| Действительно, мы практически не встретим прямой регламентации старческого окормления в древнерусских уставах или житиях. (Наиболее раннее такое наставление, которое относится к первой половине XV века и происходит из монастыря ученика преподобного Сергия преподобного Павла Обнорского, Смолич приводит в своем труде.) Однако это не означает, что старчество в Древней Руси как Киевского, так и Московского периода вообще отсутствовало . Лишь как недоразумение можно воспринять замечание историка об отсутствии в житии преподобного Сергия указаний на существование в его обители старчества. Напротив, именно житие, написанное преподобным Епифанием Премудрым, однозначно говорит о старческой практике игумена всея Руси. Вот этот фрагмент: «Преже убо беседовахом вамъ еже о Стефане, по плоти брату святого, иже приведе сына своего Феодора летом суща 12 и въдастъ его в руце святому Сергию; он же и сподоби его иночьскому образу. И тако пребывающу ему у святого въ свершеном послушании, житие добродетелно проходя, тело свое изнуряа зелным въздръжаниемь, яко и дивитися мноземь о нем. Чюдно же бе и о сем: яко никогда же свой помыслъ от преподобнаго утаити ему, аще в нощи, аще въ дни» . Это повествование весьма многозначительно. Слово «помысл», которое мы встречаем в конце этого отрывка («никогда же свой помысл... утаити ему»), в православной аскетической традиции имеет устойчивое, терминологическое значение, указывая на те тончайшие движения ума и души подвижника, которые подлежат его неусыпному контролю. Следовательно, речь здесь идет не просто об исповеди, а именно об исповедании помыслов, которое, в свою очередь, указывает на существующую практику старческого окормления. Обратим внимание на то, что обычай Феодора исповедовать помыслы своему духовному отцу упоминается здесь вскользь, как вещь обыденная, известная и пишущему и читающим. Преподобного Епифания удивляет («чюдно же бе и о сем...») не столько сам этот обычай, сколько та частота, с которой послушник прибегал к этому духовному врачевству: |
| И одно ли прошедшее и оставленное мной ободряет меня? Когда озираю мысленно паству Вологодскую, то мне кажется, что я из одного рая духовного переселился в другой, подобный. Куда ни посмотрю, везде вижу целые лики святых. Воззрю ли на восток? - Там святой Прокопий Устюжский отводит молитвами своими каменную тучу, висящую над Устюгом; там святой Феодосии Тотемский среди сланых источников открывает новый неиссякаемый кладезь соли духовной, и сам соделывается в земле Тотемской солью, спасающей от гниения души и сердца. Обращусь ли к западу? - Здесь обители святого Павла Обнорского, святых Корнилия и Арсения Комельских высятся, яко твердыни духовные в прибежище и оплот воинов Христовых, в отражение врагов видимых и невидимых. Посмотрю ли на север? - Тут, среди волн на скале каменной, вижу несокрушимее всех скал и камней раку святого благоверного князя Иоасафа, преподобных Петра и Василия. Приникну ли к югу? - Там почивают, или, лучше сказать, стоят на страже духовной святые основатели Церкви Вологодской - священномученики Герасим, Иона и Питирим. Осмотрюсь ли кругом себя? - Се, преподобный Димитрий Прилуцкий! Се, преподобный Галактион Спасокаменский! Се, преподобный Герасим Киевский! Се, в самом храме сем, Антоний Вологодский! Огражденные таким образом со всех сторон святыми ходатаями и заступниками,имуще, скажем словами Апостола, облежащь нас облак свидетелей (Евр. 12; 1) веры и упования, можем ли не благодушно выйти на предлежащий нам и вам подвиг спасения? - Быть не может, чтобы святые угодники оставили нас своей помощью, коль скоро мы будем обращаться к ним за ней с усердной молитвой, и будем идти неуклонно по святым стопам их. А мы будем делать сие, будем и сами идти, и вас вести туда же, куда шли и дошли они. Что же нам именно должно делать для сего? В чем должно состоять наше служение среди вас? Чего вы вправе ожидать и требовать от нас? Чего должно желать от вас нам? - Когда я предлагал сам себе сии вопросы, то всякий раз слышал в ответ эти слова Апостола: И Той (Господь Иисус) дал есть овы убо апостолы... овы же благовестники, овы же пастыри и учители, к совершению святых, в дело служения, к созиданию тела Церкви Христовой (Еф. 4; 11-12). |
| И. упомянут в стихире на стиховне 5-го гласа в службе прп. Михею Радонежскому: «Радуйся, славная обитель Сергиева, память творящи ученик его: Илии пречуднаго и Иоанникия, Симона екклисиарха» (Служба прп. отцу нашему Михею Радонежскому, ученику прп. Сергия. Мая 6-го дня. М., 1913. Л. 8 об.). По наблюдениям архим. Леонида (Кавелина) , в кон. XIX в. в Троице-Сергиевой лавре И. почитался местно ( Леонид (Кавелин). С. 144-145). Канонизация И. подтверждена включением его имени в Собор Радонежских святых, празднование к-рому было установлено 10 июля 1981 г. Лит.: Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 144-145; Барсуков. Источники агиографии. С. 243; Троицкий патерик. Серг. П., 1896, 1992р. С. 365; Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 3. Прил. 3. С. 560; Голубинский Е. Е. Прп. Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра: Жизнеописание прп. Сергия и путеводитель по лавре. М., 19092. Серг. П.; СПб., 2007р. С. 93; Евлогий (Смирнов), архим. Собор Радонежских святых - престольный праздник Сергиевой лавры//ЖМП. 1981. 10. С. 17-19; Макарий (Булгаков). История РЦ. Кн. 3. С. 635. А. В. Кузьмин Иконография Преподобные Иоанникий и Елисей Радонежские. Роспись ц. прп. Сергия Радонежского Троице-Сергиевой лавры. 1883 г. Преподобные Иоанникий и Елисей Радонежские. Роспись ц. прп. Сергия Радонежского Троице-Сергиевой лавры. 1883 г. В составе композиции Собора Радонежских святых И. представлен в центре нижнего ряда (5-м слева, напротив прп. Павла Обнорского) на иконе «Прп. Сергий Радонежский с учениками в молении Святой Троице» кон. XVII в., написанной в мастерской Троице-Сергиева мон-ря (СПГИАХМЗ; см.: Прп. Сергий Радонежский в произведениях рус. искусства XV-XIX вв.: Кат. выст. [М.], 1992. С. 97. Кат. 14. Ил. 18). Он изображен в рост, вполоборота вправо, в монашеском одеянии (розовой рясе и коричневой мантии с золотопробельными разделками, с куколем на плечах), у него шапка волнистых волос и округлая борода с обильной сединой, десница воздета вверх; на окладе гравированная надпись: «Npn(д)бhыi I w ahikui».B нек-рых храмах Троице-Сергиевой лавры образ И., трактованный в живописной светотеневой манере, введен в монументальный ряд изображений Радонежских чудотворцев. |
| И. Хитрова «Св. праведный Филарет милостивый». В 1901 г. издано исследование иером. Фаддея (Успенского) (впосл. архиепископ, сщмч.) «Единство книги пророка Исайи». Также издавались труды святителей Василия Великого (1900-1902), Афанасия Великого (1902-1903), прп. Макария Египетского (1904), различные исследования по истории Троице-Сергиевой лавры. Н. сотрудничал со многими авторами, среди которых были С. А. Нилус , А. П. Лебедев и др., чьи труды он публиковал в виде статей в журналах и отдельными изданиями. Книгоиздательская деятельность Н. позволила Троице-Сергиевой лавре на скопленный от продажи этих изданий капитал открыть собственную типографию. Позднее, находясь на Вологодской кафедре, Н. продолжал издательскую деятельность. С 1906 по 1912 г. он печатал Жития святых, в т. ч. Жития учеников прп. Сергия Радонежского преподобных Павла Обнорского, Арсения Комельского, Димитрия Прилуцкого, также вышли Жития преподобных Игнатия Прилуцкого, Евфросина Синозерского, Нила Сорского, Иоанна Устюжского, Феодосия Тотемского, Галактиона Вологодского и прав. Анны Кашинской. 26 февр. 1908 г. Н. было предоставлено право «самому быть цензором своих изданий и ответственным за них лицом» (РГБ НИОР. Ф. 765. К. 1. Ед. 6). В 1917 г. он издал книгу Нилуса «Близ есть при дверех». Сочинения Н. явились значимым вкладом в церковную духовно-просветительскую и публицистическую деятельность. В 1885 г. вышла книга Н. «Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца». Это издание было удостоено Синодом премии митр. Макария в 1885 г. и до 1917 г. выдержало 5 изданий. В 1897 г. Н. напечатал популярное «Толковое Евангелие от Матфея». Он активно сотрудничал во многих периодических изданиях, в т. ч. в «Церковных ведомостях», «Голосе Церкви», «Душеполезном чтении», «Приходском чтении», «Русском обозрении», «Русском слове» и др. Свои сочинения он печатал в редактируемых им изданиях. Статьи Н., к-рые в 1910-1915 гг. публиковались практически в каждом номере ж. |
| После потешного плавания на прудах Пресненских и Переяславльском озере, из Вологды Преобразователь России начал шествие свое к морю на судах, чтобы уже серьезно заняться мореплаванием и заведением флота, и был в ней до пяти раз. Уцелел доныне дом, в котором он в последний раз останавливался, вместе с Императрицею, за несколько месяцев до своей кончины. Не мало и других замечательных событий горьких и радостных записано в многовековой летописи Вологды: Монголы и Татары, Литва и Поляки, Черкасские воры и Новгородская вольница, – все, и свои и чужие, с одинаковою жестокостью проходили по стране, пролагая себе путь огнем и мечем, и как бы стараясь превзойти друг друга в раззорении жителей, убийствах, грабежах и пожарах. Более двух с половиною веков прошло с того времени, как уже нога неприятелей не бывала в стране Вологодской; но народ еще и поныне вспоминает «панов» и все останки древних земляных укреплений, валы, рвы и насыпи относит к их времени. Еще более замечательна и должна быть дорога сердцу каждого русского, православного, страна Вологодская по множеству бывших в ней обителей иноческих и подвизавшихся в них великих угодников Божиих. Казалось, что дремучие леса и болота Вологодские только и удобны, что для жительства диких зврей; но в них отовсюду стремились искавшие себе уединения и безмолвия, и вся страна от берегов Нурмы и Комелы до Печеры и Вычегды, так сказать, усеяна была монастырями н уединенными кельями иноческими, так что по справедливости и без всякого преувеличения можно было назвать ее Фиваидою севера. «Куда ни посмотрю, везде вижу целые лики святых», говорит один из архипастырей Вологды 2 , «Воззрю ли на восток? Там Прокопий Устюжский отводит молитвами своими каменную тучу, висящую над Устюгом; там Феодосий Тотемский среди славных источников открывает новый неиссякаемый кладезь соли духовной и сам соделывается солью земли Тотемской, спасающею от гниения души и сердца. Обращусь ли к западу? Здесь обители Св. Павла Обнорского, Св. Корнилия и Арсения Комельских высятся яко твердыни духовные в прибежище и оплот воинов Христовых, в отражение врагов видимых и невидимых. |
| Прп. Иоасаф Каменский. Икона. 1-я пол. XVIII в. (ВГИАХМЗ) Прп. Иоасаф Каменский. Икона. 1-я пол. XVIII в. (ВГИАХМЗ) Сказание о Спасо-Каменном мон-ре послужило одним из главных источников Жития И., составленного в кон. XV - 1-й пол. XVI в. В наст. время известно 24 списка Жития XVII-XVIII вв. (перечень рукописей в кн.: Там же. С. 53 следует дополнить списками XVII в.: ГИМ. Син. 797; ГИМ. Увар. 122-8°, 257-8° и 759-4° и списком XVIII в. ГИМ. Муз. 1510). Житие И. компилятивно: вступление, Похвала святому и предсмертные молитвы И. восходят к Житию прп. Евфросина Псковского (а через посредство этого текста - к Житию прп. Дионисия Глушицкого), рассказ о жизни И. в монастыре - к Житию прп. Макария Калязинского, начало рассказа о кончине святого списано с незначительными изменениями с Жития прп. Павла Обнорского. Части текста, в к-рых сообщается об авторе Жития, восходят к Житиям прп. Стефана Махрищского и прп. Макария Калязинского. Во фрагменте, взятом из Жития прп. Макария, заменены слова, датирующие создание Жития: вместо «и се уже 64-му лету совершающеся по преставлении святаго» (РГБ. Ф. 304/I. 692. Л. 478) читается «и се уже в лета 6985-му совершающуся, по преставлении святаго». Эта дата не может обозначать время создания Жития И., поскольку оно основано на значительно более поздних текстах. Вероятнее всего, дата связывает житие И. со Сказанием, в к-ром под 6985 (1476) г. помещен рассказ о пожаре в Спасо-Каменном мон-ре. Возможно, ориентируясь на агиографический цикл, посвященный прп. Макарию Калязинскому, автор Жития И. оставил в зашифрованном виде свое имя: ii или ii Попытка применить простую литорею дает варианты: ii или ii к-рые можно принять за зашифрованное с искажениями имя Максим. Однако следует признать, что либо шифровка содержит ошибки, либо применен более сложный вид литореи. Работая над житием И., автор расспрашивал старцев обители и изучал записи Паисия (Ярославова), к-рые «той собра от старых от многых книг после пожара Каменнаго монастыря». |
| С XIV века русское монашество обрело определенные характерные национально-русские черты. Обыкновенно основатель монастыря происходит из зажиточной семьи, чаще всего из служилой (боярской) 2 или купеческой 3 , реже из крестьян 4 . Это значит, что с детства он был грамотным. С чтения духовных книг, житий и хождения в церковь начинается его духовное образование, которое побуждает в нем непреодолимое стремление к уединению и иноческому житию. После кратковременной или долговременной внешней и внутренней борьбы он покидает родительский кров и тайком уходит в какую-нибудь не особенно удаленную обитель. Там начинается его подвижничество. Он с терпением и смирением выполняет самую тяжелую и грязную работу, приходит в церковь раньше других и простаивает до конца. Послушничество его продолжается несколько лет. Потом, получив благословение настоятеля, он уходит из монастыря, чтобы найти новое уединенное место, где он мог бы продолжить свое аскетическое делание. Иногда он долго странствует по русским монастырям, редко доходит до святой горы Афон. Дремучая, непроходимая Северо-Восточная Русь была надежной лесной пустыней, которая укрывала от суетного мира и способствовала внимательной духовной жизни. Многие из древнерусских подвижников начинали свое пустынножительство даже без предварительного послушничества в монастыре. Например, преподобный Сергий Радонежский, его брат Стефан, преподобный Савва Вишерский и др. Подвижник живет в шалаше (преподобные Сергий, Кирилл Новоезерский) или в дупле дерева (преподобные Герасим Болдинский, Павел Обнорский), спит на листве или мху. Он собирает лесные ягоды и коренья (преподобный Нифонт Кожеезерский), иногда в подвешенную им корзинку ему подают хлеб — это все его пропитание. Днем и ночью он молится, ветхое платье не может укрыть его от суровой русской зимы, а летом мучают духота и насекомые. Живя в одиночестве, отшельник с любовью относится к окружающей его природе, он приручает зверей и птиц, делит с ними пищу. Когда Сергий Нуромский пришел навестить Павла Обнорского, то увидел, что стаи птиц вились около Преподобного. |
| Смерть Д. Г. во всех источниках отнесена к 18 окт., но различаются указания на год. Согласно Типографской летописи, святитель скончался в 6935 (1427) г., при этом сообщается, что он «пас Церковь Божию 7 лет и 5 месяцев»; в таком случае Д. Г. преставился в 1425 г., что, по-видимому, является правильной датой. 6933 (1425) год фигурирует в нек-рых списках «Сказания о начале Спасо-Каменного монастыря», в частности в сб. РНБ. Соф. 1457, сер. XVI в. Др. встречающиеся даты (напр., 6903 (1395)) являются результатом описок. Д. Г. был погребен в ростовском кафедральном Успенском соборе. Почитание О местном почитании Д. Г. в Спасо-Каменном мон-ре во 2-й трети XV в. свидетельствует уже цитировавшаяся запись в сб. творений свт. Григория Богослова. В записи отмечается, что «преподобныи игоумен Дионисии... житиемь преизящен и разоум глоубочаишь имоущь»; «многаго же его ради смиренья и глоубочаишаго разоума и добродетелнаго его ради жития... епископомь поставлен бысть градоу Ростовоу» (РНБ. Погод. 989. Л. 349 об.- 352). Имя «священного Дионисия» внесено в Ростовский соборный синодик (РГБ. Ф. 344. 99. Л. 29 об., список 1642 г.; Титов. 1903. С. 6, 10, 29, 47). Вероятно, Д. Г. упомянут в синодике Павлова Обнорского во имя Св. Троицы Комельского мон-ря : «Помяни Господи… митрополита Фотиа, митрополита Филиппа, митрополита Феодосиа, епископа Дионисиа, архимандрита Феодора, преподобнаго отца нашего Павла» (ГИМ. Барс. 952. Л. 6 об.- 7, кон. XV в.). В ряде рукописных святцев XVII-XVIII вв. Д. Г. (уже с прозвищем Грек) упоминается под 18 октября как святой ( Титов А. А. Ростовская иерархия: Мат-лы для истории Рус. Церкви. М., 1890. С. 42-43; Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 3. С. 557). Канонизация Д. Г. совершилась включением его имени в Собор Ростово-Ярославских святых (празд. установлено в 1964). Ист.: ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2; Т. 20. Ч. 1; Т. 24 (по указ.); Лихачёв Н. П. Летописи и записи в рукописях и на книгах как генеалогический материал//ИРГО. СПб., 1900. Вып. 1. С. 135-141; Титов А. А. Синодики XVII и XVIII вв. ростовского Успенского собора. Ростов, 1903. С. 6, 10, 29, 47; Жития Димитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и Григория Пельшемского. СПб., 2003; Святые подвижники и обители Рус. Севера: Усть-Шехонский Троицкий, Спасо-Каменный, Дионисиев Глушицкий и Александров Куштский мон-ри и их обитатели. СПб., 2005. С. 35-38, 117, 154, 234-244, 246, 248, 262, 265, 281-282. |
| Способы этого укрепления особенно явственно выступают в другом случае. В 1618 г. Троицкого Сергиева монастыря старец Трифиллий да крестьянин Ивашка выпросили себе в Москве в дворцовом ведомстве «для пустынного строенья» лесное урочище Пелегово за рекой Унжей на диком месте, «от людей поотдалело». Предприниматели брали урочище на 6-летнюю льготу с обязательством в эти льготные годы «пустыню строить, храм воздвигнуть, братию и крестьян на пашню призывать, лес расчищать и пашню пахать к той пустыне и всякими угодьями владеть», а по истечении льготного срока платить в казну ежегодно около 10 рублей на наши деньги. Через 9 лет строитель отдал свою пустынь в Сергиев монастырь, который с крестьян соседней волости взял запись – никаких споров о земле с пустынью не затевать и своим строеньем ее не называть. Между тем пустынь уже наставила починков и насажала крестьян на своей земле и даже воспользовалась «промежной землей» – нейтральной полосой, пролегавшей между нею и волостью, и начала там «дворы строить и бобылей призывать», стесняя своих соседей. При такой колонизаторской домовитости казна охотно уступала строителям пустынных монастырей обширные диколесные пространства, чтобы ввести их в народнохозяйственный оборот. В конце XV в. монастырю Павла Обнорского пожаловано было «черного непашенного», нетронутого Комельского леса в Вологодском краю на 8 верст в длину и на 3 – 4 версты в ширину. В начале XVI в. некий старец Ефрем основал монастырь в глухом краю на верхней Ваге; преемнику основателя царь в 1559 г. дал грамоту с правом «от той пустыни лес сечи, и людей на том диком лесу садити, и пашню пахати на все стороны от монастыря по пяти верст». А игумену Феодору, построившему пустынку в диком лесу где-то между Вологдой, Каргополем и Вагой, в 1546 г. позволено было лес расчищать и заселять на 12 верст от монастыря во все стороны. Такие огульные земельные пожалования соединялись со щедрыми судными и податными льготами для крестьян, селившихся на пожалованных землях, и потому заселение их шло очень успешно. |
| Устроив церковь и монастырь на левом берегу реки Нурмы, преподобный Павел не принял над ними начальства, а вручил его ученику своему Алексию, который и был первым игуменом сего монастыря. Сам же преподобный Павел оставался в прежней своей безмолвной келлии на другом берегу Нурмы и приходил в монастырь только на праздники. Любимым его собеседником и духовным отцом был преподобный Сергий Нуромский, родом грек, пришедший в Россию из Афонской горы, живший сперва несколько времени в обители преподобного Сергия Радонежского и бывший его собеседником и учеником, а потом, ещё до основания преподобным Павлом монастыря, поселившийся в четырёх вёрстах вниз по течении той же реки Нурмы. Памятником их дружелюбных свиданий, собеседований и расставаний служит доныне часовня, существующая между Павловым и обращённым в приходскую церковь преждебывшим Спасонуромским монастырём, находящаяся, однако ж, гораздо ближе к последнему. Преподобный Сергий, в один раз посещая преподобного Павла, нашёл, что он кормил лесных птиц, летавших вокруг него и на нём самом сидевших; в то же время увидел медведя, лисицу и зайца, близ его вместе лежавших. Это показывало в нём высокую степень духового совершенства, которое приближало его к первобытному райскому владычеству человека над созданной для него тварью. Пришед в глубокую старость, имея более ста лет от роду, преподобный Павел не только не ослабевал в подвигах самоотвержения, поста и молитвы, но ещё с большей горячностью духа упражнялся в них. За несколько дней до смерти, пришедши, по обыкновению, на праздник Богоявления Господня в монастырь и занимаясь перед литургией собеседованием с братией, он вдруг глубоко вздохнул и прослезился; братия спросили его о причине тяжкого вздоха и слёз. Преподобный отвечал: «В настоящий день и час татары пленили город Кострому, предали его огню и мечу и некоторых из жителей отвели в плен». Событие оправдало слова святого старца. В тот же день, предузнав свою кончину, он повелел созвать к себе всю братию, преподал им последнее наставление и в 10-й день января 1429 года, за несколько минут до преставления, приобщась святых Христовых Таин, спокойно возлёг на одр и почил смертью праведника на 112 году от рождения. Лицо его в минуту смерти просияло благолепием святыни; тело его погребено было на полуденной стороне близ церкви Святой Живоначальной Троицы. |
|
|
