| Проэресий (Паруйр Айказн, 276367) – уроженец восточных областей Армении, философ-неоплатоник, ритор, преподаватель Афинской академии. Он учился риторике в Александрии и в Афинах. У Проэресия обучались Евнапий, Василий Кесарийский, Григорий Назианзин , будущий император Юлиан и др. По словам Евнапия, прославленный ритор, приглашенный в Рим, покорил своим красноречием не только римского императора, но и всех римлян, которые ещё при жизни поставили ему памятник с надписью: «Царица держав Рим царю красноречия». Псевдо- Дионисий Ареопагит (возможно, вторая пол. Vhaчaлo VI вв.) – философ, христианский теолог, происхождение и подлинное имя которого не установлены. В качестве псевдонима он взял имя афинянина Дионисия Ареопагита (I в.), принявшего христианство после проповеди апостола Павла в Коринфе и ставшего, согласно церковному преданию, первым афинским епископом. Исследователи высказывают различные гипотезы по поводу личности этого теолога, соединившего неоплатонизм с христианством: одни отождествляют его с монофиситским церковным деятелем Петром Ивером, выходцем из Грузии, другие с монофиситским иерархом Севером Антиохийским. Псевдо- Дионисий Ареопагит был автором четырех трактатов («Ареопагитик») – «О божественных именах», « О небесной иерархии», «О церковной иерархии», «О таинственном богословии», и десяти посланий, появившихся в период споров (533 г.) между православными и монофиситами в Константинополе. Бог для Псевдо- Дионисия Ареопагита это немыслимое, несказуемое и неизрекаемое начало начал, Абсолют, «исток всех речений», «исток всех познаний». «Превышающий все», он объемлет собою, «как всеобщий предел, как Единый, как все, и, однако, Как ничто из всего». Только Бог , «прекрасный-и-благой», является «единственной причиной всего множества благ и красот». «Образ благости» для теолога – это свет, воспринимаемый «духовным зрением», но неописуемый. Он передает всю информацию (фотодосию) от небесного чина к земному и обращает все разумные силы к «истинному бытию». В красоте Псевдо-Дионисий Ареопагит выделяет три ступени: абсолютную божественную красоту образец и творческую причину всего сущего; красоту девяти чинов небесной иерархии (серафимы, херувимы, престолы, господства, силы, начала, власти, архангелы, ангелы); видимую красоту реального мира, воздействующую через физическое зрение. Искусство является проявлением божественной красоты. |
| Этот о. Петр совершил столько подвигов, что, думаю, больше их никто никогда не совершал и не в состоянии совершить. Так управляет Бог по своей благости жизнью людей, ибо сердце человека жестокое и каким способом Бог находит лучше обращение его (человека), тем путем обращает и спасает Слава великодушию, премногому человеколюбию и милости Его». Диалоги св. Григория Двоеслова , отрывок из коих мы привели, перечисляется в списке переводов с греческого языка 51 св. Евфимия Агиорита (†1028) и это обстоятельство само собою исключает всякую возможность переделки или повреждения текста, ручаясь вместе с тем за точность перевода. Из приведенного собеседования явствует, во первых, что этот знаменитый подвижник Петр, согласно свидетельству его самого и Григория Двоеслова , был по происхождению грузин из Карталинской провинции и, во вторых, св. Григорий Великий рассказывает о видении ада не со слов одного иллирийского монаха, как утверждает профессор Марр, а из личной беседы, которую имел святейший папа римский с блаженным Петром Ивером, жившим в VI веке. Если бы Петр Ивер был действительно испанцем, как утверждает профес. Марр, то неуместными были бы слова св. Григория Двоеслова , обращенные к нему: «как он прибыл из столь отдаленной страны», ибо Испания, как соседняя страна, не могла считаться отдаленной ять Италии. 4) Дивногорский подвижник Антоний, епископ Селевкийский. Житие блаженной Марфы, матери св. Симеона Столпника (521–596), свидетельствует, что иверийцы играли важную роль в Иерусалиме. К св. Симеону Дивногорцу особенно был близок грузинский иерей Антоний за свой святой образ жизни, возведенный по указанию свыше на Селевкийскую архиерейскую кафедру, близ Антиохии. Этому Антонию оказывал свое особое благорасположение св. Симеон за его преданность и за принесение ему из св. Града святынь, в том числе частицы Животворящего Креста. Житие сообщает следующее поучительное известие о пребывании Антония в Иерусалиме. Во время пребывания своего в Иерусалиме, Антоний увидел ночью в видении ангела, который повелел ему встать поспешно, взять из сада при храме Воскресенья виноградную ветвь и идти на Дивную гору к рабу Божью Симеону. |
| Отголоски этой теории встречаются у Максима Исповедника. Вторая половина IV в. считается «золотым веком» грекоязычной патристики — и философская культура таких мыслителей, как каппадокийцы, заслуживает такого наименования. Однако наиболее внутренне последовательная попытка решить ту задачу неоплатонического осмысления человеческого сообщества, которую мы выше назвали социософской и охарактеризовали как центральную для всей эпохи перехода от античности к средневековью, принадлежит более позднему времени — второй половине V в. или даже началу VI в. Попытка эта была осуществлена загадочным мыслителем, которого принято называть Псевдо–Дионисием Ареопагитом. Его сочинения появляются впервые в связи с религиозным собеседованием между православными и моиофиситами, которое имело место в Константинополе в 533 г. В их число входят четыре трактата — «О божественных именах», «О небесной иерархии», «О церковной иерархии», «О таинственном богословии» — и десять посланий. Все эти тексты написаны от лица Дионисия Ареопагита, современника апостолов, образованного и высокопоставленного афинянина I в., обращенного в христианство проповедью апостола Павла на холме Ареопага (см.: Деян. 17:34). Однако отчасти их фразеология и стилистика, тем более церковно–бытовые реалии, упоминаемые в контексте символических истолкований, и особенно следы прямого использования конкретных текстов Прокла Диадоха, выявленные в конце прошлого столетия И. Стиглмайром и Г. Кохом , — все это в совокупности не позволяет датировать «ареопагитическпй корпус», как его принято называть в науке, временем более ранним, нежели вторая половина V в.; некоторые дополнительные данные указывают на сирийскопалестинскую среду на рубеже V и VI вв. Советский исследователь Ш. И. Нуцубидзе и (независимо от него) бельгийский византинист Э. Хонигман предложили отождествить Псевдо–Дионисия Ареопагита с монофиситским церковным деятелем и мыслителем Петром Ивером, уроженцем Иверии (грузинская земля к востоку от Колхиды) и епископом города Маюмы близ Газы ; выдвигались и другие идентификации (например, с монофиситскими иерархами Севером Антиохийским или Петром Сукновалом ), ни одна из которых, однако, не приобрела общего признания. |
| А. написаны от имени персонажа новозаветных «Деяний Апостолов» (17:34) — образованного афинянина I в., обращенного в христианство проповедью апостола Павла; но первое известие о сочинениях П. — Д. А. связано с собеседованием между православными и монофиситами в Константинополе в 533 г., в ходе которого глава православных отвергал их подлинность. Сомнения в их аутентичности позднее высказывали Л. Валла, Эразм Роттердамский и деятели Реформации. Действительно, фразеология и стилистика П. — Д. Α., культовые реалии, упоминаемые им в контексте символических истолкований, наконец, следы прямого использования текстов Прокла, выявленные в конце XIX в. Г. Кохом и И. Штигльмайром, — все это в совокупности не позволяет датировать «Corpus Areopagiticum», как его принято называть в науке, ранее 2–й иол. V в.; некоторые дополнительные данные указывают на сирийскую среду. Советский исследователь Ш. И. Нуцубидзе и (независимо от него) бельгийский специалист Э. Хонигман предложили идентифицировать П. — Д. А. с монофиситским церковным деятелем и мыслителем Петром Ивером, уроженцем Иверии (восточная Грузии), епископом Маюмы (близ Газы); высказывались и другие гипотезы (авторство Севера Антиохийского, круг Иоан на Скифопольского и т. п.), ни одна из которых, однако, не приобрела общего признания. «Ареопагитический корпус» включает 4 трактата («О небесной иерархии», русск. пер. — М., 1898; «О церковной иерархии», русск. пер. — М., 1784; «О божественных именах», русск. пер. — Буэнос–Айрес, 1957; «Таинственное богословие», русск. пер. — в журнале «Христианское чтение», ч. 20,1825) и 10 посланий; развиваемая в них доктрина — высшая точка христианского неоплатонизма. Усвоив и развив неоплатонические представления о безусловной неопределимости и неописуемости Бога (апофатическая теология — тема «Таинственного богословия») и об условной возможности восходить к богопознанию по иерархической лестнице аналогий (катафатическая теология — тема «О божеств, именах»), П. — Д, А. связал онтологию неоплатонизма (и порожденное этой онтологией учение о символе) с социальной проблематикой; доктрина о «церковной иерархии» непосредственно подстраивается у П. — Д. |
| Преподобный Савва Освященный отошел ко Господу вскоре по возвращении в основанную им Лавру – в 532 году. Святой Савва составил в виде наставления своему преемнику авве Мелессию богослужебный устав, или «типик», который был потом принят в монастырях Святой Земли, получив впоследствии название Иерусалимского; в значительно переработанном виде он лег в основу порядка богослужения, совершаемого в Православной Церкви. Славянская рукопись Ареопагитик На характер богослужения и еще более на его богословскую интерпретацию огромное влияние оказал корпус сочинений, написанный неизвестным автором на рубеже V и VI столетий и усвоенный ученику апостола Павла Дионисию Ареопагиту – так называемые «Ареопагитики». Первые ссылки на Ареопагитический корпус, в который входят такие творения как «О небесной иерархии», «О церковной иерархии», «Об именах Божиих» и «Мистическое богословие», относятся к началу VI века. Они принадлежат монофизиту Севиру Антиохийскому и толкователю Апокалипсиса святому Андрею Критскому. В 530–540-е годы Иоанном Скифопольским, составителем жития преподобного Саввы Освященного, были написаны первые комментарии на «Ареопагитики». На них как на подлинное творение Дионисия Афинского ссылались позже Леонтий Византийский, преподобные Максим Исповедник и Иоанн Дамаскин, на Западе – папы Григорий Великий и Мартин Исповедник. «Ареопагитики» были переведены на сирийский, коптский, армянский, арабский и латинский языки. По словам протоиерея Георгия Флоровского, «вплоть до эпохи Возрождения сомнений в древности и подлинности “Ареопагитик”… не возникало ни на Востоке, ни на Западе – кроме, быть может, патриарха Фотия… Только с началом новой филологической критики в XVI веке вопрос об “Ареопагитиках” был впервые поставлен – сперва Георгием Трапезунтским, Феодором Газским, на Западе – Лоренцо Валлою и Эразмом; потом Сирмондом, Пентавием и Тиллемоном позднее происхождение Ареопагитского сборника было показано совершенно ясно» . Предпринимавшиеся до сих пор попытки обнаружить действительного автора «Ареопагитик», которого отождествляли с монофизитами Севиром Антиохийским или Петром Ивером, не могут быть признаны доказательными. Огромный и заслуженный авторитет этого корпуса творений на протяжении 1500-летней истории Церкви в Церквах разных конфессий не может опираться на имя его в действительности неизвестного автора, но лишь на его высокие и бесспорные внутренние достоинства. |
| С особенным пылом, с особенным воодушевлением рассказывал он нам о золотых днях его жизни, когда он восхищался Грановским и другими. К удовольствию моему, я заметил у него на столе сочинения Пушкина, Лермонтова и Кольцова. При этом он продекламировал несколько стихотворений из Пушкина и Кольцова. В настоящее время здесь гостит профессор Санкт-Петербургского университета Цугарелли для исследования документов по иверскому делу 332 . Дело это возникло (или возгорелось) по самому ничтожному поводу, как мне передал о. Товия. Вблизи Ивера есть грузинская келия. Грузины и пожелали в своей церкви построить купол, а греки и не позволили. Это сильно взбесило грузин, которые к тому еще считают монастырь этот принадлежностью грузин. Вследствие они решились доказать документально свои права на владение монастырем 333 . С этою целью их умный старец Венедикт, лично убедившись в существовании в иверской библиотеке документов о принадлежности этого монастыря грузинам, начал дело. В часов семь выехали мы из Ивера. Солнце было на закате. Долго-долго мы любовались Ивером, расположенным при самом море. Его крепкие каменные стены когда-то служили оплотом от вражеских нападений, хотя в настоящее время достаточно двух-трех крупповских пушек 334 , чтобы его разгромить в четверть часа. Над всем Ивером высится огромная пирга 335 , или башня. Эти пирги есть во всех древних греческих монастырях. Назначение их состояло в том, чтобы спасаться от нападений варваров. В эти башни иноки запирались и подступающих варваров или обливали кипятком, или же убивали каменьями через особо приготовленные для этого отверстия, которые и теперь видны. Путь наш теперь лежал по-над морем. Благодаря отсутствию жары путь был не слишком утомителен, хотя приходилось взлезать по страшно крутым юрам и спускаться со страшных стремнин, так что просто волосы дыбом становились; ожидаешь – вот-вот мул скользнет, и ты очутишься на дне бездны. А мул, как нарочно, идет по тропиночке над самою бездною; видно, это удовольствие ему составляет – держать в страхе седока. |
| В настоящее время в Ивере гостит Профессор С.-Петербургского Университета А. Цугарелли для исследования документов по так называемому Иверскому делу. Дело это возникло или возгорелось по самому ничтожному поводу, как передавал мне о. Товия. Ивер – собственно Грузинский монастырь, как и само название его показывает. Затем, он был захвачен в свои руки греками, которые вытеснили отсюда грузин. Грузины поселились недалеко от монастыря в келье, которая и называется «грузинскою». Грузины пожелали построить в своей церкви купол, а иверцы не позволили. Взволновались грузины, видя такую несправедливость, и решились повести дело: они хотят документально доказать свои права на владение монастырем. Неизвестно, чем все это кончится. Но опять... борьба, распри, несогласия... и где же? Признаюсь, я просто страдаю и возмущаюсь до глубины души, что св. гора омрачается мирскими страстями... Часов в 7 мы выехали из Ивера. Солнце было на закате. Долго-долго любовались мы Ивером, расположенным при самом море, которое здесь редко бывает спокойно. Монастырь со вне представляется крепостью. Его крепкие, каменные стены служили когда-то оплотом от вражеских нападений, хотя в настоящее время достаточно двух-трех крупповских пушек, чтобы его разгромили в четверть часа. Над всем Ивером высится огромная пирга, или башня. Эти пирги есть во всех древних греческих монастырях. Назначение их состояло в том, чтобы спасаться в них при нападении пиратов или вообще врагов. В эти башни запирались иноки и подступающих варваров или обливали кипятком, или же убивали каменьями, бросаемыми чрез особо приспособленные для этого отверстия, которые и теперь видны. На берегу моря, близ монастыря, обозначено место несколькими кельями и церковью в честь Богоматери, где Ее святая икона была принята с моря отшельником иноком Гавриилом. Вблизи Иверской обители полагают пристань Климентову, где, по преданию, Пресвятая Дева Богоматерь, по прибытии с корабля к святой горе, вступила на Афонский берег. Путь наш теперь лежал по надморью почти до самой кельи св. |
| Панаевы, их дети и родственники делали большие пожертвования в Иверский монастырь на содержание усыпальницы и поминовение родных. Постоянным монастырским вкладчиком был и свекр Елены Валерьяновны — Павел Дмитриевич Дягилев (1808-1883). Из далекой Перми он совершал частые паломничества на Ивер. В 1858 году он вез в монастырь новую серебряную раку для мощей преподобного Иакова Боровичского. Рака, устроенная «усердием доброхотных жертвователей» и выполненная петербургским мастером А. Верховцевым, весила 3 пуда 29 фунтов 5 золотников. В самый трудный момент пути во время доставки раки в монастырь П.Д. Дягилев имел чудесное видение преподобного Иакова Боровичского и был свидетелем его незримой помощи. Стремясь всем сердцем на Ивер, он не знал еще, что эта земля надолго задержит возле себя его род. Внук П.Д. Дягилева Юрий Павлович Дягилев (1878-1954), являясь одновременно и внуком В.А. Панаева, станет последним владельцем валдайского имения Байнево. Выйдя в отставку, оставив военную службу, литературу и основанный им в Петербурге Кустарный музей, он поселится в нескольких верстах от Иверского монастыря, сделается гласным Валдайского земского собрания, будет принимать активное участие в общественной и духовной жизни Валдая, часто приходя на Ивер к усыпальнице, где покоились его родные. Иверские погребения Панаевых связаны с судьбами замечательных русских людей, которым Господь даровал вечное право быть сокровенно соединенными и с Ивером, и с дивным старцем и молитвенником архимандритом Лаврентием, обретшим в 1876 году вечный покой в той же обители. Яковлева Н.П. - старший научный сотрудник Валдайского краеведческого музея. Возможно, часовня была освящена в честь архангела Серафима. Комментарии и обсуждение Ваш комментарий будет первым. --> Административное деление приведено по состоянию на начало 2022 года. × Внести изменения в объект × Добавить статью или комментарий × Добавить фотографии (можно загружать сразу несколько файлов) Только зарегистрированные пользователи могут добавлять фотографии в каталог. |
| О непрестанной молитве рассказывается в Лавсаике: Павел Фермийский творил в день 300 молитв, отсчитывая их камешками, отлагаемыми в сторону; некая девственница творила 700 молитв . Примеров этому можно найти очень много во всех сборниках отеческих изречений, поучений, в житиях, в аскетической письменности вообще. Это же учение исихастов перенесено было на Афон и исполняемо в IX и X веках. На это, например, указывает канон, творения Иосифа Песнопевца в честь преп. Петра Афонского, основоположника исихазма на Св. Горе . Житие Петра разукрашено в виде панегирика самим Паламою. Кроме Петра, известны: Евфимий Солунский, Иосиф, Симеон, Иоанн Колову, Онуфрий, прот. Андрей, Павел Ксиропотамский и другие. Замечательным центром исихазма был в свое время «исихастирион» (безмолвище) Саввы Халда, переименованное в Магулы, между монастырями Ивером и Филофеем и построенное грузином: Халдом во времена Василия Македонянина (конец IX в.). В истории афонского монастыря решительным моментом надо признать преображение исихастирионов в крупные монашеские центры, в лавры. Исихасты, пустынножители афонских дебрей, напуганные возникающими крупными лаврами (Афанасия Афонского) и уставом императора Иоанна Цимисхи 982 г. и пр., поднялись с жалобами до Константинополя, но жалоба их ходу не имела . Вынесенное из Египта и Ливии, обогащенное афонским опытом, учение исихастов проповедовало успокоение ума в Боге, трезвение помыслов, очищение сердца. «Молитва есть полет» ума к Богу, соединение человека и Бога, а по действию своему это уклонение от мира, замена его Богом…» — Исихия есть отложение помыслов, отрешение от забот, даже благословных, презрение тела…» — «Редки люди, — говорит один панфект, т. е. упомянутый выше монашеский сборник, — глубоко изучившие философию, что в мире; редки и те, которые знают философию, что в Боге». Историческая давность умной молитвы и исихазма, не трудно доказуема. Самые термины «исихаст», «исихия», «исихастирион» находятся у писателей, отдаленных многими веками от эпохи исихастских споров. Св. Нил Синайский , преп. Иоанн Лествичник , преп. Иоанн Кассиан , как и многие другие в дополнение к приведенным выше, учили о необходимости безмолвия для духовной жизни. |
| В непременную обязанность каждой обители Св. Горы издавна принятый обычай вменяет приглашать на праздник игумена или правящего проэстоса и других почетных братий той обители, с которой данная обитель находится в постоянном братском общении. Так, наша русская Пантелеимоновская обитель на свой праздник св. Пантелеимона приглашает игумена болгарской Зографской обители, а эта последняя в день великомученика Георгия взаимно посылает такое же братское приглашение игумену и братии Руссика на свой панигирь. Ватопед обменивается такими же приветственными приглашениями с Хиландарским сербским монастырем, лавра преподобнаго Афанасия Афонского с Ивером и т. д. За этими почетными гостями монастыри высылают уже избраннейших и почетнейших иноков обители (Руссик посылает имеющийся в обители пароходик) и встречают их торжественно крестным ходом, колокольным звоном и целым сонмом иноков, во главе с о. игуменом, за монастырскою портою близ морской пристани. На все время праздников в обители честь предстоятельства и настоятельства передается этому прибывшему на торжество игумену братской обители. Когда, таким образом, все ожидаемые к празднику почетные гости будут в сборе и несколько отдохнут и приведут себя в порядок после пыльной и знойной дороги, монастырские послушники и о. архондаричный (гостинник) приглашают прибывших гостей в столовую к утренней трапезе – обеду. Трапезу благословляет или прибывший к богослужению архиерей, или игумен братской обители. Трапеза отличается обилием и разнообразием блюд и оканчивается торжественным благодарственным молитвословием с поминовением русского Царствующего Дома, вселенского патриарха, Св. всероссийского Синода, игумена обители и всех братий и благотворителей ее. Поклоном председавшему на трапезе и благодарностью о. игумену обители, с пожеланием ему и братии многолетнего здравия, трапеза оканчивается. Из столовой гости проходят или поднимаются в роскошный архондарик (гостиную для приема почетных посетителей), где пьют по стакану хорошего вина со сластями и кофе, и, обменявшись животрепещущими новостями дня и обычными любезностями с игуменом и почетными иноками из братии обители, быстро расходятся по отведенным им келлиям, чтобы подкрепить себя сном для предстоящего бодрствования во время всенощного бдения. Монастырь весь погружается в сон по тем же побуждениям. Только не спят, о. архондаричный и его помощники, а также монастырские повара, приготовляя предстоящий предпраздничный ужин для гостей. |
|
|
