| В марте 1933 года ОГПУ арестовало епископа. Две недели он сидел в старооскольской тюрьме, а затем был отправлен в тюрьму в Воронеж. В июне 1933 года епископ был освобождён из тюрьмы, назначен митрополитом Сергием на Курскую кафедру и возведён в сан архиепископа. С огромной радостью и любовью встретили его православные в Курске. Власти сразу же стали преследовать архиепископа, чиня ему всякие стеснения и неудобства, – из всех храмов ему было разрешено служить только в одном, причём видя, что архиерей нисколько не смущён этим обстоятельством и даже как бы и не замечает его, его перевели в меньший, а затем и в ещё меньший. Как и в Старом Осколе, ему были запрещены поездки по епархии для посещения сельских приходов. Ему так же, как и в Старом Осколе, пришлось ограничить свою архипастырскую деятельность пределами города, проповедовать в одном храме, принимать всех посетителей у себя дома, но так же, как и раньше, он много писал: в Курске им была написана тридцать одна статья на религиозно-богословские темы. Жил Владыка очень скромно, аскетом, никогда не заботился о хлебе насущном, будучи вполне доволен тем, что посылал Господь. Не было у него ни удобств в квартире, ни излишка в одежде, а только самое необходимое. Видя его полную нестяжательность, верующие сами старались снабдить его всем нужным для жизни. Зная о его благотворительности, они давали ему деньги, которые он раздавал нуждающимся, ничего не оставляя для себя. У его дома постоянно толпились нищие и обездоленные, нуждающиеся в помощи и поддержке. 23 июля 1935 года власти снова арестовали архиепископа Онуфрия, обвинив его в том, что он слишком часто обращался к верующим со словом проповеди, что благословил совершить несколько постригов в монашество, среди которых был совершён постриг в мантию и его матери, а также в том, что он оказывал материальную помощь нуждающимся, и в частности освободившимся из заключения священнослужителям. Во время обыска у Владыки были изъяты сделанные им выписки из книг святых Отцов и духовных писателей, содержание которых было сочтено следователями контрреволюционным. |
| Совершенно неожиданно, в неурочное время лагерь стал обходить для осмотра... начальник всех лагерей Соловецкого острова... Эйхман со своим штабом. Отец Питирим встретил его в складе и надеялся, что он не пойдет в комнату его и его сотрудников, где происходило в это время заседание епископов. Но начальник решительно подошел к дверям и открыл их. Увидев вместе большую группу духовенства, он удивился: «Это что за собрание?..» – «У нас сегодня праздник», – ответил смущенно отец Питирим... Надо полагать, что начальство вообще было довольно порядком в складе, и в то время заключенному духовенству позволялось иногда по праздникам ходить в кладбищенскую церковь преподобного Онуфрия, открытую для остатка монахов, рабочих-специалистов, временно остававшихся еще на пепелище своего монастыря. Потом эта поблажка была уничтожена, и все вольнонаемные монахи были удалены из лагеря, и последний их храм закрыт... Иван Васильевич Попов, благочестивый старец-аскет, профессор святоотеческой литературы, автор ценнейших печатных трудов, при составлении «Записки» руководился указаниями старшего среди архиереев на Соловках архиепископа Евгения (Зернова). С ним он по преимуществу совещался, но до общего собрания епископов читал «Записку» и небольшой группе епископов и духовенства, подвергая ее многосторонней критике...» 13 4 ноября 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило Ивана Васильевича к трем годам ссылки, и он был отправлен в ссылку на реку Обь под Сургут. «Первое время, – писал о нем протоиерей Михаил, – квартирные условия были плохие, и он не имел возможности заниматься своими учеными трудами, а собирал и сушил грибы, которые посылал своим друзьям в центр России, откуда получал посылки. Через несколько месяцев он был переведен в другое место, и там ему было лучше жить. С ним жил ссыльный епископ Онуфрий (Гагалюк) , относившийся к нему с особенной любовью. Здесь Иван Васильевич трудился над сочинением о святителе Григории Нисском » 14 . Находясь в ссылке, Иван Васильевич наладил переписку с находившимся в этих местах Местоблюстителем Патриаршего престола митрополитом Петром (Полянским) , которого он давно и хорошо знал. Через Ивана Васильевича заместитель Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) посылал деньги для митрополита Петра. Пересылая их, Иван Васильевич никогда не говорил, от кого эти деньги, но однажды все же написал, что эти денежные переводы от митрополита Сергия. Местоблюститель счел невозможным получать помощь от своего заместителя через посредника и отписал Ивану Васильевичу, чтобы тот сообщил митрополиту, что денег присылать больше не нужно, он ни в чем не нуждается. |
| Ещё при жизни священник говорил своим духовным детям: “Не плачьте обо мне, когда я умру. Вы придёте на мою могилку и скажете, что нужно, и я, если буду иметь дерзновение у Господа, помогу вам”. После кончины архимандрита Сергия почитание его как подвижника и молитвенника не только не уменьшилось, но со временем ещё более возросло. Многие верующие приходили на его могилу помолиться, получить духовное утешение и заступничество. Мощи преподобноисповедника Сергия были обретены 11 декабря 2000 года и ныне находятся в Воскресенском кафедральном соборе города Твери. Полный текст жития преподобноисповедника Сергия (Сребрянского) опубликован в книге “Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века, составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Март”. Тверь, 2006. От редакции. Порядок публикации в выпусках “Патерика” вынужденным образом произволен: тексты публикуются в том порядке, в каком поступают в редакцию материалы. Общее руководство подготовкой “Патерика” осуществляет архимандрит Макарий. Текст подготовил игумен Дамаскин (Орловский). Священномученик Онуфрий (Гагалюк), архиепископ Курский апреля 1889 — †19 мая/1 июня 1938 Прославлен на Архиерейском Юбилейном Соборе 2000 г. 4 Память празднуется 19 мая/1 июня и в первое воскресенье после 25 января/7 февраля (Собор новомучеников и исповедников Российских) Пример жизни и подвига священномученика Онуфрия (Гагалюка), архиепископа Курского, в большей степени, чем у других наших мучеников показывает важность просвещения, и в особенности письменного. Он жил в эпоху, когда христианская письменность прекратилась, перестали выходить из печати книги Священного Писания, святых Отцов и учителей Церкви, жития святых и вся христианская назидательная литература, в примерах которой православный человек мог почерпнуть для себя совет и утешение. Слова “Церковь”, “Господь”, отпечатанные типографским способом, несли только отрицательное значение, сама вера Христова нещадно поносилась через все технические средства — от печатного станка до всё более широко применявшегося радио. Тем ценнее был письменный проповеднический подвиг Владыки в эту глухую для христианского просвещения пору. Архиепископ Онуфрий писал: «Если устное слово возбуждает веру у молящихся, то письменное усугубляет её, утверждает. О важности письменной проповеди апостол славянских христиан Кирилл говорил: “Проповедовать только устно — всё равно что писать на песке”. |
| Владимир Русин Священномученик Онуфрий Скачать epub pdf «Святой владыка» – так еще при жизни называли старооскольцы архиепископа Старооскольского Онуфрия. «Недостойный архиепископ Онуфрий» – так он завершал свои письма. Всегда был скромен, тих и благодушен. От детских лет сохранил в себе душевную и телесную чистоту. Жизнь вел самую аскетическую, суровую, не допускал ни в чем никакого излишества. Ежедневной пищей его служили корка хлеба, кусочек рыбы, жаренной в постном масле, картошка и картофельный суп. Только при болезненном состоянии употреблял молоко. Строго соблюдал посты. Никогда не ел мяса и не пил спиртных напитков. Его черные глаза всегда были овеяны нежностью и грустью. Весь его облик излучал доброту и ласку. И вместе с тем чувствовались твердость и решительность. Таким он был. Таким его запомнили многочисленные духовные чада в Елисаветграде, Харькове, Кудымкаре, Сургуте, Тобольске, Старом Осколе, Курске, Дальнем Востоке. Словом, во всех городах и весях, через которые пролег крестный путь святителя, расстрелянного (где – неизвестно) в первый день лета 1938 года. В маленьком домике на опушке большого леса в семи верстах от ближайшей деревни жила семья лесника: Максим Гагалюк (отставной ефрейтор крепостной артиллерии), его жена Екатерина (из бедных мещан) и их шестеро детей (мальчиков и девочек поровну). Самого младшего сына, появившегося на свет 2 апреля 1889 года, родители назвали Антоном. Когда ему было всего пять лет, семья лишилась кормильца. Однажды зимним вечером лесник делал обход и наткнулся на четверых мужиков, самовольно валивших лес. Разойтись полюбовно не удалось. Максим не пошел ни на какие компромиссы, оставшийся верным своему долгу. Он, будучи неробкого десятка, заставил порубщиков отступить. Но сам в схватке получил тяжелые ранения руки и головы (у порубщиков ведь были топоры). Домой Максим воротился едва живым. Екатерина промыла раны, перевязала и уложила мужа. А сама (может быть, от страха) поярче сделала огонь. Тем временем четверо злоумышленников замыслили новое зло. Испугавшись, что лесник поправится и сможет их опознать, они вернулись и подожгли его дом. Преступники надеялись таким образом избавиться и от пострадавшего, и от семи свидетелей, знавших о случившемся. Обитатели лесной сторожки не сразу поняли, что их жилище горит. А когда поняли, бороться со всепоядающим пламенем было уже бесполезно. Стена огня отрезала дорогу к выходу. Всей семье вместе с детьми пришлось спасаться через выбитое окно. |
| Поднялась очередная волна гонений на Церковь, и 19 сентября 1930 года отец Ипполит был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Его обвинили в том, что он поддерживал отношения с широким кругом духовенства, читал и хранил рукописную литературу, в которой обсуждались актуальные вопросы церковной жизни. «Я принадлежу к ориентации митрополита Сергия, указы которого я исполняю, но поминовения митрополита Сергия в церкви не производится, так как я не хочу вносить в церковную жизнь дух партийности, считая, что митрополит Сергий является возглавляющим одну из церковных партий, — сказал протоиерей Ипполит, отвечая на вопросы следователя. — Впрочем, один указ митрополита Сергия мною не исполняется, это поминовение властей по предложенной им формуле, хотя о власти я молюсь. Это произошло потому, что в “Безбожнике” была статья, в которой излагалась мысль, что власть в подобных молитвах не нуждается» . 24 ноября следователь по неизвестной нам причине лишил отца Ипполита права в течение месяца получать передачи. 5 февраля 1931 года тройка при Полномочном представителе ОГПУ Московской области приговорила священника к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и отец Ипполит был отправлен в печально известный концлагерь на Беломорско-Балтийском канале. В 1932 году скончалась супруга священника Екатерина Васильевна. В 1933 году священнику заменили заключение в лагере ссылкой с прикреплением к определенному месту жительства. Он выбрал Курск, где правящим архиереем был хорошо его знавший архиепископ Онуфрий (Гагалюк), который назначил его служить в Преображенский храм. Нередко в это время отец Ипполит служил вместе с архиепископом. Он часто приходил и в дом к архипастырю, совершая по его просьбе молебны и духовно окормляя его мать, монахиню Наталию. Во время отъездов архиепископа Онуфрия в Москву для участия в заседаниях Священного Синода отец Ипполит вел делопроизводство епархии. Дети священника по очереди приезжали к нему, стараясь в меру сил ему помогать. Выписка из постановления тройки НКВД о расстреле |
| Как мы знаем, раньше причисление к лику местночтимых святых было прерогативой правящего архиерея. В этом смысле чрезвычайно интересны слова бывшего в то время архиепископом Курским и Белгородским владыки Хризостома, которые он написал в характеристике отца Серафима: «Архимандрит Серафим Тяпочкин 60 лет достойно и праведно служит Церкви Христовой. За святость жизни любят и почитают о. Серафима не только прихожане, но и множество других людей, которые получают от него импульс для своей религиозной жизни». Ныне приснопоминаемый владыка Никодим, почтеннейший иерарх Русской Православной Церкви, будучи митрополитом Харьковским и Богодуховским, писал в своем отзыве на возможную канонизацию арх. Серафима: «Лучшим документом о духовной реабилитации отца Серафима является его неимоверная исповедническая жизнь. Архимандрит Серафим (Тяпочкин) рассказывал в середине 70-х годов схиархимандриту Григорию (Давыдову) о тех трудностях, которые встречались ему, когда он служил в Днепропетровской епархии в 20-е годы XX столетия, упоминая имя Елисаветградского Архипастыря священномученика Онуфрия (Гагалюка). Владыка Онуфрий был арестован и заключен вначале в Одесскую тюрьму, а затем был переведен в Днепропетровскую, где отец Серафим встречался с владыкой Онуфрием и просил молитв у святителя на стойкость и сохранение веры православной в это тяжелое время. Сопереживая и анализируя жизненный путь архимандрита Серафима (Тяпочкина), которого я знал и бывал у него, исповедовался и беседовал с ним, я понял, что передо мною был воин Христов, отдававший свою жизнь за Церковь Христову. Впечатление от общения с отцом Серафимом передать человеческим языком трудно, а может быть, и невозможно. Это был пример для всех нас верного слуги Божьего, молитвенника и стойкого исповедника православной веры, полного благодати и истины». А вот о чем рассказал нам митрополит Иркутский и Ангарский Вадим, духовный сын отца Серафима, знавший его с самых юных лет: «Вся его жизнь была безупречной, и мы видели эту его святую безупречность своими глазами. Он мог воздать «кесарю кесарево», но в вопросах веры он был безукоризнен и непоколебим. Я с уважением отношусь к Комиссии по канонизации святых, и думаю, что рано или поздно вопрос прославления отца Серафима будет решен. Но для меня, как и для многих других, Старец свят, и у меня в этом нет совершенно никаких сомнений. |
| – Научный критерий поддерживается во всем процессе создания фильмов от подготовительного этапа до съемок. В практике комиссии сложилось два способа создания фильмов: во-первых, соединяется воедино наработанный материал, включающий интервью, статьи, материалы конференций, сбор научной информации в библиотеках и архивах, а во-вторых, проводится экспедиция по местам жизни, ссылки и кончины новомученика. Так к наработанному материалу добавляются новые исторические данные, полученные в ходе поездки, и пишется окончательный сценарий. Монахиня Иустина (Трофимова) Монахиня Иустина представила слушателям фрагмент научного фильма «Соловецкая Голгофа», посвященного ссыльному периоду курских архипастырей – священномучеников Дамиана (Воскресенского), Онуфрия (Гагалюка), Иоасафа (Жевахова). Историко-архивная комиссия Курской митрополии побывала в городах и селах, где служили священномученики, а также совершила экспедицию по Карелии, пройдя весь путь узников Соловецкого этапа: Медвежьегорск, Беломорканал, Соловецкие острова, Сандармох, Валаам. Настоятель храма Новомучеников и исповедников Российских в Бутово протоиерей Кирилл Каледа выступил с докладом «Цветы из Бутова к раке Преподобного Сергия Радонежского»: – 11 апреля 1919 года в Свято-Троице-Сергиевой Лавре было совершено вскрытие мощей Игумена земли Русской, преподобного Сергия. Это кощунственное действие болью отозвалось в сердцах верующих русских людей и вызвало многочисленные протесты. Свидетель и участник этих событий священник Павел Флоренский, оценивая значения этого события, говорил, что «это своего рода новый подвиг для Сергия, который, таким образом, становится после своей смерти еще и мучеником». Посетивший Троице-Сергиевую Лавру через два месяца после этого события святитель Тихон, Патриарх Всероссийский, обратился к братии Лавры со следующими словами: «Не смущайтесь – перед вами ваш игумен. Подражайте его мужеству». Слова эти стали для духовных овец Преподобного благословением на мученичество. Многие насельники Лавры, во главе с наместником, преподобномучеником Кронидом (Любимовым), преподаватели и учащиеся духовных школ, расположенных в Лавре, священнослужители и миряне Сергиевого Посада и его окрестностей свидетельствовали о вере во Христа страданиями, нередко даже до смерти. |
| В декабре 1929 года епископ Онуфрий прибыл в Старый Оскол и вступил в управление епархией. В Старом Осколе к тому времени у православных оставалось шесть городских и семь слободских церквей вблизи города, но власти разрешили служить епископу только в одном храме. Хотя выезд из города епископу был запрещен, это не помешало ему успешно управлять епархией. Результатом его деятельности явилось почти полное исчезновение обновленчества в пределах епархии и увеличение числа действующих православных храмов. Только за три первых месяца пребывания его на кафедре – с декабря 1929-го по март 1930 года – количество православных храмов в епархии возросло с двадцати до ста шестидесяти одного. В 1933 году исполнилось десять лет архиерейского служения епископа Онуфрия, почти половину которого он провел в тюрьмах и ссылках. Подводя итог этому служению, он писал: «Что дал мне десятилетний стаж архиерейский? Думаю, что я получил некоторый духовный опыт в отношении людей: за эти годы тысячи людей прошли передо мной – в Киеве, Елисаветграде, Одессе, Кривом Роге, Харькове, Перми, Кудымкаре, Тобольске, Старом Осколе. Много разных характеров видел я. И злобу, и ожесточение, и предательство – и смирение, покаяние, умиление, крепкую веру в Бога, милосердие к несчастным я наблюдал... Опыт жизни научил меня узнавать, кто враг Церкви и кто ее верный сын... Годы моего архиерейства прошли в чрезвычайно сложной церковной обстановке. Первые дни моего святительства совпали с наиболее наглыми, циничными насилиями обновленцев над Церковью Божией... Внешнее положение Церкви от нас не зависит, и мы не дадим за сие отчета перед Богом – а дадим отчет Судии в том, что могли сделать и не сделали». В 1933 году он был освобожден, назначен на Курскую кафедру и возведен в сан архиепископа и служил в Спасской церкви. Как и в Старом Осколе, ему были запрещены поездки по епархии для посещения сельских приходов. Ему так же, как и в Старом Осколе, пришлось ограничить свою архипастырскую деятельность пределами города, проповедовать в одном храме, принимать всех посетителей у себя дома, но так же, как и раньше, он много писал: в Курске им была написана тридцать одна статья на религиозно-богословские темы. |
| Если говорить о том, какие жития или, точнее, какие новомученики, о которых мы читаем в житиях, могут нам помочь, то здесь следует обратиться к иному принципу. Когда мы читаем жития святых и в частности мучеников, мы до некоторой степени вникаем в их жизнь, узнаем об их вере, видим, в каких случаях и как они поступали, чему учили в проповедях и трудах, причем написанное там было зачастую засвидетельствовано их верностью Богу до пролития крови. Такое чтение – проникновение в жизнь святых – в конце концов постепенно меняет нас самих. И это нас исцеляющее духовное лекарство, которое необходимо принимать всю жизнь. Надо только иметь к страданиям мучеников немного сочувствия, а к ним самим – больше любви, и тогда их безграничная любовь, любовь верных Христовых учеников, нас исцелит. Если говорить о времени после перестройки, какой проект о новомучениках Вы считаете лучшим? Что еще нужно/хотелось бы сделать? Я считаю, что исследование подвига новомучеников, донесение сведений о них до людей – это общецерковное дело, и буквально любой вклад в это дело представляется мне ценным, важным и значимым. Из насущных проектов – это собирание и публикация духовного наследия новомучеников, как это сделано относительно духовного наследия священномучеников Евгения (Зернова), митрополита Нижегородского; Фаддея (Успенского), архиепископа Тверского; Андроника (Никольского), архиепископа Пермского; Онуфрия (Гагалюка), архиепископа Курского; Августина (Беляева), архиепископа Калужского; Мефодия (Красноперова), епископа Петропавловского; Феофана (Ильменского), епископа Соликамского; священноисповедника Сильвестра (Ольшевского), архиепископа Омского, священномучеников Иоанна Восторгова, Василия Сокольского, Евстафия Малаховского, Аркадия Гаряева, священноисповедника Николая Лебедева и некоторых других. Нужно полнее раскрыть жизнь новомучеников в истории Русской Церкви второй половины XIX столетия, когда они начинали проходить путь своей жизни, где можно будет увидеть истоки их подвига, и ответить себе твердо и ясно на один очень важный вопрос: в каком обществе каждый из нас хочет жить – в обществе святых или в обществе, созданном по образу и подобию ветхого человека. |
| ...С 1921 по 1936 год отец Димитрий состоял благочинным церквей Солонянского района Днепропетровской епархии. Это были годы самой жестокой борьбы безбожной советской власти с Церковью . Повсеместно происходило осквернение святынь, разрушение храмов и обителей, гонения на священнослужителей. Впоследствии батюшка вспоминал, что в то тревожное время, когда хитон Церкви был раздираем также обновленчеством, самосвятством и другими расколами различных направлений, он деятельно боролся с ними, отстаивая чистоту православного учения, и вел вверенную ему паству по пути, проложенному Святейшим Патриархом Тихоном. Как говорил сам отец Серафим, Святейший Патриарх поручил ему, благочинному, изымать антиминсы из закрытых церквей, захваченных живоцерковниками 13 . Он говорил: «Я замечал, что с ними невозможно бороться, и изымал антиминс из захваченных ими церквей». За это миссионерское служение он был награжден Святейшим Патриархом Тихоном Патриаршей грамотой. В своих воспоминаниях об отце Серафиме Высокопреосвященный Никодим , митрополит Харьковский и Богодуховский, пишет: «Архимандрит Серафим (Тяпочкин) рассказывал в середине 1970-х годов архимандриту Геннадию, впоследствии схиархимандриту Григорию (Давыдову) о тех трудностях, которые встречались отцу Серафиму, когда он служил в Днепропетровской епархии в 20-е годы 20 столетия, упоминая имя Елисаветградского архипастыря Онуфрия (Гагалюка) 14 . Владыка Онуфрий призывал к себе священнослужителей и просил их сохранять веру православную, не поддаваться на различные провокации и соблазны. Через шесть дней владыка Онуфрий был арестован и заключен сначала в Одесскую тюрьму, а затем в Днепропетровскую. Там отец Серафим и встретился с владыкой Онуфрием и просил молитв у святителя на стойкость и сохранение веры православной в это тяжкое время»... В двадцатом столетии, в эпоху невиданных по своим масштабам, коварству и жестокости гонений за веру, Промыслом Божиим посылаются священнослужители, способные выстоять в годину огненных испытаний. Их жизнь и смерть – убедительнейшая проповедь истинности Христова дела. Уразумев волю Спасителя, они сохранили верность своему призванию до смерти. |
|
|
