| Самыми совершенными созданиями этого типа стали монастырские постройки за пределами Константинополя, в Греции: кафоликоны монастырей Осиос Лукас в Фокиде, Неа Моли на Хиосе, Дафни в Афинах 37 . В этих храмах единый объем наоса предшествовал обязательному для того времени трехчастному алтарю, поэтому перед византийскими архитекторами встала особая задача – перенести опору купола на стены. Купол опирается здесь не на отдельно стоящие опоры, так или иначе членящие пространство наоса, вводящие иерархию зон, а на стены – оболочки, окружающие квадрат наоса. В таком храме отсутствуют нефы, сравнительно мало выявлен пространственный крест, нет иерархического движения различных по конфигурации криволинейных покрытий: сводов, арок, парусов. Переход от круглого барабана к квадрату стен осуществлен через тромпы – вогнутые угловые ниши, напоминающие своими очертаниями конхи. Храмы на тромпах 38 были двух основных видов: простого и сложного, с обходом, окружающим центральное пространство в двух ярусах. Рисунок. См. изображение в оригинале Среди памятников простого типа, без обхода, самый ранний из сохранившихся – храм монастыря Неа Мони па Хиосе (1042–1056). По плану он близок храмам на четырех колонках, только колонн здесь нет. Еще большее родство можно обнаружить с конфигурацией плана церкви Св. Сергия и Вакха в Константинополе; главное отличие храма Неа Мони – более тесная вписанность восьмигранника в квадратные очертания внешних стен и абсолютная самостоятельность трехчастного алтаря. Можно было бы даже сказать, что восьмигранник здесь скорее мыслимая, нежели реально существующая структура, поскольку в его углах вообще нет массивных опор (как в церкви Св. Сергия и Вакха). Несущей конструкцией становится стена, с которой через выступающие лопатки связаны грани октагона. Углы октагона оформлены пучками тонких граненых полуколонок (они не сохранились), в канители которых сходятся пяты всех арок верхнего яруса. Пространственно-объемная конструкция церкви Св. Сергия и Вакха сведена в Неа Мони к хрупкому узору на поверхности стены, воспринятой как гибкая, прихотливо колеблющаяся тонкая завеса. |
| Став императором, К. выглядел (или стремился выглядеть) в общественном мнении как благотворитель и покровитель монашества, жаловал большие средства на содержание различных мон-рей и храмов. Вскоре после восшествия на престол в 1042 г. он выделил средства на восстановление храма Гроба Господня (Воскресения Христова) в Иерусалиме , к-рый подвергся разрушениям в 1009 г. по приказу егип. халифа аль-Хакима (996-1021), а затем при землетрясении в 1033 г. Договор о восстановлении храма был заключен вскоре после землетрясения между имп. Романом III и халифом аз-Захиром (1021-1036), но из-за нестабильного политического положения в Византии не реализовывался почти 10 лет. К. возобновил переговоры по этому вопросу с халифом аль-Мустансиром (1036-1094) и в течение неск. лет провел восстановление и реконструкцию храма, а также ряда др. христ. мест паломничества на Св. земле. На перестройку стен Иерусалима была направлена часть налогов, собираемых византийской казной с жителей Кипра (RegImp, N 928f). На территории самой Византии на средства, выделенные К., был полностью отстроен мон-рь Неа-Мони на Хиосе, к-рый превратился в один из богатейших мон-рей империи того времени. К. вел постоянную переписку с братией мон-ря и неоднократно даровал ему имения, доходы от имп. земель, сделал мон-рь независимым от местных епископов, переводил монахов из Неа-Мони в свой дворцовый монастырь в Манганах (RegImp, N 861, 862, 865, 868, 878, 887, 892, 893, 902, 910, 913, 914). Предание об основании Неа-Мони сохранилось в поздних источниках - в службе преподобным Никите, Иоанну и Иосифу Хиосским, написанной игуменом Неа-Мони Никифором и изданной в Венеции в 1804 г. Но оно может быть основано на реальных документах, к-рые хранились в монастырском архиве, погибшем во время хиосской резни 1821 г. Этим 3 преподобным было открыто, что живущему в ссылке на Лесбосе К. вскоре суждено взойти на имп. престол. Преподобные Никита и Иосиф отправились на Лесбос и возвестили ему об этом. Они просили его, когда это пророчество сбудется, выделить средства на строительство храма в их мон-ре. |
| Угодник, к которому мы затем направились, – святой праведный Иоанн Русский, чьи мощи покоятся на острове Эвбея, в селе Неа Прокопион, – попал в турецкий плен в восемнадцатилетнем возрасте, когда Петр I вел войну за Азов. Турки устали мучить молодого солдата, пытаясь заставить его отречься от Христа. В конце концов, хозяин предоставил ему веровать, как он хочет, а работу раба пленный русский выполнял добросовестно. Иван жил в конюшне, ночами молился и так угодил Господу своей верностью и терпением, что был прославлен Им еще при жизни, а по блаженной кончине – совершенным нетлением и многими чудесами. Не только местные греки-христиане, но и мусульмане малоазийского села Прокопион и близлежащей местности искали у святого помощи. Во время катастрофы 1920 года, когда все греки Малой Азии были вынуждены оставить свои села и ехать в Грецию, они забрали святые мощи с собой, а со временем отстроили на новом месте и новый храм для простого русского солдата, который стал велик пред Богом и людьми, так что его узнали по всей Греции как дивного чудотворца. Мощи угодника Божия почивают открыто под стеклом, так что видимо для всех чудо нетления его святого тела (видны ткани ног, левой руки и большей части главы). В Неа Прокопион нас принимали очень тепло как соотечественников столь чтимого праведника. Священник сразу предложил отцу Иоанну возглавить вечернее богослужение, после которого все прихожане радостно приветствовали нашу группу, спешили под благословение отца Иоанна, подавали записки на молебен. К сожалению, мы не успели посетить монастырь преподобного Давида, находящийся в двадцати километрах от Неа Прокопион. Там похоронен наш современник – старец игумен Иаков. Дорога туда проходит по горным районам, а нам надлежало сделать большой переезд, чтобы на утро следующего дня отправиться на Святую Гору Афон. Наше посещение Афона было очень кратким – всего два дня, но запомнилось оно, конечно, на всю оставшуюся жизнь. Позже удалось помолиться здесь подольше, но первые впечатления особенно живы в памяти. Первый удел Пресвятой Богородицы насчитывает 20 больших монастырей и множество скитов, келий и калив. Мы сели на паром в Уранополисе, и сразу завязалась беседа с русским монахом, живущим в келии преподобного Серафима Саровского . Наше знакомство со Святой Горой началось, таким образом, с живой беседы с афонским иноком о духовной жизни и быте афонитов. Тем временем паром делал остановки у причалов разных обителей и, наконец, достиг русского Пантелеимонова монастыря. Мы были очень радушно приняты, а после обеда настоятель – архимандрит Иеремия – благословил для нашей группы монастырскую машину, чтобы нам успеть посетить и другие обители. Через час мы были уже в Иверском монастыре и молились перед чудотворной иконой Матери Божией «Вратарница», приложились и к мощам, хранящимся в специальной часовне (где находятся мощи более, чем 150 святых), попили водичку из источника на месте где некогда старец Гавриил вступил на землю Афона с честным образом в руках. |
| Храмы 2-го и 3-го типов, объединяемые под общим названием «на восьми опорах», представляют собой самые высокие в конструктивном и эстетическом отношении достижения зодчества средневизант. времени. Вопреки установившимся названиям в основе их композиций октагональная форма почти отсутствует: 8-угольник образуется смыканиями основных подкупольных арок с арками тромпов и является основой 8 парусов. Даже в зоне 2-го яруса, где стены, формирующие пространство наоса, приобрели вид 8 чередующихся больших и малых круглых ниш (Неа-Мони на Хиосе), форма подкупольных пилястр ясно указывает на квадратное основание композиции. Кроме перечисленных типов в X-XII вв. было возведено множество построек, как простых (напр., сводчатый зал с апсидой над аналогичной криптой костницы Бачковского мон-ря, 1083), так и самых необычных композиций, имевших локальное распространение: напр., храм с куполом на 6 опорах, как в Болгарии (церковь в Винице, ок. 950) и в Грузии (церковь в Кумурдо, 964), сочетание 4-столпного храма с триконхом (кафоликоны мон-рей Афона) и др. Церковь мон-ря Мирелейон (Бодрум-джами) в Константинополе Церковь мон-ря Мирелейон (Бодрум-джами) в Константинополе Начало средневизант. архитектуры К-поля обычно связывают с 2 несохранившимися храмами имп. Василия I Македонянина в Большом имп. дворце - ц. Богоматери Фара (освящена, вероятно, в 864) и ц. Неа (Новая) (876-881) (см. ст. Большой дворец в Константинополе ). Об архитектуре Фаросской церкви - хранилища наиболее почитаемых реликвий - известно мало, реконструкция сближает его композицию с ц. свт. Климента в Анкаре ( Jenkins R. J. H. , Mango C. The Date and Significance of the Tenth Homily of Photius//DOP. 1956. Vol. 9/10. P. 173), ц. Неа, располагавшаяся на террасе, на субструкциях, была типа вписанного креста или крестово-купольная, предположительно с 5 куполами. Оба храма, небольшие по размеру, могли оказать влияние на церковное зодчество столицы и за ее пределами. Неск. храмов К-поля, возведенные в 900-1200 гг., с композицией типа вписанного креста являются подражанием ей ( Krautheimer. |
| В основе композиции византийского храма на тромпах нет обилия пластических форм – нависающих, громоздящихся друг над другом, демонстрирующих реальное напряжение опор, реальную тяжесть стен, массивность купола. Все тяжеловесное ниве лировапо и зрительно сведено к легкому костяку – «интеллектуальному» скелету конструкции. Вдобавок структура нигде не подчеркнута, а «задрапирована» плоской и блестящей мраморной облицовкой. Кажется, легче увидеть в такой архитектуре (при всей разнице образного наполнения) некоторые точки соприкосновения с будущими сквозными готическими конструкциями. Во всяком случае, даже композиция храма Св. Сергия и Вакха выглядит (в сравнении с Неа Мони) исполненной более конкретными отношениями и реальными связями, от которых в XI в. осталось лишь воспоминание, зыбкий налет. Уходит в прошлое богатое кружево мраморного прорезного декора (капители, карнизы), все выглядит суше, сдержанней, одухотворенней. Все формы – абсолютно бестелесные, полые, пространство же поражает «скульптурностью» своих очертаний, эффектной зримостью своего движения. Сходные тенденции можно отметить в живописи этого периода: зодчество и искусство изображения идут здесь рука об руку. Дворцовый вкус, отразившийся в постройке Неа Мони, особенно ощутим в облике притворов, примыкающих к храму с западной стороны. Нартекс и экзонартекс, внутри отличающиеся сложной системой перекрытий, увенчанные реберчатыми куполами, снаружи выступают за границы стен полукруглыми экседрами. К простому типу принадлежит и кафоликон монастыря Дафни в Афинах, построенный во второй половине XI в. Богатая мраморная декорация стен здесь не сохранилась. Поэтому кафоликон Дафни воспринимается проще и монументальнее. Сложности ритма Неа Мони здесь противопоставлена грандиозность пространства и цельность обрамляющих его стен. Единство всей структуры подчеркнуто, как и в церкви Богоматери в Фокиде, общим горизонтальным карнизом на уровне пят тромпов. Устои под тромпами прорезаны гибкими высокими арками, проходящими но всему храму в едином уровне. |
| Одна их часть положена в храме св. Апостолов, а др.- в ц. Анастасии. Церковь, посвященная Г. Б., существовала в К-поле еще с кон. IV в.- она была построена в правление имп. Феодосия I Великого в квартале Ксирокипион ( Janin. Églises et monastères. P. 80-81). По зап. источникам известно, что в сер. VIII в. часть мощей Г. Б. была увезена в Рим и помещена в ц. Санта-Мария ин Кампо Марцио. Мощи свт. Григория Богослова в ц. во имя свт. Григория Богослова в Неа-Карвали, Греция Мощи свт. Григория Богослова в ц. во имя свт. Григория Богослова в Неа-Карвали, Греция Согласно лат. описанию К-поля XII в. («Аноним Меркати»), мощи Г. Б. помимо храма св. Апостолов хранились в Большом дворце (бедро) и в ц. Богородицы Перивлепты (Описание святынь К-поля. С. 440, 450, 452). Рус. паломники Игнатий Смольнянин (1389) и диак. Зосима (1420) уточняют, что в ц. Богородицы Перивлепты находилась глава святого ( Majeska. P. 97, 187). После падения К-поля (1453) часть главы Г. Б. была увезена на Крит супругой вел. скевофилакса Мануила Аргиропула и была куплена вел. канцлером г. Канеа (ныне Ханья) Петром Калафоносом, к-рый подарил ее в мон-рь Св. Троицы на п-ове Акротири на помин себя и своих родителей. После захвата г. Канеа турками (1645) святыня оказалась в руках мусульман, но была за большие деньги выкуплена Григорием, игум. мон-ря Богородицы Фанеромени «Езеру» на Пелопоннесе. Он решил подарить эту реликвию царю Алексею Михайловичу и отправил ее в Москву вместе с касторийским купцом Спиридоном Кирьяковым. В 1653 г. часть главы Г. Б. была доставлена московскому царю и положена в Успенском соборе Московского Кремля (в наст. время хранится в музеях Московского Кремля). Др. части главы хранятся на Афоне: в Ватопеде и в мон-ре прп. Григория (Григориат). Левая рука Г. Б. находится в Кутлумуше, правая ступня - в мон-ре Хиландар, а левая ступня - в мон-ре св. Павла. Большая часть мощей святого находится в ц. во имя Г. Б. в Неа-Карвали близ г. Кавала. Частицы мощей Г. Б. оказались также в мон-рях св. Стефана в Метеорах, Богородицы Прусиотиссы, Дусику и в ряде афонских обителей ( Meinardus. |
| Димитракопулос Софоклис Монашеское поприще На Хиосе, давшем православному миру немало святых, состоялся главный выбор Анастасия Кефаласа – путь служения Церкви. В 1873 году он, тридцатилетний сложившийся человек, твердо осознавший свою цель и способный принимать ответственные решения, уступил учительскую должность родному брату Хараламбосу 33 и ушел послушником в местную обитель Неа Мони. Там 7 ноября 1876 года после трехлетнего искуса совершился его монашеский постриг с именем Лазарь, в честь преподобного Лазаря († 867), память которого приходится на этот день 34 . В кодексе монастыря сохранилась собственноручная его роспись: «1876 г., 7 ноября, я, монах Лазарь Кефалас, причисленный к синодии Неа Мони, внес положенную сумму – 200 гросий». Помимо обычных иноческих послушаний, он, по свидетельству подвизавшегося там в это же время протосинкелла 35 Хиосской митрополии и будущего игумена Неа Мони Кирилла Трехакиса (1847–1928), был «в обители дидаскалом 36 и секретарем... усердно трудясь». Этот же период его жизни связан с посещением острова Парос (родины святого Афанасия). Здесь, кроме подворья своего монастыря, монах Лазарь побывал в известной Лонговардской обители, где познакомился с другим великим колливадом – преподобным старцем Арсением (1800–1877; канонизирован в 1967, память 31 января). Кроме живого примера колливадов 37 , выдающуюся роль в «добром изменении» монаха Лазаря сыграла и духовная дружба с рассудительнейшим старцем Пахомием Ареласом (1840–1905). Принадлежа к неамонийской братии, старец Пахомий ради более сурового жития удалился в близлежащий скит Святых Отцов на Овчей горе. Он славился глубоким благочестием, незлобием и человеколюбием. Духовная их дружба продолжалась до самой смерти отца Пахомия. Недавно опубликованные два письма митрополита Нектария к старцу исполнены любви и глубочайшего благоговения. Так, в первом, от 15 мая 1902 года, святой называет своего друга «преподобнейший во Христе брате и отче Пахомие» и просит ответить ему «собственноручно» в доказательство того, что подорванное его здоровье улучшилось: «Желал бы, чтобы Вы написали о себе собственноручно, дабы увериться, что Вы вполне оправились от немощи и вернулись к духовным трудам». Второе письмо, от 23 июня 1903 года, пронизано ностальгией по памятным для обоих и духовно наполненным дням в скиту на Овчей горе: |
| 30–40-е гг. XI в. М. мон-ря Осиос Лукас, собора Св. Софии в Киеве и мон-ря Неа-Мони на Хиосе, занимающие значительные поверхности стен и сводов в этих храмах, принадлежат к «аскетическому направлению», возникшему в кон. V - нач. VI в. и получившему наибольшее распространение в визант. живописи во 2-й четв. XI в. Они были выполнены разными мастерами, и при сходстве общих установок на создание строгих, отрешенных, глубоко сосредоточенных образов отличаются оттенками образного строя и нюансами построения форм. Так, в Осиос Лукас образы более светлые, радостные, словно демонстрирующие итог духовного восхождения, а не трудный путь аскезы, яркие цвета усиливают представление о мощи пронизывающего все поверхности света. В соборе Св. Софии в Киеве изображения подчеркнуто суровые, формы наиболее схематичные и абстрактные, цветовая гамма приглушеннее; особенно акцентирована связь мозаичных композиций с литургией, обозначены темы апостольского служения, христ. просвещения, принадлежности Руси к числу гос-в, пребывающих в лоне Вселенской Церкви ( Сарабьянов, Попова. 2017. С. 392, 480-481). Важнейшая роль отведена образам святых, по сравнению с визант. храмами той эпохи в киевском соборе их больше. В Неа-Мони изображения мягче, гармоничнее, колористическое решение богаче, трактовка каждого образа более индивидуальна, тоньше эмоциональные и психологические градации (Там же. С. 433). Если мон-ри Осиос Лукас и Неа-Мони были построены и получили свое мозаичное убранство при поддержке визант. императоров, то украшение М. обширных поверхностей интерьера собора Св. Софии в Киеве, очевидно, свидетельствует о стремлении князей подражать василевсам, сделать свой главный храм столь же великолепным, как собор Св. Софии в К-поле. Архангел. Мозаика в конхе апсиды капеллы Дзен собора Сан-Марко, Венеция. Нач. XII в. Архангел. Мозаика в конхе апсиды капеллы Дзен собора Сан-Марко, Венеция. Нач. XII в. Аскетическое направление получило продолжение в М., созданных во 2-й пол. XI - нач. XII в. визант. |
| Митр. Григорий провел последние годы своей жизни в Фессалонике, в 2003 г. он был причислен к лику святых. Главная святыня И. Ф.- рельефная икона вмч. Георгия Победоносца (ранее XIII в.) из одноименного храма, носившая название св. Георгий-Арап из-за покрывающего ее слоя черной смолы, была перевезена беженцами из И. Ф. в Неа-Ираклию на п-ове Халкидики; в наст. время хранится в Византийском музее в Афинах. Икона Божией Матери Фанеромени первоначально была увезена в Иверский мон-рь, а в 1932 г. передана беженцам из И. Ф., основавшим поселение Неа-Ираклица близ Кавалы. Там же хранятся часть честной главы сщмч. Харалампия, к-рую жители И. Ф. взяли с собой в 1922 г. из собора вмч. Георгия Победоносца в И. Ф., и др. реликвии и иконы. Титул митрополита Ираклийского во 2-й четв. XX в. периодически давался титулярным архиереям К-польского Патриархата. Последним носил его Вениамин I (1933-1935; впосл. Патриарх К-польский). Христианские памятники В лат. Житии Филиппа, еп. Ираклийского († 303 или 304), упоминается кафедральный городской собор И. Ф. (dominicum), крыша к-рого была устлана бронзовыми листами и мраморными плитами ( Franchi de " Cavalieri P. Note agiografiche. R., 1953. T. 9. P. 141-143. (ST; 175)). Местонахождение этого здания неизвестно. У зап. склона акрополя находятся руины большой визант. церкви, к-рые до нач. ХХ в. сохранялись в хорошем состоянии, на стенах были видны остатки фресок. Эта церковь, являвшаяся кафедральным собором и называемая Старой Митрополией, была воздвигнута при визант. имп. Василии I (867-886) на месте языческого храма имп. Адриана. Предполагают, что постройке IX в. предшествовала ц. мц. Гликерии, откуда в Старую Митрополию был перенесен реликварий с главой этой святой ( Sayar. 1998. S. 384). Если это так, то до IX в. ц. мц. Гликерии кафедральным собором не могла быть, поскольку в письменных источниках она называлась мартирием (PG. 117. Col. 1360), наосом ( Halkin. 1973. P. 254; Theophyl. Sim. Hist. VI 1. 1-4) или конхой ( Idem. Index 1. 1), тогда как главный городской храм именовался «святой всеобщей великой церковью» (τς γας καθολικς μεγλης κκλησας - надпись на надгробной мраморной плите VI-VII вв. с именем Трифона, пресвитера этой церкви ( Sayar. 1998. S. 377)). |
| - Пожалуй, хватит, — отец Владимир закрыл книгу. Лицо его раскраснелось, глаза блестели. Чувствовалось, что к отцу Егору Коссову у него было особое отношение. Когда он ушел, Киреев рядом с иконой поставил фотокарточку отца Егора. С нее на Михаила Прокофьевича смотрели серьезные умные глаза. - Вот ты каким был, батюшка Георгий. Не знаю, к добру или нет, но я завтра пойду к тебе. Если это действительно ты меня позвал… Засыпая, Киреев слышал, как за стеной молился хозяин дома. Глава двадцать пятая - Он тебе совсем не нравится, тезка? — Софья Мещерская показала одними глазами на Ферапонтика. Ее сын и муж с мальчишеским азартом гоняли мяч на лужайке. Третьим в этой игре был сенбернар Джек. — Прости, прости, это не мое дело, но, даю тебе слово, ни у кого на свете не было бы такой классной свекрови. Женщины сидели на поваленном стволе огромного дерева. Только что под смех и веселые разговоры был съеден вкусный шашлык, приготовленный Ильей Вторым. Но пиво еще не кончилось, и обе женщины, потягивая его из пластиковых стаканчиков, наслаждались и самым древним хмельным напитком, и этим весенним воздухом, настоянным на свежести майского дня, запахе сосен, окружавших, словно былинные часовые, дачу Мещерских, и ароматом остывающих углей. Обе Софьи совершенно искренне наслаждались природой, а также обществом друг друга. Мещерская одной рукой поглаживала плечо Софьи, в другой держала стакан. - Ты не смейся. Крепость брака знаешь от кого зависит? - Знаю. От мужа и жены. - Неа. От двух женщин — свекрови и тещи. Вот сейчас я тебе признаюсь: моему Илюше, откровенно говоря, с тещей не очень повезло. Не будь Аглаи Серафимовны, наш брак давно бы распался… - Софья, а могу я задать тебе откровенный вопрос? — спросила Воронова подругу. - Разумеется. - А на кой ляд тебе такая невестка? Подожди, не отвечай сразу. Ты очень близкий мне человек. Скажу больше: я просто любуюсь, как ты ходишь, общаешься с людьми, разговариваешь. А твои фирменные слова: неа, тады ой… - Еще добавь: на кой ляд. Плагиатщица! — И Мещерская засмеялась. |
|
|
