| В храме была сделана роспись по полотну в подкупольном пространстве. Главный Престол храма — в честь Зачатия Святой Анной Пресвятой Богородицы, второй Престол — в честь Покрова Пресвятой Богородицы, третий — во имя Святой великомученицы Анастасии Узорешительницы. Главным храмовым праздником является праздник чудотворной Смоленской иконы Божией Матери. Неподалеку от храма святой источник место явления иконы - Святая Криница. В 1812 году в честь победы России над Наполеоном к храму была пристроена 30-метровая колокольня. В советские годы храм был закрыт на короткое время с 1937 по 1941 годы. Со времени Великой Отечественной войны и по сей день в нем совершаются Богослужения. За Алтарем расположена могила священника Павла Буткевича, преставившегося ко Господу в 1943 году, во время немецкой оккупации. Священник Павел пострадал от советской власти, был выслан перед войной, в 1941 году он вернулся, чтобы продолжать Богослужения в храме. Умер в преклонном возрасте, на его могиле ныне установлен памятный Крест. В последние годы Чубковичи привлекают к себе внимание паломников еще одним свершившимся событием, которое иначе как чудо не назовешь. В 2000-ом году все россияне напряженно приникли к экранам телевизоров, из-за трагедии подлодки «Курск». Беларусь вместе со всеми оплакивала гибель моряков-подводников. А потом довелось услышать, что в Чубковичах во время молебна за упокой погибших моряков произошло чудесное явление: 118 свечей (по количеству погибших) окрасили в цвет крови песок, в котором стояли. И ныне в храме стоит деревянный ящик со 118 свечами, только песок под ними чистый, желтенький. А тот, кровавый, был погребен на церковном дворе. Кстати, песок был исследован в лаборатории в Клинцах. Анализы показали, что запекшиеся пятна на нем – это плазма человеческой крови неустановленной группы. На церковном дворе над местом погребения Проявленной земли возведен памятный знак. Под ним также покоятся капсула с водой Баренцева моря и земля с могилы члена экипажа «Курска», уроженца Стародуба капитана-лейтенанта Виталия Солорева. |
| Братья и сестры! Празднуя в эти дни 200-летний юбилей Отечественной войны 1812 года, поминая бессмертных героев, будем помнить и о том великом мистическом смысле победы русского оружия, который заключается в твердой приверженности идеалам христианства, нашей сплоченности вокруг Спасителя мира. С нами Бог, разумейте, языцы! Антикрестовый поход на Русь «Из всех народов Европы я должен сделать единый народ, а из Парижа – столицу мира», – говорил Наполеон Бонапарт, подчиняя себе одно государство за другим. К 1812 году под его пятой не были только Англия и Россия, о которой самоуверенный корсиканец говорил, что раздавит ее. Отечественная война против Наполеона чаще всего оценивается как освободительная, направленная против хищников, вторгшихся в пределы нашей страны. Но православный человек видит шире и глубже, понимая мистический смысл «грозы двенадцатого года». Не удивительно, что пришедшие к нам незваные гости с таким сатанинским остервенением совершали надругательства над русскими церквями. Великая французская революция взяла слова Вольтера и использовала их как лозунг: «Раздавите гадину!» Под гадиной подразумевалось христианство, институт Церкви. Вдохновленные таким лозунгом, лишенные веры в Бога французы принялись истреблять свою Церковь под корень. А затем, явившись в пределы России, они, помимо страсти к наживе, пылали и жаждой надругательства над Православием. А главное, что и сам предводитель этого воинства не верил в Бога и почти открыто исповедовал свой атеизм. Войны обычно называются «австро-французская», «франко-прусская», «русско-турецкая» и тому подобное. Но о войне 1812 года мы никогда не скажем: «франко-русская» или «русско-французская». Потому что это было противостояние всей Европы и России, новый крестовый поход против Отечества нашего. А еще точнее сказать – антикрестовый, потому что крестов на знаменах у врагов наших не было, и шли наполеоновские храбрецы к нам, чтобы сбивать кресты с куполов церквей и колоколен. «Нашествие двунадесяти языков» – так еще называли у нас вторжение наполеоновских армий, которые по тем временам имели небывалую численность и не случайно получили наименование «великой армии». Свыше 600 тысяч человек и около 1,5 тысяч орудий. Собственно французов в «великой армии» было менее половины. Свыше 50% наполеоновских войск составляли поляки, итальянцы, немцы, австрийцы, голландцы, швейцарцы и далее понемногу – представители самых разных народов Европы. Таким образом, без всякого сомнения, эту войну можно называть не только Отечественной войной 1812 года, но и европейско-русской. А в смысле религиозном – войной католическо-протестантского Запада против Руси Православной. |
| Единый фронт народного сопротивления агрессору ярко продемонстрировал общность исторических судеб трех братских народов и их сплоченность перед лицом врага. Патриотический подъем, ярким выражением которого стало партизанское движение в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, имел глубокие корни в народном сознании, восходящие к народному ополчению в войне за государственную независимость 1612 года и к партизанскому движению в Отечественной войне 1812 года. Благодаря деятельности партизан на оккупированных территориях, военная мощь врага сокрушалась в его собственном тылу. Деятельность партизан приближала победу над врагом, подрывая самый военный дух агрессора, сея страх и неуверенность в его рядах. Партизанская война была во многом войной психологической, страшной для тех, против кого она велась, и мучительной физически и психологически для самих партизан. Фотография партизанского движения в годы Великой Отечественной войны никогда не была темой специального исследования. Несмотря на то, что подвиг партизан был запечатлен выдающимися военными фотографами, несмотря на то, что партизанское движение осталось на фотографиях, сделанных самими партизанами, ни разу не предпринималось попытки достаточно полно представить визуальные свидетельства партизанской действительности. Слишком сложным оказывалось понимание феномена партизанской жизни, где продолжение мирных будней в архаических условиях лесного быта, переплеталось с военной активностью, где в отрядах сохранялся крестьянский уклад большой семьи, а психология молодых бойцов, особенно детей, приобретала устрашающие формы бесстрашного героизма. На выставках представлены 320 документальных фотографий, хранящихся в Российском государственном архиве кинофодокументов (РГАКФД). Среди авторов снимков – первые имена фотографии того времени: Макс Альперт, Леонид Великжанин, Яков Давидзон, Георгий Зельма, Борис Игнатович, Виктор Кинеловский, Георгий Петрусов, Всеволод Тарасевич, Михаил Трахман, Павел Трошкин, Аркадий Шайхет и другие классики отечественной военной фотографии. |
| Обращаясь к Наполеону, он предупреждал его о каре Господней: «Ты не наступил на сердце России, но преткнувшись, оперся на грудь ея, и вскоре будешь отражен и низвержен. Россия не будет унижена, но вознесется к славе доселе невиданной. Война, расположенная по чертежу коварства и злобы, достигла своего предела: начинается брань Господня». Говоря об участи государств, он подчеркивал, что она «определяется вечным законом истины, который положен на основание их бытия и который, по мере их утверждения на нем или уклонения от него, изрекает на них суд, приводимый потом в исполнение под всеобъемлющим судоблюстительством Провидения». И далее: «Оставив Бога, оно (государство) может быть оставлено самому себе, по закону долготерпения или в ожидании его исправления, или в орудие наказания для других, или до исполнения меры его беззаконий; но вскоре поражается правосудием как возмутительная область Божией державы». Так были заложены нравственные христианские основы осмысления «грозы двенадцатого года». Войны, которая, по Божиему Промыслу, закончилась к Рождеству Христову, празднику явления в мир Спасителя. А полное уничтожение Наполеона произойдет к Пасхе 1814 года! Отечественная война 1812 года стала воистину войной Православной Руси против безбожной Европы. Сразу после вторжения Наполеона началось возрождение религиозных чувств во всем народе России, от мала до велика, от беднейшего крестьянина до самого государя императора. В июле московский епископ Августин (Виноградский) составил молитву о спасении от «супостатов», разосланную по всем епархиям. Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Амвросий (Подобедов) своими речами вдохновлял паству и ополченцев на победу. Успел прозвучать и голос наилюбимейшего в народе митрополита Платона (Левшина), которому суждено будет уйти в лучший мир именно в 1812 году: «Дерзайте, стойте и зрите спасение!» Огромное значение в полках действующей русской армии придавали чудотворным иконам. Особенно – Казанской. А в канун Бородинского сражения все наши солдаты и офицеры с чистым сердцем участвовали в молебне перед Смоленской иконой Богоматери. «– Матушку несут! Заступницу! – писал в романе «Война и мир» Лев Николаевич Толстой. |
| Вот у нас и юбилей – 1812 года. Надо тоже помнить. Почти полгода прошло. А пока я не вижу никаких приготовлений, кроме ремонта триумфальной арки, никаких патриотических акций и благодарных действий в память героев Отечества и всенародного подвига. А ведь это укрепляет чувство Родины и радость за нее. Так надо же потрудиться для этого, для воспитания чистого и светлого патриотизма у внуков и правнуков. Без этого трудно что-либо передать от одного поколения к молодому, новому. Протоиерей Всеволод Чаплин Все религиозные войны меркнут перед этой войной Война – это всегда трагедия, и лучше обходиться без неё. Тем более что война, в которой противостояли друг другу богоборческие режимы, оказалась самой жестокой в истории человечества. Все религиозные войны меркнут перед ней. Однако война, будучи злом, выявляет лучшие человеческие качества. Когда человек жертвует собой ради ближних, ради Отечества, ради его свободы, он проявляет высшую добродетель. Многие закоренелые атеисты или люди, безразлично относившиеся к вере, в это время решительно изменились и своей верой, своим подвигом отвели от народа беду, которую обрушили на него десятилетия агрессивного безбожия. Конечно, я смотрел фильмы о войне, слышал рассказы от родственников, у меня на войне погиб дед. Но я не считаю, что переживания родственников для меня более важны, чем переживания других людей. И не отдаю этим переживаниям предпочтения. Юрий Пивоваров академик РАН, директор Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН Самоэмансипация русского народа Великая Отечественная война никогда не была для меня историей, хотя я историк по профессии. Она – часть моей жизни. Я принадлежу к поколению, которое выросло из войны. Я родился в 1950 году, через 5 лет после войны. Фронтовиками были мой отец и его братья, часто приходившие к нам в гости. Мы жили в коммунальной квартире, где воевали все мужчины-соседи. Так что я с рождения жил в окружении людей, знающих войну. В нашем дворе – в переулке возле Рижского вокзала, стояли противотанковые ежи. И мы, дети, играли в войну возле них, «защищались» от «немецких танков». |
| Василий Верещагин. Конец Бородинского боя Историки не могут подсчитать даже генералов, что говорить о солдатах! Я стал углубленно заниматься этим вопросом. Благодаря интернету я познакомился с замечательным историком, очень образованным человеком, знающим несколько иностранных языков, который с юности профессионально занимался историей войны с Наполеоном. Зовут его Игорь Петрович Арцыбашев, он живет на Украине. Мы с ним списались, но сейчас, к сожалению, связь у нас прервалась в связи с украинскими событиями. У него ряд просто блестящих находок: например, он использовал идею, которую применяют лингвисты, когда сравнивают разные тексты – они распечатывают тексты колонками, чтобы можно было сравнивать, где какое расхождение. Дело в том, что войной с Наполеоном занимались многие историки. Особым авторитетом у некоторых историков пользуется Денье, офицер французского Генерального штаба, который был в России и потом вернулся в Париж. Он написал книгу, в которой приводится список из 49 имен генералов, убитых, раненных, контуженных или попавших в плен в Бородинском сражении. Подобные списки составил ряд исследователей, отечественных и зарубежных. Так вот, Игорь Петрович составил таблицу из списков, составленных четырьмя разными авторами. Оказалось, что в их списках разное количество генералов, но не все имена совпадают, и разных имен генералов не 49, а 68. Некоторые имена попали по ошибке, например, какой-то генерал был ранен, но в другом сражении. Я просто продолжил его идею и добавил еще трех авторов, получилось всего семь. Действительно, названы имена 68 генералов. Кто-то вычеркивает какие-то имена, а вместо них ставит новые, в итоге из шести авторов никто не превзошел число «49». Только очень скрупулезные исследователи Васильев и Попов написали, что среди убитых и раненых генералов – 51 человек, 50 генералов и один маршал. Но в их собственной книге поименовано не 51, а 54 генерала. Вышла трехтомная энциклопедия, посвященная войне 1812 года и зарубежному походу Русской армии. Это последнее слово исторической науки, юбилейное издание. Так в нем названо 48 генералов, убитых или раненых в Бородинском сражении. Например, в энциклопедии не указано, что знаменитый генерал Латур-Мобур, командовавший кавалерийским корпусом, был ранен. Авторы энциклопедии кого-то пропустили, но кого-то они раскопали – подняли польские источники, и оказалось, что еще два польских генерала были ранены. Обнаружено, что было два генерала с фамилией Красинский – Исидор Красинский и Винсент Красинский. Оказывается, в списке Денье указан не тот Красинский, который был ранен. |
| У французов – своя правда. Многие из них прославляли гений императора, которого не остановили ни мороз, ни превосходящие силы русских. Впрочем, историки, недоброжелательно настроенные по отношению к Наполеону (например, Адольф Тьер), говорили о березинской катастрофе, о крахе Великой армии не только по вине генерала Мороза. Петер фон Гесс. Переправа через Березину Лев Толстой преуменьшал значение Березины в ходе кампании. Он писал: «В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели». Историк Харкевич в конце XIX века, пожалуй, первым признал ответственным за несостоявшийся разгром французов генерала Витгенштейна: «Весьма веские соображения должны были побуждать Витгенштейна начать движение на Студянку, не теряя ни одной минуты. Только в этих условиях мог он рассчитывать на достижение существенных результатов. Тем не менее, Витгенштейн отказался от движения к пункту переправы французской армии и остановился на решении идти на мызу Старый Борисов». Действительно, Витгенштейн располагал возможностями просто раздавить остатки Великой армии. Не удалось. Крылатыми стали строки басни Ивана Андреевича Крылова «Щука и Кот»: Беда, коль пироги начнет печи сапожник, А сапоги тачать пирожник, И дело не пойдет на лад. Да и примечено стократ, Что кто за ремесло чужое браться любит, Тот завсегда других упрямей и вздорней: Он лучше дело всё погубит, И рад скорей Посмешищем стать света, Чем у честных и знающих людей Спросить иль выслушать разумного совета. Но мы редко вспоминаем, что эта басня непосредственно связана с Отечественной войной 1812 года и со сражением на Березине! А у незадачливой Щуки есть реальный прототип – адмирал Павел Чичагов. Помните завязку этой басни? Зубастой Щуке в мысль пришло За кошачье приняться ремесло… Вот так и моряк Чичагов стал тягаться с Бонапартом на суше. Правда, не по собственному капризу, а по приказу императора и замыслу Кутузова… |
| обители сестрами выведенного за пределы Киева Иорданского монастыря подтверждает нехватку территории и сопряженные с этим неудобства (на тот момент в монастыре проживало 300 чел.). 10 келий были построены на склоне горы, за пределами ограды. Игум. Пульхерия считала, что расширить территорию мон-ря можно лишь за счет присоединения погоста Васильевской ц. (в 1715 это же место как одно из приемлемых для строительства Нововознесенского мон-ря рассматривали переведенные из Печерского местечка монахини). Из-за большого строительства, развернувшегося в Киеве, расширение территории и возведение каменных келий в К. м. было отложено до 1812 г. Естественный ход событий был нарушен пожаром, охватившим весь Подол в июле 1811 г., а также корректировкой планов строительства в связи с начавшейся Отечественной войной 1812 г. С пепелища флоровских монахинь эвакуировали на территорию Пустынно-Никольского мон-ря, братию к-рого в спешном порядке перевели в помещения Киево-Печерской лавры. Никто не ожидал восстановления К. м. на прежнем месте. Однако в янв. 1812 г., при обсуждении планов подготовки Печерской крепости к возможному нападению наполеоновских войск, генерал-майор И. А. Глухов предложил снести Пустынно-Никольский монастырь. Вышел соответствующий тайный приказ имп. Александра I, и одновременно из казны были выделены деньги на ускоренное восстановление К. м. Новый проект отличался от первоначального проекта Меленского: вместо каменных корпусов спешно возвели 4 деревянных жилых здания, в к-рые уже в апр. 1812 г. переехали флоровские монахини. Никольской братии вначале было отдано распоряжение оставаться в лавре, но поскольку имп. Наполеон повел войска сразу на Москву через Белоруссию и Смоленск, то идея разрушения мон-ря около Печерской крепости была забыта. В XIX в. произошло значительное расширение территории обители: с юга был присоединен участок сгоревшей в 1811 г. т. н. казачьей Васильевской ц., с запада - прилегающий склон с вершиной горы, именуемой Киселёвка (по имени киевского воеводы А. |
| Подлинное же воскрешение монастыря начнется лишь в 1809-1810 годах, когда настоятелем в Малоярославецкий монастырь был назначен из Оптиной Пустыни иеромонах Макарий, происходивший из купеческого сословия. Он целиком посвятил себя возрождению обители. Терентий Целибеев и настоятель Макарий обрели друг в друге поддержку для воплощения единой идеи. После того как монастырь приобрел жилой вид, отец Макарий решил приступить к постройке нового храма. В 1811 году старая Владимирская церковь была разобрана и выстроен придельный храм во имя Параскевы Пятницы. Но благородное дело, начатое отцом Макарием с братией и Терентием Целибеевым, было приостановлено начавшейся войной 1812 года. Когда передовые части армии Наполеона приближались к границе Калужской губернии, отец Макарий получил Указ из Калуги оставить обитель. Ценные вещи и ризница были отправлены в Орел. Что было возможно, монахи закопали в землю. Наскоро собравшись, уложив вещи и захватив с собой домашний скот, братия двинулась к Калуге. Вечером 11 (23) октября неприятель занял опустевший Малоярославец. А на рассвете 12 (24) октября началось сражение, которое вошло в число самых кровопролитных битв 1812 года. Восемь раз город переходил из рук в руки. Самым жарким местом побоища с французами стала монастырская площадь. К 11 часам вечера город был превращен в развалины. Монастырские рвы были завалены трупами людей и лошадей. Обе противоборствующие армии покинули Малоярославец. Отец Макарий, узнав о сожжении города и монастыря, двинулся в сопровождении послушника из Калуги в свою родную обитель. По приходу к воротам Малоярославецкого монастыря перед настоятелем предстала страшная картина разрушений. Вот как вспоминает сам отец Макарий последствия октябрьского сражения спустя 20 лет: «...Малоярославецкий Николаевский Черноострожский монастырь во время Отечественной войны 1812 года неприятелем сожжен и разорен до основания со всеми принадлежностями, и находящееся в оном церковное имущество все без изъятия ограблено и истреблено.... Братские кельи бомбами разбиты и сожжены, а церковь орудиями и ядрами - главы сбиты, от которых трапеза церковная разрушилась, и потому монастырствующая братия находилась в Троицком Лютиковом монастыре, а часть из братии оставалась в комнате дома истинного для сохранения оставшегося горелого монастырского имущества. По изгнании неприятеля из Малоярославца остались в память Отечественной войны одни только Святые врата, изстреленные картечами и пулями и над оными находящийся образ Спасителя Нерукотворного, во многих местах также изстреленный, но лик оного ничем не вредим, - которые и до сего времени стоят и сохраняются не нарушимо». |
| Перед началом соборных деяний пропет был тропарь Казанской иконе Божией Матери «Днесь светло красуется славнейший град Москва». Собор открыт был Местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Сергием в 11 часов кратким докладом «О деятельности Православной Церкви за два года Отечественной войны». Это был, конечно, не отчетный доклад в общепринятом смысле слова, ведь говорить открыто о жизни Церкви в годы, прошедшие после Поместного Собора 1917–1918 г., не было никакой возможности да и другие темы, кроме патриотического служения Церкви в войну, митрополит Сергий затрагивать не стал. Он в частности сказал: «Мною выпущено двадцать три различных послания по разным случаям, и тема их, конечно, одна: надежда на Бога, что Он, как и в прежнее время, не оставит нас и теперь, и дарует нам конечную победу. Наш народ охотно откликался на наш призыв. Призывали мы его к жертвам на нужды войны... Это были жертвы простых богомольцев, которые вносили обычную свою лепту... Из случайных пожертвований составились миллионы. Я... в свое время обратился к нашему церковному обществу с предложением собрать средства на устройство танковой колонны имени Димитрия Донского. Мною руководило желание повторить пример преподобного Сергия, который на поле брани выслал своих двух схимников» 415 . Доклад заканчивался напоминанием о благоприятной для Церкви встрече в Кремле. Затем Собор заслушал доклад митрополита Ленинградского Алексия «Долг христианина перед Церковью и Родиной в переживаемую эпоху Отечественной войны». Сравнивая Великую Отечественную войну с Отечественной войной 1812 г., митрополит Алексий определил нравственные условия успеха русского оружия, общие для всех времен, это – «твердая вера в Бога, благословляющего справедливую брань; религиозный подъем духа; сознание правды ведомой войны; сознание долга перед Богом и Родиной. Это источник неисчерпаемый, никогда не идущий на убыль, источник веры с порывом покаяния, исправления жизни, желания чистоты нравственной. Он питается и возгревается молитвами, подвигами и – вместе – в них находит свое выражение» 416 . |
|
|
