| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Из донесения папского нунция в Польше Торреса о борьбе православных против насаждения унии и о состоянии униатской церкви в Речи Посполитой (1622 г.) Перевод с польского. Текст приводится по изданию: Уния в документах. Минск, 1997. С.193-196 Хотя нынешний польский король Сигизмунд III прилагал равные усилия к примирению схизматиков с Римской церковью и [к] обращению лютеран и кальвинистов, однако он собрал не столь обильные плоды своих усилий. Народ, большей частью простонародье, не имеющее права занимать должности и получать староства, не искусился их притягательной силой, чтобы путем отречения от веры заслужить королевскую милость. Нельзя было также применить против них более строгие меры, т. к., кроме гарантированной королем под присягой свободы совести, препятствием является казачество — народ воинственный и смелый, который стоит на страже веры иногда с просьбой на устах, иногда с угрозой, а всегда с оружием [в] руках. Что из этих угроз может когда-нибудь возникнуть, тот не додумается, кто не знает, что их 60 000 чел., кто не представляет себе их об раза ведения войны, состоящего в том, что они быстро собираются и рассеиваются, с тем чтобы жечь, грабить и резать жителей, чем в течение нескольких часов они наносят огромный ущерб, тем более в такой открытой стране, не имеющей крепостей, как Польша. Из сказанного уже можно сделать вывод, что количество схизматиков в Польше весьма значительно и, вероятно, превышает число лютеран и кальвинистов. Живут они на Волыни, Подолии, Украине, но основным их гнездом является Русь, которая делится на три части: Червоная Русь с городами Львовом, Перемышлем, к которой принадлежит и Волынь; Белая Русь, протянувшаяся от Риги, столицы Лифляндии, до Московской границы, включая Полоцк, Оршу, Витебск, Могилев; Черная Русь, находящаяся между Литвой и Волынью, до Киева с городами Пинском, Новогрудком и Овручем... |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Из наказа патриарха Гермогена и бояр послам к королю Сигизмунду под Смоленск. 17 августа 1610 г. Документ издан: СГГиД. М., 1819. Т. 2. 201. Приводится по изданию: А.П.Богданов. Русские патриархи (1589-1700): В 2 т. Т. 1. -- М.: ТЕРРА; Республика. 1999. С. 268-273 Значение последнего, отсутствовавшего в прежних договорах с тушинцами и городовыми воеводами пункта приведенного выше соглашения полностью раскрывается в наказе послам, которые должны были добиться принятия этого условия Сигизмундом III, упорно осаждавшим Смоленск. Переход королевича Владислава в православие был обязательным требованием патриарха, которого он неукоснительно держался и которое создало Гермогену славу истинного борца за веру. Патриарх не выдумал это условие, давно бродившее в умах его паствы. Еще во время похода поляков на Москву Жолкевский посылал в столицу списки договоров с тушинцами и городовыми воеводами, надеясь перетянуть служилых людей на сторону Владислава. Но вот что написали гетману брянские и смоленские воины московского гарнизона 14 июля, еще до свержения Василия Шуйского: «...Мы те грамоты, и ответныя речи , и запись сами прочитавши, дали читать в Москве дворянам, и детям боярским, и многих разных городов всяким людям. И они, прочитав, говорят: «Что де в записе не написано, чтобы государю нашему королевичу Владиславу Сигизмундовичу окреститься в нашу христианскую веру и крестившись сесть на Московском господарстве?! А польским людям и литовским людям не быть насильственно в городах Московскаго господарства, наипаче от господаря нашего королевича приближенных, кои с ним, господарем, будут находиться на Москве, чтобы (русским. — А. Б.) никакого утеснения не было» . Даже сторонников Владислава в Москве не удовлетворяли объяснения Жолкевского, что королевич обещает не нарушать православной веры, а о собственном вероисповедании будет «совещаться» с патриархом и боярами . |
| XXIII. Мнишек и Замойский Обратный путь из Кракова в Самбор был для самозванца и Мнишка торжественным шествием. Из Самбора выехал с Мнишком человек сомнительного прошлого, а в Самбор возвращался Димитрий, царевич московский, всеми признанный, всеми так величаемый, или, как называл его Мнишек: „славнейший и непобедимый Димитрий Иванович, император всея России, князь углицкий, дмитровский и городецкий, самодержец и наследник всех земель, подвластных Московскому царству». С этого момента начинается новая эпоха в жизни Отрепьева. Перед ним ясно обрисовалась цель его жизни, московский престол. За ним было признание короля польского Сигизмунда III. Его поддерживало доверие к нему и к его будущему всех окружавших его русских и поляков. На его стороне был папский нунций Рангони, а стало быть, он в праве был рассчитывать и на поддержку папы, а за папою, кто знает? быть может и всей католической Европы!.. Среди своих сторонников и покровителей он считал именитых сенаторов польских, знатных вельмож, славных полководцев, которые во всякое время готовы были нести к ногам его свои услуги. Из России его уже звали на отцовский престол, обещали помощь всякого рода и даже уже собирали полки, готовые каждую минуту сложить свои буйные головы в борьбе за успех мнимого царевича... В Самборе его ожидала пленительная Марина, обладание коей переходило теперь из области мечты в область близкой действительности, вследствие признания короля. И честолюбие, и сердечная привязанность самозванца питались теперь радужными надеждами на близкую, блестящую будущность... Трудно было не вскружиться монашеской голове диакона Григория Отрепьева!.. Но он имел спокойного и испытанного в интригах руководителя, воеводу Юрия Мнишка, и потому ход дела не мог пострадать от молодости и впечатлительности самого самозванца. Вскоре после приезда в Самбор Мнишек писал королю: „Всенижайше прошу ваше величество быть уверенным в том, что я выполняю свои планы с такой осторожностью, что меня никогда никоим образом нельзя заподозрить в нарушении долга». Намёк был ясен. Король не мог открыто выступить на борьбу с царём Борисом и на отнятие у него престола для мнимого царевича Димитрия. Надо было пользоваться только его благосклонностью и разрешением Мшинку за свой риск и страх стать во главе предприятия. Но Мнишек не должен был отнюдь выдавать своего короля и в случае неудачи на одного себя принять всю ответственность. Конечно, король знал, кого выбирал в руководители самозванцу: на Мнишка можно было положиться. |
| В четвертом томе своей «Истории», вышедшей на днях в издательстве «АСТ», Борис Акунин наконец пишет о чем-то действительно для себя эмоционально важном, сокровенном. Об упущенной возможности России модернизироваться и стать западной страной под водительством мужа Марины Мнишек. Или, на худой конец, о провалившейся «евроинтеграции» под властью королевича Владислава Жигмонтовича, при котором «цари из рода Ваза неизбежно обрусели бы, но так же неизбежно полонизировалась бы и русская элита». Акунин доходит до прямых сожалений, что «Речь Посполитая упустила исторический шанс объединить под своей властью славянские народы и стать великой державой». «Дмитрий Первый» — главный герой Акунина. Он отважен, рыцарствен, демократичен, стремится к инновациям, не желает зла даже врагам, стреляет из пушки, играет в снежки, затевает крестовый поход и хочет завести в России школы. Недостатки самозванца, в сущности, продолжение достоинств — излишняя легковерность и несолидность, недостаточное уважение к православию (подумать только — всего-то построил у царского дворца маленький костел). «Москва стала изменять свой суровый характер… — восторгается Акунин словами историка-украинофила Костомарова. — В корчмах наряжались в хари, гулящие женки плясали и пели веселые песни». В общем, полное «пуссирайот» — вот такого прекрасного царя невежественные москали и убили. Хоть Дмитрий и принял страшную смерть, но дело его оживает во втором самозванце. В лагере тушинского вора «днем и ночью шумели кабаки, не умолкали женские крики, — как веселые, так и жалобные, поскольку кроме гулящих отовсюду привозили и насильно похищенных… Одним словом, в Тушине жили куда разгульней и праздничней, чем в скучной, напуганной Москве». Акунин не жалеет комплиментов для команды «веселых» — польских интервентов, устроивших москвичам столь шумное соседство. Он не упускает случая похвалить «дипломатические таланты» гетмана Жолкевского, вздохнуть о смерти «знаменитого военачальника» Яна Сапеги, потрафить кровавому палачу Москвы полковнику Гонсевскому, который был, конечно, «неважным администратором, но хорошим воякой». Ну, а уж грабитель и разбойник Лисовский и вовсе превращается в «легендарного кондотьера». Добрым словом автор обходит разве что короля Сигизмунда III, не может простить, что из-за католического фанатизма он отказался обмануть русских и всучить им польского царя. |
| Георгий Зотов: «Пьяные, злые и порочные» 30.07.2021 14:56:38 …Как-то раз много лет назад в штаб-квартире НАТО в Брюсселе я пил пиво с одним человеком из Восточной Европы, прекрасно говорившим по-русски. «Ты понимаешь, вы слишком большая страна, – говорил он. – Поэтому инстинктивно вас всегда будут бояться. И убеждать других – абсолютно не стоит с вами связываться. Сегодня у России хорошие отношения с Западом, а завтра плохие… и что тогда? Францию и Германию вы уже как-то под орех разделали. Вам будут улыбаться и жутко опасаться на подсознательном уровне». Это уж точно. Термин «русофобия» (то бишь «боязнь России») впервые появился в 1837 году в баварском издании Nurnberger Zeitung и далее разошёлся по миру. Если заглянуть и в дальнее прошлое, легко увидеть – ещё в XVI веке наши соседи горячо заверяли Европу, что с нами дел иметь не следует: мы неприятны, агрессивны и несём европейской культуре такую же опасность, как безжалостные кочевники и янычары. …Польский король и великий князь Литвы Сигизмунд I, правивший в 1506-1548 гг., отчаянно старался предотвратить любые союзы между Россией и западными монархами. Аки бешеный принтер, парень строчил письма, заверяя: «московиты», жестокие варвары родом из Азии, тайно сговорились с турками и татарами уничтожить весь христианский мир. Это была откровенная ложь – ни Василий III, ни его сын Иван Грозный не собирались завоёвывать Священную Римскую империю, Францию или Англию, однако со стороны Польши на Запад лились тонны пропаганды под ярлыками – русские чудовища, звери, порождения тьмы. Срочно помогите нам баблом и оружием, иначе они и вас захватят. Под возвышенными страданиями, струившимися из уст политиков, писателей и священников Речи Посполитой, скрывалось в общем-то одно: желание оторвать от России спорные земли. Иностранцы, посещавшие в XVI-XVII веках Москву, тоже в подавляющем большинстве высказывались о нас негативно. Как замечает датский славист Меллер, «тогдашние нравы и обычаи русских узнавались в Западной Европе зачастую с ужасом». |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Малым историческим городам необходим особый подход С такой славной историей город Белый должен стать одним из значимых туристических центров Тверской области 06.02.2020 586 Время на чтение 3 минуты В обсуждавшейся на минувшей неделе теме реновации в регионах меня больше всего обеспокоило то, что в качестве примера привели город Белый - малый исторический город с многовековой историей. Дескать, там население меньше 4 тысяч человек, да и те будут рады из ветхого и аварийного жилья переехать в более крупный город. Полагаю, что в малых исторических городах нацпроекты должны помочь восстановить историческую застройку и создать общественные пространства. Тогда и жизнь оживится и туристы потянутся. В Белом я была лишь однажды, летом 2006 года. Городок этот запомнился мне милым и солнечным. Белый был основан в 1350 году. С 1708 по 1929 год он был центром Бельского уезда Смоленской губернии. После революции административно-территориальное деление многократно менялось. То Калининская область, то не существующая ныне Великолукская. Белый, прямо скажем, зачах. Снесли церкви, а во время войны были разрушены и многие красивые гражданские здания - Белый много месяцев был на передовой линии сражений. Когда я жила в Смоленске, там часто упоминался Белый в историческом аспекте и как объект для небольшого путешествия. Расстояние от Белого до Твери - 294 км, а до Смоленска - 129. Может, лучше обратно смолянам отдать, раз у нас слишком много малых исторических городов? Или будем гордиться огромной пустующей площадью Тверской области? Но ведь реализация проекта переселения из ветхого и аварийного жилья не обязательно должна вестись с переселением людей в многоэтажки. Можно застроить центральные улицы двухэтажными домами, восстановив облик исторического центра города. Но изнутри эти дома будут современными и комфортными. Что же касается общественных пространств – нужны площади, скверы, парки с памятными знаками, напоминающими о многовековой истории города. Согласно летописным данным Белый в XIV-XV веках был центром удельного княжества, а первый его князь Иван Владимирович положил начало роду князей Бельских. Много веков находясь на границе, Белый был местом сражений. В 1506 году воеводой Василия III П.С. Лобановым-Ряполовским была построена в Белом рубленая крепость на земляных валах с двумя оборонительными линиями. Позднее польский король Сигизмунд подступив к Белому сжег посад, а крепость взять не смог. С 1606 года воеводой Бельской крепости был Г.Г. Пушкин , предок «солнца русской поэзии». А в 1613 году в осажденном Белом отряд шотландских воинов перешел на сторону Москвы . В их числе на службу русскому царю поступил Георг Лермонт, от которого пошел род Лермонтовых. Вот такая поэтическая история. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДРЕВИНСКИЙ Лаврентий († после 1639), волынский шляхтич, борец за права православных в Речи Посполитой в 1-й трети XVII в. По сведениям Д., он провел молодость при дворе крупного правосл. магната кн. Константина Константиновича Острожского . В 1596 г. был одним из 2 послов, отправленных к кор. Сигизмунду III Вазе с изложением условий, на к-рых правосл. волынская шляхта могла бы согласиться на созыв совместного Собора с епископами - сторонниками унии. В том же году Д. участвовал в работе Собора, созванного в Бресте православными (см. ст. Брестская уния 1596 г. ). В 1599 г., когда было заключено соглашение о совместной борьбе православных и протестантов за свои права и за соблюдение норм по сохранению религ. мира в Речи Посполитой, установленных Варшавской конфедерацией в 1573 г. (см. в ст. Диссиденты ), Д. вошел вместе с кн. Константином Острожским в состав «провизоров» - защитников этого общего дела, выбранных правосл. стороной. В 1601 г. вместе с кн. Константином Острожским и др. волынскими шляхтичами Д. подписал обязательство защищать правосл. Люблинское братство . Не позднее 1607 г. стал чашником Волынской земли, занимал также должность королевского секретаря. С 1615 г. волынская шляхта неоднократно избирала Д. послом на сеймы, где он стал одним из главных защитников православных. Об авторитете, к-рым Д. пользовался среди православных в эти годы, свидетельствует посвящение ему Кириллом (Транквиллионом-Ставровецким) написанного в 1618 г. «Зерцала богословия». В 1615 г. Д. подписал протест против того, что на сейме ничего не было сделано «для удовлетворения людей греческой религии». На Варшавском сейме 1620 г. он произнес речь, в к-рой резко выступил против преследований православных (закрытия церквей, запретов на профессию, стеснений в совершении богослужения) и требовал, чтобы епископы, как и ранее, подчинялись К-польскому патриарху, а отобранные у православных владения были возвращены. Д. защищал права православных и правосл. иерархию и на сейме 1623 г., когда король выдвинул план созыва Собора для примирения униатов и православных. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ДИССИДЕНТЫ [от лат. dissidens, букв.- сидящий отдельно, несогласный], термин, появившийся в Польше в XVI в., в ходе Реформации , которым католики называли всех некатоликов. Впосл. в европ. странах слово «Д.» стало юридическим термином, обозначавшим категорию населения, не принадлежащую к господствующей религии. По отношению к ним применялись ограничения религ. и гражданских прав. В Польше Д. считали протестантов и православных, в Англии - противников англикан. Церкви (диссентеры, нонконформисты ), во Франции - гугенотов , в Германии - лиц, не придерживавшихся религии князя, подданными к-рого они являлись. В новейшей истории Д. обычно называют политических противников авторитарных режимов, использующих ненасильственные, правовые формы протеста. Д. в Польше Впервые слово «Д.» употреблено (в значении «последователи различных исповеданий» - dissidentes in religione) в акте Варшавской генеральной конфедерации 8 янв. 1573 г., установившей религ. мир в Речи Посполитой . Актом запрещалось пролитие крови, конфискация имущества, тюремное заточение и ссылка по религ. мотивам, а также обращение за помощью к сторонним инстанциям или гос-вам; предполагалось устранить разницу в положении духовенства всех конфессий. С учетом постановлений Варшавской конфедерации был изменен текст королевской присяги Генриха Валуа и последующих польск. королей, ставших гарантами соблюдения религ. мира в стране. В Литовском великом княжестве правовое равенство всех конфессий было утверждено сеймом в 1563 г., эта норма была внесена в Третий статут (1588). После смерти кор. Стефана Батория (12 дек. 1586) принцип свободы вероисповедания стал предметом острой дискуссии между католич. духовенством, не желавшим с ним согласиться, и светскими депутатами, исходившими из необходимости сохранения гражданского мира, а также боровшимися против усиления власти короля. Светские депутаты всех вероисповеданий подписали Варшавскую генеральную конфедерацию (7 марта 1587), по к-рой сохранение религ. равноправия являлось обязательным для польского правителя. В ответ католические иерархи выразили резкий протест: Львовский архиеп. Дмитрий Соликовский заявил в сенате, что он скорее готов лишиться сана и жизни, чем подписать «нечестивую конфедерацию»; Перемышльский еп. Альберт Барановский отказался скрепить подписью и печатью «ереси и богохульства». Единственным католич. духовным лицом, подписавшим конфедерацию, стал Каменецкий еп. Лаврентий Гослицкий, заявивший, что он делает это только «ради блага мира». Католич. епископы объявили пункт королевской присяги о свободе вероисповедания как исторгнутый силой юридически ничтожным и заранее освободили буд. короля от обязанности его соблюдать. Они открыто протестовали против него во время присяги кор. Сигизмунда III. Законодательные акты о наказании нарушителей религиозного мира не были приняты. |
| Новая повесть о преславном Российском царстве Подготовка текста, перевод и комментарии Н. Ф. Дробленковой «Новая повесть о преславном Российском царстве и великом государстве Московском» – агитационное патриотическое произведение, оформленное как грамота-воззвание, отклик писателя-патриота на события русской истории за декабрь 1610 – февраль 1611 г. Автор призывает современников к вооруженному сопротивлению против иностранных интервентов и предателей из правительства национальной измены – «Семибоярщины». «Новая повесть» появилась на волне начавшего формироваться в январе–марте 1611 г. первого народного ополчения, в канун стихийно вспыхнувшего в Москве восстания 19 марта 1611 г. (но не ранее начала февраля 1611 г.). «Новая повесть» создавалась на фоне широко распространенных в стране агитационных патриотических грамот (обращенных ко всем сословиям населения), которыми обменивались между собой русские города и в распространении которых с января 1611 г. принимал участие П. П. Ляпунов, возглавивший первое народное ополчение (в состав которого, после разгрома Лжедмитрия II – Тушинского Вора», влились и казацкие «таборы» под предводительством Д. Т. Трубецкого и И. М. Заруцкого). Однако восстание 19 марта 1611 г. было подавлено, так как отряды П. П. Ляпунова, двинувшиеся 3 марта 1611 г. с «нарядом» и «гуляй-городом» из Коломны к Москве, не успели к его началу. В «Новой повести» передано настроение поднимавшихся на освободительную борьбу патриотических сил столицы. Оценка событий связана с отношением автора к августовскому договору 1610 г., заключенному московским боярским правительством, «Семибоярщиной», пришедшей к власти после свержения с престола царя Василия Шуйского (17 июля 1610 г.). По этому договору Сигизмунд III должен был снять осаду Смоленска и дать королевича Владислава на царский престол (при условии принятия им православия). Для подписания текста договора в лагерь Сигизмунда под Смоленск было направлено «Великое посольство» во главе с князем В. В. Голицыным и митрополитом Филаретом, которое сразу же по прибытии фактически оказалось в плену у польского короля. |
| П.В. Долгоруков Князья Радзивиллы отцовский КОЛЕНО I: Войшунд Лиздейко КОЛЕНО II: Радзивилл Лиздейко, маршал литовский, во святом крещении Николай (по нём потомки его приняли фамилию: Радзивилл) КОЛЕНО III: Николай, воевода виленский и канцлер литовский, рождение 1391 † 1508 (жил 117 лет); женат на Анне Монтивид Пётр, подкоморий литовский КОЛЕНО IV: Князь Николай, воевода троцкий и канцлер литовский; женат на Софие Пац Албрехт, епископ луцкий, потом виленский † 1519 Юрий, великий гетман литовский † 1541; женат на Варваре Вольской Ян, великий гетман литовский † 1542; женат 1) на княжне Лукомской; 2) на Гастольд; 3) на Кишко (от 1-го брака 2 дочери; от 2-го брака 3 сына) София, за венгерским магнатом Гадершбаном Анна † 1511, за Зимовитом, князем Мазовецким КОЛЕНО V: Князь Николай, епископ Самогитский Князь Станислав Князь Ян, чашник литовский † 1542; женат на Анне Костень Княжна Изабелла, за князем Юрием Слуцким Княжна NN, за литовским маршалом Забржецким Княжна NN, за князем Дубровицким Князь Николай, по прозванию рыжий, герцог Оликский, великий гетман литовский † 1588; женат на Екатерине Томицкой Анна, за Станиславом Кержгайлою Варвара, рождение 1521 † 8 мая 1551; 1) за воеводою троцким Станиславом Гастольдом, † 1542; 2) за Королём Польским и Великим Князем Литовским Сигизмундом-Августом I Анна, за князем Голшанским София, за Илиничем Князь Николай, по мрозванию чёрный, великий маршал и канцлер литовский † 1567; женат на Елисавете Шидловецкой Юрий † в молодых летах Князь Ян, крайчий литовский † 1551; женат на вдове Илинич, рождённой Фредро КОЛЕНО VI: Княжна Анна, за литовским гетманом Станиславом Кишкою Княжна Петронилла, за воеводою плоцким Станиславом Довойною Княжна Екатерина-Изабелла, за коронным великим гетманом Николаем Сенявским Князь Николай, герцог Оликский, воевода Новогрудский; женат 1) на княгине Александре Чарторыжской, рождённой княжне Вишневецкой; 2) на Софие Глебович (дети от 2-го брака) Князь Христофор, воевода виленский и великий гетман Литовский † 1603; женат 1) на Анне Собко; 2) на княжне Екатерине Острожской; 3) на княгине Екатерине Слуцкой, рождённой Тенчинской; 4) на Елисавете Кишко, рождённой княжне Острожской (от 1-го брака сын и дочь; от 2-го брака сын; от 3-го брака сын и дочь) |
|
|
