| Тем не менее начиная с этого момента ориентация на классическую традицию утвердилась в заказах кард. Мендосы вплоть до конца его жизни. В завещании (1494) он выразил желание, чтобы ретабло капеллы коллегиума Санта-Крус было сделано «на античный манер». Здание коллегиума, несмотря на приказ кардинала, не было снесено, но лишь получило новый декор (к 1494, Лоренсо Васкес?). Главный фасад разделяется контрфорсами, украшенными пилястрами. Центральная часть стен покрыта рустом. Главный портал обрамлен резными пилястрами с антаблементом и полуциркульной аркой, в тимпане которой было помещено скульптурное изображение Богоматери и коленопреклоненного кардинала. Выше зодчий поместил окно, завершенное фронтоном, и над ним - скульптурные геральдические символы. Т. о., центральная часть фасада здания коллегиума Санта-Крус по сути повторяла композицию ретабло, характерную для построек стиля исабелино, но создавала ее новыми средствами - с использованием языка классической архитектуры. «Новый собор» в Саламанке. 1513–1733 гг. «Новый собор» в Саламанке. 1513–1733 гг. Постепенно элементы декора в античном стиле начали появляться и в постройках, возводившихся по повелениям «католических королей». В первую очередь это касается созданных архит. Энрике Эгасом королевских госпиталей в Сантьяго-де-Компостела (1501-1511), Толедо (совместный заказ королей и кард. Мендосы, 1504-1514) и Гранаде (1511-1527). В этих постройках классические элементы использовались еще согласно законам готического искусства. Это отчетливо видно на примере декора портала госпиталя Санта-Крус в Толедо, в котором полуколонны, поддерживающие антаблемент, изгибаются, повторяя очертания архивольтов арки. Однако во влиянии на формирование нового архитектурного стиля продолжали лидировать представители семейства Мендоса. В 1509 г. началось строительство дворца Ла-Калаорра около Гранады по заказу дона Родриго де Вивара-и-Мендоса, маркиза де Сенете. Первоначально для руководства работами был приглашен уже упоминавшийся архит. |
| 1917. Т. 2. С. 1–46. В данном отчете в частности говорилось, что митрополит Тихон был избран почетным членом Академии. – Примечание. 326 Как проходили торжества в Академии в 1917 г., описано в «Дневнике» профессора Академии А. Беляева : «1 октября. Сергиев Посад. Обедню и молебен в Академии служили Тихон митрополит, Арсений Новгородский и Серафим (Остроумов) Орловский. При чтении молитвы в молебне Богоматери Серафимом все притихли. Он умеет своим чтением возбуждать внимание. Я помню, он в должности профессора гомилетики превосходно произнес у всенощной под Рождество поучение Ефрема Сирина . В комнате ректора чай, при нем конфеты и сахару было немного. Ситный – тонкие ломтики, белый. В зале речь М. М. Богословского , приготовленная еще к юбилею (100-летний юбилей со дня пребывания Московской духовной академии в Троице-Сергиевой лавре должен был праздноваться в 1914 г., но в связи с началом Первой мировой войны празднование было отложено. – Ред.), но тогда не произнесенная: об обстоятельствах времени преобразования Академии в начале 19 в. Поэтому вначале просьба о снисхождении, т. к.-де тяжкое время, неблагоприятное для занятий наукой, – фигура. Речь была готова 3 года назад, написанная в спокойное время, и с тех пор мало была исправлена и улучшена. Речь с ораторскими оборотами, сжато изложена, с ярким оценками, но нового в ней нет чего-либо. Почему-то, говоря о мистицизме, ни разу не упомянул имени масонства. Утомления при слушании не было. Рукоплескания сдержанные. Певчие пропели: “С нами Бог, разумейте”, причем чтец произносил стихи. Повторение за ним слов “яко с нами Бог” пели как-то полутоном, замогильно. Но пение полной фразы в начале и конце было хорошее, сильное. Обед – за столом рыбная закуска, пирог – полубелый, закляклый, не чета прежним пышным пирогам. Суп без мяса, легкий, жареная курица с картофелем, пирожное – сливочное, фрукты: яблоки, груши и несвежий виноград. Вина не было. Вода – белая, нарзан, что ли, и мало ее. За обедом 2 раза говорил новый академический ректор Орлов, заявивши об исключительности торжества, т. |
| Тропарь преподобному Иосифу Заоникиевскому, Вологодскому чудотворцу, глас 4 Исперва житие твое, преподобне,/хитростию юродства от человека утаено на небесех пред ангелы явлено,/и аще на земли тмою очес претыкался хождаше,/но мысленными крилы на высоту возшед,/Присносущным Светом облистаем,/во отечествии наследова,/и земных мнящихся красных храмов не требовав,/но в Небеснех селех пресветлыя обители стяжал еси,/ни ризами мягкими одеяся,/но паче власяницу возлюбил еси,/и сего ради паче всех имений земных Небесная сокровища приобрел еси/и на земли плотян сый со безплотными совокуплялся,/Небесной Царице служа и Той приносимых ангельских песней насладився,/ихже многие людие желая насладитися не могут./Сего ради Всевышний Творец образ Свой/и рождшия Его Богоматере/с высоты воздуха на руце твоя,/яко на Херувимская носила дарова тебе./От Негоже Присносущным Светом очи твои уясни,/и яко росоточащий облак молитвами твоими весь мир милованный напои./И ныне в последняя времена святую персть твою, яко Едемский источник, во исцеление недугов устрой,/Егоже моли, наставниче наш, чудоносче Иосифе,/даровати нам мир и велию милость. Ин тропарь, глас 5 Смиренномудрием наказание благодушие приемля,/иже от Небес неизреченный дар прияти сподобися,/и в плоти сый, преподобне,/безплотен в служении своем к Богоматери трудолюбие подвизася,/бдении, пощении, слезами и молитвами,/имиже и пустыню многожительну устроил еси,/благоухищренным же юродством человеческия славы избежа./Сего ради Всевышний Мздовоздатель/в конец века сего сугубо тя прослави,/и гроб твой святый точением чудес обогатися,/Егоже моли, преподобне отче наш Иосифе,/даровати нам отпущение грехов и велию милость. Кондак, глас 8 Вышних благ желаяй,/преобидел еси долу влекущая мудрования,/ибо трудолюбивое свое тело/острым власяным плетением стерл еси,/и бысть благоугоден служитель Богоматере,/страждущим в недузех являлся, скоро помогавши/и с верою притекающим к тебе неоскудное здравие подаеши./Сего ради зовем ти:/разреши наша болезни душевныя и телесныя,/еже к Богу молитвами твоими,/началообразный смирению наставниче, отче наш Богомудре Иосифе,/монахом удобрение. |
| До сей поры она все выносила. Но этот последний удар был слишком жесток. Она без чувств упала на мостовую. – Живее отнесите ее в телегу, пора кончать! – сказал Шармолю. Никто до сих пор не приметил на галерее среди королевских статуй, изваянных прямо над стрельчатой аркой портала, странного зрителя, который до этого мгновения пристально наблюдал за всем происходившим; он был так неподвижен, так далеко вытянул шею, он был так безобразен, что если бы не его лиловокрасное одеяние, то его можно было бы принять за одно из каменных чудовищ, через пасти которых вот уже шестьсот лет извергают воду длинные водосточные трубы собора. Зритель этот не пропустил ни одной подробности из всего, что происходило перед порталом Собора Богоматери. И в первую же минуту, никем не замеченный, он туго привязал к одной из колонок галереи толстую узловатую веревку, а другой конец свесил на паперть. После этого он принялся спокойно глядеть на площадь, посвистывая по временам, когда мимо пролетал дрозд. Внезапно, в тот самый миг, когда помощники палача собирались исполнить равнодушно отданный приказ Шармолю, этот человек перескочил через балюстраду галереи, ногами, коленями, руками обхватил узловатую веревку и, словно дождевая капля, скользящая по стеклу, скатился по фасаду собора; с быстротой падающей с кровли кошки он подбежал к двум помощникам палача, поверг их наземь ударом своих огромных кулаков, одной рукой схватил цыганку, как ребенок куклу, и, высоко взнеся ее над своей головой, бросился в храм, крича громовым голосом: – Убежище! Все это было проделано с такой быстротой, что, произойди это ночью, одной вспышки молнии было бы достаточно, чтобы все увидеть. – Убежище! Убежище! – повторила толпа, и рукоплескания десяти тысяч рук заставили вспыхнуть счастьем и гордостью единственный глаз Квазимодо. Эта неожиданность заставила осужденную прийти в себя. Она разомкнула веки, взглянула на Квазимодо и тотчас же вновь их смежила, словно испугавшись своего спасителя. Шармолю, палачи, стража – все остолбенели. Действительно, в стенах Собора Богоматери приговоренная была неприкосновенна. Собор был надежным приютом. У его порога кончалось всякое человеческое правосудие. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| В первые годы работа по оформлению собора увлекала мастера, но в дальнейшем начала сказываться усталость. Заказчики требовали сокращения сроков, предъявляли необоснованные требования, сетовали на слишком свободную трактовку образов и нарушение канонов. Отвергнув эскизы Врубеля, они разочаровались и в таланте Васнецова. Увидев первые законченные работы, митрополит изъявил желание, чтобы художник опирался на академические правила, а не на традиции древнерусского искусства. Впрочем, отдельные его черты использовать разрешили. Философское представление героев едва не вызвало конфликта, который, к счастью, не состоялся, хотя в отдельных моментах Васнецову пришлось уступить. Созданные вдохновенной кистью фигуры Богоматери и князей выглядят живыми, а подсказанные духовниками персонажи сцен «Страшный суд» и «Блаженство рая» нарочито условны. В 1891 году основные художественные работы в соборе были закончены. Забылись неприятности, ссоры, и неимоверно уставший, но довольный исполнитель отбыл в Москву, вскоре получив всемирную известность. По плану Владимирский собор являлся центром ансамбля одноименной улицы. Еще в начале XIX века вторую по значимости магистраль Киева украсили помпезные здания театра, музея и дома Земства. Возведенные в классическом стиле, они были красивы сами по себе и значительно обогащали застройку улицы. Сохранившиеся до наших дней постройки относятся к разным эпохам. Согласованные по высоте, ритму и цвету, они составляют единую композицию, хотя исполнены в различных манерах: неоренессанс, модерн, «под кирпич». Здание педагогического музея было построено в 1911 году и позднее расширено согласно проекту архитектора П.Ф. Алёшина. Облицованный белым инкерманским камнем дом выгодно отличается от близлежащих зданий. Главным акцентом на его фасаде является ритм плотно размещенных окон, обработанных наличниками в виде двухколонных портиков. Венчающий карниз декорирован скульптурным фризом на тему развития научных знаний на протяжении всей истории человечества. Изящные формы дома Земства заимствованы из архитектуры итальянского Ренессанса. Завершив здание в 1913 году, зодчий В.А. Щуко спроектировал его в виде двух прямоугольных в плане пристроек средней башни. Первоначальный замысел остался на бумаге, а в натуре сооружение походило на ризалит с единственным входом. Цокольный этаж был обработан грубым рустом, окна второго уровня украшали наличники и сандрики треугольной формы. Сооружение завершили аттический этаж и кровля с заломом. Даже при беглом взгляде на творение Щуко невозможно не отметить высокую культуру исполнения деталей. Автору удалось найти верные пропорции и превосходно согласовать между собой мелкие и крупные элементы. Темно-серый цвет как нельзя лучше соответствует характеру здания, которое отличается монументальностью, подобно всем постройкам Владимирской улицы. |
| Моды нанесли больше вреда, чем революции. Они врезались в самую плоть средневекового искусства, они посягнули на самый его остов, они обкорнали, искромсали, разрушили, убили в здании его форму и символ, его смысл и красоту. Не довольствуясь этим, моды осмелились переделать его заново, на что все же не притязали ни время, ни революции. Считая себя непогрешимыми в понимании «хорошего вкуса», они бесстыдно разукрасили язвы памятника готической архитектуры своими жалкими недолговечными побрякушками, мраморными лентами, металлическими помпонами, медальонами, завитками, ободками, драпировками, гирляндами, бахромой, каменными языками пламени, бронзовыми облаками, дородными амурами и пухлыми херувимами, которые, подобно настоящей проказе, начинают пожирать прекрасный лик искусства еще в молельне Екатерины Медичи, а два века спустя заставляют это измученное и манерное искусство окончательно угаснуть в будуаре Дюбарри. Итак, повторим вкратце то, на что мы указывали выше: троякого рода повреждения искажают облик готического зодчества. Морщины и наросты на поверхности – дело времени. Следы грубого насилия, выбоины, проломы дело революций, начиная с Лютера и кончая Мирабо. Увечья, ампутации, изменения в самом костяке здания, так называемые «реставрации» – дело варварской работы подражавших грекам и римлянам ученых мастеров, жалких последователей Витрувия и Виньоля. Так великолепное искусство, созданное вандалами, было убито академиками. К векам, к революциям, разрушавшим по крайней мере беспристрастно и величаво, присоединилась туча присяжных зодчих, ученых, признанных, дипломированных, разрушавших сознательно и с разборчивостью дурного вкуса, подменяя, к вящей славе Парфенона, кружева готики листьями цикория времен Людовика XV. Так осел лягает умирающего льва. Так засыхающий дуб точат, сверлят, гложут гусеницы. Как далеко то время, когда Робер Сеналис, сравнивая Собор Парижской Богоматери с знаменитым храмом Дианы в Эфесе, «столь прославленным язычниками» и обессмертившим Герострата, находил галльский собор великолепней по длине, ширине, высоте и устройству»! |
| Набор открыток " Вязьма Православная " Стоит в центре города на высоком холме южного берега р. Вязьма, на территории древнего городища. Играет определяющую роль в панораме города при подъезде с заречной стороны, от шоссе Москва-Минск. Выстроен по заказу царя Алексея Михайловича в 1674-76 гг. на месте более древнего деревянного храма. В 1847-49 гг. сооружены трапезная и колокольня. В 1887 г. к северо-западу от собора устроена терраса, в 1890-е гг. северный придел расширен, а его своды разобраны. Кирпичные стены оштукатурены. Ядро храма с двумя приделами - интересный памятник архитектуры 2-й пол. 17 в. Бесстолпный храм, завершенный горкой кокошников и световой главой, с двумя симметричными приделами, чьи апсиды выстраиваются в ряд с тремя апсидами основного объема, во многом напоминает постройки кон. 16 - 1-й трети 17 в. Над закомарами четверика возвышается квадратное основание второго яруса. По его периметру с каждой стороны поставлены три кокошника. В отличие от московских прообразов, здесь во втором ряду средний кокошник имеет килевидное подвышение, а боковые стоят перед диагональным кокошником. Малые полукруглые кокошники идут по основанию барабана. Под штукатуркой венчающего барабана просматриваются поребрик и консоли. Широкая трапезная и грузная трехъярусная колокольня на подклете выстроены в формах классицизма с использованием элементов русского стиля сер. 19 в. Северный и южный приделы имеют двухчастную разбивку фасадов, что также роднит их с памятниками рубежа 16-17 вв., каждый фасад завершается парой полукруглых либо килевидных кокошников, примкнувших к ядру храма и его алтарю. Окна с лучковой перемычкой заключены в более крупные арочные обрамления с профилировкой. На трапезной круглые окна второго света ложные, в кольцевых на личинках с рельефным замковым камнем. Громоздкая колокольня из трех ярусов завершена главой над резонатором - квадратным, как и основные ярусы. Второй ярус и резонатор увенчаны ложными закомарами. Луковичные главы над колокольней и трапезной составлены из узких вертикальных долек. Четверик храма перекрыт сомкнутым сводом со световым кольцом в шелыге. Трапезная с крещатыми столбами расчленена арками на три нефа с полулотковыми сводами по бокам и коробовым посредине. В сводах уцелели голосники. В трапезной находится часть классицистического иконостаса из Екатерининской церкви. Его средняя часть вогнута и завершена высоким антаблементом с рельефными волнами во фризе, которые расходятся от лепного херувима в центре. Над антаблементом поднимаются крупные одиночные иконы в круглых, овальных, треугольных и фигурных (с выпукло-вогнутой бровкой) барочно-рокайльных обрамлениях. Между царскими вратами и изображением Тайной вечери - круглый просвет с летящим вниз объемным голубем в условном сиянии из разреженных лучиков по радиусам. Среди икон надо отметить икону Иверской Богоматери (1765 г.) и икону Одигитрии (17 в.). |
| Размеры его очень невелики. Своды – полуциркульные, образующие собой подобие креста и покоящиеся на четырех столбах; между последними подпружные арки, на которых стоит купольный сквозной барабан. Все столбы восьмигранные с карнизами вверху. Окна с прямыми перемычками. Над окнами карниз, а над ним полукруги закомар. Алтарь состоит из трех полукупольных абсид. Между апсидами алтаря помещены полукруглые колонки. Кровля четырехскатная. У спусков её железные подзоры. Постройки же, облепившие храм со всех сторон, сделаны очень своеобразно: Успенскому храму сравнительно с другими зданиями, подвергшимися подобной участи, посчастливилось. Пристроены были эти части не только помощью наружных стен, но и вплотную к бывшим ранее наружным. На восточной стороне собора любопытны три арки (закомары), не имеющие у пят своих продолжения в виде лопаток, а заканчивающиеся непомерно крупными дорическими (!) треугольными «каплями». Выше, у карниза собора в средней дуге, - образ Богоматери и железный старинный фонарь с неугасаемым пламенем, которое таинственно мерцает ночью у святого облика. Западная сторона собора застроена папертью, а к северо-западному углу его пристроена (в 1776 г.) многоугольная ротонда, покрытая огромным распластанным, с прерванной серединой, куполом. Древнейшая часть храма в плане чрезвычайно проста. По средине четырехугольника поставлено 4 столба, соединяющихся подпружными арками, между собою и с наружными стенами. Этими арками все пространство разделяется на девять частей, и в те части, которые обращены на север, закруглены и составляют алтарные апсиды. Кладка состоит из кирпича, типичного для XVII века, большего, нежели современный размера и 20 фунтового веса. Несомненно, некогда храм был значительно меньшим; войдя в него молящийся мог видеть лишь два столба, а другие два скрывались за иконостасом. Так было и в XVII веке, а быть может и ранее. Самое допущение, что нынешние стены и столбы поставлены были на древних фундаментах, современных началу постройки храма, правдоподобно, так как такая форма планов для XIII в. |
| Я позволил себе привести эту выписку в большем размере, чем дозволяют то узкие рамки трактуемого вопроса, затем, чтобы дать возможность читателю за один раз познакомиться с понятием о естественных добродетелях и узнать, что последние все же не естественны в том смысле, какой придает этому термину позитивная наука, ибо и они вложены в природу человека и животных Богом. Всем этим объясняется, почему мы и в язычестве находим высокие образцы добродетели и иногда поразительное предвосхищение христианских идей 721 Но все дело в том, что доброделание языческое крайне несовершенно; несовершенно и само по себе, а если дело рассматривать с христианской точки зрения, то оно и совсем никуда негоже. Почти всегда добродетель у язычников делалась не ради красоты ее самой (самый малый из достойных побудительных мотивов), а ради побочных целей. Сколько сюда примешивалось тщеславия, хвастовства, которые претили иногда им самим же 722 И ради тщеславия чего только ни делалось: философ Анаксагор предоставляет, например, свои поля топтать верблюдам и овцам, желая показать свое беспристрастие к вещам; Крател обращает свое имущество в деньги и бросает их в море... А чтобы раздать свое достояние бедным голодающим или своим подыхающим от тяжелой работы рабам – до этого их «царственные» умы не додумывались! 723 / Но язычники меня вовсе не интересуют, а заговорил я о них только затем, чтобы некоторые христиане спросили себя, далеко ли они сами ушли вперед от исполнения добродетели по-язычески. Не увидим ли мы, если хорошенько вникнуть в дело, что в большинстве случаев христиане, совершая добродетель, сами далеко отстоят мыслью от Христа? Подадут милостыню, но лишь из чувства жалости к калеке (всем известны случаи, когда последние, чтобы собрать больше денег и подействовать на нервы сентиментальных барынь, нарочно уродуют себя или подделывают свои уродства, как нищие «Дворца чудес» в «Notre-Dame de Paris» «Собор Парижской Богоматери» (франц.) – роман В. Гюго. – Прим. составителя.) у Виктора Гюго, где можно видеть «les aveugles qui regardent et les culs-de-jatte, boiteux qui courent»). «слепых, которые глядят, и безногих, хромых, которые бегают» (франц.)) Примут нынешние христиане участие и в воспитании сироты, но по действию скрытой страсти 724 Скроют, подавят проявление и самой страсти (например гнева), но опять-таки только потому, что это – «неприлично» 725 В великосветском обществе, для того чтобы скрыть краску гнева или стыда, дамы нарочно белятся, так что лицо делается «эмалированным», «маской», под которой ничего не видно. |
|
|
