| Что в их бунте нет ни капли своеволия, тем более славолюбия, все упование их возлагается на воздаяние в жизни будущей. Они борются потому, что верят в неодолимость церкви, которая даже и «до днесь непреклонна и недвижима». «Еретическая церковь сегодня так, а на утро иначе творит, шатается сюду и сюду, то прибавит, то убавит догматов своих; истинная же церковь незыблемо стоит». А тут затеяли не «исправление», а «искривление». Не к лицу это хранительнице истины, III Риму – Москве. И это колебание очень грозно. Как бы не случилось через это и для III Рима «присвоения антихристу». Зловеще эта начатое «на конце века сего» исправление. Мысль эта о книжной реформе, как о предтече антихриста, через несколько лет вполне оформилась в сопоставлении решающего года московского собора 1666 г. с числом апокалиптического сатаны (1000) и зверя (666). Предшествующим этапом захвата сатаны была недавняя Брестская уния (1596 г.). Если так, то и приметой этого захватного дела антихриста является латинский колорит всего потока новизны, который вдруг просочился в церковь. Куда теперь не взглянешь, везде плевелы латинской ереси. Даже в мелочах вдруг вместо церкви пишут храм, очевидно, чтобы «с римляны не разниться». Ведь римляне служат «в простых храмах – костелах». В херувимской вместо «трисвятую песнь приносяще» заменили словечком «припевающе», «яко же латины ко органом припевают»; «за сим словом хотят органы внести в церковь». Проведено Никоном латинство и в самый символ веры . Никон приказал вместо «несть конца» читать по униатски: «не будет конца». В 8-м члене веры Никон выбросил слово «истиннаго», «ревнуючи римскому папежу». В доказательство приводятся бесспорные внешние факты: порченые венецианские греческие книги и порченые люди – справщики, как Арсений грек. Кто «свел с ума Никона?» Вообще – «приезжие нехаи», но особенно Арсений грек, «еретик, иезуит, бесермен, жидовский обрезанец». Признаком порченности греков и малороссов, советников Никона, является их общее несогласие с московским благочестием. |
| 33 См.: Duval R. La littérature syriaque. Paris.1899. P. 218–219; Parisot 1894, XIII; Théodoret de Cyr 1977. P. 24. 295 О «Диоптре» см.: Grumel 1951. Р. 198–221; Hörander W. Notitien zu Philippos Monotropos//Βυζαντιν 13/2. 1985. S. 815–831 (здесь указаны издания, библиография). См. также: Podskalsky С. Religion und religioses Leben im Byzanz des XI. Jahrhunderts//OCP 57.1991. S. 382). По-русски: Батюшков Ф. Д. Сказания о споре души с телом в средневековой литературе//ЖМНП 1891. февр. С. 84–93; Безобразова М. Заметка о Диоптре//ЖМНП 290. 1893. С. 27–47; Прохоров Г. М. «Диоптра Филиппа Пустынника». «Душевное зерцало» в сб.: Русская и грузинская средневековые литературы. Л., 1979. С. 143–166. См. также гл. 2 в кн.: Прохоров 1987. С. 60–87. 296 В конце своей жизни прп. Никита Стифат стал игуменом Студийского монастыря, что подтверждается указанием на сан игумена в полном заголовке одного из его поздних сочинений («Исповедание веры»). По расчётам Ж. Даррузеса, Никита мог быть игуменом в промежутке между 1075 и 1092 годом, под которым следующий игумен Иоанн оставил свою подпись (см.: PG 127, 973D); скончался Никита Стифат около 1090 г. См.: Darrouzes 1961. Р. 10, 22. 297 По предположению В. Грюмеля, Филипп в 1095 г. написал краткое сочинение «Плач» и назвал его «Диоптрой». В 1097 г. он включил его в своё новое более пространное сочинение «Разговор души и плоти»; со временем объединённый вариант стал называться «Диоптрой», по свидетельству древнейших рукописей XIII в. См.: Grumel 1951. Р. 208. 299 В рукописи XVI в. ГИМ Син. сл. 268 «Диалексис» Никиты озаглавлен: «Никиты мниха и прозвитера обители студийскыя. по реклом же стифата. к латином о опресноцех». Нач.: «Аще в тебе разум рече премудрость отвещай ближнему» (ff. 89 v –110 v ). «Диалексис» находится также в рукописях того же времени ГИМ Син. сл. 269 (ff. 30 v –50 v )» ГИМ Син. сл. 323 (ff. 52–61 v ) (См.: Горский 1862, 299. С.307:646). С таким же началом («Аще есть в тебе разум рече премудрости отвещай ближнему») его можно было найти в рукоп. сборниках Новгор. Соф. библ. 1431 (ff. 46–53) и 1454 (ff. 281–296) (См.: Чельцов 1879. С. 23, прим. 2. – В настоящее время рукописи Софийской библиотеки находятся в ГПБ). Частично «Диалексис» был включён также в «Сказание о двоюнадесяте апостолу, о латине и опресноце» (Четьи Минеи митрополита Макария, февраль, Соф. библ. 1320, ff. 513–526), которое в свою очередь полностью вошло в «Епистольа на римляны в ней же сказание о Иакове брате Господни и о двоюнадесяте апостолу, како первее поставление бысть в священный чинъ» (издано в кн.: Попов 1875. С. 191–238). |
| 13 содержит дисциплинарные монастырские постановления, в т. ч. Устав монастыря св. Иоанна в Пантеллерии и различные правила и послания свт. Василия Великого (включая «Око церковное»); главы 14-16 - «Сказание о черноризческом чине» свт. Кирилла II , еп. Туровского, со вставленным в середину текста Уставом Студийского мон-ря прп. Феодора Студита (подобное смешение текстов восходит к источнику Нифонта Кормилицына - Кормчей книге Софийской редакции), а также «Сказание о мантии патриархове» и фрагмент «Диалогов» Псевдо-Кесария; гл. 17 - канонические ответы прп. Анастасия Синаита, поучение новопоставленному священнику, статьи Псевдо-Дорофея о 12 апостолах и о 70 учениках Иисуса Христа; гл. 18 содержит выписки из ответов Псевдо-Афанасия Александрийского на вопросы кн. Антиоха и нек-рые др. небольшие статьи; гл. 19 - толкование молитвы «Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас, аминь»; гл. 20 - «Константинов дар» (подложная дарственная грамота имп. Константина Великого), «Закон судный людем», «Епистолиа на римляны» и ряд небольших статей. Основным источником для Н. послужила Кормчая книга Сербской редакции, отредактированная и дополненная в 1522 г. его предшественником на игуменстве в Иосифовом Волоколамском мон-ре Даниилом (впосл. митрополит), известная в исследовательской лит-ре как Кормчая Сербской редакции Даниловской подгруппы (не тождественна т. н. Кормчей книге митр. Даниила). В качестве дополнительных источников были использованы списки Кормчих Чудовской и Софийской редакций, а также отдельные небольшие переводы с греч. языка, готовившиеся прп. Максимом Греком и его учениками (Н. реже включал в Кормчую новые переводы, чем Вассиан и митр. Даниил в свои тексты). Некоторые подготовительные материалы к Кормчей сохранились в сборниках РГБ. Вол. 571 и РНБ. Q.XVII.15. Кормчая была составлена в 30-х гг. XVI в., после осуждения в 1531 г. на церковном Соборе Вассиана (Патрикеева), но к ее доработке Н. возвращался до нач. 50-х гг. XVI в., о чем свидетельствует запись 1550 г. |
| Эти настойчивые заверения во вселенском первенстве русского народа по православию и благочестию находили счастливую для себя опору в древнем идеологическом фундаменте. Именно, как показывает их дальнейшее раскрытие, они исходили из преданной нам по наследству от Византии историософской концепции, или теории четырех царств, в рамки которых укладывалась вся мировая история. Почерпнута была эта теория из видения пророка Даниила о преемственном существовании четырех царств, из которых последнее, по согласному мнению толкователей, предназначалось существовать до скончания века и отожествлялось с Римской империей. «Ассирийское царство», обыкновенно читается в хронографах, «раззорися вавилоняны; Вавилонское царство раззорися Персяны; Перское царство раззорися Македоняны; Македонское царство раззорися Римляны, – Римское царство раззорится антихристом». «Ромейское царство», – говорит позднейший излагатель данной теории, – «неразрушимо, яко Господь в римскую власть написася», т. е. неразрушимо потому, что Иисус Христос по плоти был римским подданным, что, следовательно, и христианская церковь должна всегда числиться под охраной римской государственной власти. Для существования земной христианской церкви, таким образом, представлялась необходимой обстановка православного царства с царем во главе, как «епископом внешних дел церкви», ее охранителем и благопопечителем. Особенно характерно выразил византийское учение о необходимости единой христианской империи и одного императора для существования вселенской церкви патриарх КПльский Антоний в своем послании к московскому великому князю Василию Дмитриевичу от 1393 г., когда этот бранил греков за незаконное поставление митр. Киприана на русскую митрополию и говорил: «мы имеем церковь , а царя не имеем и знать не хотим». «Это нехорошо», пишет московскому князю патриарх. «Святой царь занимает высокое место в церкви, он – не то, что другие местные князья и государи. Цари в начале упрочили и утвердили благочестие во всей вселенной; цари собирали вселенские соборы; они же подтвердили своими законами соблюдение того, что говорят божественные и священные каноны о правых догматах и о благоустройстве христианской жизни; много подвизались против ересей. |
| Принципиальная серьезность и строгость религиозного сознания старовера считала все это недопустимым: бытовому поведению придавалась чрезмерная религиозная окраска. Стоглав запрещал писать иконы тем, кто пьянствовал и занимался блудом. В толковании беспоповцев на 43-ю главу Стоглава эти признаки поведения выступали уже как признаки иконописца иной веры, то есть «никонианина», «латинника» или «армена», и соотносились с вероисповедной нормой. Предостерегая вслед за Андреем Денисовым от почитания «правильных», но написанных «новолюбителями» икон, автор одного из толкований рассуждал, что «понеже в соборном Стоглаве повелевает святые иконы писати, благочестивым воздержником изуграфом быти священный собор определяет, не воздержником и пияницам всячески быти запрещает. Кольки паче таковым и от таковых изуграфов иконы писати, или от них принимати церковь святая запретим имать, иже не просвещени благоверием, иже духом святым не освещеннии, иже нечестием и безверием помрачении, иже духом противном потемнении, яковии суть латинники, армени, никониани или прочии мнози прелестию нечестия погружении» (ОР БАН, ф. 67, ед. хр. 32, л. 482 об.–483). Авторитетные тексты сознательно отбирались с целью доказательства. что икона не может обладать обоживающим началом, если она написана иноверным иконописцем, Наиболее часто встречается выпись из поучения св. Исидора к Евсевию Пелусийскому, составлявшая главу Кормчей XVI в. «О иконах их же от рук неверных написанных не приимати, и святых икон в руки неверных не предавати» (Большаков, 1903, с. 22–23). При обработке текста проводилась мысль, что древность и правильность образа не являются гарантией его благодатности, поскольку список с него сделан рукой «неверного» иконописца: «Аще ли же по некоему прилучаю, от древних лет где обрящется в наших странах верных рекше в греческих или в русских, а вообразуема будет ему после раскола церковнаго, еще греком с римляны, и тогда аще и дело иконное воображение есть по подобию и хитро, поклонение же им не творити, понеже от рук неверных воображение суть, дще и по подобию суть, но совесть их не чистоте подлежит...» И если далее текст запрещал писать святые иконы «неверным и иностранным, паче же рещи нечестивым и поганым арменом», то читатель подлинника или сборника однозначно соотносил эти слова с «никонианами». |
| По случаю предполагаемого брака между Вольдемаром и Ириною явились: Два послания патр. Иосифа к Вольдемару; в первом он уговаривает принца принять православие, кратко раскрывая его отличительные догматы и обряды и перечисляя главнейшие заблуждения протестантов и католиков; второе написано против возражений Фильгобера в защиту первого; оно составлено при помощи протопопа Наседки и греч. архимандритов Анфима и Парфения; Запись диспутов, веденных Фильгобером с православными, и Возражения Наседки (по вопросу о перекрещивании и обливательном крещении) против Фильгоберова изложения прений 374 . Так называемая Кириллова книга, которую царь Михаил Феодорович приказал «от св. писаний учинити на еретики и на раскольники нашея правосл. христ. веры, на римляны и латыни, на люторы же и кальвини... и пустити ю во всю землю русскую всякому православному христианину, хотящему... божеств. догматы ведети и та еретическия уста заграждати» (1644 г.). Это обширный сборник, составленный из 15 огласительного слова Кирилла иерусал. с толкованиями и дополнениями южно – русского ученого Стефана Зизания, из книги «О вере единой» Захарии Копыстенского (почти всей), из «Книжицы» острожского издания против латинян, с посланиями Мелетия александр., из соборного уложения Филарета 1620 г., из книги О вере Василия острожского, из слов Максима Грека и др. Собранием всего этого материала занимались протопоп московского Черниговского собора Михаил Рогов «с прочими избранными мужи». Этот сборник, рядом с вопросами о посте, иконопочитании, призывании святых, таинстве евхаристии, обливательном крещении, опресноках, затрагивал и другие – о святой Троице, о божестве и человечестве И. Христа, о божестве и исхождении Св. Духа, некоторые обрядовые вопросы и проч. Он направлялся одинаково против протестантов и католиков 375 . Небольшой Сборник (1671 г.) московского благовещенского протопопа Андрея Савиновича, царского духовника 376 . Против католиков и латинствующих наиболее известны: Обличение на «Выклад» Сафоновича, где подробно и обстоятельно разбирались основания, приводимые Сафоновичем в пользу католического мнения о времени пресуществления св. |
| когда в новых книгах слово « церковь » заменили словом «храм», то сделали это, будто бы, для того, чтобы «с римляны не разниться», потому что римляне «в простых храмах-костелах служат»; 269 с тою же целью в словах херувимской песни «трисвятую песнь приносяще» последнее слово заменили словом «припевающе», потому что у римлян «припевают к органом»: «за сим словом хотят органы внести в церковь ». 270 Особенно же смысл исправлений патриарха усматривали в факте исправления текста Символа веры ; говорили, что римляне стали искажать Символ веры прежде, чем кто-либо другой, а затем известные отступления от православия в латинство, именно уния, ознаменовались будто бы новыми искажениями Символа; вследствие этого и Никон, по словам его обвинителей, в Символе не только вместо «несть конца» – стал читать «не будет конца», как и униаты, но и слово «истинного» в 8 члене «выложил», будто бы «ревнуючи римскому папежу», хотя «папеж», по их же признанию, исказил Символ не этим, а прибавлением слова «и от Сына». Жалкие охранители православия уверяли даже, что Никон нарочно всячески старался православие «с латиною соединить»; 271 он будто бы выбирал для этого и книги нужные, и людей пригодных. При существовавшем взгляде на печатные греческие книги и самих греков, противникам Никона не требовалось много говорить против тех и других. Они прямо уверяли, будто бы при Никоне книги переводились на славянский язык только с этих, напечатанных «в Риме, Париже, Венецыи», греческих книг, «хромых» и «покидных», и совсем не с древних греческих, 272 и переводились людьми «бывшими в латинской ереси». Особенно восставали против Арсения Грека. Из этой частности противники Никона думали извлечь для себя сильный аргумент. Для этого легко было воспользоваться с одной стороны недоброй молвой об Арсении, ходившей по Москве, с другой – тем, что Арсений пользовался особым вниманием Никона. Никто никогда не думал, чтобы русские могли учиться в делах церковных у греков. 273 А между тем кто «свел с ума» Никона! «Приезжие нехаи»? Отчасти, да. |
| Торчинский документ 689 правильнее всего назвать декларацией, потому что в своей основной части он не оговаривает никаких условий унии, путей ее осуществления, будущего статуса Киевской митрополии и т.п. В нем очень много риторики, но и ее характер позволяет увидеть, как понималась предстоящая уния. Заявление епископов говорит о стремлении к «согласию и единству» («згода и единоцство» 690 ), никак не об отречении от прежних заблуждений, покаянии в ересях и подчинении во всем папе римскому, т.е. не о том, что позднее и прежде звучало в корреспонденции и документах католической стороны. В нем особый акцент поставлен на необходимости борьбы с умножившимися ересями, причина которых усматривается главным образом в отделении от Римской церкви («а то ни за чим иншим наболей, одноза розрозненьем нашим с паны Римляны»). Цель возможного воссоединения в том, чтобы давать «спольный ратунек и подможенье в таковых речах один другому, якобы належало». Константинопольские патриархи, «в неволи поганской будучи», не могут помочь, несмотря на все желание («хотя бы подобно и хотели, до того прийти не могуть»). Поэтому, зная, что «продкове наши... никого иншого, одно святейшого папу Римского вызнавали и оному повиновалися и слухали», «трудно ся было еретиком и ереси их роскоренивати». Наступившие позднее «незгода и розорванье» привели к тому, что «еретические секты моц свою берут». Поэтому подписавшие декларацию иерархи заявляли о желании служить Богу «з братиею нашею милою паны Римляны, будучи под единым пастыром видомым церкви Божой, которому тая звирхность завжды належала». Фраза, выражающая готовность к унии, звучит следующим образом: «щирую и уприймою волю нашу до соединениях костелом Римским тым же собе осветчаем» 691 . Текст Торчинского манифеста, таким образом, не содержал ничего, кроме признания первенства Рима в христианском мире, и никак не предрешал, каким именно образом будет отрегулирован статус украинско-белорусской церкви и духовенства после их воссоединения с католической церковью. |
| Редакция старообрядческая, в противодействие западному влиянию, не преминула охранить себя следующим правилом, внесенным в упомянутое уже выше наставление иконописцам, в Подлиннике Большакова с лицевыми Святцами: «От неверных и иностранных Римлян и Арменов иконного воображения Православным Христианам приимати не подобает; аще ли же по некому прилучаю от древних лет, где обрящется в наших странах, верных, рекше в греческих или в русских, а вообразуемо будет после расколу церковнаго, еже Греком с Римляны, и тогда, аще и зело иконное воображение есть по подобию и хитро, поклонения же им не творити, понеже от рук неверных воображени суть, но совесть их нечистоте подлежит». Редакция Клинцовская есть не что иное, как Подлинник Сборный, в котором за основу принята подробнейшая из прежних редакций, состоящая из описания разных переводов икон, хотя бы друг другу и противоречащих, и для удобства на практике систематически снабженная месяцесловными сведениями о святых и о праздниках при каждом числе месяца, с присовокуплением разных прибавочных статей технического, богословского и художественного содержания 41 . Подлинник, возникший на принципах школы Ушаковской, хотя и вносит в свой состав много новизны, но тем не менее в своих основах остается верен существу иконописных преданий. Желание одушевить изображаемые лица красотой и выражением придает его описаниям некоторую поэтичность. Для примера приводятся сюжеты, описание которых по древнейшим редакциям уже известно читателю. Благовещение. «Архангел Гавриил пришед стоит пред храминою, помышляя о чудеси, како повеленная ми от Бога совершати начну. Риза на нем киноварная, багряная светлая, испод лазорь. Главою поник долу умиленно. И вшедши в палату, стоит пред Пречистою с светлым и веселым лицом, и благопрятною беседою рек к Ней: Радуйся, Обрадованная, Господь с Тобою. В руках держит скипетр. Пречистая сидит, а перед нею лежит книга разогнутая, а в ней написано: се Дева во чреве зачнет и родит сына, и наречеши имя Ему Еммануил. Верхняя одежда багор тмяной, испод лазорь. |
| Еда и нам то же мыслите зло прияти?» До ума и сердца князя, наконец, достучался греческий философ, который начал с представления обычаев мусульман в самом неприглядном виде и с полемики против латинских заблуждений, чего в действительности быть не могло, потому что внимать полемисту-философу с пониманием мог лишь богословски образованный человек, каковым заведомо не был язычник Владимир, полководец и правитель, а не философ или теолог: «Слышахом, яко приходили суть болгаре, учаще тя приняти веру свою. Их же вера оскверняеть небо и землю…Си бо омывають оходы своя, поливавшеся водою, и в рот вливают, и по браде мажются, наричюще Бохмита…. Си слышав, Володимир плюну на землю, рек: Нечисто есть дело. Рече же философ: Слышахом же и се, яко приходиша от Рима учить вас к вере своей, их же вера с нами мало же развращена: служать бо опреснокы, рекши оплатъкы, ихъже Бог не преда, но повеле хлебом служити... Рече же Володимир: Придоша къ мне жидове, глаголюще: яко немьци и греци верують, Егоже мы распяхом. Философъ же рече: Воистину в Того веруем, тех бо пророци прорькоша, яко Богу родитися, а другии – распяту быти и третьй день въскреснути и на небеса възити. Они же ты пророкы и избиваху, а другия претираху. Егда же събысться проречение их, сниде на землю, и распятье прият, и въскресе и на небеса възиде, а сих же ожидаше покаянья за 40 лет и за 6, и не покаяшася, и посла на ня римляны. Грады их разъбиша, а самех расточиша по странам, и работають в странах. Рече же Володимир: Что ради сниде Бог на землю и страсть таку прият? Отвещав же, рече философ: Аще хощеши, княже, послушати из начала, что ради сниде Богъ на землю? Володимиръ же рече: Послушаю, рад» . И затем в уста греческого философа летописец вложил изложение Священной истории Ветхого и Нового Завета и православных догматов. Великий князь советовался с боярами о принятии новой религии, что соответствует его действительной державной практике Согласно «Повести временных лет», Великий князь советовался с боярами и «старцами градскими» о принятии новой религии, что соответствует его действительной державной практике – по всем важным вопросам держать совет с кругом приближенных лиц, который впоследствии стал называться Боярской думой. |
|
|
