| Король Речи Посполитой Сигизмунд III. Гравюра. 1594 г. (РГБ) Король Речи Посполитой Сигизмунд III. Гравюра. 1594 г. (РГБ) Весной 1595 г. намерения западнорус. епископов были преданы гласности и вызвали протесты со стороны православных, возмущенных изменой епископов своей вере из-за низменных, материальных побуждений, нарушением епископами клятвы верности своему верховному пастырю К-польскому Патриарху, а также тем, что столь важные решения были приняты на тайных совещаниях, без созыва Собора. Влиятельнейший правосл. вельможа кн. К. К. Острожский обратился к королю с просьбой о созыве Собора для обсуждения сложившегося положения, но король, не ожидая от такого шага желаемых результатов, просьбу отклонил, предложив православным повиноваться своим епископам. 25 июля 1595 г. кн. Острожский обратился к православным Речи Посполитой с окружным посланием, напечатанным в Острожской типографии, с призывом следовать вере отцов и не признавать епископов, согласившихся на унию с Римом, своими пастырями. Против унии выступили братства, значительная часть правосл. шляхты, мн. представители духовенства (особенно резко обличал организаторов унии Стефан Зизаний (см. Зизании )). Под влиянием развернувшегося движения Львовский еп. Гедеон (Балабан) и Перемышльский еп. Михаил (Копыстенский) отказались от участия в переговорах об унии и заявили о своей верности Православию. Находившийся в Яссах экзарх К-польского Патриарха Никифор 17 авг. 1595 г. обратился с посланием к епископам и православным Киевской митрополии. Епископов он призывал покаяться, если же этого не произойдет, Никифор предлагал православным не признавать архиереев-униатов своими пастырями и прислать к нему кандидатов для поставления на епископские кафедры. Западнорус. архиереи оказались в критическом положении: они могли теперь сохранить за собой свои кафедры лишь при поддержке королевской власти, а такая поддержка могла быть оказана лишь после заключения унии, поэтому они стали торопиться с отправкой в Рим послов для совершения торжественного акта «подчинения» Киевской митрополии папе. |
| Правление последнего представителя династии Ягеллонов отличалось наибольшей религиозной терпимостью. Этот факт давно признан и многократно подтвержден историческими исследованиями. Тот факт, что при Сигизмунде II стала распространяться практика раздачи православных церковных бенефициев католикам 1151 , не меняет существа дела и общей картины. В частности, Сигизмунд-Август не доверял и противодействовал планам религиозной унии с Россией, полагая, что она попросту невозможна, а для московских правителей переговоры об унии могут быть только средством достижения политических выгод. По этим прагматическим и вполне здравым соображениям король воспротивился планам папы Пия V привлечь Россию в антитурецкую лигу и послать в Москву ради этого и для переговоров об унии нунция Портико. Отвечая на эти идеи в письме к кардиналу Гозию, Сигизмунд-Август писал, что трудно обратить в католицизм одного отдельно взятого русина – что же говорить о целом народе, который к тому же так враждебен Риму. Король советовал не обманываться иллюзией подчинения Москвы Риму 1152 . Иными словами, конфессиональные императивы мало что значили для Сигизмунда-Августа. Иными взглядами руководствовались его преемники и их окружение. После восшествия на престол Стефана Батория и особенно в правление Сигизмунда III Вазы начинается новая эпоха в истории межконфессиональных отношений в Речи Посполитой, хотя, конечно, принципы религиозной терпимости, распространявшиеся на православие и закрепленные актом Варшавской конфедерации 1573 г., далеко не сразу уступили место нетерпимости и прозелитизму. Тем не менее уже в политике Стефана Батория видны аспекты, которые трудно объяснить иначе, как католическим рвением короля. Сохраняя осторожность, он тем не менее благосклонно относился к проектам распространения католицизма в России и обращения православных в «истинную веру» 1153 . Его политика в отношении православной церкви в Речи Посполитой оставалась по необходимости терпимой, но никак не индифферентной к самому факту «схизмы» православной церкви 1154 . Именно при нем разворачивается миссионерская деятельность в православной среде, и проекты Поссевино, касающиеся пропаганды католицизма среди русских военнопленных 1155 , получают поддержку при дворе. Теми же тенденциями отмечены и первые годы правления Сигизмунда III. |
| И действительно, 28 июля 1595 г. Сигизмунд III направил к Константину Острожскому подляшского воеводу Януша Заславского и каменецкого каштеляна Якуба Претвича для обсуждения вопроса об унии и обратился к князю со специальным посланием. В нем он говорил о потребности воссоединить христианские церкви, ссылался на пример Флорентийского собора и, намеренно или ненамеренно вводя Острожского в заблуждение, утверждал (ссылаясь на сведения якобы полученные из Рима), что александрийский патриарх, валашские (молдавские), сербские и болгарские епископы признали власть Рима. Далее король выражал скептицизм относительно идеи унионного собора, заявляя, что в вопросах спасения нужно подчиняться духовной власти церковных пастырей, но предлагал тем не менее обсудить этот вопрос, «яко и иные некоторые речи» с Заславским и Претвичем 799 . В августе король еще раз обратился с обширным посланием к Острожскому, убеждая его поддержать унию 800 . Одновременно с первым посланием Острожскому, тоже 28 июля, Сигизмунд III обратился с особым посланием к митрополиту Рагозе, заявляя о поддержке унионного плана, сообщая, что ответ на просьбу епископов «о потверженье старых артикулов и вольностей ваших и о приданье новых» уже дан 801 , и призывая митрополита действовать «не огледаючися на жадную речь и не обавляючися жадных пострахов ни о кого», так как король выступит защитником митрополита и епископов «не только в той, але и в кождых справах» 802 . И хотя вопрос об унии еще формально не был решен, король отказывает митрополиту в просьбе утвердить Григория Загорского епископом-номинатом в Полоцке именно на том основании, что Григорий якобы замешан в каких-то антиунионных действиях в Вильно 803 . В то же время вопрос о созыве собора в послании короля к митрополиту даже не упоминается! Как нужно понимать позицию двора и королевской канцелярии? С точки зрения О. Халецкого, сам король не считал необходимостью созыв такого собора, поскольку, во-первых, епископы уже приняли решение о воссоединении с Римом, во-вторых, король с доверием отнесся к сообщениям о вступлении в унию александрийского патриарха и балканских православных епископов 804 . Правильнее, однако, предположить, что окружение короля прекрасно отдавало себе отчет в том, что созыв собора не упростит, а усложнит дело унии, если вообще не перечеркнет весь проект. Кроме того, вопрос об отправке посольства в Рим был уже практически решен, поэтому в обсуждении вопроса о соборе с Острожским вряд ли можно распознать нечто большее, чем просто довольно бесхитростный маневр. Неясно только, в какой степени обманывались сам Острожский и обещавший добиться созыва такого собора Потей. |
| В XV и XVI столетиях в районах, которые теперь входят в Люблинское, Белостоцское и Жешовское воеводства, большая часть населения исповедовала православную веру, или, как называли ее в официальных документах, «русскую веру», «греческий закон». В Люблинской унии 1569 года политическая программа Городельского сейма получила свое завершение. Если до сих пор Польша и Литва находились лишь в конфедеративном союзе и имели свои отличные границы управления, то теперь Люблинская уния уничтожила самостоятельность Литовского княжества. Оказавшееся в составе Польши православное население Белоруссии и Западной Украины начало испытывать систематический гнет католицизма. Особенно тяжелым временем для Православной Церкви было правление польского короля Сигизмунда III. Этот воспитанник иезуитов, проникнутый крайними католическими воззрениями, ставил выше всего интересы Римского престола. Важнейшей своей целью король считал приведение всех своих подданных к подножию папы. Для достижения этой цели он применял всевозможные средства – и принудительные, и поощрительные. Правление Сигизмунда III сопровождалось целой эпопеей преследований и страданий православных верующих. Изменившие Православию получали различные льготы, допускались к государственным должностям. Оставшиеся же верными отцовской вере подвергались унижениям. Не лучше обстояло дело и с православной иерархией. К концу XVI века большая ее часть во главе с Киевским митрополитом Михаилом Рогозой приняла провозглашенную на Брестском соборе 1596 года унию и признала над собой власть Римского епископа. Но православный народ мужественно встал на защиту своей веры и борьбу с Брестской унией. В это время создается немало было полемических сочинений, направленных на защиту чистоты веры от посягательств со стороны инославия и прежде всего латинян. Весьма важную роль в защите Православия против распространителей унии играли православные церковные братства. Необходимо особо упомянуть Львовское и Виленское православные братства, представлявшие собой тесные союзы городского населения. В соответствии с принятыми уставами главнейшим своим делом братства считали: открытие и содержание духовных училищ, подготовку образованной православной молодежи, учреждение типографий и издание необходимых книг. Однако силы в борьбе с наступающим католицизмом были неравны. Православные братства, лишившись поддержки со стороны шляхты, перешедшей в католичество, постепенно сокращали свою деятельность. |
| Как мы видим, ответ Маласпины ни к чему не обязывал католическую сторону, ибо даже его суждения о предлагаемом решении догматических противоречий подано как мнение частного лица, одного из католиков. С другой стороны, ответ нунция должен был укрепить надежды православных на компромиссное, примирительно-экуменическое преодоление противостояния двух церквей, так как не закрывал ни одного из путей дальнейших дискуссий. Что касается Сигизмунда III, то он готов был поддержать внутрицерковную реформу в том духе, какой соответствовал интересам православного епископата, но – вопреки первоначальной декларации от 30 июля 1595 г. – не обещал твердо ничего из того, что касается укрепления сословных позиций духовенства и ограждения православных от возможного распространения католицизма в восточных землях Речи Посполитой. В то же время, так же как и письмо нунция, королевский ответ не мешал епископам надеяться на конструктивное и благожелательное восприятие их требований. 4 августа 1595 г. нунций сообщал, что король выделил 700 флоринов на дорожные расходы православных послов, и предстояло найти остальные средства, так как из-за враждебности Острожского епископы лишились доходов со своих владений 797 . В целом, как и во многих других эпизодах истории Брестской унии, в ходе и механизме событий, развернувших в Кракове между 17 июля и 2 августа 1595 г., остается много неясного. Только обнаружение новых источников позволило бы разобраться в том, что же все-таки там происходило. Так или иначе, решение об отправке православного посольства в Рим было принято, Потей и Терлецкий получили неопределенно обнадеживающий ответ на «32 артикула». Вопрос о созыве унионного собора в августе 1595 г. Как же в этих условиях складывалась судьба договоренности Потея и Острожского о созыве православного собора, прежде чем будет заключена уния? Согласно версии, изложенной в «Антиризисе», Ипатий Потей, приехав в Краков, в беседе с самим королем сумел «упросить» Сигизмунда III. Было даже якобы решено написать о соборе митрополиту и выдать соответствующий универсал. Однако, заботясь о том, чтобы собор не породил новых конфликтов вместо примирения и унии, король решил сначала послать к Острожскому двух сенаторов ради обеспечения успеха объединительного собора 798 . |
| Такова была политика притеснений ярого паписта короля Сигизмунда по отношению к православным его подданным, чреватая тяжелыми последствиями для Польского государства и положившая начало попыткам присоединения Малороссии к России. Глава XIV ПОЛОЖЕНИЕ ПРАВОСЛАВНЫХ ПРИ КОРОЛЕ ВЛАДИСЛАВЕ IV (1632—1648) В 1632 г., 30 апреля, скончался король Сигизмунд III, главный насадник унии, 45 лет непрерывно угнетавший православие во имя унии. Сорок пять лет доказывалось, что единство веры — конечно, в латинском понимании — составляет первейшую цель Речи Посполитой, однако, цель эта не была достигнута. Наоборот, из-за фанатизма Сигизмунда в некоторых областях Польского государства (в Белоруссии и Малороссии) пробивалась мысль об отторжении этих областей от Польши и присоединении их к одному из соседних государств, в силу чего Швеция, Россия и Турция всегда имели предлог к успешной войне с Польшей. Такие разрушительные для государства действия Сигизмунда не раз внушали истинным польским патриотам мысль изгнать Сигизмунда с иезуитами из Польши (в 1593 и 1607 гг.). При такой политической обстановке вступал на польский престол королевич Владислав. Еще при жизни отца он убедился, насколько была гибельна для Польши уния, и искренно желал умиротворения гонимой Православной Церкви. «Я хорошо знаю историю унии, — говорил однажды Владислав папскому нунцию. — Она введена насильно, без согласия лучшей части русского населения; ее приняли и ввели некоторые духовные лица, и притом из-за своекорыстных целей». Лишь только скончался Сигизмунд III, православные решили воспользоваться смертью своего гонителя и при избрании нового короля возвратить себе все права, отнятые у них насилием. Немедленно начались приготовления к конвокационному (избирательному) сейму. Дворяне спешили на сеймики для избрания послов, и везде в областях русских вопрос о восстановлении прав православия поставлен был в посольской инструкции наряду с важнейшими вопросами государства. Казаки также наказывали своим послам добиваться полного успокоения «старожитной греческой веры» и расширения вольностей казацких. |
| По смерти Батория, со вступлением на престол воспитанника и покровителя иезуитов, Сигизмунда Вазы (1587 – 1632), иезуитство распространилось по всей Польше и Литве. При нем учреждены иезуитские коллегии в Витебске, Минске, Ковне, Гродне, Бресте-литовском, Динабурге, Мстиславле, Орше, Киеве, Луцке, Остроге, Каменце-Подольском, Баре 175 и др. местах. Сигизмунд III ввел иезуитство в политическую систему, но это была система насилия, совершенно подавлявшая свободу совести. Один за другим вымерли первые иезуиты, блестящие представители ордена, действовавшие силой убеждения. Преемники этой первой генерации не отличались такими дарованиями, как Варшевицкий, Скарга, Вуек, и действовали более хитростью и насилием. По той мере, как иезуитские школы росли, Краковская академия и академические школы пустели и теряли значение. Имея уже академию в Литве, иезуиты хотели учредить другую в Познани в Великой Польше. Там была уже, некогда знаменитая колония академии, Любранская школа; но иезуиты основали в Познани свою коллегию, которая вскоре привлекла к себе множество воспитанников. 176 Предположив возвысить ее на степень академии, иезуиты выпросили у короля привилегию преподавать в ней высшие курсы наук и раздавать ученые степени. Но Краковская академия воспротивилась этому и протестовала пред правительством и апостольской столицей против такого нарушения ее прав. В 1613 году целый сейм варшавский торжественно протестовал против этого, и папа Павел V, находя, что нововведения оо. иезуитов производят более соблазна, нежели назидания, не решился утвердить этого ходатайства иезуитов. Таким образом иезуитская академия в Польше не состоялась. Иезуиты несколько раз принимались за этот план, но не могли добиться успеха. В пределы нашей задачи не входят подробности этой борьбы академии с иезуитами. Но, коснувшись ее, считаем уместным сказать, что иезуиты, не успев с познанской академией, основали коллегию в самом Кракове и привлекли шляхту на свою сторону. Ректоров и профессоров академии постоянно беспокоила эта назойливая соперница. Ходатайства в Риме о закрытии ее остались безуспешными. Сигизмунд III покровительствовал ей и только, наконец, при Владиславе IV, благодаря ходатайству Георгия Оссолинского, иезуитская коллегия в Кракове была закрыта в 1639 году. |
| «5) Все еретики имели к нему доступ, и он преимущественно следовал их советам и наущениям. Он возгордился до такой степени, что не только равнялся всем монархам христианским, но даже считал себя выше их и говорил, что он будет, подобно какому–то второму Геркулесу, славным вождем целого христианства против турок. Он самовольно принял титул императора и требовал, чтобы его так величали не только собственные подданные, но даже государи иностранные». Только на первый взгляд пятый пункт обвинения кажется разнородным. На деле Савицкий защищает позицию Сигизмунда III и Клавдия Ронгони не только против посланника Дмитрия Яна Бучинского, но и против самого папы: ведь Павел V велел Ронгони признать императорский титул московского государя и поддерживал его намерение создать антитурецкую коалицию (в том числе и в посланиях, процитированных в дневнике Савицкого). Упоминание о «еретиках» подчеркивает, что множество протестантов вместе с братьями Бучинскими участвовало уже в подготовке похода Самозванца на Русь, и Савицкий об этом отлично знал. «6) Короля польского Сигизмунда III, которому он был обязан столь многими благодеяниями, не только оскорбил словами, но даже вознамерился лишить государства». О том, что с женитьбой Дмитрия на Марине Мнишек в Москве связывали надежды на приобретение польского престола (чем, в самом деле, русский царь хуже венгра или шведа?!), догадаться было нетрудно. Об утечке прямой информации о таком замысле в Речь Посполитую сообщил в январе 1606 г. Ян Бучинский — она исходила от Шуйских и Голицыных и была передана через Безобразова. «7) О своей мудрости, могуществе, справедливости (Дмитрий) был столь высокого мнения, что никого не почитал себе равным, а даже презирал некоторых монархов христианских, добрых и могущественных. Наконец, он господство свое почитал за вечное» . Здесь в Савицком вновь говорит обида за своего короля, интересы которого почитались иезуитом выше папской воли. Польский патриотизм, связанный с интересами боевой группировки иезуитов, заставляет думать, что орден никогда не поддержал бы переворот в интересах самого Василия Шуйского. Сообщения агентов Шуйского оказали немалое влияние на формирование обвинений против Дмитрия Ивановича, но актуальность этим обвинениям придавала идея передачи Московского царства королевичу Владиславу Сигизмундовичу. Король, королевич и даже не склонные ставить все на один кон иезуиты были в этом главном пункте обмануты. Продавая Россию адептам католической реакции, Василий Шуйский нагло надул и их, чтобы вскарабкаться на престол, невзирая на неизбежную тяжелую войну с оскорбленными партнерами. Политическое бракосочетание |
| е. православным, как всегда и везде, неприязненно и враждебно. Оно, без сомнения, сочувствовало тем мерам — если даже не само внушало их,— какие принимались правительством против православных; участвовало в тех притеснениях, какие терпели православные от католиков, преимущественно в Галиции; не упускало случаев обратить того или другого из православных к своей вере. Но в продолжение целого столетия от начала периода можно указать только на одного Виленского бискупа Альберта Войтеха Табора как на действительного ревнителя церковной унии, который столько хлопотал об обращении великой княгини Елены и других русских, и еще на монахов бернардинов, странствовавших в то же время и с тою же целию по всему краю. Протестанты своими победами пробудили дремавшее в Литве латинское духовенство, и оно выступило против своих врагов, а вместе и против православных, в лице иезуитов с неудержимою ревностию и силою. С этого времени участие латинского духовенства в деле унии было самое решительное. Иезуиты подготовляли унию и способствовали введению ее между русскими: своею проповедию, своими школами, диспутами, сочинениями; еще более — своими советами и внушениями светскому правительству, которое успели подчинить своему влиянию; своими советами и внушениями латинским прелатам, которые не могли не сочувствовать их деятельности; своими советами и внушениями самим русским владыкам, решившимся принять унию, а всего более — тем, что сумели воспитать и посадить на польском престоле Сигизмунда III, умели возбуждать, подкреплять и наставлять его во все время действительного насаждения унии в крае и незримо заправляли всем этим делом до его полного окончания. Иезуиты, и во главе их знаменитый Скарга, должны быть названы главными виновниками церковной унии в Литве. Имя Скарги еще теснее связано с именем этого рокового события, чем имена Потея, Терлецкого, Рагозы и самого Сигизмунда III. Что же такое была появившаяся в Литве церковная уния? Это был насильственный и самый горький плод тех горьких условий, среди которых протекала жизнь Западнорусской митрополии со времени отделения ее от Московской. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены © Сделано в Stack Group , 2008–2024 |
| 129 «истинной православной хрестьянской вере на разоренье за их многие грубости к Московскому государству побити их» Б. 131 Дословно тоже самое, что в грамоте из Москвы от 10 марта 1613 г. к польскому королю Сигизмунду III, с пропуском некоторых находящихся там мест. Собрание Государств. Грамот и Договоров, т. III, стр. 23 и след. Эти же сведения и в грамоте от июля 1613 г. к римскому императору Рудольфу. См. Памятники дипломатич. сношений древней России с державами иностранными, ч. II, стр. 1015 и след. 136 Дальнейшей вставки со словами митроп. Филарета нет в грамотах к польскому королю и римскому императору. 147 вст.: «и обличает всем явне злаго и проклятаго богоотступника и волхва и разорителя истинные нашея непорочные веры» Пос. 148 Пос. далее: «отемненных и ослепленных прелестию крестьянского народа всего Московского государства, и возрыдав, и востенав от сердца, и слезы от очию их, яко быстрина вод, изливашеся. Видя таковая злая бываема и до конца разрушаему крестьянскую веру и церковное осквернение, и честных икон обругание, и злаго и смердящего пса богоотступника и волхва на царском славнем престоле седящаго, и совокупившеся и обличивше» и пр., см. выше. 159 Конец 3-го листа и 3-я склейка в А; далее 4-й лист писан более мелко, чем предшествующий лист. 208 Излагаемые здесь сведения о переговорах в Ипатьевском монастыре ср. с отпиской посольства Московскому Земскому Собору, напечатанной в I томе «Дворцовых Разрядов» стр. 52–66 и в III томе Собрания Государств. Грамот и Договоров, стр. 39–45. 222 Из отписки посольства. См. Дворцовые Разряды т. I, стр. 53–54; Собрание Государств. Грамот и Договоров т. III, стр. 40 а. 225 Из отписки посольства. См. Дворцовые Разряды, т. I, стр. 55–58; Собрание Государств. Грамот и Договоров т. III, стр. 40б–42а. 321 В Собрании Государственных Грамот и Договоров (т. I, стр. 635) к этому слову сделано следующее примечание: «В копии с сея Грамоты тогдашняго же времени, писанной, как и подлинная, местами золотыми буквами (хранящейся также в Архиве Государственной Коллегии Иностранных дел), вместо слова Пастухи употреблено Пастырие. Соблюдая в полной мере точность оригинала, издатели не смели переменить онаго». Слово «Пастухи» читается в обоих экземплярах грамоты, а «Пастырие» – в современном списке Архивского экземпляра (в книге, писанной подьячим Посольского приказа. В грамоте 1598 г. обращаясь к патр. Иову бояре и др. называют его: «пастуше»). |
|
|
