| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ОСОРЬИН Дружина (Каллистрат) Георгиевич (ок. 1578 - сер. XVII в.), сын прп. Георгия Васильевича Осорьина и прп. Иулиании Осорьиной (прав. Лазаревской), рус. агиограф XVII в. Происходил из старомосковского рода детей боярских (АСЗ. Т. 3. 306-309. С. 250-252; 535. С. 454), к-рый был тесным образом связан с приказной средой (Правящая элита Рус. гос-ва IX - нач. XVIII в.: Очерки истории. СПб., 2006. С. 262). Злобины-Осорьины, ближайшие родственники О., являлись старинными вкладчиками Троице-Сергиева мон-ря ( Кириченко Л. А., Николаева С. В. Кормовая книга Троице-Сергиева мон-ря 1674 г.: (Исслед. и публ.). М., 2008 (по указ.)). Следует признать устаревшими принятые в историографии версии о рождении О. ок. 1570-1572 гг. ( Скрипиль. 1948. С. 259) или ок. 1574 г. ( Кротов. 1987. С. 16-18) (ср.: Руди, Соколова. 1993. С. 429). О времени рождения О. свидетельствует текст ввозной грамоты от 4 сент. 1590 г. муромскому вотчиннику Г. В. Осорьину на нижегородское поместье, в к-рой сообщается, что у него был сын «Дружин[ка] двунатцати лет» (АСЗ. Т. 2. 338. С. 298). Детство О. до его зачисления в нач. 90-х гг. XVI в. в новики прошло в отцовском поместье в дер. Ярцово-Чирьево в Березопольском стане Нижегородского у. (Там же. 337. С. 297). В 1605 г. упоминается в десятне (списке служилых людей) как городовой сын боярский. Несмотря на свое небоярское происхождение, в XVII в. О. и нек-рые его родственники входили в немногочисленную группу уездной военнослужилой знати Русского гос-ва, к-рым удалось сохранить за собой родовые вотчины, полученные их предками в XV-XVI вв. ( Шватченко О. А. Светские феод. вотчины в России во 2-й пол. XVII в.: Ист.-геогр. очерк. М., 1996. С. 274; Лаптева Т. А. Провинциальное дворянство России в XVII в. М., 2010. С. 349-350). В 1610-1643 гг. О. занимал должность губного старосты. Одной из важных его задач было «обыскивати и имати лихих людей». В эпоху Смутного времени это была должность, связанная с риском для жизни (о некоторых обстоятельствах службы О. см.: АСЗ. Т. 4. 518. С. 423-425; Антонов А. В. К биографии стрелецкого головы А. А. Микулина//Памяти [М. П.] Лукичева: Сб. ст. по истории и источниковедению. М., 2006. С. 523-540). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВОРОНИН Николай Николаевич (13.10.1904, Владимир - 4.04.1976, Москва), ученый; д-р исторических наук (1945), профессор (1945), лауреат Гос. и Ленинской премий. Работал в разных областях: история, археология, летописание, занимался архивными исследованиями, натурным изучением архитектуры и прикладного искусства, иконографией и историей быта. В. с уважением относился к церковному искусству, уделял много внимания духовному миру человека Др. Руси, системно и взаимосвязанно рассматривал древнерус. культуру, зодчество, иконопись, лит-ру. В. учился во Владимире (школа, Владимирский ин-т народного образования, 1920-1923) и начал работать во Владимирском историческом музее (1918-1920). Окончил Ленинградский ун-т (1923-1926) и аспирантуру при Гос. академии истории материальной культуры (1928-1931, под рук. К. К. Романова ), в к-рой позже работал. В аспирантском сочинении о рус. зодчестве XVI в. (1931) использовал документы Приказа каменных дел, с помощью к-рых были отражены методы добычи и производства строительных материалов, планирования строительства, системы организации работ, подбора мастеров и мн. др. После публикации (Очерки по истории рус. зодчества XVII в. М.; Л., 1934) эта работа составила один из лучших справочников для историка архитектуры. В 30-х гг., в период массового сноса храмов и гонений на Церковь, когда работы по изучению древнерус. искусства были свернуты, В. занимался историей социально-политических отношений в Сев.-Вост. Руси (К истории сельского поселения феодальной России. М., 1935). Основной темой исследований В. со 2-й пол. 30-х гг. стала роль владимиро-суздальского зодчества в истории культуры Руси. Он изучал памятники Переславля-Залесского, Ростова, Ярославля, Суздаля и Владимира, осуществил раскопки комплексов Боголюбова (см. ст. Боголюбский в честь явления Боголюбской иконы Божией Матери мон-рь ) и ц. Покрова на Нерли . Новые материалы по истории архитектуры XI-XV вв. стали основой докт. диссертации (написана в 1941, защищена в 1944). В. доказал городской характер культуры Центр. России как части общеевропейской. |
| Преставление кн. Михаила Ростиславича Смоленского. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (БАН. 31.7.30-1. Л. 110) († 1279, Смоленск), блгв. князь Смоленский (1277-1279; пам. в Неделю 2-ю по Пятидесятнице - в Соборе Всех святых, в земле Российской просиявших, Минея (МП). Май. Ч. 3. С. 361 (с ошибочной датой кончины - ок. 1248)). Второй сын смоленского кн. Ростислава (Аввакума) Мстиславича († ок. 60-х гг. XIII в.); праправнук блгв. вел. кн. Киевского, кн. Новгородского и Смоленского Ростислава (Михаила) Мстиславича ; старший брат смоленского кн. Глеба Ростиславича и младший брат смоленского и ярославского блгв. кн. Феодора Ростиславича Чёрного (см. ст. Феодор Ростиславич , Давид и Константин ). Основными источниками сведений о жизни и почитании М. Р. являются древнерус. летописи, синодики и Житие блгв. кн. Феодора Ростиславича (3-я четв. XV в.), к-рое известно в неск. редакциях. В крещении М. Р. получил родовое имя, которое было характерно для смоленских Мономашичей ( Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у рус. князей в X-XVI вв.: Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006. С. 423-424). Согласно Житию блгв. вел. кн. Феодора Ростиславича, при разделе Смоленского княжества старшие братья, князья Глеб и М. Р., выделили ему во владение лишь г. Можайск. В источниках прямо не отмечено, какие при этом города в княжение до 1270 г. получил М. Р. Учитывая, что в 1300 г. его единственный сын кн. Андрей Михайлович (а не кн. Андрей Владимирович, как ошибочно считал О. М. Рапов ( Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X - 1-й пол. XIII в. М., 1977. С. 194)) правил в Вязьме и Дорогобуже, не исключено, что этими городами в 3-й четв. XIII в. первоначально мог владеть М. Р. В 1277 г., после смерти кн. Глеба Ростиславича, он сел на княжение в Смоленске. На время правления старшего брата приходятся известия источников о присутствии ордынского посла в Смоленске и подчинении местных князей политическому и военному влиянию могущественного ордынского темника Ногая, правителя зап. улуса Золотой Орды . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОАСАФ II Великолепный [греч. Ιωσαφ Β Μεγαλοπρεπς], патриарх К-польский (авг. 1556 - янв. 1565). Род. близ Янины (Сев. Греция), получил образование в Нафплионе у Иоанна Зигомалы (см. ст. Зигомала ). Между 1535 (DHGE. 2000. T. 27. P. 1389) и 1540 гг. ( Fedalto. Hierarchia. 1988. Т. 1. P. 313) И. взошел на Адрианопольскую кафедру. Вступил на Патриарший престол после гибели патриарха Дионисия II Галатянина и добился снижения соответствующей выплаты султану (пешкеша) с 3 до 2 тыс. золотых монет. Среди заслуг И.- завершение перестройки комплекса зданий Патриархата в мон-ре Богородицы Паммакаристос (Historia politica et patriarchica. 1849. P. 180), начатой еще в прежние годы. В это время были предприняты также шаги по возрождению греч. образования. При Патриаршей резиденции была открыта богословская и философская школа, в к-рой имели возможность обучаться не только дети из богатых греч. семей, но и из неимущих, получавшие дотации от Церкви (одним из преподавателей школы в эти годы был Иоанн Зигомала). И. добился нек-рого снижения налогов для правосл. населения Османской империи, организации финансовой отчетности в патриаршем ведомстве Великой ц. (учреждение реестра пожертвований). При И. произошла активизация контактов К-польского Патриархата с Россией. Прямой обмен дипломатическими миссиями и переписка К-польских патриархов возобновились после долгого перерыва в 1556 г. Патриарх Дионисий II незадолго до своей кончины отправил в Москву митр. Иоасафа Евгрипского (Европского) и Кизического с просьбой о пожертвовании средств на ремонт «Великой церкви», т. е. Патриаршей резиденции в храме Богородицы Паммакаристос. В февр. 1557 г. митр. Иоасаф, в сопровождении рус. посланника Феодорита, архим. суздальского Спасо-Евфимиева мон-ря, был отпущен в К-поль с грамотами от царя Иоанна IV Васильевича и с богатыми дарами. Царь передал в дар И. соболей на 1 тыс. золотых, 200 золотых вручил митр. Иоасафу, а также еще 200 золотых пожаловал брат царя кн. Юрий Васильевич. В письме к И. царь напоминал патриарху о том, что, по его сведениям, в К-поле при покойном патриархе Дионисии состоялся Собор, благословивший венчание Иоанна на царство и употребление им царского титула. Царь Иоанн хотел бы получить подтверждение этого соборного постановления в особой грамоте с благословением от И. и других архиереев К-польской Церкви. Царь также обращался к И. с просьбой неустанно молиться о здравии его и его семьи (Россия и греч. мир. 2004. С. 210-224, 86-96). К грамотам был приложен составленный царем Иоанном Помянник великих и удельных князей и княгинь - список членов русской правящей фамилии, который Иоанн предлагал внести в синодики для поминовения на патриарших богослужениях в К-поле и на Св. Горе Афон (Там же. С. 214-221, 91; Каштанов С. М. Царский синодик 50-х гг. XVI в.//Там же. С. 388-430). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ОРУЖЕЙНАЯ ПАЛАТА МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ Учреждение в составе царского двора, давшее название художественной школе (кон. 30-х - 40-е гг. XVII в.- 1-я треть XVIII в.) в московском искусстве позднего средневековья; 1-й музей в Москве, в наст. время находится в составе Музеев Московского Кремля (см. в ст. Московский Кремль ), крупнейшее собрание исторических драгоценностей, гос. регалий и художественных сокровищ, происходящих из царской и патриаршей казны. Фундаментом для изучения истории О. п. стали публикации архивных документов, осуществленные А. Е. Викторовым, И. Е. Забелиным , Г. Д. Филимоновым. Деятельность О. п. как художественного центра представлена в работах А. И. Успенского, который освещал вопросы состава художников, объема их работ, социального и материального положения. Значимость церковных произведений мастеров О. п., демонстрировавших высокую степень развития как художественной, так и духовной жизни своей эпохи, долгое время не признавалась советскими историками искусства, хотя они отдавали первенство этой школе в распространении в Московской Руси XVII в. портретного жанра в европ. формах. В 80-х гг. XX в. к изучению деятельности школы О. п. и ее мастеров обратилась В. Г. Брюсова. Она буквально заполнила лакуну в истории рус. живописи, в т. ч. и благодаря открытию имен выдающихся мастеров. В кон. 80-х - нач. 90-х гг. XX в. растущий интерес к школе О. п. как среди искусствоведов и историков, так и среди коллекционеров объясняется желанием осмыслить ее роль в художественной и духовной жизни страны в период Нового времени, оценить количество и степень сохранности произведений. Своим наименованием О. п. обязана деятельности мастеров, создававших или украшавших предметы вооружения, в т. ч. парадные. Художники О. п. как «государевы» мастера, т. е. как участники различных производств, организованных при царском дворе, упоминаются в документах с кон. XVI - нач. XVII в., напр. Стефан Арефьев, Истома Савин и его потомки Назарий и Никифор, Прокопий Чирин. Большая часть сохранившихся произведений мастеров О. п. досмутного периода в наст. время известна только благодаря заказам представителей наиболее состоятельных и близких ко двору родов, таких как Годуновы или Строгановы. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ГРИГОРИЙ (XI-XIII вв.?), прп., Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (пам. 8 авг., 28 сент.- в Соборе преподобных отцов Ближних пещер, в Неделю 2-ю Великого поста - в Соборе всех преподобных отцов Киево-Печерских), иконописец. (Г. считается сподвижником прп. Алипия иконописца, хотя источниками это не подтверждается, приводимые нек-рыми авторами даты кончины святого - 1074, 1105 - ни на чем не основаны.) В древнейший помянник Киево-Печерского мон-ря кон. XV в. внесены 5 монахов с именем Григорий, одним из них мог быть Г. ( Голубев С. Т. Древний помянник Киево-Печерской лавры (кон. XV и нач. XVI ст.)//ЧИОНЛ. 1892. Кн. 6. С. 5-6). Самое раннее упоминание Г. как иконописца встречается в 1-м издании Киево-Печерского Патерика (К., 1661), в к-ром на плане Ближних пещер отмечено нахождение мощей преподобного. Имя Г. в числе святых града Киева внесено в «Описание о российских святых» (известно в списках кон. XVII-XVIII в.). В «Сказании о святых иконописцах» (нач. XVIII в.) говорится, что «преподобный отец Григорий Печерский, иконописец киевский, много святых икон написал чудотворных, яже зде в Российской земли обретаются, спостник бе преподобному Алимпию. В нетлении в пещерах опочивает» ( Буслаев Ф. И. Исторические очерки рус. народной словесности и искусства. СПб., 1861. Т. 2. С. 378). Общецерковное почитание Г. установлено указами Святейшего Синода 1762, 1775 и 1784 гг., согласно к-рым разрешалось печатать службы Киево-Печерским преподобным и вносить их имена в общецерковные месяцесловы. Празднование памяти Г. 8 авг. приурочено ко дню памяти прп. Григория Синаита. Г., «византийский иконописец», упоминается вместе с прп. Алипием в 3-м тропаре 9-й песни канона преподобным отцам Ближних пещер (по мнению Е. П. Кабанца, служба преподобным отцам Ближних пещер была написана в посл. четв. XVII в.). Обследование мощей Г. показало, что на момент смерти ему было ок. 50 лет ( Колпакова В. М. , Кабанець П. Koмnлekchi мeдuko-ahmponoлoriчhi дocлiджehhя св. мощей лаври//Дива. С. 90, 92). В XIX в. частица мощей Г. находилась в киевском Софийском соборе ( Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киево-Софийского собора и Киевской иерархии. К., 1825. С. 48). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ДМИТРИЕВСКИЙ Алексей Афанасьевич (11.03.1856, ст-ца Дурновская Астраханского у. и губ.- 8.08.1929, Ленинград), крупнейший рус. литургист, византинист, церковно-политический деятель. А. А. Дмитриевский. Фотография. Нач. ХХ в. А. А. Дмитриевский. Фотография. Нач. ХХ в. Род. в семье псаломщика (впосл. диакон) Афанасия Петровича и Елены Феодоровны. К духовному сословию принадлежали все поколения рода Дмитриевских по мужской линии (дед Петр Егорович, дьячок, по происхождению из Тульской губ., в 1840 переехал в Астраханскую губ. см.: Родословная Дмитриевских//РНБ ОР. Ф. 253. Д. 2). К родителям Д. сохранял любовь и почтение на протяжении всей их жизни: будучи профессором, посылал им ежегодное содержание; мать Д. в 1898 г. совершила с ним паломничество к св. местам Палестины. Не обладавший, по словам родных, от природы выдающимися способностями, Д. прилежанием и усердием развил их в себе во время обучения. Читать он научился еще в родительском доме по Евангелию и Житиям святых; с раннего детства любил богослужение и помогал священнослужителям в алтаре. Окончил Астраханские ДУ, ДС и КазДА (1882) со степенью канд. богословия. 1-я печатная работа посвящена церковной истории Астраханского края (Сочувствие жителей селения Самозделки (Астр. губ.) к воинам, проливающим кровь свою за единоверных нам братьев-славян Балканского полуострова//Астраханские ЕВ. 1878. 7. С. 109-111). Учителем Д. в КазДА был Н. Ф. Красносельцев , под рук. к-рого Д. написал канд. соч. «Богослужение в Русской Церкви в XVI в.», использовав для этого рукописный фонд Соловецкого мон-ря, незадолго до того перевезенный в Казань; в течение 4 месяцев он работал также с московскими собраниями. В Москве пользовался советами известного канониста проф. А. С. Павлова, который предоставил ему свою б-ку и помогал в занятиях палеографией. В мае 1882 г. по окончании академии Д. получил назначение преподавателем гомилетики и литургики в Самарскую ДС. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание МУРОМСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ (Празд. 12 апр.), чудотворный образ, находился в старом Успенском (ныне в честь Рождества Христова) соборе Рязани, куда, согласно преданию, был чудом перенесен из Мурома. Церковное предание относит его к XII-XIII вв., однако документальных свидетельств о столь раннем времени создания образа не существует; по версии И. А. Кочеткова, икона являлась произведением периода 1483-1501 гг. Главной проблемой при изучении истории М. и. является утрата древней иконы и ее реплики XVII в., хранившейся в том же соборе. Вероятно, в качестве святыни в 1919 г. И. Э. Грабарю была предъявлена ее «заместительница» ( Кочетков. 1994. С. 73). Известные в наст. время списки М. и. редки и не всегда связаны с Муромо-Рязанским регионом. Датируются они периодом не ранее 2-й пол. XVI в., когда в середине того же столетия были созданы агиографические произведения о свт. Василии, еп. Рязанском, и о крестителе Мурома блгв. кн. Константине, в к-рых повествуется о «чудесной» истории иконы, перенесенной из Мурома в Ст. Рязань ( Сухова. Икона «Муромская». 2012). Иконография Сохранившиеся списки М. и. фиксируют вариативную, но все же достаточно устойчивую иконографию, главной особенностью к-рой является положение Богомладенца, полулежащего на обеих руках Божией Матери. Она изображается со склоненной вправо, в сторону Христа, головой. Младенец, голова Которого чуть откинута назад, а взгляд обращен к Матери, благословляет правой рукой; в левой опущенной руке - свиток (в развернутом или свернутом виде). Все известные ныне списки М. и. представляют поясное изображение Богородицы с Младенцем, за исключением единственной иконы с ростовым изображением 2-й четв. XVII в. (частное собрание; см.: Шесть веков рус. иконы. 2007). Н. П. Кондаков считал, что тип Богородичного образа с Младенцем, лежащим на обеих руках Богоматери, сложился на сир. Востоке. В качестве примера он приводил изображение на складне X-XI вв. из Сайднайского мон-ря в Сирии ( Кондаков. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 250-252). Он же отмечал, что отдельные черты иконографии М. и. и подобных ей икон встречаются на визант. вислых печатях; на панагиаре из афонского мон-ря св. вмч. Пантелеимона кон. XII в., а также в греч. и итал. искусстве XIII-XV вв. ( Он же. Памятники христ. искусства на Афоне. СПб., 1902. С. 43, 178, 222-224). Ему принадлежит публикация М. и. 1765 г. с подписью иконописца «архимандрита Алимпия» ( Он же. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 72-75. Ил. 63). Н. П. Лихачёв отмечал изображения «лежащих младенцев» как на афонской панагии, так и на мозаике в Риме XIII в. (?) и отражение такого положения Младенца «на иконах, именуемых Божией Матерью Муромской». Он допускал возможность того, «что самый перевод» подобных изводов «заимствован из композиции Рождества Христова в лицевых рукописях» ( Лихачёв Н. П. Ист. значение итало-греч. иконописи. 1911. С. 144-145). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ДРЕВНЕРУССКИЕ ВЛИЯНИЯ [восточнославянские] на книжность юж. славян (посл. четв. XII - сер. XIII, XVI-XVII вв.), периоды активизации русско-южнослав. связей в рамках средневек. конфессионально-культурного (кирилло-мефодиевского, или славяно-визант.) единства, во время к-рых представители Болгарской и Сербской Церквей обращались к древнерус. (восточнослав.) книжной традиции (ср. со ст. Южнославянские влияния на древнерусскую культуру ). В процессе Д. в. происходило восполнение корпуса переводных и оригинальных текстов у юж. славян, в первую очередь богослужебных и уставных, оскудевшего вслед. неблагоприятных культурно-исторических условий (длительного иноземного и (или) иноверного владычества). Термин «влияние» применительно к этим связям носит условный характер, поскольку их инициатором и реализатором неизменно выступает воспринимающая сторона. Изучение Д. в. как культурно-исторического феномена (период XVI-XVII вв., от к-рого сохранилось большее число свидетельств) началось в кон. XIX в. в первую очередь в трудах М. Н. Сперанского. Несмотря на отдельные свидетельства распространения восточнослав. книжных памятников в XII-XIII вв. у юж. славян (исследование периода XII-XIII вв. началось в 1-й четв. XX в.), ставшие известными исследователям со 2-й четв. XIX в. (наблюдения А. Х. Востокова над южнослав. Прологом), до конца XIX столетия в историко-филологической лит-ре (включая отечественную) господствовало убеждение, что рус. книжно-лит. традиция в межслав. средневек. культурных связях выступала лишь в качестве воспринимающей стороны. В сер.- 2-й пол. XX в., когда тема привлекала большое внимание болг. и югослав. ученых, исключительное значение для изучения русско-южнослав. культурных связей XII-XIII вв. имели работы В. А. Мошина (в особенности см.: Mo š in. 1959; Мошин. 1963, 1998). В них была расширена источниковая база, выделены новые направления исследования и предпринята попытка вписать феномен Д. в. в политический и культурно-исторический контекст. С сер. 80-х гг. XX в. возникает новый интерес к теме, сопровождающийся систематизацией уже накопленного материала и выявлением новых памятников. В совр. болг. филологической науке (прежде всего в трудах Р. Павловой и ее учеников) связи XII-XIII вв. сводятся к почитанию рус. святых на слав. Балканах, остальные их аспекты отрицаются (распространение восточнослав. переводов) либо игнорируются (не учитываются никакие памятники помимо житийных и памятей в месяцесловах). При изучении русско-южнослав. связей XVI-XVII вв. и их продолжения в позднейшее время был накоплен большой фактический материал, но после работ Сперанского отсутствуют обобщающие исследования. 1-е восточнославянское влияние |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВИЕ Раздел богословия, в рамках к-рого изучается и систематически излагается христ. учение о нравственности, нравственном сознании и нравственном поведении человека. Как самостоятельная богословская дисциплина Н. б. возникло в XVI в. в католич. и протестант. церквах. В наст. время в католич. науке Н. б., как правило, носит название «моральная теология», в протестантской - «христианская этика». В кон. XVIII - нач. XIX в. Н. б. было усвоено рус. духовными учебными заведениями. Н. б. изучает состояние и поведение человека в свете сотворения его по образу Божию и призвания к обожению . Истину о первозданном, падшем и преображенном состояниях человека, о его должном и недолжном поведении Н. б., как и всякая богословская наука, черпает из Свящ. Писания и Предания Церкви. Предметом рассмотрения Н. б. является то онтологически необходимое, что позволяет человеку достигать цели, ради к-рой он сотворен. Н. б. тесно связано с др. церковно-научными дисциплинами. Опираясь на Свящ. Писание и святоотеческое наследие, Н. б. пользуется данными библеистики и патрологии . Тесно связано Н. б. с догматическим богословием . Доктринальные положения христ. вероучения в рамках Н. б. осмысливаются как основания христ. жизни. Тематически Н. б. связано с аскетикой (см. ст. Аскетизм ) и каноническим правом , т. к. эти дисциплины также изучают сферу должного и недолжного в жизни человека с т. зр. его богообразности и принадлежности к Телу Христову. Аскетика, будучи посвящена теории и практике личного христ. подвига, а также методам борьбы со страстями и стяжания добродетелей, изначально была частью Н. б. и выделилась в самостоятельный предмет во 2-й пол. XIX в. В качестве вспомогательных источников Н. б. связано с науками философскими, у к-рых оно заимствует общенаучные методы исследования. В XX в. Н. б. получило новый импульс развития благодаря достижениям медицины в сфере эмбрионологии, нейробиологии, паллиативной медицины и проч. (см. ст. Биоэтика ). Учитывая, что естественные науки не рассматривают явления через призму категорий добра и зла, роль Н. б. заключается в уточнении условий возможного применения тех или иных современных технологий с т. зр. учения Церкви. Н. б. и философская этика |
|
|
