| (1) Тот же Василий: Блажен тот, кто глубоко познает свою рану; таковый может прийти ко врачу и сказать: исцели душу мою,. яко согрешил пред тобою... Этот голос: Господи Боже мой – показывает внутреннюю расположенность и приличен пророческому званию. Бог принадлежит не всем, но только тем, которые присвоились Ему любовью: Бог, говорит, Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Если б Он был Богом всех, то не было бы сие свидетельство о них исключительно. Пс.29:4 . Господи, возвел еси от ада душу мою Если сии слова понимать о Давиде и Церкви, то Бог освободил душу Давида и верующих от тьмы греховной. Или это говорит о разрушении и сокрушении ада, также об освобождении душ из ада, которое даровал им Христос, как говорит Кирилл. Если же понимать и об Езекии, то сие слово показывает, что Бог освободил его от тьмы плена, который производит в душе тьму печали. Спасл мя еси от нисходящих в ров Что Давид сказал выше, то говорит и здесь, ибо свойственно благодарящим разнообразить изъяснение благодарности и сим более показывать свою признательность. Под рвом должно понимать бедствие, от которого нельзя избавиться. Ибо таков оный глубокий ров, ИЛИ под рвом разумей гроб, или ад, потому что как гроб, так и ад находятся в глубине земли; и никто не может избавиться от них сам собою. Говорит, Ты, Господи, освободил меня от нисходящих в бедствие: и если разуметь сии слова о Давиде и Церкви, то ров есть душевное бедствие, а если разуметь о Езекии, то ров есть телесное бедствие. При сем надобно заметить, что не все последующие слова относятся к Давиду и к Езекии, но только некоторые. Таковы большею частью слова пророков; он не все сряду относятся к одному лицу, но одни идут к одному лицу, а другие к другому. Пс.29:5 . Пойте Господеви преподобнии Его Пойте Господу, говорит, преподобные, то есть, праведники, добродетельные. Потому что те, которые не таковы – не суть праведники и добродетельные, хотя поют чувственно, но истинно не поют. Никакое гнилое дерево не приносит хороших плодов, как сказал Господь ( Матф.7:18 ): так и сердце смертоносное и грешное не может приносить слова жизни и добродетели. Посему и Сирах сказал: не красна хвала в устах грешника ( Сир.15:9 ) (1). |
| 3. Фрагменты, наиболее существенными из к-рых являются отрывки «Апологии» и гомилии «О крещении». А. Сучу сообщил об открытии копт. текста гомилии М. «О крещении» в саидском манускрипте ( Suciu A. Recovering a Hitherto Lost Patristic Text: Greek and Coptic Vestiges of Melito of Sarde " «De Baptismo» - доклад на 11-м Междунар. конгрессе копт. исследований, Клэрмонтский ун-т, Калифорния, 25-30 июля 2016). М. ошибочно приписывается также ряд сочинений, самыми объемными из к-рых являются сир. «Апология» (CPG, N 1095) и «Ключ» к Свящ. Писанию (CPG, N 1098). Учение М.- типичный представитель малоазийского богословия, берущего начало от апостола и евангелиста Иоанна и представленного такими авторами, как сщмч. Ириней Лионский или Ипполит Римский. Он настаивает на существовании двух природ Христа, предваряя дальнейшие общецерковные формулировки; особенно подчеркивает реальность и телесность воплощения Господа, что привело к упрекам в «антропоморфизме» в его адрес со стороны Оригена . Архаические черты доникейского богословия прослеживаются в отсутствии четких высказываний о Св. Духе (иная т. зр.: Максимов Ю. В. Учение о Святом Духе в ранней Церкви (I-III вв.). М., 2007. С. 140-144). В антропологии М. настаивает на том, что образ Божий заключается не только в душе, но во всем человеке, в т. ч. и в его теле. Соответственно М. является дихотомистом, не отделяющим душу от духа (подробнее о богословии М. см.: СДХА. С. 431-451). В экзегетике М.- один из наиболее ярких последователей типологии, избегающей крайностей аллегорических толкований (подробнее см.: Там же. С. 451-480). Особое внимание М. уделял полемике с гностиками и иудеями. Его интерес к канону Свящ. Писания и путешествие на Св. землю также, очевидно, были связаны с антииудейской полемикой. Некоторые тексты православного богослужения Великого пятка и крестобогородичны среды и пятка Октоиха отражают косвенное влияние произведений М. на древнецерковную лит-ру. Об этом свидетельствуют, во-первых, употребление слова «Агница» применительно к Богоматери (подробнее см.: Там же. С. 574-575) и, во-вторых, особая выборка ветхозаветных чтений. Из 4 ветхозаветных текстов, развернуто цитируемых М. в § 61-64 гомилии «О Пасхе», 3 встречаются вместе именно в богослужении Страстного цикла: Пс 2. 1-2 является рефреном богослужения Великого пятка (как антифон 8-го гласа; весь псалом читается в начале царских часов ); Иер 11. 19 читается в Великий четверток на утрене (паримийное чтение Иер 11. 18-23; 12. 1-5, 9-11, 14) и на царских часах (9-й час) в Великий пяток, восходящих к глубокой древности, а Ис 53. 7-8 читается (в составе чтения Ис 52. 13 - 54. 2) в Великий пяток на 6-м часе и на вечерне. |
| III. Гаий. В «Церковной истории» Евсевий , еп. Кесарии Палестинской (III-IV вв.), приводит фрагмент несохранившегося сочинения, представлявшего собой диалог «церковного человека» (κκλησιαστικς νρ) Гаия и монтаниста Прокла. В «Диалоге» Гаий упоминает о сочинении К. «Откровения» (Αποκαλψεις), которое, по словам Гаия, содержало лживые рассказы о чудесах, показанных ангелом, хотя сам К. выдавал эти тексты за сочинение «великого апостола». В «Откровениях», как пишет Гаий, К. утверждал, что после воскресения наступит 1000-летнее земное царство Христа, и люди во плоти, потворствуя желаниям и предаваясь наслаждениям, будут жить в Иерусалиме в «брачном празднестве» (ν γμ ορτς - Euseb. Hist. eccl. III 28. 2). Негативную характеристику «Откровений» К. со стороны Гаия, а также их тематическое и терминологическое подобие некоторым текстам из Откровения Иоанна Богослова (ср.: Откр 7. 2; 19. 7-8; 20. 4-6; Bardy. Cérinthe. 1921. P. 356; Klijn, Reinink. 1973. P. 5) исследователи соотносят с полемикой, засвидетельствованной в соч. «Главы против Гаия» (Gapita Contra Gaium; CPG, N 1891), и с тем, что сообщает свт. Епифаний Кипрский о еретиках, отвергавших сочинения Иоанна Богослова ( Epiph. Adv. haer. 51. 3). Такое сопоставление позволяет предположить, что Гаий был одним из тех, о ком сообщает свт. Епифаний, называя их алогами ; вместе с тем это отождествление принимают не все исследователи ( Schwartz. 1904. S. 40; Idem. 1914. S. 213; Hengel. 1993. S. 27; Brent. 1995. P. 131-184; Markschies. 1998. S. 59). Выдвигалась гипотеза, что алоги связывали осуждаемые ими сочинения Иоанна Богослова с трудами К., причиной чего могло быть в числе прочего неверное истолкование ими рассказа о крещении Иисуса в Евангелии от Иоанна (Ин 1. 14-37), в к-ром они видели сходство с известным им по ересеологической традиции учением К. о схождении небесного Христа на земного Иисуса (см.: Hall. 1978. S. 290; Orbe A. Sobre los «Alogos» de san Ireneo//Gregorianum. R., 1995. Vol. 76. P. 47-68). Исходя из сохранившихся в передаче сир. писателя Дионисия бар Салиби (XII в.) фрагментов соч. «Главы против Гаия», которое приписывалось Ипполиту Римскому (см.: Dionysius bar Salibi. In Apocalypsim Ioannis//CSCO. 1909. T. 53. P. 4; 1910. T. 60. P. 1-2), некоторые исследователи заключали, что, по мнению Гаия, Откровение Иоанна Богослова и Евангелие от Иоанна были на самом деле написаны К. Вместе с тем в кон. XX - нач. XXI в. эта гипотеза была оспорена и в наст. время признается недостаточно обоснованной (подробнее см.: Hill. 2004. P. 172-204). |
| IV 22). Епифаний Кипрский дополнил это предание сведением, что отцом К. и его брата Иосифа Обручника был некий Иаков, прозванный Панфиром (Πνθηρ) ( Epiph. Adv. haer. [Panarion] 78. 5-7). Тем не менее блж. Иероним считал, что жена К. Мария была матерью Иакова Младшего, Иосифа и Иуды ( Hieron. In Matth. 12. 49; ср.: Idem. Adv. Helvid. 16//PL. 23. Col. 200-201). О том, что сыном К. был Иаков, брат Господень, есть свидетельство и у свт. Иоанна Златоуста ( Ioan. Chrysost. In Galat. 1. 11); этому преданию следует и блж. Феодорит Кирский ( Theodoret. In Galat. 1. 18//PG. 82. Col. 468). Непонятно, на каком основании предание о К., отраженное у Евсевия, отвергается в словаре Н. Н. Глубоковского ( Глубоковский Н. Н. Клеопа// Он же. Библейский словарь. Серг. П.; Джорд., 2007. С. 407). Вероятно, предание о том, что К. принял мученическую кончину на том же месте, где ему и его спутнику явился Христос - т. е. в Эммаусе, впервые встречается в сочинении лат. паломника архидиак. Феодосия «О расположении Св. земли» (ок. 530) ( Theodos. De situ Terrae Sanctae. 4). К. представлен во всех визант. каталогах апостолов от 70: в списке V-VI вв., приписываемом свт. Епифанию Кипрскому, он именуется Симеоном и 2-м епископом Иерусалима (Vitae prophetarum. Lpz., 1907. Р. 119); точно такая же информация содержится в каталоге, атрибутируемом Дорофею Тирскому (Ibid. P. 134). К. упомянут в списке апостолов от 70, приписываемом Клименту Александрийскому (Ibid. Р. 127). Имя К. встречается в списке VII-VIII вв. (приписываемом Ипполиту Римскому) вместе с апостолами Симоном Кананитом и Иудой Иаковлевым (Ibid. Р. 166), где он далее также назван епископом Иерусалима (Ibid. P. 167). В анонимном списке апостолов, переведенном с сир. языка на греческий не позднее VII в. и отражающем, по мнению исследователей, наиболее раннюю традицию, к-рая легла в основу каталога т. н. Псевдо-Епифания ( Dvornik F. The Idea of Apostolicity in Byzantium and the Legend of the Apostle Andrew. Camb., 1958. P. 177), о К. говорится, что он с др. |
| Более определенные свидетельства о появлении антифонной псалмодии относятся к IV в. Ряд древних авторов (помимо упомянутой т. зр. Сократа Схоластика) связывают появление этого обычая с практикой Антиохийской Церкви. Появление обычая петь псалмы на 2 хора блж. Феодорит Кирский (V в.; Церк. ист. II 24. 9) связывал с именами Флавиана (буд. Патриарх Антиохийский) и Диодора (буд. епископ Тарсский), боровшихся с арианством в период предстоятельства Леонтия Антиохийского (344-358). Как упоминание пения А. можно интерпретировать толкование антиохийским богословом Астерием Софистом († ок. 341) стиха Пс 18. 3 (Commentarii in Psalmos. Homilia 29. 13). На сир. происхождение антифонной псалмодии указывал Феодор Мопсуестийский († 428) ( Nicetas Choniata. Thesaurus fidei. 5. 30). Антифонное пение очень скоро стало важной частью богослужения монашества IV и последующих веков, внося разнообразие в пение псалмов, особенно во время ночных бдений. Однако термин «А.», по-видимому, не всегда был жестко связан с типом псалмодии. Прп. Иоанн Кассиан Римлянин , описывая практику мон-рей Египта (см. также в ст. «Александрийское богослужение» ), Палестины и Месопотамии, говорит о пении псалмов (в Египте и Фиваиде - 12, см. Двенадцати псалмов чин пения ) антифонным способом и о завершении на Востоке каждого такого псалма пением «Слава» (т. е. слов «Слава Отцу, и Сыну, и Св. Духу») (De inst. coenob. II 2, 4, 8-12; III 8). Для Каппадокии разделение церковного хора на 2 части для попеременного пения во время ночного бдения засвидетельствовано в 375 г. свт. Василием Великим , утверждавшим, что обычаи бдения, молитв и общих псалмопений единообразны в обеих Ливиях, Фивах, Палестине, Аравии, Финикии, Сирии и Месопотамии (Ep. 199). Упоминание А. либо антифонного пения встречается в сочинениях свт. Григория Богослова († 390) «Вечерний гимн», «О добродетели», «О себе самом» и др. (Carmina. I 1. 32; II 1. 10, 16, 50). В К-польской Церкви, по Сократу и Созомену , распространение антифонного пения произошло при свт. Иоанне Златоусте (в молодости бывшем пресвитером в Антиохии), к-рый ввел его в правосл. богослужение в противовес арианскому. О распространенности антифонного типа псалмодии в арианской среде сообщают Сократ Схоластик, к-рый при описании пения ариан (Церк. ист. VI 8. 3) использует слова «попеременно звучащие песнопения» (δς ντιφνους), и Созомен (Церк. ист. VIII 8), к-рый говорит, что ариане пели, «разделяясь по антифонному способу» (μεριζμενοι κατ τν τν ντιφνων τρπον). А. в правосл. литургической традиции |
| Большой вклад в изучение лат. литургических рукописей внесли мавристы . Так, Н. Ю. Менар († 1644) издал древние монашеские уставы, собранные Бенедиктом Анианским, и одну из рукописей Сакраментария Григория со своими комментариями. Ж. Мабильон († 1707) опубликовал собрание Ordines Romani ( Mabillon J. Musaeum italicum. P., 1689. T. 2), Послание Иоанна Диакона Сенарию (Ibid. 1687. T. 1. Fasc. 2. P. 69-76), неск. памятников галликанского обряда ( Idem. De Liturgia Gallicana Libri III. P., 1685), в т. ч. впервые - Люксёйский Лекционарий (Ibid. P. 106-173) и Миссал из Боббио ( Idem. Musaeum italicum. P., 1687. T. 1. Fasc. 2. P. 278-397; о трудах Мабильона см.: Cabrol F. Mabillon et les études liturgiques//Mélanges et documents publiés à l " occasion du 2e centenaire de la mort de Mabillon. Ligugé, 1908. P. 147-167). Его ученик Э. Мартен († 1739) обнаружил и издал толкование мессы, приписываемое св. Герману Парижскому (Thesaurus novus anecdotorum/Ed. E. Martène. P., 1717. Vol. 5. Col. 85-100), а также выборки из большого числа средневек. рукописей, относящиеся к совершению таинств и служб суточного круга; особое значение имели его труды по истории монастырского богослужения (см. собр. соч.: Mart è ne E. De antiquis Ecclesiae ritibus. Antw., 1736-1738. 4 vol.; анализ использованных Мартеном источников см.: Martimort A. G. La documentation liturgique de Dom E. Martène: Étude codicologique. Vat., 1978. (ST; 279); Idem. Additions et corrections à «La documentation liturgique de Dom E. Martène»//Ecclesia Orans. R., 1986. Vol. 3. P. 81-105; Darragon B. Répertoire des pièces euchologiques citée dans le «De antiquis Ecclesiae ritibus» de Dom Martène. R., 1991. (BEL.S; 57)). Лат. переводы чинопоследований литургии и др. таинств по греч., копт., эфиоп. и сир. рукописям с комментариями и монографическими исследованиями издал Э. Ренодо († 1720) ( Renaudot E. Liturgiarum orientalium collectio. P., 1716. 2 t.; 2-е испр. изд.- Francfurt a. M.; L., 1847). Дж. Бьянкини († 1764) в предисловии к одному из томов Liber Pontificalis издал Веронский Сакраментарий, составление которого он приписал свт. |
| Возможность такого возрастания и прощения грехов по смерти ясно видна из слов Спасителя: «всякий грех и хула простятся человекам... если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» ( Мф.12:31–32 ); если бы по смерти вообще невозможно было бы прощение грехов, то Господь не сказал бы, что в будущем веке не простится хула на Духа Святого. Молясь перед Своею крестной смертью об учениках, Господь просил Отца даровать им и вечное блаженство: «Отче!.. хочу, чтобы там, где Я и они были со Мною, да видят славу Мою...» ( Ин.17:24 ). Апостол Павел просил Господа оказать милость Онисифору по смерти его: «да даст Господь обрести милость у Господа в оный день» ( 2Тим.1:18 ), то есть в день Страшного Суда. Апостол Петр, говоря о проповеди Господа «находящимся в темнице духам... некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению», замечает, что «и мертвым было благовествуемо» ( 1Пет.3:19:20; 4:6 ). Если бы в загробной жизни не существовало духовное возрастание и прощение грехов, то не нужно было бы и благовествование. В Священном Писании есть немало и прямых указаний на молитвенное поминовение умерших и на милостыню за них. Так в ветхозаветной Церкви во все времена существовал обычай преломлять по умершим хлебы и раздавать их при гробах неимущим ( Втор.26:14 ; Иер.16:7 ), налагать на себя пост по случаю кончины близких ( 1Цар.31:13 ; 2Цар.1:12 ); книга Судей израилевых указывает, что поминовение умерших было обычаем в Израиле ( Суд.11:40 ) – все это делалось с целью испросить умершим прощение их грехов. О милостыне в память умерших говорится и в книге Руфь: «Благословен он (Вооз) от Господа за то, что не лишил милости своей ни живых, ни мертвых» ( Руф.2:20 ), Иисус сын Сирахов поучает: «Милость даяния да будет ко всякому живущему, но и умершего не лишай милости» ( Сир.7:36 ). Пророк Варух свидетельствует, что израильтяне обращались к Богу со следующей молитвой: «Господи Вседержителю, Боже Израиля! услышь молитвы умерших Израиля и сынов их... Не вспоминай неправд отцов наших..» ( Вар.3:4–5 ). Иуда Макковей, увидев, что у всех павших в сражении воинов под хитонами были «посвященные Иамнийским идолам вещи, что закон запрещал иудеям», обратился к Богу с молитвой: «да будет совершенно изглажен содеянный (павшими воинами) грех» и «принес за умерших умилостивительную жертву» ( 2Мак.12:39–45 ). |
| Заповедью Твоею Ты соделал меня мудрее врагов моих; ибо она всегда со мною. Я стал разумнее всех учителей моих; ибо размышляю о поучениях Твоих. Я сведущ более старцев; ибо повеления Твои храню. (98–100) Радикальная противоположность такой Премудрости — тот персонаж псалмов 14(13) и 53(52), который выговорил»в своем сердце», т. е. в средоточии своей негодной, невоспитанной, нездравой мысли:«нет Бога». Как бы мы ни переводили примененное к нему слово nbl — «глупец»,«безумец», или иначе, — очевидно, что имеется в виду отсутствие того особого ума, о котором только что шла речь. От легендарных времен Соломона, царя писцов и мудрецов, при котором общие для цивилизованных земель Ближнего Востока культурные стандарты, в том числе навыки мысли и поведения сословия писцов, нашли себе путь в жизнь народа Божьего, и до эпохи эллинизма, породившей девтероканонический эпилог»сапиенциальной»литературы, константной традиции, о которой мы говорим, остается нерасторжимое единство сакрального интеллектуализма, предполагающего, что праведность — непременное условие тонкости ума, но и тонкость ума непременное условие полноценной праведности: Только тот, кто посвящает свою душу размышлению о законе Всевышнего, будет искать мудрости всех древних и упражняться в пророчествах. Он будет замечать сказания мужей именитых и углубляться в тонкие обороты притчей; будет исследовать сокровенный смысл изречений и заниматься загадками притчей Сердце свое он направит к тому, чтобы с раннего утра обращаться ко Господу, Творцу его Он покажет мудрость своего учения, и будет хвалиться законом завета Господня. (Сир 39:1–3,6,10) Напротив тому: В лукавую душу не войдет премудрость, и не будет обитать в теле, порабощенном греху. (Прем 1:4) Позднее мы встречаем очень энергично заявленное утверждение сакрального интеллектуализма в Талмуде, например,«Грубый человек не страшится греха, и невежда не может быть свят, и нетерпеливый не может учить, и тот, кто занят торгом, не может стать мyдpым»(Pirqe Abot II 5).«Невежда не может быть свят» — это уже специфический мотив талмудического презрения к ’ am h > (кстати, предполагающее мгновенную реакцию понимания у собеседника ) может послужить для нас одним из многочисленных поводов к тому, чтобы задуматься о чертах морфологического сходства между обоими феноменами Geistesgeschichte, не вместимыми в рамки истории литературы: между русским символизмом и немецкой романтикой. |
| От легендарных времен Соломона, царя писцов и мудрецов, при котором общие для цивилизованных земель Ближнего Востока культурные стандарты, в том числе навыки мысли и поведения сословия писцов, нашли себе путь в жизнь народа Божьего, и до эпохи эллинизма, породившей девтероканонический эпилог «сапиенциальной» литературы, — константной традиции, о которой мы говорим, остается нерасторжимое единство сакрального интеллектуализма, предполагающего, что праведность — непременное условие тонкости ума, но и тонкость ума — непременное условие полноценной праведности: Только тот, кто посвящает свою душу размышлению о законе Всевышнего, будет искать мудрости всех древних и упражняться в пророчествах. Он будет замечать сказания мужей именитых и углубляться в тонкие обороты притчей; будет исследовать сокровенный смысл изречений и заниматься загадками притчей Сердце свое он направит к тому, чтобы с раннего утра обращаться ко Господу, Творцу его Он покажет мудрость своего учения, и будет хвалиться законом завета Господня. (Сир 39:1-3,6,10) Напротив тому: В лукавую душу не войдет премудрость, и не будет обитать в теле, порабощенном греху. (Прем 1:4) Позднее мы встречаем очень энергично заявленное утверждение сакрального интеллектуализма в например, «Грубый человек не страшится греха, и невежда не может быть свят, и нетерпеливый не может учить, и тот, кто занят торгом, не может стать мудрым» (Pirqe Abot II 5). «Невежда не может быть свят» — это уже специфический мотив талмудического презрения к ‘am ha’arez, с христианской точки зрения непозволительного. Возвращаясь, однако, к библейским текстам, мы без труда понимаем, почему слово nebalah, означающее свойство «глупости», носитель которого — nabal, так часто употребляется в них для обозначения тяжкого греха: отроковица, впавшая в блуд, совершила nebalah среди Израиля и должна быть казнена (Втор 22:21); старик из колена Ефрема умоляет жителей Гивы не насиловать гостя, лицо, священное по всем патриархальным законам, и не творить nebalah (Суд 19:22); это же слово применено к инцестуозному насилию, совершенному Амноном, сыном Давида, над Фамарью (2 Цар 13:12). |
| Потому-то Премудрость, когда она появляется на страницах Библии, предстает в образе искусного мастера. Она — «художница всего» (Прем. Сол. 7:21), она «всё делает» (8, 5), она от века ( Сир.2:4 ) присуща Богу как Творцу ( Прит.3:19 ), и одновременно «ведает, что угодно пред очами Его и что право по заповедям Твоим» (9, 9), то есть обладает совокупностью знаний о том, как жить, чтобы угодить Богу. В первом, внутрибожественном, аспекте она неведома человеку, зато во втором — настолько открыта для него, что автор Книги Притч изображает её в образе пророка, который «возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой» ( Прит.1:20 ). Эллины и иудеи Итак, для Ветхого Завета Премудрость — это Сам Бог (или один Его атрибутов), Который обладает совокупностью умений и стремится поделиться этими умениями с человеком. Отчасти под влиянием античной философской традиции, отчасти в силу внутреннего развития иудейской мысли учение о Премудрости стало дрейфовать в сторону концепции её самостоятельности, существования не в Боге, а рядом с Ним. С одной стороны, в рамках платонической традиции к середине I века по Р. Х. оформилось учение о трех богах: о непознаваемом Едином, Творческом Уме (или Логосе) и Мировой Душе. Это учение восходило ко второму Письму Платона, в котором он очень лапидарно намекал, что помимо Бога, «Царя всего», существуют еще какие-то второе и третье начала, к которым стремятся сообразные этим началам вещи. С другой стороны, понимание Премудрости как самостоятельной фигуры со своей «биографией» созрело и в иудейской традиции. Так в 1й (эфиопской) книге Еноха (интересующая нас часть создана в Ι веке до Р. Х.) о ней говорится: «Премудрость не нашла места, где могла бы обитать; Тогда место для нее было определено в небесах. Вышла мудрость создать жилище себе среди людей, и не нашла места для обитания: возвратилась мудрость в свое место, и заняла место среди ангелов» (1Ен.42:1–2). Филон Александрийский (конец I в. до Р. Х. — первая noлobuha I beka по Р. Х.) сводит эллинскую и иудейскую традиции воедино, отождествляя Логос и Премудрость и трактуя их как «инструмент Бога, которым сотворен мир». Ко времени пришествия Христа и первых попыток сформулировать христианское богословие и эллины, и иудеи уже понимали, что о Боге невозможно говорить, настаивая на Его односубъектности, а точнее на том, что Егоодносубъектность должна быть финальной точкой любого богословствования. Сын, Святой дух или?.. |
|
|
