| B. Впечатление необразованных варваров от византийского церемониала. Время его возникновения. Руководство обер-гофмаршала Филофея. Местничество среди духовенства. Солунский викариат (42–46). C. Никита Акоминат. Георгий Αкрополит: жизнь его и сочинения. 12 бил. А. Никифор II Фока. Армия. Столкновение с духовенством. Оттон Великий. Война на Востоке. Святослав Киевский. Иоанн I Цимисхий. Церковные дела. Богомильство. Ликвидация болгарских отношений. Борьба в Азии. Фатимиды. Гибель Цимисхия. Майордомы и латифундии (92–99). В. Силенций. Его состав и значение. Участие столицы и провинции. Значение форм дипломатических сношений. Посольская служба (47–51). С. Георгий Пахимер. Историческое сочинение времени посла 1261 г. Никифор Григора. Жизнь, деятельность. «Римская История». Иоанн VI Кантакузин . Жизнь. «История» (54–61). 13 бил. А. Василий II Болгаробойца. Характеристика. Варда Склир. Варда Фока. Отношение к Руси. Расправа с Василием Евнухом, с Евстафием Малеином и знатью. Аграрное законодательство. Три войны с болгарами. Самуил. Триумф Болгаробойцы. Политика относительно Болгарии. Первый поход Василия на Восток. Армянские дела. Сельджуки. Вмешательство Василия в дела Армении и Грузии. Заключение о царствовании Василия и взгляд на дальнейшее (99–108). В. Сношения с хазарами. Их государственное устройство и религия. Печенеги. Турки. Китайцы. Вывод о ромейской дипломатии (51–56). С. Лаоник Халкондил. Дука. Григорий Франэ. Критовул (63–70). 14 бил. А. Константин VIII. Зоя. Роман III Аргир. Его внутренняя политика (отмена аллиленгия) и церковные меры. Восстановление храма Воскресения. Георгий Маниак и борьба на Востоке. Михаил IV Пафлагонец. Скандинавы. Сицилия. Восстание болгар. Михаил V Калафат. Константин IX Мономах. Норманны и Маниак. Потеря Италии. Окончательное разделение церквей. Печенеги. Армения (ее положение и религиозная политика греков). Сельджуки. Феодора. Михаил VI Стратиотик. Исаак I Комнин. Характер правления. Удаление (109–118). В. Разделение гражданской и военной власти. Причины их слияния в некоторых местах. Очерк управления флотом (57–59). |
| Тоскана и Ломбардия были опустошаемы и угнетаемы то герцогами (иначе королями) Бургундии, то семьёй владетелей Прованса, то местными дружинниками, каковы были герцоги тосканские и маркграфы иврейские; нигде не было безопасности для жизни и достояния частных людей, нигде суда и права, нигде защиты для невинных, или наказания для преступников. Сама религия, униженная и осквернённая, казалась совершенно забытой. Германия поднималась с силой и славой. Лучшие люди в Италии обратились к ней. Оттон был призван. Брак его со вдовой сомнительного короля Ломбардии дал ему тень каких-то, более чем сомнительных прав; но этот брак связал его, по-видимому, с туземным населением и утешил местное самолюбие. Оттон вступил в Италию с войском, закалённым и привыкшим к победе; он являлся полузавоевателем, полузаконным государем, приветствуемый всеми утеснёнными и встречая сопротивление совершенно ничтожное в бессилии утеснителей. Королевство северной Италии присоединилось к королевству Германии, и это соединение повлекло за собой неизбежные последствия. Идея римского мира никогда не умирала на Западе и особенно в Италии. Временно осуществлённая Карлом Великим, она получила большую силу и свежую жизнь. Римский венец должен был быть венцом всемирным, как и римский епископский престол. Оттон, владетель Италии, должен был принять императорское звание. Так и было. Он делался прямым преемником Карла, и Германия удерживала за собой по праву величие, приобретённое силой германской стихии в Австразии. Император был выше королей: его титул отрешал его от тесной местности и народности. Он был главой целого двойственного мира, феодального по своему германскому устройству, римского по своей политической идее. Императоры германские владели только двумя третями карловой державы; но они сохраняли на Франции притязания, от которых не раз ей приходилось отбиваться силой, хотя в то же время она всегда признавала превосходство римской империи над королевством французским. Возобновление Карловой империи было необходимо потому, что она представляла высшую идею того времени. |
| Это возобновление должно было сделаться уделом Германии вследствие внутреннего превосходства её над другими областями Запада. Вся история веков, последовавших за венчанием Оттона, была развитием этого начала. Некоторые из учёных Немцев в наше время, жаркие патриоты задним числом, говорят с горем о приобретении Италии Оттоном, как о причине великих бедствий для их отечества. Ошибка их зависит от непонимания исторического закона, управлявшего западной Европой в X веке и от тесного патриотического самолюбия. Достоинство императорское в доме саксонском не только было неизбежным последствием прошедшего, но и оно же одно возвысило Германию до истинно исторического значения в мире. Отдельная Германия не могла иметь государственного величия. Её внутреннее разъединение и равновесие стихий, составляющих её, не позволяли ей быть государством. Предоставленная самой себе, она должна была распасться и действительно распалась, когда история уличила во лжи идею императорства. Она могла быть и действительно была великой только тогда, когда она носила в себе эту великую идею, завещанную древностью, но разумеется изменённую понятиями христианскими с одной стороны и феодальными, следовательно, чисто германскими с другой. Цельной исторической Германии не было; для неё не было даже провинциальной истории, как для целой Галлии, сделавшейся потом Францией. Разъединению её составных частей могло помешать и долго мешало только одно: императорский венец на голове её государя. При нём могли быть раздоры, усобицы, бедствия внешние и внутренние; разрыва быть не могло. Торжество Оттона было торжеством отвлечённой идеи, общей всему Западу, но которой начало было в Италии, а центр в Риме. Это идея империи Римской, перешедшая, как уже сказано, в форму Всехристианства (Tota Christianitas). Торжество идеи было в то же время возвеличение её единственного символа, её древней столицы. Было время после Траяна, когда понятие о римской империи жило отдельно от воспоминания о городе и заключалось в понятии о праве римском (или лучше сказать о римском правомерном мире); но такое понятие было выводом из римской жизни, понятным только внутреннему чувству граждан римских; оно было недоступно Германцу и слишком отвлечённо для дикости средних веков. |
| В конечном счете, Владимир, поддержанный соратниками, решил обратиться в Православие. Тем более, что Русь и Византию связывали не только военные противостояния, но, прежде всего, давние торговые, политические и даже религиозные контакты. Крещение Руси объясняется целым рядом исторических причин. Во-первых, интересы развивавшегося государства требовали отказа от многобожия с его племенными богами и введения монотеистической религии по принципу: единое государство, один великий князь, один всемогущий Бог. Во-вторых, этого требовали международные условия. Весь европейский мир принял христианство, и Русь более не могла оставаться языческой окраиной. В-третьих, христианство с его новыми нравственными нормами требовало гуманного отношения к человеку вообще, к женщине, матери и детям, в частности; оно укрепляло семью – основную ячейку общества. В-четвертых, приобщение к христианству давало сильный толчок в развитии культуры, письменности, духовной жизни страны. А есть еще в-пятых, в-шестых, в-седьмых… и развитие общественных отношений, и совершенствование души, и посмертное воздаяние… Но главное, к этому решению – принятию христианства – привело наших предков неизреченное милосердие Божие, Его желание спасти всех и каждого, «ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2: 3–4). Сближению Руси и Византии сопутствовали драматические события. Византия потерпела ряд поражений в войне с Болгарией. Кроме того, империю сотрясали мятежи полководцев Варды Склира а затем и Варды Фоки, каждый из которых уже примеривал царскую корону. Наконец в 987 году Варда Фока провозгласил себя императором, и его власть признали провинции в Малой Азии. В то время Византия находилась во враждебных отношениях с Русью. Тем не менее, оказавшись в безвыходном положении, императоры – братья-соправители Василий II и Константин VIII – отправили в Киев послов с просьбой о помощи. Князь Владимир согласился послать войско в Византию, но в награду за военную помощь потребовал, чтобы императоры отдали ему в жены свою сестру царевну Анну, что было для византийцев неслыханной дерзостью. Принцессы крови, тем более порфирородные, никогда не выходили замуж за «варварских» государей, даже христиан. В свое время руки той же Анны домогался для своего сына император Священной Римской империи Оттон Великий, и ему было отказано. Но в данном случае под вопросом было само существование династии, и Константинополь вынужден был согласиться. Василий выдвинул непременным условием, чтобы князь Владимир принял христианство и крестил свою страну. После того, как вопрос о браке был улажен, русское войско в количестве 6000 воинов прибыло в Византию. Так в борьбе человеческих устремлений воля Божия определила вхождение Руси в благодатное лоно Вселенской Церкви. |
| Если Карл Великий еще сам коронует своего сына и наследника, то при последующих Каролингах право коронования рим. И. закрепляется за папами, к-рые как бы «передают» И. власть; папы же выступают в роли арбитров в спорах между Каролингами. Но в кон. IX-XI в. положение меняется: значение Римских пап в империи резко снижается в это время, что объясняется как упадком института папства, так и целенаправленной политикой И. на освобождение от папского влияния. В то же время основания единоличной власти христ. И., его статуса в обществе усиливаются введением помазания его на царство, которое воспринимается как поставление его Самим Богом (уже во 2-й пол. IX в. процедура помазания стала осмысляться по-другому: И. должен быть подотчетен тому, кто совершает над ним этот обряд), а также введением со времен Карла Великого в титулатуру формулы «милостью Божией». Возникает представление, что И. является господином всего мира (это представление актуализируется во время великой схизмы в католич. Церкви (1378-1417): И. созывают Соборы для решения церковных дел и председательствуют на них). Оттон I Великий войском провозглашается И. (отцом отечества и государем) на поле выигранной им битвы. В 962 г. он коронуется, приобретая титул И., который сохранялся в титулатуре герм. государей до 1806 г. (см. ст. Римско-Германская империя ). В 1508 г. Максимилиан I был провозглашен И. без коронации в Риме. Впосл. герм. короли принимали титул И. после коронования в Ахене или во Франкфурте ( Бойцов. 2003. С. 187). В 1804 г. последний И. Священной Римской империи германской нации Франц II Габсбург провозгласил себя и первым Австрийским И. в ответ на провозглашение И. Наполеона I Бонапарта , принявшего корону из рук папы Пия VII ; став И., Наполеон заявил о возрождении Франции как древней Франкской империи, тем самым выдвинув претензию на гегемонию в Европе. В 1806 г. в ходе наполеоновских войн Священная Римская империя, главой которой традиционно являлся правитель Австрии, была упразднена. Император австрийский Франц Иосиф I управлял возникшей в 1867 г. |
| Молодой Владимир предавался бурной чувственной жизни, хотя далеко не был таким сластолюбцем, каким его иногда изображают. Он «пас свою землю правдою, мужеством и разумом», как добрый и рачительный хозяин, при необходимости расширял и оборонял ее пределы силой оружия, а возвращаясь из похода, устраивал для дружины и для всего Киева щедрые и веселые пиры. Но Господь готовил ему иное поприще. Где умножается грех, там, — по слову Апостола, — преизобилует благодать. «И прииде на него посещение Вышнего, призре на него Всемилостиве око Благого Бога, и воссияла мысль в сердце его, да разумеет суету идольского прельщения, да взыщет Единого Бога, сотворившего все видимое и невидимое». Дело принятия Крещения облегчалось для него внешними обстоятельствами. Византийскую империю сотрясали удары мятежных полководцев Варды Склира и Варды Фоки, каждый из которых уже примеривал царскую корону. В трудных условиях императоры, братья-соправители Василий Болгаробойца и Константин, обратились за помощью к Владимиру. События развивались быстро. В августе 987 года Варда Фока провозгласил себя императором и двинулся на Константинополь, осенью того же года послы императора Василия были в Киеве. «И истощились богатства его (Василия), и побудила его нужда вступить в переписку с царем Руссов. Они были его врагами, но он просил у них помощи, — пишет о событиях 980-х годов один из арабских хронистов. — И царь Руссов согласился на это, и просил свойства с ним». В награду за военную помощь Владимир просил руки сестры императоров Анны, что было для византийцев неслыханной дерзостью. Принцессы крови никогда не выходили замуж за «варварских» государей, даже христиан. В свое время руки той же Анны домогался для своего сына император Оттон Великий, и ему было отказано, но сейчас Константинополь вынужден был согласиться. Был заключен договор, согласно которому Владимир должен был послать в помощь императорам шесть тысяч варягов, принять святое Крещение и при этом условии получить руку царевны Анны. Так в борьбе человеческих устремлений воля Божия определила вхождение Руси в благодатное лоно Церкви Вселенской. Великий князь Владимир принимает Крещение и направляет в Византию военную подмогу. С помощью русских мятеж был разгромлен, а Варда Фока убит. Но греки, обрадованные неожиданным избавлением, не торопятся выполнить свою часть уговора. |
| По разрушении в Италии Остроготского царства, восстановлен древний обычай избрания в Римские Епископы; но надменность Папы Вигилия заставила Императора Иустиниана вмешаться в церковные дела и самому утверждать кандидатов в Епископы. С сего времени избрание их и утверждение постоянно происходило с соизволения Константинопольского двора. По сему-то Григорий Великий , по избрании его в Римского Епископа, решился писать к Императору Маврикию, который был в дружеских к нему отношениях, заклиная Императора, не утверждать его в звании Римского Епископа; и вместе с тем отправил письма такого же содержания к Патриарху Константинопольскому и разным придворным лицам. Но Префект Римский Герман, перехватив письма, убедил Императора утвердить избрание Григория 6 . Точно также, т. е. с общего согласия клира и народа, были избираемы Римские Епископы и с того времени, когда Карл Великий, победив Короля Дезидерия, освободил Италию от ига Лонгобардов: хотя от сего правила иногда, конечно, уклонялись, по превозмогающим козням вельможей и политическим смятениям. Вообще же избранные не были посвящаемы в Папы, доколе не последовало на то соизволения Императора; в противном случае, избрание не имело никакой силы. Во время общественных смятений, Папы поставлялись и без Императорского утверждения. Так во время смут в Италии, без посредства со стороны Императора, посвящены в Папы Лев и Адриан . Это продолжалось до времён Оттона I, в царствование коего было постановлено избирать Папу по Церковным правилам и посвящать в присутствии Императорских посланников. Впрочем, вскоре после сего Оттон, изгнав Иоанна , не только произвольно поставил Папою Льва , но даже заставил Римлян поклясться, что они никогда не станут избирать и посвящать в Папы без Императорского соизволения. Уже Николай II, опасаясь превозмогающей силы Немецких Императоров, соборным определением, состоявшимся в Риме 1059 года, постановил впредь избирать Папу посредством частной баллотировки Кардиналов Римской Церкви, клиру же и народу только покоряться такому избранию, без участия в нем, оказывая, впрочем, во всем ином всякое уважение будущим Императорам и Королям. Не смотря на то, ещё Григорий Гильдебранд, по избрании его в Папы, просил Генриха , которого впоследствии низверг с престола, не утверждать его избрания, угрожая действовать после совершенно по своим видам 7 . |
| Там он восстановил ц. ап. Петра и поселился возле нее. Вскоре молва о святом распространилась по окрестностям, и множество людей стало приходить к нему. В течение 7 лет Л. оказывал всем нуждающимся духовную и телесную помощь, но затем, избегая мирской славы, пришел в разрушенный мон-рь св. Юлиана недалеко от р. Агрумент (вероятно, неправильное или 2-е название р. Агрий), восстановил и расширил его. Множество верующих стекалось к Л. и под его руководством принимало монашество. Святой был для всех пастырем, подающим пример добродетели. Он спас от голода жителей окрестной провинции, приказав эконому щедро раздавать продовольственные запасы мон-ря, к-рые по милости Божией не уменьшались, а, напротив, увеличивались. Л. изгонял бесов и исцелял больных не только сам, но и через своих учеников. В это время князь соседней области Ландульф (возможно, кн. Капуи Ландульф IV или представитель местной знати) решил захватить монастырские земли. По божественному откровению Л. узнал об этом и предупредил братию. Однако замысел Ландульфа не был осуществлен, т. к. его люди не могли приблизиться к обители. Между 968 и 969 гг., когда герм. имп. Оттон I Великий вторгся на юг Италии, Л. с учениками удалился в защищенную природой местность Арменто. Там он устроил обитель и воздвиг ц. во имя Божией Матери и ап. Петра. Но вскоре этой области достигли сарацины. Они опустошили поселения и осквернили церковь. Узнав об этом, Л. стал молиться со слезами, затем собрал наиболее мужественных и сильных учеников и вместе с ними отправился навстречу неприятелю (вероятно, это событие произошло между 970 и 980). Арабы увидели Л. на белом коне, окруженного пламенем, к-рое опаляло их лица, и в страхе бежали. Остаток жизни Л. провел в Арменто, где восстанавливал церкви. Там он прославился чудесами и исцелениями. Сестра Л., Екатерина, овдовев, пришла туда с 2 сыновьями и просила брата постричь их в монахи. Один из ее сыновей, Антоний, впосл. стал экономом в мон-ре Л. Екатерина основала жен. обитель во имя Божией Матери. |
| Оттон испытал это, встретив в рядах врагов родных своих братьев и даже сына 211 . Иначе и быть не могло. Семейность не лежала в основе быта франко-германского (этот быт сделался преобладательным вследствие завоевания Германии Меровейцами и Карловингами): дружинность была его единственной основой. Всякий ратник, сознавший в себе или получивший от обстоятельств силу быть дружиноначальником, становился немедленно на место, следующее ему в общей феодальной иерархии, ещё шаткой в подробностях, но уже установившейся в своих общих чертах, и признавал за собой все права и обязанности дружиноначальника, как высшие и почти единственные свои обязанности, за исключением кое-каких законов плохо понятого Христианства. Всё это содержало для Германца той эпохи истину несомненную и, следовательно, входило в религию в широком смысле этого слова. Таким образом объясняются войны между родными братьями и детей с отцами, весьма обыкновенные в истории всех западных государств и почти нормальные в истории норманнской Англии, в которой феодальность была в полном развитии: явление отвратительное для нас, весьма естественное для тогдашней Европы, но весьма редкое, а в своих крайностях почти не известное средневековой Руси, сильно проникнутой характером быта семейного. Итак, меры, принятые Оттоном, могли достигнуть только временной цели, но они дали его державе великую временную силу. Успех его в Германии должен был иметь и имел великие последствия для истории всемирной. Причины, почему из трёх частей Карловой империи (Франции, Италии и Германии), Германия первая должна была достигнуть значения исторического, уже объяснены. Главная из них, бесспорно, та, что в одной только Германии общество политическое было основано на подпочве народа, и она отзывается беспрестанно во всех явлениях истории. Эта же самая причина впоследствии помешала Германии вполне поддаться системе государственности совершенно условной, а с другой стороны различие между народностями (швабской, франкской, саксонской и баварской) и приблизительное равенство их сил не позволили ни одной взять над другими решительное первенство и основать государство цельное и органическое. |
| Для начала нужно прояснить ряд моментов, мешающих правильным воззрениям как на церковную историю, так и на положение Церкви в наши дни. Мы забываем, что христианский император – это не представитель светской власти. Ромейский (византийский) император – это сакральный правитель, нечто среднее между мирянином и Патриархом. И именно отсюда следует важный момент, касающийся власти Константинопольских иерархов. С точки зрения сегодняшнего Фанара, она распространяется на весь Православный мир. Будто бы это, в том числе право и чуть ли не «святая обязанность» вмешательства во внутренние дела других Церквей, закреплено в соборных постановлениях древности и никогда и никем не оспаривалось, кроме «молодой и дерзкой» Русской Церкви. Но если углубиться в историю, обратившись к вопросу о власти византийских императоров, то можно увидеть, что император обладал большой суммой церковных полномочий, в том числе – в определении содержания клирикам Константинополя. Константинопольские же патриархи никогда не были всевластными главами для христиан всех Восточных Поместных Церквей. Не говоря уже о Церкви Западной, Римской. Но, по сути, именно у Римской Церкви Константинополь позаимствовал идею первенства? Владыка Юстиниан: Именно так. В условиях непростых отношений с варварскими королями Европы римские епископы тяготились опекой византийских императоров. И где-то в VIII веке появился документ «Вено Константиново», или «Константинов дар», согласно которому равноапостольный император Константин Великий, покидая Ветхий Рим, якобы оставил римскому епископу все свои императорские полномочия. Получив их, римские папы начали властвовать по отношению к другим епископам не как старшие собратья, но будто бы государи. А потом, глядя на них и, видимо, тоскуя по такой же власти, Константинопольские патриархи тоже стали пытаться натянуть на себя это властное «одеяло». Уже в X веке германский император Оттон I Великий справедливо отнёсся к этому документу как к фальшивке, хотя ещё долгое время он продолжал подогревать честолюбие римских пап. К сожалению, со стороны Константинополя не прозвучало опровержений, более того – положения «Константинова дара» вошли в православные Книги правил. По сути, эта фальшивка повлияла и на честолюбивые устремления Патриархов Константинополя. И только в XV веке Лоренцо Валла убедительно доказал, что этот документ – подложный. Но он уже сделал своё дело. Властная психология Римских пап и, как следствие, Константинопольских патриархов уже сложилась. |
|
|
