| Неверно видеть в Достоевском лишь консерватора в борьбе с прогрессистами, противника социализма и сторонника капитализма, защитника монархии и отрицателя конституционного строя, славянофила, противостоящего западникам. Достоевский прозревал глубже и видел дальше. Он видел глубинные корни революционного движения и предсказывал, к каким катастрофическим последствиям оно приведет. Во времена Достоевского спорили о путях справедливого переустройства общества. Одни выступали за эволюционный путь, другие — за революционный. Но Достоевский был единственным, кто разглядел в революционной идеологии бесовскую сущность. Ни Белинский, ни Тургенев, ни Герцен, ни Толстой ее не видели, а потому каждый из них по-своему заигрывал с революционерами, по-своему сочувствовал им. В этом проявлялась их духовная близорукость, причиной которого было отсутствие подлинного религиозного опыта. Достоевский из глубины этого опыта узрел суть грядущей революции и ужаснулся ей. Что противопоставляет Достоевский революционной стихии, атеизму и нигилизму? В романе «Бесы» есть глава, которую не пропустила цензура. Именно она дает ключ к разгадке самоубийства Ставрогина. Она называется «У Тихона». Это старец, к которому приходит Ставрогин, чтобы рассказать о совершённом преступлении. Он еще один герой, через которого Достоевский пытается подступиться к образу Христа. Достоевскому понадобилось пройти через эшафот и каторгу, чтобы отказаться от иллюзий молодости и прийти к убеждению, которое он вкладывает в уста своего героя: «Атеист не может быть русским», «не православный не может быть русским». Достоевский верит, что спасение России и каждого русского человека — в подлинно народной вере, в Православии, во Христе. В этом — главная мысль его Евангелия. Ну и, наконец, роман-эпопея «Братья Карамазовы». Это вершина творчества Достоевского. Он подводит своеобразный итог всего творческого пути Достоевского. Здесь писатель выводит еще двух христоподобных героев — послушника Алешу Карамазова и старца Зосиму. Роман написан под впечатлением поездки в Оптину пустынь — известный на всю Россию монастырь, где Достоевский встречался и беседовал со старцем Амвросием, ныне прославленным Церковью в лике святых. Именно преподобный Амвросий Оптинский — главный прототип старца Зосимы. |
| Непогрешимость и законодательная власть Папы в области веро-нравоучения, таким образом, в католичестве фактически (хотя это отрицается теоретически) 65 поставлена выше авторитета Писания и полностью заменяет ту функцию, которая в Православии отведена догматическому самосознанию Церкви – Преданию в смысле третьего уровня. Римская Церковь широко пользуется этой возможностью и выносит свои определения по всем вопросам веры и жизни. В том же «Догматическом постановлении о Церкви» II Ватиканского собора есть постановления: «О тайне Церкви», «О всеобщем призвании к святости в Церкви», «Об эсхатологическом характере Церкви...». Римская Церковь выносит свои постановления по всем важным сторонам жизни и вопросам современности: «О грехе», «О формах и корнях атеизма», «О систематическом атеизме», «Об отношении Церкви к атеизму», «О взаимоотношении Церкви и мира» 66 и др. II Ватиканский собор отдельно издал: «Декрет об апостольстве мирян», «О христианском воспитании», «Декларация о религиозной свободе», «Об Экуменизме» и пр. Для Православия вера в Церковь , а не конституции и декреты коллегии Епископов – вот критерий истинности Откровения в Писании и Предании 67 . «Я не веровал бы Евангелию, если бы не понуждал меня к этому авторитет кафолической Церкви» 68 – очень категорично выразил эту мысль блаженный Августин . Архимандрит Иларион Троицкий доводит формулировку о Церкви – критерии истинности и Писания и Предания до классической отточенности: «Источник церковного вероучения один – Дух Святой, живущий в Церкви, о Котором обетовано Христом, что Он будет вести (odegesei – Ин. 16, 13 ) Церковь ко всякой истине. И не потому Церковь имеет истинное вероучение, что она берет его из Священного Писания и Священного Предания, а только потому, что есть именно Церковь Бога Живого, столп и утверждение истины, – как руководимая Духом Святым. Говорить нужно только о Церкви. Вместе с Церковью стоит или падает и Священное Писание и Священное Предание» 69 . 3.3. Предание в свете литургического богословия |
| Однажды вечером Ванесса разыскала в верхнем Манхэттене русскую церковь. Долго стояла у ворот и смотрела на купола, не смея войти. Боже, как давно это было! Когда в последний раз она посетила храм? Те далекие праздники детства, она ведь любила их и знала — и Чистый Четверг, и Прощеное Воскресенье, и Вербное Воскресенье, когда во всех комнатах в стройных стеклянных вазочках стояли на стройных стебельках бархатные слезки верб, и, конечно, Пасха. Обо все этом не говорилось в школе. И от того праздники казались еще более таинственными и трогательными. Особенная радость, вопреки воинствующему, повсеместно насаждаемому атеизму истребителей винограда, — радость до ликования — в Великое Воскресенье! Православная Пасха! Весь дом просыпался рано. И как-то по торжественному весело раздвигались шторы на окнах, и ровным золотым потоком лилось в них умытое утро, заполняя и комнаты, и всех домочадцев умилением и любовью и нерасторжимой причастностью друг к другу. В том доме и в будни пребывала любовь, но в праздничные часы она била бурными родниками из углов, из стен, из каждой даже неодушевленной вещи, не говоря уже об одушевленных сердцах. Мама в светло-зеленом креповом платье, так идущем к ее изумруд-в-серебре глазам, и с тугими косами под шелковой косынкой улыбалась и сияла, поправляя воротник папиной накрахмаленной рубашки: как безупречно сидел на нем новый синий костюм и как замечательно взволнованно говорил он что-то одной только маме, склонившись к ее лицу! Дед был готов раньше всех и выходил с внучкой за ворота, и там они поджидали остальных, чтобы потом пешком, всегда пешком — не русский ли это обычай? — идти к службе. Дед и сейчас находился рядом, так явно чувствовала она его присутствие. Вот он появился в начале улицы и пошел навстречу ей — не пошел, а будто поплыл по воздуху, не касаясь земли, и, приблизившись, взял, как и раньше, когда еще она была его внучкой, за руку, и вместе они вплыли в золотую благодать. Там в храме уже множество солнц сошло к людям, и люди, освещенные ровным обильным их светом, тоже светились. Каждое лицо светилось, но особенно лицо священника. Он был еще очень молод, но в каждой его черточке, когда он молился, уже угадывалась таинственная связь с другим миром, подающая надежду всем, кто смотрел на него и кто слушал. |
| По мнению автора, обновленческая смута показала бесперспективность модернистского сценария церковного развития. При этом, с его точки зрения, ментальность «тихоновского» духовенства принципиально не отличается от ментальности духовенства обновленческого. У Русской Православной Церкви имелось два пути – или через обновленчество (т.е. реформаторство) к сектантству и далее к атеизму, или через возвращение древнецерковной психологии – к возрождению церковной жизни. И если Московский Патриархат изберет этот путь, то, по мнению В.Е. Макарова, появится реальная возможность соединения «старообрядцев» и «новообрядцев». Об осознании Патриаршей Церковью необходимости воссоединения свидетельствовал, по мнению автора, тот факт, что в подготовке «Деяния архипастырей» принимал активнейшее участие митрополит Серафим – бывший «противораскольнический миссионер» Димитрий Александров. 1341 Подчеркивая частный характер своего выступления, В.Е. Макаров предлагал перечень мероприятий, результатом которых стало бы если не объединение, то сближение приемлющих священство старообрядцев и Патриаршей Церкви. Здесь вновь говорилось о снятии клятв на двуперстие и отвержении «порицательных выражений» на дониконовскую богослужебную практику, более того – предлагалось предать проклятию тех, кто дониконовский обряд хулил или отвергал. Старые обряды предполагалось допустить в личной практике верующих и в общественном богослужении любого прихода при желании большинства его членов, а всем православным христианам вменить в обязанность истовое совершение крестного знамения, соблюдение устава о поклонах и всех требований Типикона, отказ от пьянства, посещения театров, игры в карты и т.д. Создается впечатление, что в середине 50-х годов идея сближения со старообрядцами была близка и некоторым деятелям Московского Патриархата. Не случайно в 1955 году «Журнал Московской Патриархии» поместил статью старообрядческого наставника И. Ваконья, 1342 в которой говорилось о возможности взаимообогащающего сотрудничества. 1343 А в 1958 году епископ Афанасий (Сахаров) 1344 предложил исправить текст тропаря святителю Димитрию Ростовскому , исключив оттуда оскорбительные для староверов выражения. Вместо слов тропаря «…раскола искоренителю списаньми твоими буих уцеломудрил еси» епископ Афанасий предлагал такой вариант: «…житий святых списателю писаниями твоими нас услаждаеши». Мотивируя это исправление, святитель Афанасий указывал на то, что полемика Димитрия Ростовского со старообрядцами имеет лишь исторический интерес и упоминать ее в литургических текстах не стоит: |
| Во второй части он собрал много фактов (недостаточно равноценных, впрочем) о явлениях из потустороннего мира. В третьей оспаривает теорию дарвинизма, тогда захватившую почти весь читающий мир. В начале прошлого столетия всем было известно имя канцлера Сперанского, — он оставил после себя специальные богословские книги. Из нового времени с почтением нужно вспомнить имя политико-эконома Павла Ивановича Новгородцева, написавшего за границей книгу " Об общественном идеале " , в коей он, между прочим, открыто заявил всему интеллигентскому миру о крахе ложной идеи (еще Соловьевской) о " Царствии Божием на земле " . Скромный он был при всей своей образованности, блестящей звездой пронесся по политико-философскому горизонту. Константин Леонтьев — кончивший жизнь в Оптинском монастыре возле старцев; " Это — наш " , — говорил о нем о. Амвросий. Пусть останется в потомстве и память о проф. Харьковского университета Максиме Максимовиче Ковалевском. Член Думы… Боже! Боже! Какой печальный шум подняли его знакомые и сочлены по партии, когда он пред смертью пригласил священника (моего сотоварища по академии, о. С.) и исповедался и причастился Св. Тайн. Но он поступил по суду своей совести, вопреки интеллигентскому нигилизму. Шире известны имя и труды другого профессора политической экономии, С. Н Булгакова. Он прошел и падение в безбожие, был марксистом, а потом воротился к вере и кончил свою жизнь в священном сане… Вся его наука не помешала ему воротиться к Православной Церкви. Естественники. Сложилось убеждение, что ученые этого типа особенно страдают безбожием, хотя никаких специальных причин в самих науках о мире, которые вели бы непременно к атеизму, нет. И пусть даже это отчасти и верно. Но известны глубочайшие ученые — и древнего, и нового мира (и особенно среди именно этих последних), медиков, — которые были верующими. Из русских светил назову три имени. Интеллигентному миру, особенно наших предшественников — дедов, известно было имя знаменитого врача, биолога, хирурга Пирогова. Его именем до последних годов назывались медицинские общества. Но мало кому известен его дневник с глубокомысленными заметками. Там он не только свидетельствует о своей вере, но даже открывает свои собственные опыты об ощущения им явного существования бесов. Но кто об этом читал? |
| зр. папы Льва XIII, противоречат не только христ., но и естественному закону, т. е. самому порядку вещей. Проистекая из «ложных принципов» свободы и равенства человека, они отрицают богоустановленность власти и объявляют ее источником народ, отвергая тем самым к.-л. обязанность гос-ва по отношению к Богу и относя религ. вопросы к частному делу каждого гражданина. В результате гос-во, строящееся на таких принципах, не признает природу совершенного общества за католич. Церковью, уравнивает ее в правах с др. религиями и ущемляет в делах «двойной юрисдикции», полагая себя вправе расторгать католич. браки, конфисковывать церковное имущество, отменять религ. воспитание в школах, упразднять монашеские ордены и т. д. Тем самым нарушается естественный порядок, и Церковь, несвободная в своих действиях, не может приносить благо обществу в должном объеме. Исключение Церкви из жизни гос-ва является тяжкой и пагубной ошибкой, и гос-во, из к-рого изгнана религия, «никогда не может быть хорошо управляемо», т. к. никакая «гражданская философия жизни и морали» не может заменить религию: «Церковь Христова есть единственная истинная наставница добродетели и страж нравов» (ID. 32). Энциклика указывает на социальную опасность мнения о «суверенитете народа», поскольку из этой доктрины прямо выводится мысль о поощрении мятежей и свержении правителей по желанию толпы, понимаемой как источник власти. Индифферентизм гос-ва в отношении религии, также вытекающий из этой доктрины, уравнивает истинную религию и ложные культы, что приводит к отрицанию всякой религии и атеизму, поскольку противоречия между религиями очевидны, а все религии не могут быть одинаково приемлемыми для Бога (ID. 31). В энциклике подчеркнуто, что осуждение обозначенных теорий и доктрин не означает осуждения к.-л. формы правления, в т. ч. большего или меньшего участия народа в управлении гос-вом; однако за Церковью остается право обличать законодательное утверждение в гос-ве религ. индифферентизма (ID. 36). Учитывая это, католики могут принимать активное участие в политике гос-ва и сотрудничать с ним (ID. |
| Господь смирил себя самым величайшим смирением: воплотился, стал человеком. Если ты Христов, то смири себя до червя: воплоти себя в страдание всякого страдальца, в мучение каждого животного и птицы. Смири себя ниже всех: будь всем все, во Христе, по Христу. Когда ты один, молись: Смиренный Господи, смири меня Твоим смирением. Пятый подвиг богочеловеческий подвиг терпения. Терпеть, претерпевать зло, не воздавать злом за зло; всемилостиво прощать обиды, клевету, раны. Христово есть: чувствовать себя постоянно как бы распятым в мире, быть гонимым от мира, оплеванным и поруганным. Мир не терпит Христоносцев, как не терпел и Христа. В страдании христианин лучше всего успевает этому нужно учить народ. Для православных страдание очистительно. Христианин должен не только радостно переносить страдания, но и всемилостиво прощать тем, которые нам их причиняют, всемилостиво за них Богу молиться, как Господь Иисус и ангелоподобный архидиакон Стефан. Поэтому ты и молись: Долготерпеливый Господи, дай мне долготерпение, великодушие и кротость. Миссия нашей церкви: богочеловеческие подвиги соделать правилом народной жизни; душу народную соткать из христианских добродетелей. В этом спасение души от мира, от всех его душегубных, людоедских, безбожных движений и организаций. Культурному атеизму и политизированному людоедству современной цивилизации необходимо противопоставить христоносные личности, которые будут кротостью агнца побеждать разъяренные волчьи страсти и голубиным незлобием спасать народную душу от культурного и политического злосмрадия. Подвижничество во имя Христа нужно противопоставить культурному героизму во имя человека, во имя истлевшего и обезображенного европейского человека, во имя атеизма, во имя цивилизации, во имя антихриста. Поэтому самая главная обязанность нашей церкви: создавать христоносных подвижников. Правилом ее современности должно быть: идти к христоносным подвижникам к святым отцам! Подвизаться подвигом святых отцов! Идти за подвигами святого Саввы, святого Прохора Пчиньского, святого Гавриила Лесновского, Василия Острожского, дьякона Аввакума! Ибо только эти богочеловеческие подвиги из Саввы создали святого Савву, из Прохора святого Прохора, из Гавриила святого Гавриила и т.д. |
| По христианскому учению, искание, жажда, полет, восхождение составляют сущность человека и, следовательно, предполагают свободу как свое условие. По атеизму всего этого просто нет и быть не должно, прочти Маркса и все узнаешь, а узнав, успокоишься: вместо свободы – полная предопределенность. Неслучайно те, кто защищают и насаждают казенный атеизм, одновременно удушают искусство и творческую свободу человека. Ибо искусство сродни религии: оно тоже живет и движется исканием, оно тоже основано на принципе дух дышит, где хочет. Если же заранее известно, как и где дышит дух, если искусство уже определено – как «социалистический реализм», «служение индустриализации» или еще как-нибудь, творческое искание убито и подлинное искусство невозможно. Можно говорить что угодно, но остается абсолютно бесспорным факт, что великое искусство всегда, так или иначе, связано с религией, и даже атеисты вынуждены в конечном итоге показывать людям соборы и иконы, давать им слушать Баха, т.е. указывать на дух как источник творчества. По христианскому учению, вера есть освобождение от всякого ложного абсолютизма, или, говоря религиозным языком, от идолов. «Дети, – пишет апостол Иоанн, – берегите себя от идолов» (cp. Ин.5:21 ). Идол – это и есть ложный абсолют, но именно таким ложным абсолютом и живет атеизм. Отрицая Бога, т.е. Источник жизни, свободы и духа, он поневоле, неизбежно выдумывает и насаждает великое множество ложных богов. «Класс», «материя», «законы истории», «диамат» – вот самые настоящие идолы, которые требуется непрерывно защищать и превозносить, и отсюда еще яснее видно, что они идолы, т.е. ложные абсолюты. Но защищать идолов можно только насилием, и потому атеизм живет исключительно насилием. Так, он разоблачает Евангелие как «наивную и бесполезную мифологию», но Боже упаси дать это самое Евангелие в руки читателю! Казалось бы, если все в этой книге так глупо и ненаучно, то чтение лучше всего разоблачит ее -– но нет: Евангелия боятся как огня. Конституция обеспечивает «свободу культа» и «свободу антирелигиозной пропаганды», хотя совершенно ясно, что это понятия неоднородные и настоящая свобода означала бы и свободу религиозной пропаганды. |
| г. Наконец, дает ли нам новое и, особенно, недавнее развитие европейской мысли, стремящейся к постоянно растущей форме автономии, твердые надежды на то, что будущая объединенная Европа не забудет свои христианские идеалы? 3. На эти вопросы, возникающие сами по себе из четырех основных тезисов Кардинала J.Ratzinger, позвольте мне предложить, с православной стороны, некоторые соображения, конечно не в качестве окончательных ответов, а в качестве некоторой основы для конструктивного диалога между христианским Западом и христианским Востоком. а. Прежде всего не могу согласиться с тем, что в будущей Европе достаточно того, чтобы государство отвергло атеизм как принцип его существования и его отношений с гражданами и таким образом автоматически восстановится система моральных норм, способных предотвратить его распад изнутри. Понятие Бог является, как уже говорил Святой Григорий Нисский , понятием само по себе трансцендентным, проявляющимся в истории лишь в конкретной форме троичного Бога Христианства. Бог с отвергнутым Его конкретным троичным измерением становится, в конце концов, Богом иудействующего Кальвинизма, Богом, который постоянно проявляясь в будущем и в рамках бесконечной прогрессии захватнического стремления человека, становится идолом того Бога, которого характерно описал великий социолог Max Weber в своей классической работе Протестантская мораль и дух капитализма: Бог без Троицы не что иное, как внешнее проявление (согласно известным идеям Feuerbach) торгашеской и жадной человеческой хищности, той самой хищности, которая явилась причиной возникновения социальной проблемы в таком виде, в каком мы знаем ее сегодня. В противовес этому опасному атеизму, Православный Восток не имеет и не предлагает отдельной системы общественной жизни. Так называемая социальная этика Протестантизма и социальная теория Римо-католицизма никаких параллелей не имеют с православным святоотеческим преданием и богословием. Православие не имеет отдельной и автономной системы нравственной или общественной жизни своих верующих. Вся имеющая у него система постоянно ощущается в Православии как самоотверженное (положительное и отрицательное богословие). Поэтому мы не сможем прийти к последовательному социальному пониманию, если не преодолеем диалектику мира. |
| 149 Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни Епископа Феофана. Изд. 2. Москва, 1892. Стр. 278. 150 Таковы напр. были у нас на Руси в XIX веке особенно прославившиеся: преподобный Серафим и знаменитый старец Амвросий оптинский (см. «Житие старца Серафима Саровской обители иеромонаха». Изд. 4. Муром, 1893. «Жизнеописание оптинского старца иеросхимонаха Амвросия». Москва, 1900). Как сами они не оставляли ничего невидимому и маловажного, так и от других требовали общения с Церковью решительно во всем, не исключая ни троеперстного сложения для крестного знамения (Житие старца Серафима, стр. 142–144) ни свечей и лампадок пред иконами (там же, стр. 187). См. о некоторых других Е. Поселянин. Русские подвижники XIX века. Изд. 2. Спб. 1901 153 Чрезвычайно поразительно и характерно, что даже такие образованные люди, как профессор и академик А. А. Марков, нагло заявляют, что они «на основании выводов науки (какой науки?) и собственных наблюдений» (над чем?) пришли ъ полному атеизму и просят отлучить их от Церкви.– А один «бывший богослов» написал (1911 г.) целую книгу, полную нападок на религию и особенно на христианство. 154 Для борьбы с этим врагом должны быть учреждения по городам христианские союзы учащейся молодежи. См. мою статью: «Задачи христианского содружества учащейся молодежи» в жюри. «Отдых христианина». Февраль. 1912 г. См. хороший апологетически сборник: «За веру против неверия». Приложение к тому же журналу за 1909 год. Кожевников. Справедливо ли говорить, что ученые люди не веруют ъ Бога? Новгород. 1909 г. ц. 30 к. Проф. Челпанов. Мозг и душа. Критика материализма. 4 изд. Киев. 1907. 1 р. 50 к. 156 156 См. о Пацифизме статью в газете «Новое Время» за Январь 1912 года в четырех фельетонах. 157 А. Селянинов. Тайная сила масонства. Соб. 1911 г. 1 р. 50 в. Бутми Г. Франк-масонство и государственная измена. 1 и 2 вып. но 25 к. Спб. 1906 г. К. Д. Кудрявцев. Что такое теософ и теософическое общество. Спб. 1912 г. 50 к. С. Нилус. Близ грядущий антихрист и царство зла на земле. Издание бесплатное М. Усова. Сергиев посад. 1910 г. Все разошлось. Но целиком напечатано в книге С. Нилуса: Великое в малом. 3-е изд., 1911 г. 1 р. 50 к. (см. 2-ю часть). Любопытные таинственные знаки и печати антихриста все взяты из оккультизма и масонства (см. напр., книгу Папюса. Первоначальные свидания по оккультизму. 3-е изд. Спб. 1911 г. 3 руб.). |
|
|
