| 26.Межевая Иова Григорьевича Володимирова промеж Павлова и Корнильева монастырей, починка Доровина, да починка Крохина. 27.Список с Государевы грамоты Великого Князя Василья Ивановича всея Русии, лета 7041 (1533), промеж Павлова и Корнильева монастырей, пашенному перемеру. 28.Межевая подьячего Филиппа от Обнорской слободы, около пашни, лета 7078 (1570). 29.Список с данной да с межевой князя Андрея Ивановича Дябринского, что указал межу по приказу матери своей. 30.Данная князь Андрея князь Иванова сына Дябринского, на вотчинную деревню, что ныне пустошь Лом-Савин; ветха. 31.Список с данной князь Стефана князь Димитриева сына Согорского, в Пошехонье на пустошь Гульнёво, да на починок Тюшков, лета 7086 (1578). 32.Данная Маркаша Пасемского, а имя его Марко Семёнов, на пустошь, что была деревня Кобылья-Голова. 33.Межевая старая межь Павлова и Иннокентиева монастыря, лета 7055 (1547). 34.Данная Стефана Александрова сына Рошкова на вотчинную деревню – Новое-Демятино, лета 7055 (1547). 35.Другая отводная на ту же Демятинскую землю с Бобровской землей. 36.Выпись межевая Мирона Хлопова, да подьячего Богдана Терюхова 7135, 7136 и 7137 (1627–1629) годов, на Ярославскую вотчину, на село Богданово. 37.Данная Вологодского воеводы князя Бориса Хилкова на Вологде на дворовое место. 38.Меновная Юрья Безстужева на дворовое же место. 39.Данная попа Саввы Дмитриевского на дворовое место на Вологде 7152 года (1644). 40.Данная Зиновья Флорова на Вологде на лавку. 41.Данная Григорья Евлампиева сына Шестова, на Вологде на лавку и под лавкой на землю. 42.Две купчие на двор в Даниловском Григорья Осьмого сына, да Харитона, Иванова сына, портного мастера. 43.Духовная в Даниловском на дворовоеж место. 44.Память отказная на Дябринские пустоши, что к селу Зиновьеву; велено князь Семёну Шелешпанскому отказать. 45.Грамота на те же пустоши послушная. 46.Грамота Государева в Пошехонье воеводе Михайлу Дурнову и по нём иным приказным людям: в монастырскую вотчину въезжать не велено ни почто, опричь разбоя и татьбы; с поличным судити, опричь большого Дворца, не велено, 7136 (1628) года. |
| Выше, в обзоре житий XVI века, мы не раз встречали случаи и следствия такого недостатка литературных рук. Предание о святом успевало утратить много живых черт, прежде чем получало письменное изложение, и иногда получало его не от инока, знакомого непосредственно с жизнью и историей монастыря, а от случайного гостя, заезжего грамотея. Ученики Макария Калязинского и позднейшие иноки его монастыря, передавая друг другу рассказы об учителе, 63 года ждали, не возьмется ли кто написать по ним правильное и подробное житие. Известия о жизни Сергия Обнорского передавались из уст в уста иноками соседнего Павлова монастыря в продолжение ста лет, пока игумен этой обители Протасий не записал их в своих свитках, по которым уже около 200 лет спустя после кончины святого игумен опять чужого Дионисиева монастыря на Глушице составил биографию Сергия, а братия Сергиева монастыря только «в скорби и печали бяше зело», что житие доселе не написано «и в забыть прииде многим». В продолжение 122 лет жизнь Варлаама Свсеземцева оставалась не описанной «простоты ради инок» обители его, все «памятухи» уже вывелись, предание о святом начинало гаснуть, а монахи сетуя все ждали, не напишет ли им кто жития, пока не посетил и их проездом тот же биограф Сергия Обнорского. Часто случалось, что в пустынном монастырке были еще живы старцы-памятухи основателя, но житие поручалось какому-нибудь «новоуку», недавно постриженному, никогда не видавшему святого, но грамотному монаху. По литературе житии XVI и XVII веков легко можно следить за действием рассматриваемого условия: чем дальше углублялась она в глухие пустыни, тем больше краски ее тускнели, литературные приемы и слог становились проще. В большинстве вышедших отсюда житий приятно читать ровный и простой, хотя не совсем правильный грамматически рассказ; одним из лучших образчиков их можно назвать житие Арсения Комельского; но, как легко заметить по их предисловиям, эта ровность рассказа происходила оттого, что биографы едва могли справляться с общими местами и ораторскими отступлениями и старались избегать их в рассказе Биограф Адриана Пошехонского, очень желая выражаться по-церковнославянски, даже с пожертвованием грамматики, часто, однако ж, должен был отказываться от своего желания, а составитель жития Александра Куштского по-видимому, даже плохо понимал церковно-славянскую речь с отвлеченным содержанием: пародируя в своем труде предисловие к житию Дионисия Глушицкого, он внес в него такие перемены и ошибки, какие делают, копируя малопонятные слова. |
| Известия о жизни Сергия Обнорского передавались из уст в уста иноками соседнего Павлова монастыря в продолжение ста лет, пока игумен этой обители Протасий не записал их в своих свитках, по которым уже около 200 лет спустя после кончины святого игумен опять чужого Дионисиева монастыря на Глушице составил биографию Сергия, а братия Сергиева монастыря только «в скорби и печали бяше зело», что житие доселе не написано «и в забыть прииде многим». В продолжение 122 лет жизнь Варлаама Своеземцева оставалась не описанной «простоты ради инок» обители его, все «памятухи» уже вывелись, предание о святом начинало гаснуть, а монахи сетуя все ждали, не напишет ли им кто жития, пока не посетил и их проездом тот же биограф Сергия Обнорского. Часто случалось, что в пустынном монастырке были еще живы старцы-памятухи основателя, но житие поручалось какому-нибудь «новоуку», недавно постриженному, никогда не видавшему святого, но грамотному монаху. По литературе житий XVI и XVII в. легко можно следить за действием рассматриваемого условия: чем дальше углублялась она в глухие пустыни, тем больше краски ее тускнели, литературные приемы и слог становились проще В большинстве вышедших отсюда житий приятно читать ровный и простой, хотя не совсем правильный грамматически рассказ; одним из лучших образчиков их можно назвать житие Арсения Комельского; но, как легко заметить по их предисловиям, эта ровность рассказа происходила оттого, что биографы едва могли справляться с общими местами и ораторскими отступлениями и старались избегать их в рассказе. Биограф Адриана Пошехонского, очень желая выражаться по-церковнославянски, даже с пожертвованием грамматики, часто, однако ж, должен был отказываться от своего желания, а составитель жития Александра Куштского, по-видимому, даже плохо понимал церковно-славянскую речь с отвлеченным содержанием: пародируя в своем труде предисловие к житию Дионисия Глушицкого, он внес в него такие перемены и ошибки, какие делают, копируя малопонятные слова. Рассмотренные условия позволяют сделать вывод, что искусственность стиля житий находилась в обратном отношении к их литературному распространению: этот стиль падал и упрощался по мере того, как расширялся круг производительности житий и их читателей. |
| Лета 7035 (1557), Апреля 5 дня». (Приб. к V т. Древ. Российской Вивл.). В жизнеописании патр. Гермогена сообщается и об открытии мощей пр. Гурия и Варсонофия: об нем также сообщалось, отдельной статьей – чтением в прологах, напр. в Кириллов. Прол. XVII в., 1250 л. 100: «В тот же день (4 окт.) сказание в кратце о обретении мощей» и пр. 3. Преп. Сергий Обнорский, Вологодский Чудотворец. – Житие пр. Сергия написано в 1584 г. при Иоанне IV, митроп. Данииле и епископе вологодском и велико-пермском Варлааме. Составитель его Иона игумен Глушицкого монастыря, писавший житие по запискам Протасия, игумена Павло-Обнорского монастыря. Сам Протасий писал со слов инока Геннадия, которому о жизни пр. Сергия рассказывал Антоний, многократно слышавший о том же от Алексия, постриженника и ученика Сергиева, бывшего первым игуменом в Павлове (Верюжинский, Волог. свят. 231). По словам проф. Ключевского, «ряд иноков преемственно передавали один другому в продолжении столетия повесть о жизни святого (Сергия Вол.), пока около половины XVI в., последний из них, игумен Павлова Обнорского монастыря, Протасий, не записал предания в своих «свитках», которыми Иона пополнил изустные рассказы братии» (Жит. свят., 302). – Такова литературная история настоящего проложного чтения. – Пр. Сергий скончался в 1412 г. (Барсукова, 510) или в 1413 (Леонид, Св. Русь, 74). 4. Память преп. Параскевы Болгарской. – В Четьи-Минеи м. Макария житие пр. Параскевы помещено под заглавием: «Житие и жизнь преподобныя Матере нашея Параскевы, списанное Евфимием, патриархом Търновским. К концу же слова и како перенесена бысть в славную Сръбскую землю, списано Григорием Цамвлаком» (окт. стр. 1022). Но жизнеописание Евфимия (XIV в.), с добавлениями Григория Цамблака, было только одной из позднейших редакций жития этой святой. Преп. Петка или Параскева была родом из села Епивате, недалеко от Калликратии в окрестностях Константинополя; когда она родилась и умерла, неизвестно, но время её подвижничества относят ко второй половине X и к первым годам XI в. |
| В житии Филиппа Ирапского, составленном в конце XVI века, есть известие, что святой рассказал свою жизнь каменскому старцу Герману, долго жившему с ним на И рапе, и Герман, похоронив Филиппа, записал слышанное от него себе на память 399 . Находим список другой биографии, к которой редакция XVII века относится как сокращенная переделка и автором которой назван Герман 400 . По слогу и некоторым местам этой биографии можно заметить подновление и вставки, сделанные позднейшей рукой; но безыскусственность рассказа, в котором Герман выражается о себе в первом лице, и обилие мелких подробностей заставляют думать, что основа этой любопытной биографии принадлежит перу Германа, писавшего вскоре по смерти Филиппа, в конце первой половины XVI века 401 . Житие кн. Иоасафа Каменского относят к первой половине XVI века. Оно могло появиться не раньше 1547 года: приложенные к жизнеописанию предисловие и похвальное слово буквально выписаны из Василиевой биографии Евфросина 402 . Поэтому трудно извлечь из этого жития что-нибудь определенное об авторе. По его словам, прежде жития он написал канон святому, тропарь и кондак. Эта скудная фактами, хотя многословная биография почти ничего не прибавляет нового к известиям Паисия Ярославова о князе, и сам биограф дает понять, что не мог найти других источников. Посмертные чудеса внушают подозрение: по крайней мере одно из них, исцеление кн. Романа, племянника кн. Иосифа Дорогобужского, выписано из жития кн. Феодора Ярославского. Составитель жития Авраамия Чухломского, называя себя иноком Протасием, говорит, что он прожил 3 года, «содержа жезло паствы», в Успенском монастыре около Галича, первом из 4 монастырей, основанных Авраамием; в другом месте он прибавляет, что был и в Покровской обители около Чухломы, где похоронен Авраамий, и видел чудеса от гроба его. Сохранилась грамота Покровского Чухломского монастыря, подтвержденная царем в 1551 году при игумене этой обители Протасие 403 . Этим определяется приблизительно время составления жития. На изложении последнего заметно влияние жития Павла Обнорского: это оправдывает предположение, что биограф Авраамия – тот игумен Павлова монастыря Протасий, при котором в 1546 году найден в земле гроб обнорского пустынника и который потом перешел в Авраамиев монастырь; в таком случае он же еще до игуменства в Павловом монастыре составил записка о Сергии Нуромском, послужившие потом Ионе материалом для биографии Сергия и теперь, по-видимому, исчезнувшие. В житии Авраамия Протасий пишет, что, видя чудеса от мощей святого, он спросил старцев той обители, есть ли какие записки о жизни святого, и иноки принесли ему «мало нечто написано о житии преп. Авраамия, ветхо и издранно, аз же едва прочтох и известно уверихся о житии преподобнаго». Эти записки, очевидно, и сберегли для Протасия в продолжение почти 200 лет любопытные подробности его рассказа 404 . |
| игумену Иоасафу в деле благоустроения им монастыря. Оставаясь в обители, иеромонах Агафангел усердно совершал ежедневные богослужения, чередуясь в этом с известным подвижником – иеромонахом Николаем, для той же цели отправляясь иногда на свою родину – в с. Раслово, где среди лета занимался заготовлением гробов для монастырского обихода. Обширные созидательные работы, начатые о. игуменом Иоасафом с первого дня вступления его в должность здешнего настоятеля и ведомые им до последнего дня пребывания в Павловой обители, требовали значительных материальных средств. И вот, из любви к родной обители и по глубокому уважению к своему достойному настоятелю, о. Агафангел приобретший достаточную опытность в деле сборов, не отказывается предпринимать новые далекие путешествия с этою целью. Своими трудами, своим горячим и сердечным участием казначей много содействовал благоуспешности дела благоустроения Павлова монастыря, обновляемого о. игуменом Иоасафом. За добрую и полезную жизнь и деятельность, по представлению своего настоятеля, 7 июня 1869 г. казначей иеромонах Агафангел награждается набедренником. Но в недалеком будущем ему предлежал посох странника по монастырям своей Вологодской епархии, которые ему указывались волею начальства и по которым он странствовал более 17 лет. После 21 года, проведенного им в Павло-Обнорском монастыре, 20 октября 1870 года иеромонах Агафангел перемещен на казначейскую же должность в Дионисиево-Глушицкий монастырь, где живет и трудится также, как и в предшествовавший период своей жизни, и где 30 апреля 1881 г. получает благословение св. Синода за усердную и полезную службу по духовному ведомству. 1881 год оставался ему надолго памятным: 21 августа иеромонах Агафангел переводится в Вологодский Свято-Духов монастырь, где 20 октября определяется духовником братии, а 21 ноября назначается исправляющим должность настоятеля близгороднего Устюжского Знамено-Филипповского Яикова маленького и незначительного монастырька. Обитель врученная о. Агафангелу, могла бы рассчитывать встретить в нем, доброго, опытного и благопопечительного о ней настоятеля – хозяина, но ей не пришлось долго видеть его в стенах своих. |
| Находим список другой биографии, к которой редакция XVII в. относится как сокращенная переделка и автором которой назван Герман 399 . По слогу и некоторым местам этой биографии можно заметить подновление и вставки, сделанные позднейшей рукой; но безыскусственность рассказа, в котором Герман выражается о себе в первом лице, и обилие мелких подробностей заставляют думать, что основа этой любопытной биографии принадлежит перу Германа, писавшего вскоре по смерти Филиппа, в конце первой половины XVI века 400 . Житие кн. Иоасафа Каменского относят к первой половине XVI века. Оно могло появиться не раньше 1547 года; приложенные к жизнеописанию предисловие и похвальное слово буквально выписаны из Василиевой биографии Евфросина 401 . Поэтому трудно извлечь из этого жития что-нибудь определенное об авторе. По его словам, прежде жития он написал канон святому, тропарь и кондак. Эта скудная фактами, хотя многословная биография почти ничего не прибавляет нового к известиям Паисия Ярославова о князе, и сам биограф дает попять, что не мог найти других источников. Посмертные чудеса внушают подозрение: по крайней мере одно из них, исцеление кн. Романа, племянника кн. Иосифа Дорогобужского, выписано из жития кп. Феодора ярославского. Составитель жития Авраамия Чухломского, называя себя иноком Протасием, говорит, что он прожил 3 года, «содержа жезло паствы», в Успенском монастыре около Галича, первом из 4 монастырей, основанных Авраамием; в другом месте он прибавляет, что был и в Покровской обители около Чухломы, где похоронен Авраамий, и видел чудеса от гроба его. Сохранилась грамота Покровского Чухломского монастыря, подтвержденная царем в 1551 г. при игумене этой обители Протасие 402 . Этим определяется приблизительно время составления жития. На изложении последнего заметно влияние жития Павла Обнорского: это оправдывает предположение, что биограф Авраамия – тот игумен Павлова монастыря Протасий, при котором в 1546 г. найден в земле гроб Обнорского пустынника и который потом перешел в Авраамиев монастырь; в таком случае он же еще до игуменства в Павловом монастыре составил записки о Сергие Муромском, послужившие потом Ионе материалом для биографии Сергия и теперь по-видимому исчезнувшие. |
| По устроении собственной обители преподобный Павел не забыл о своем друге; со своей стороны, и преподобный Макарий устроенную им на Письме пустынь не почитал чужою обители Павловой. Единомыслие в разумении человеческой жизни и пользы уединения и безмолвия сближало обоих отшельников, почему в основание устроенных им обителей положены были, вероятно, общие начала монастырского жития. Но разную судьбу имели обители духовных друзей: обитель Обнорская сделалась многолюдной, а Писемская обитель оставалась небольшой пустынью. Однако связь между ними не прерывалась. Грамоты царей Иоанна Грозного (1566 г.) и Михаила Феодоровича (1625 г.) называют Макариеву пустынь в Шачебальском стану приписною к Павло-Обнорскому монастырю. В описи Павло-Обнорского монастыря 1683 года упоминается образ преподобного Макария и преподобного Павла — значит местное почитание подвижника в то время уже началось. О самом монастыре в описи говорится: «Да Павлова же монастыря пустыня Макарьева в Костромском уезде, в Шачебальском стану, на реке Письме, а в пустыни церковь Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа с приделом преподобного Павла, Обнорского чудотворца, верхи шатровые. Да в том же приделе гробница прп. Макария, а на гробнице покров, сукно черное, в средине висит крест». При гробе прп. Макария совершилось такое чудо. В конце XVIII столетия сгорела церковь, под которой был устроен деревянный сруб над могилой преподобного, и на том месте, где находился этот сруб, не только не заметили горящего дерева и углей, но даже и пепла; все это место покрыто было необыкновенной росой. После пожара один любопытный зритель захотел вскрыть надгробие и посмотреть, что там находится. За это он был наказан слепотой. В настоящее время мощи преподобного покоятся под спудом. На гробнице находится икона преподобного Макария; под пеленою лежит его посох. От 1750 года хранится молитва преподобному. Павел Обнорский, Комельский, преподобный Преподобный Павел родился в 1317 году в Москве и по рождении принадлежал к благородной и благочестивой семье. Молодые годы свои он проводил под руководством богобоязненных родителей, крепко державшихся в жизни обычаев и порядков, освященных Православной Церковью. С детства отличался кротостью и смирением. Шумные детские игры, резвый смех, сладкие кушанья никогда не были ему привлекательны. Постоянное посещение церковных служб и внимательное слушание церковных молитвословий рано приучили Павла к сосредоточенности. Пост, бдение, молитва с отроческих лет вошли в его жизненные привычки и наклонности. Юный подвижник был очень милосерд и подавал обильную милостыню нищим. |
| Епитрахиль, патрахель – (греч. Επιτραχλιον – то, что вокруг шеи) принадлежность богослужебного облачения православного священника и епископа – длинная лента, огибающая шею и обоими концами спускаю щаяся на грудь. Пимен Львов Панов, дьяк Патриаршего дворцового приказа в 1666–1675 гг. Банберек – плотная шелковая и парчовая ткань. Феофилакт, архимандрит Костромского Богоявленского монастыря в 1701–1720 гг. Иван Петрович Кутузов († 1734 г.) Петр Михайлович Кутузов († до 1720 г.), его жена Мария Григорьевна – после 1734 г. Алексей Михайлович Кутузов († до 1720 г.), стольник в 1688 г. Иов, архимандрит костромского Богоявленского монастыря в 1722–1739 гг. Михаил Васильевич Кутузов († 1687 г.), стряпчий в 1658—1672 гг., стольник в 1672–1676 гг. Его вдова Агафья Афанасьевна скончалась в 1733 г. Так в рукописи. Следует читать: Номоканон. Кандея (кандия) – церковная утварь в виде чаши или глубокого блюдца, используется для водоосвящения. Гривна, гривенка – древнерусская мера веса, бытовало две гривенки: большая (96 золотников) и малая (48 золотников). В первом случае это было более 7,5 кг, во втором –более 3,77 кг серебра. Олферий Плакидин Зюзин, дворянин московский в 1627–1640 гг. Зендень – хлопчатобумажная ткань среднеазиатского происхождения. Название происходит от города Зендана в Бухарском ханстве. Макарий, игумен Корнильева Комельского монастыря в 1604–1610 гг. Феофил, архимандрит Спасо-Ярославского монастыря в 1598–1619 гг. Окончание записи нет, между листами 52 и 53 – следы вырезанного листа. Вероятно, Афонасий Федорович Вяземский, князь, стольник в 1605 г. Серапион, игумен ярославского Афанасьевского монастыря в 1600-х гг., в справочнике П. М. Строева не указан. Матвей, игумен Кирилло-Белозерского монастыря в 1606–1615 гг. 7 февраля 1615 г. поставлен в митрополиты Казанские. Золотник угорский – западноевропейский дукат венгерской чеканки, весом в 3,5 грамма золота. Филарет, игумен Троицкого Павлова Обнорского монастыря в 1607–1612 гг. Иван Никитич Теряев, из записи следует, что его крестильное имя было Павел. |
| 6 См. Писцовые книги Гавриила Коробьина и подьячего Феодора Стогова, описание села Никольского, что на Пенье, 1628, 1629 и 1630 годов. 7 Пустынь преподобного Иннокентия Комельского, основанная в конце XV века и при штатах 1764 года обращённая в приходскую церковь , находилась Грязовецкого уезда на реке Еде, впадающей в Лежу, от города Грязовца в 12 вёрстах, от Павлова монастыря в 15 вёрстах. См. История российской иерархии, m.IV, с.299. 8 Сведения об обретении мощей преподобного Павла, равно и предыдущий рассказ о разорении монастыря татарами, заимствованы из рукописного сказания о житии и чудесах преподобного Павла. 10 Обо всех этих вкладах, грамотах и их подтверждениях упоминается в грамоте Царя Феодора Алексиевича, данной в 1677 году. См. Приложений. 15 В 1654 году у этой иконы была в привесе ещё какая-то «плащаница в серебре», а копеек серебряных было только две. 18 В описи 1654 года сказано: «А киоты обложены свинцовым битым прутьем». Надобно полагать, что эти киоты имели продолговатую форму и что пядничные иконы в них стояли рядом, а не одна над другой. 22 Вероятно, эти полотенца были не что иное, как писанные на полотне изображения церковных праздников и нарочитых святых, поставлявшиеся на налое во время пения на утрени праздничных величаний. В описи соседнего с Павло-Обнорским Корнильева монастыря 1660 года, показаны такие же полотенца, числом 22, находившиеся также в соборной церкви «Да в киоте дватдать два полотенца, а на них писаны по обе стороны праздники Владычны и святые трезвонныя, все на золоте» (Опись Корнилова монастыря 1660 года). 26 Описание этого креста с приделанными к нему в позднейшее время разными малыми крестами и образами см. ниже, в главе о нынешнем состоянии монастыря. 27 В описи 1654 года сказано: «Да у чудотворцова гроба лампада с воском да на гробеж чудотворцов посох». 28 В 1654 году, когда над церковью преподобного Павла находилась колокольня, библиотека монастырская помещалась над тёплой Успенской церковью, где и ныне помещается архив и книгохранилище обители. |
|
|
