданской власти 505 , которая иногда не всегда охотно и не скоро исполняла законные просьбы духовной, порою же прямо тормозила дело 506 . Смарагд – при объездах епархии – старался действовать непосредственно на помещиков 507 , которые в большинстве были поляками-католиками и скорее готовы были поддерживать униатство в ущерб православию 508 . Нужна была необыкновенная энергия, чтобы добиться благоприятных результатов даже там, где всё, по-видимому, обещало их с несомненностью 509 . Так, после поездки в 1832 г. Калужского кафедрального протоиерея Зверева для обозрения и улучшения православных церквей Витебской губернии состоялось Высочайше утверждённое определение Св. Синода чтобы в имениях казённых церкви исправлялись на счёт, казны, а в помещичьих устроились иждивением владельцев их, при чём епархиальное начальство приглашалось действовать на помещиков чрез гражданское начальство с должным настоянием 510 . В 1834–1836 гг. Смарагд многократно обращался по сему предмету и к кн. Н.Н. Хованскому и к Н.И. Шредеру: – оба они отвечали предупредительно, что учинено надлежащее распоряжение о непременном устройстве во владельческих имениях православных церквей средствами владельцев.., «но вообще никаких в продолжение трёх лет по объявлении Высочайшей воли успехов не последовало». Смарагд 1 февраля 1837 г. просит нового генерал-губернатора П.Н. Дьякова 511 принять «могущие быть действительными благораспоряжения к тому, чтоб предмет сей не ограничивался одними столь долговременными и бесполезными переписками между собой духовного и гражданского начальства, но на самом деле возымел бы желаемый успех» 512 . При таких условиях Смарагд достиг очень многого, а в целом – достаточно прочно поставил новоустроенные православные приходы. В дальнейшем идёт уже руководящей и контролирующий надзор, где не опускаются из вида ни малейшие частности. Архипастырь предупреждает возможность всяких смут 513 , предписывает служить литургии непременно «в одно издавна заведённое время» 514 и в ограждение равночестности православия ходатайствует, чтобы воспрещение стрельбы в пасху и другие праздники было распространено и на униатские церкви 515 . |
| 23 См. письма м. Филарета к Смарагду в «Чтениях в Обществе любителей духовного просвещения» 1870 г., кн. XII, стр. 41. См. ещё «Астраханские Епархиальные Ведомости» 1899 г. 13, стр. 647–648. См. и ниже, стр. 1080, 89 . 24 Так, в пространных резолюциях 24 февраля и 18 декабря 1842 г. (в Архиве Дух. Консистории 37.705) по ложно-кляузной и каверзной истории о браковенчании чиновника Фуртакова Смарагд убийственно разбил все консисторские решения и привлёк к строгой ответственности всех участников, ноˆ1) не допустил благочинному принятия частной жалобы Фуртакова, как вмешательства в «дело просительское», где жалобщик сам должен искать «установленным порядком»; 2) осудил преждевременное назначение формального следствия, когда нужно было просто потребовать ответов от виновных; 3) отменил слишком мягкое наказание, подчеркнув, что оно «ослабляет власть Консистории, которая обязана таковую власть выражать над подчинёнными на основании законов». 25 Напр., послушника Тихомирова за пьянство и буйство в трапезе Консистория присудила к материальному лишению (доходов и жалованья в течение двух месяцев), но Смарагд 16 сентября 1842 г. применил меры духовно-церковного исправления (см. в Архиве Астраханской Дух. Консистории 38.281). 26 10 августа 1843 г. Смарагд утвердил протокол Консистории, но приписал: «а как Протоиерей Балыклейский, производя следствие ещё в Апреле месяце, без всякой причины удерживал оное у себя до 16 числа июля, и потом представил оное с опущениями и без надлежащей в некоторых случаях формы (что самое, равно как и замеченная с некоторого времени Епархиальным Начальством неисполнительность и неисправность его, подают не совсем выгодное о нём мнение), то за таковые действия, с достоинством благонадёжного сановника духовного не сообразные, сделать ему, Балыклейскому, замечание с подтверждением, изъяснённым в заключении Консистории, и под опасением за противное неприятных для него следствий». См. в Архиве Астраханской Дух. Консистории 38.674. 27 По делу о послушнике Лебедеве, говорившем в Иоанно-Предтеченском монастыре проповеди своего сочинения, Смарагд, отменив 5 января 1844 г. мнение Консистории, как «вовсе неосновательное», передал ей на новое решение, а при утверждении последнего 20 мая прибавил: «протокол сей, внесённый ко мне на рассмотрение прошедшего апреля 28 дня, не мог быть пересмотрен мной ранее 20 числа мая, по приключившейся мне со дня Светлой Пасхи (бывшей тогда 26 марта), известной Консистории и Епархии, болезни, от которой едва ныне чувствую некоторое облегчение». См. в Архиве Астраханской Дух. Консистории 39.079. |
| 5 июня 1858 года архиепископ Смарагд был перемещён в Рязанскую епархию. С тяжёлым чувством покидал преосвященный Смарагд Орёл. Простившись с орловской паствой, он незаметно выехал из города окольным путём вброд через реку Оку. Духовенство Орловской епархии сохранило о нём память как об архипастыре добром и мудром. Рязанская кафедра была последней в жизни архиепископа Смарагда. Гонимый клеветами и недоброжелательством, он вынужден был не по своей воле много странствовать. Здоровье его пошатнулось, и тогда он стал думать об уходе на покой, но, зная бедственное положение архиереев «на покое», когда они всем в тягость, архиепископ до конца дней своих, несмотря на болезнь, оставался на кафедре. В Рязанской епархии архиепископ Смарагд также уделял большое внимание церковному строительству. Рязанская паства благодарна своему архипастырю за устройство церкви в честь благоверного рязанского мученика Романа, пострадавшего в Орде, которому в епархии не было ни одного храма. Вообще церковное благоустройство и строительство было главной его заботой. В Рязани архиепископ Смарагд почувствовал, что силы его уже надломлены, он часто стал говорить о своей близкой кончине. После ревматизма он заболел водянкой, но не слег в постель, а проводил последние дни в кресле. «Умер на ногах» 11 ноября 1863 года, после 32-летнего архиерейского служения, всего прожив 67 лет. На отпевание своего архипастыря собралось почти четверть жителей Рязани. Тело архиепископа Смарагда, по его завещанию, было погребено в Архангельском соборе. Из чувства уважения к своему почившему архипастырю в городе на девять дней были прекращены все общественные и увеселительные мероприятия и устроены всеобщие поминки. В заключение биографии архиепископа Смарагда можно сказать, что это был человек, отличавшийся своеобразным характером. Он был энергичен, строг, резок в суждениях, иногда грубоват, но, с другой стороны, добр, заботлив и внимателен к людям. Мнения о нём современников были самые противоречивые. Причём отрицательное мнение о характере архиепископа Смарагда всегда преобладало, так как в защиту его говорить нельзя было, ругать же позволялось всем и сколько угодно. Даже митрополит Московский Филарет, судя по оставшемуся после смерти архиепископа Смарагда наследству, склонен был верить всему говорившемуся о нём. |
| О нем в этой епархии сложилось мнение как о хорошем администраторе, со вниманием и тщательностью вникавшем во все дела. Во избежание излишнего сутяжничества архиепископ некоторые вопросы решал самостоятельно, без консистории, но при этом никогда не преступал своих прав и не брался решать то, чего сам лично не знал. В Орле, как и в Астрахани, архиеп. Смарагд занимался благоустройством, восстановлением и строительством новых церквей, причем очень много делал на средства благотворителей. Он по-прежнему в свой кафедральный город старался подбирать хорошее, грамотное духовенство, занимался усовершенствованием монашеской жизни. При архиеп. Смарагде учреждена вновь в 1851 году Болховская Богородично-Всехсвятская женская община. В 1853 году он был вызван на годичную сессию в Святейший Синод . Уделяя много внимания Орловской епархии, архиеп. Смарагд питал надежду находиться здесь до конца дней своих. Но этой надежде не суждено было сбыться. Здесь, в Орле, особенно сказалось влияние на судьбу архиеп. Смарагда его недоброжелателей, которые всячески старались очернить его деятельность. Из Орла усиленно пошли слухи о лихоимстве архиеп. Смарагда. Например, будто архиепископ не принимал ни одного прошения без вложенных в него кредиток, возвращая со словами: " прошение без нумера " , и другое подобное этому. Совсем другое говорит о личной жизни архиеп. Смарагда архим. Иерофей (Домницкий) [? в списке лит.: Добрицкий], который служил при нем более 20 лет (до дня отъезда его в Рязань). Архиеп. Смарагд, по свидетельству архим. Иерофея, не имел пристрастия ни к чему земному. Единственное, что было дорого ему, - это книги, но ввиду того, что ему часто приходилось переезжать, он роздал и свои книги: часть Могилевской семинарии, а часть оставил в Харькове. Но в орловский период жизни архиеп. Смарагд стал больше уделять внимания своему личному благосостоянию, чувствуя приближение старости и зная, как тяжело бывает архипастырю, находящемуся на покое. Этим своекорыстно начали злоупотреблять окружающие, действуя якобы от имени архиепископа. Это явление усугубило нарекания на архиеп. Смарагда и предопределило перевод его из Орловской епархии. Непосредственной же причиной перевода архиеп. Смарагда из Орла явилась история со священником Семовым, которая началась с защиты последнего архиепископом Смарагдом, а потом, по вмешательству из С.-Петербурга, превратилась в злостную тяжбу сельского иерея со своим архиепископом, который оказался под следствием и даже у членов своего духовенства. Так незначительное дело превратилось в скандальную историю, которая вышла за пределы Орловской епархии. Разбор дела оправдал архиеп. Смарагда, но ответственные лица, не разобравшись до конца, постарались убрать его (Смарагда) из Орла. |
|
|
