| Весьма важно для нас то, что и слова Михаила VII в его грамоте, несомненно, относящиеся к какому-то сыну Романа Диогена, не могут точно так же относиться к которому бы то ни было из трех вышеуказанных Диогеновичей и, следовательно, заставляют допустить существование четвертого сына, неизвестного византийским писателям, но знакомого нам по русской летописи; а это, почти, несомненно, приводит к тожеству Диогеновича грамоты с Леоном Диогеновичем нашей летописи. Вот причины, по которым слова грамоты не могут быть относимы ни к Константину, рожденному от Болгарки, ни к двум сыновьям, рожденным от императрицы Евдокии. Первый, как известно, был женат на дочери Анны Далассины, то есть, на сестре Алексея Комнина, и этот брак состоялся в тот самый кратковременный период царствования Романа Диогена, к которому относится указываемый в письме другой брачный договор, притом договор, сохранявший свою силу и в последующее царствование, то есть, не уничтоженный женитьбой Константина на Феодоре Комниной, следовательно, не относящийся к одному и тому же лицу. О сыновьях Евдокии от Романа IV (Льве и Никифоре) нельзя думать и потому, что в 1074 году старшему из них не могло быть более пяти лет, а он, предполагается, женился или обручился на дочери русского князя еще в царствование своего отца. Диоген сделался мужем Евдокии, а вследствие того и императором, в самом начале 1068 года и перестал царствовать в 1071 году. Сверх того, Михаил Дука, рекомендуя своего брата, настаивает на том, что это его единоутробный брат, а сыновья Романа от Евдокии тоже были его единоутробные братья, только от другого отца; точно так же и порфирородность Константина Дуки не давала бы ему никакого отличия и преимущества пред Диогеновичем, если бы под этим последним разумелись Лев или Никифор, оба также порфирородные. Наконец, брачный союз Константина Дуки и Льва или Никифора, единоутробных братьев, с двумя родными сестрами невозможен с церковной точки зрения, если верно то, что о двух различных сестрах идет речь в грамотах. |
| Г. Сафа предполагает – не известно, на каком основании, – что та же самая невеста, руки которой Михаил Дука просил для своего брата, была прежде сосватана Романом IV Диогеном для своего сына. Этого тожества из писем вовсе не видно; скорее из точного смысла выражений первого письма следует противное. Михаил VII сначала пишет: «я хочу соединить брачным союзом одну из твоих дочерей с моим братом кир-Константином»; а вслед затем говорит о таком же союзе сына Диогенова опять с одною из дочерей неизвестного князя. Но раз упомянутая дочь – во второй раз уже не была одною из дочерей, а известною, тою же самою дочерью, которая сватается за Константина. Впрочем, это пока не имеет для нас особенной важности. Одна и та же княжеская дочь могла быть невестой и сына Романова, и потом брата Михайлова, но вопрос в том, чьею женою она в конце концов сделалась. Неопределенные, искусственные выражения, вообще господствующие в наших двух документах, не дают возможности сказать положительно, была ли дочь князя, к которому адресованы письма, действительно выдана за сына Романова, сделалась его женой, или только была обручена с ним. С другой стороны, как скоро мы отвергли произвольные толкования г. Сафы, то уж не знаем, устроился ли на самом деле тот брачный союз, о котором хлопотал Михаил Дука для своего брата, не знаем, какой был ответ на его предложение. Следовательно, возможно, что неизвестный нам князь все-таки сохранил святость первого договора, и что его дочь вышла за того, кому она первоначально была обручена, то есть, за Диогеновича. Что вероятнее, мы увидим ниже. Теперь для нас важен пока вопрос не о тожестве невесты Дуки и Диогеновича, а о тожестве отца ее. Тот самый князь, который выдал или сосватал свою дочь за сына Диогенова, получил предложение от Михаила Дуки. Следовательно, если Михаил Дука сватал за своего брата дочь Роберта Гвискара, то и сын Романа Диогена был обручен своим отцом с дочерью Роберта Гвискара, а это предполагает мирные, дружелюбные отношения между Византией и Норманнами между 1068–1071 годами, когда правил Диоген. |
| до 1359 г. Умер около 1359–1369 г, до конца своих дней не прекратив борьбы со сторонниками Григория Паламы . См.: агиография, историки Византии, эпистолография. Никифор Каллист Ксанфопул (Каллист монах, Нил монах) (ум. ок. 1335 г, хотя есть предположение, что уже ок. 1312 г.) – в начале XIV в. написал историю Церкви в 18 книгах, которую довел до смерти императора – узурпатора Фоки, казненного в 610 г. Автор Житий некоторых святых, включая «Чудеса монастыря Пиги " (1308–1312 гг). См.: агиография, церковные историки. Никифор Уран – военный чиновник, дипломат, писатель, магистр и дука Антиохии, автор «Тактики», одного из самых поздних византийских военных трактатов по полиоркетике конца Х – начала XI в. Никифор Хумн (1250/1255–1327) – византийский ученый, государственный деятель, автор речей и писем (последних издано 172). См.: эпистолография. Никифорица – еанух, дука Антиохии при василевсе Константине Х (10591067 гг), служил также в Элладе и Пелопоннесе, логофет дрома и самый влиятельный, жестокий советник безвольного василевса Михаила VII Дуки Парапинака (1071–1078 гг.); разбогател на взымании налогов, конфискации имуществ, вымогании взяток, но не смог сохранить трон своего покровителя, который отрекся от престола и, приняв сан монаха, стал архиепископом Эфеса. Сам же Н. был изгнан на крошечный эгейский остров Оксия, где и умер. Николай Ириник – хартофилак при царском дворе в Никее XIII в., автор стихов, в том числе, по случаю бракосочетания ок. 1244 г. Никейского императора Uoahha III Дуки Ватаца (1222–1254 гг.) с Анной, дочерью императора Священной Римской империи Фридриха II Гогенштауфена (12121259 гг.). Николай Кавасила (1320/1323 – не позже 1396 г.) – теолог и мистик, соперник Григория Паламы . Принял имя своей матери (настоящее имя Николай Хамает); племянник Нила Кавасила, митрополита Фессалоники (1361 – ок. 1363 гг.). Обучался в Константинополе, в середине XIV в. писал астрономические трактаты, комментировал сочинения математика Феона Александрийского. Активный участник политической и религиозной жизни, последовательный сторонник исихасма, друг и советник василевса Иоанна Кантакузина . Известен благодаря своим семи книгам «Жизнь во Христе», где содержались наставления о путях познания Бога через добродетель и молитву, исследовалась природа православной духовной жизни. В его «Изьяснении Божественной литургии» давалось объяснение христианских символов, богослужебных действий и молитв. Н. К. осуждал отшельническую жизнь и приближался по взглядам к Симеону Новому Богослову и Максиму Исповеднику . Среди 18 писем Н. К. есть адресованные Иоанну V Палеологу (1341–1391 гг) и Мануилу II Палеологу (1391–1425 гг.). |
| Незадолго перед этим василевс направил Вриенния в Болгарию, чтобы усмирить восставших славян. И тот успешно справился с поручением. Но тут, как часто происходило в царских дворцах, кто-то оклеветал Никифора, нашептав императору, будто тот хочет стать царем. Приказом всесильного евнуха Никифорицы он был лишен должности дуки Диррахия и, возбуждаемый родственниками и народом, возглавил войско, состоявшее из македонцев и норманнов. В городе Троянополе он был провозглашен императором и, облаченный в царские одежды, в ноябре 1077 г. торжественно въехал в Адрианополь. На Дунае к тому времени прочно обосновались печенеги, образовавшие самостоятельное княжество, и половцы. У Вриенния не было никаких сил, чтобы противостоять ему, и ранее он купил с ними мир за баснословную сумму в 20 кентариев золота. Теперь это соглашение сыграло ему на руку: Никифор Вриенний включил печенежские и половецкие отряды в свое войско, чем существенно усилил его 95 . Новый узурпатор почему-то решил остаться на Западе, а к столице направил с армией брата Иоанна Вриенния – тот в декабре 1077 г. без труда достиг Босфора и имел все шансы взять Константинополь. Для противоборства мятежникам Парапинак срочно освободил Урселя, усилил его отрядами Алексея Комнина и договорился с другими печенежскими ханами о помощи. В некоторых фрагментарных сражениях императорские войска взяли верх, хотя Урсель, по обыкновению, тут же занялся грабежом византийцев и захватил город Ираклий. В принципе можно было с уверенностью сказать, что эта апостасия уже обречена на поражение, но еще более тяжелые известия поступали с Востока 96 . Стратиг фемы Анатолик, ведущий свою родословную от славных Фокидов, Никифор Вотаниат замыслил свергнуть Михаила VII Дуку. Новый претендент был стар даже по нынешним меркам – ровесник века, он уже достиг возраста 77 лет. Не так давно Вотаниата прочили мужем императрицы Евдокии, и благосклонность царицы к Роману IV Диогену в ущерб ему больно ударила по самолюбию старого полководца. Он еще тогда попытался организовать апостасию, но заговор раскрыли, а старого сановника сослали в провинцию. |
| Пселл был третьим ребенком в семье. Мать его звали Феодотой, и о происхождении ее мало что известно. Отец принадлежал к чиновному сословию. С пяти лет Пселла отдали учиться. Сначала он постиг правописание, грамматику, изучает законы стихосложения, а с 16 лет приступил к изучению риторики и философии, которые ему преподавал Иоанн Мавропод, ставший впоследствии близким другом философа. Примерно в 1038 г. Пселл закончил учебу и поступил на службу. Сначала он исполнял функции фемного судьи, затем занимал должности нотария, асикрита, фемного судьи, и к 1041 г. был уже императорским секретарем. В 1042 г. Пселл был введен в синклит, приближен ко двору и стал одним из самых близких друзей императора Константина Мономаха, благоволившего к нему вплоть до своей кончины в 1055 г. Около 1044–1047 гг. император основал т. н. «Константинопольский университет» и назначил Пселла главой «философского факультета» – ипатом философов (главой юридической школы стал еще один друг Пселла – Иоанн Ксифилин). В царствование Мономаха философ получил титул вестарха и существенно обогатился. Незадолго до кончины императора в 1055 г. Пселл постригся в монахи, а после нее удалился в монастырь на Вифинском Олимпе. Там он пробыл совсем недолго, так что уже в 1056 г. вновь участвовал в государственной жизни. Так, например, он состоял в посольстве, отправленном императором Михаилом VI Стратиотиком к мятежному Исааку Комнину. Пселл, несмотря на деятельное участие практически во всех придворных интригах своего времени, остался приближенным и последующих правителей: Константина X Дуки, Евдокии, Романа Диогена и Михаила VII Дуки (он был к тому же учителем последнего). Именно императоры зачастую являются адресатами многих богословских и философских сочинений Пселла. И именно благодаря этим византийским владыкам (особенно Константину Мо-номаху и владыкам из рода Дук) мы обязаны существованию такого своеобразного историко-философского феномена, как «школа Пселла», к которой принадлежали непосредственно Иоанн Итал и Евсфатий Никейский, опосредованно – монах Нил, Михаил Эфесский, Михаил Италик, а также те фигуры византийского философского пейзажа, против которых созывались Константинопольские соборы 50–60-х гг. XII в. |
| Храму Пресвятой Богородицы Евстафий отдает половину имения Бузина и всю церковную утварь. Видимо, имение населено париками, платящими арендную плату, поскольку все завещанное имущество, в том числе земли, Воила переводит в деньги. Трем дочерям оставшимся у него, Евстафий оставляет в общее пользование прочие земли, но делит между ними доходы с них 153 . В этом проявляется смысл византийского права о нераздельности семейного имущества. Делятся только доходы. Эти имения даются в приданое дочерям. Наконец, Евстафий освобождает своих рабов и также наделяет их имуществом – прежде всего деньгами 154 . Таким образом, основу всего завещанного имущества составили денежный капитал и движимое имущество. Недвижимые имения отданы в аренду парикам, которые платили Воиле арендную плату. Проанализировав данные завещания, можно отметить, что сама земля является товаром. Из одиннадцати имений Воила семь отдает в долг или продает в счет тех же долгов, чтобы рассчитаться с кредиторами. Г. Г. Литаврин справедливо отмечает, ссылаясь, между прочим, и на завещание Воилы, что недвижимость в XI в. не играла определяющей роли в экономическом благосостоянии провинциальной знати 155 . П. Лемерль, привлекая дополнительные документы, сделал вывод о большом развитии торгового оборота в византийских провинциях в данный период. По его мнению, в этот оборот втягивалась и провинциальная знать 156 . Соглашаясь с такими выводами, мы хотим отметить еще один источник доходов провинциальной знати, о котором мы уже говорили выше. Это доходы от военной или гражданской службы, строго фиксированные и ежегодные. Видимо, Евстафий был представителем именно такой служилой знати. В противоположность Воиле двоюродный брат императора Михаила VII Дуки, Андроник Дука, владел крупными земельными массивами в районе Милета. В кодексе монастыря св. Иоанна Богослова на о. Патмос сохранился акт передачи ему этих владений 157 , который много раз становился предметом исследования ученых, в частности П. В. Безобразова, Б. А. Панченко, Г. Острогорского Ф. Дэльгера, Г. Г. Литаврина, Н. Звороноса 158 . Но эти исследования касались прежде всего организации крестьянских хозяйств в имении и проблемы налогообложения. Мы попытаемся, со своей стороны, рассмотреть вопрос организации вотчины Андроника Дуки. |
| Не отрицая важности приведенного акта, свидетельствующего о безграничном доверии царя Алексея к своей матери, мы все же должны признать преувеличением слова Анны Комниной, будто Алексей имел только вид царской власти, а она – самую власть, будто она издавала законы, двигала всем и управляла, а он письменные и неписьменные ее распоряжения запечатлевал одни подписью руки, другие живым голосом. Из рассмотрения приведенного хрисовула можно выводить заключение, что царь предоставил регентше-матери всю обузу текущих дел по внутреннему управлению и по судопроизводству, оставив за собой политические дела, ведение войны и военную администрацию. Весной 1078 г. в Константинополе произошел переворот, следствием которого было низвержение Михаила VII Дуки и сына его Константина, за которого была сосватана дочь Роберта Гвискара. Уже это подавало ему благовидный предлог вмешаться в византийские дела, но восстание собственных вассалов в Южной Италии на этот раз помешало ему воспользоваться столь давно ожидаемым случаем. Через два года Роберт мог использовать для своей цели и другое благоприятствующее его видам обстоятельство. В Италии появился летом 1080 г. один грек, выдававший себя за Михаила VII и объяснявший, что он бежал из заточения в Студийском монастыре и желает с помощию норманнов возвратить отнятую у него власть. Хотя, несомненно, это был самозванец, но Роберт, может быть сам подготовивший это столь обычное для Византии орудие для произведения смуты, ласково принял его и воздавал ему отменные почести. Весьма важно было и то, что права претендента принял под свою защиту и папа Григорий VII, который после заключенного с Гвискаром соглашения в Чеперано (1080) обязался поддержать всеми средствами норманнские виды на Византию. Сохранилось письмо папы епископам Апулии и Калабрии, в котором разрешается верным сынам Церкви идти на помощь Михаилу VII под знаменами герцога Роберта Гвискара. Таким образом, уже за год до восшествия Алексея Комнина на престол в Южной Италии созрел план открытого нападения на имперские владения. |
| В июле 1073 года к Григорию VII явились два монаха с письмом от императора Михаила VII, в котором выражалось «не малое почтение» к римской церкви; устно монахи передали секретное заявление Михаила о желании его восстановить согласие с латинскою церковью. Однако, личность послов не внушала доверия папе Григорию, и он отправил своего легата в Константинополь 15 . Далее известно, что в марте 1074 года Григорий VII призывал западных христиан к походу на Восток для помощи «христианам» византийской империи; а в 1076 году 16 устроился брачный союз малолетнего сына Михайлова, Константина младшего, с дочерью Роберта Гвискара. Но отсюда нельзя заключать о том, чтобы состоялась какая-либо уния. Как сказано, вопрос о соединении церквей мало подвинулся вперед. Еще в конце 1074 года папа Григорий писал, что Константинопольская церковь , несогласная с латинскою по вопросу о исхождении Св. Духа, ожидает соглашения с римским престолом 17 . Итак, по крайней мере до 1075 года соглашения не было. Из этого видно, что занимающие нас письма писаны гораздо ранее того времени, когда Михаил получил хотя некоторую тень основания говорить о единстве благочестия и обряда в письмах к истребителю греческого обряда в южной Италии, к гонителю греческих женатых священников. Странно было бы предполагать, что еще в 1075 или 1076 году, при таком близком соседстве Византии с норманнскими владениями, Михаил Пселл обязан был в письме своего императора делать сообщения, относящиеся к событиям 1071 года. Падение Романа, утверждение во власти Михаила Дуки, все это было давно и вполне известно в южной Италии, и извещать о всем этом через четыре года было бы забавным празднословием. Сам г. Сафа совершенно основательно относит письма к 1072 или 1073 году, и только в том случае, если они были назначены для страны более отдаленной, с которою сношения не были так близки и часты, можно будет отодвинуть их несколько далее. Совершенною нелепостью, самым грубым посмеянием не только над внутреннею правдою, но и над внешним ее подобием были бы несколько раз повторяемые в письмах ссылки на миролюбие, на отвращение к крови того властителя, к которому пишутся послания, и на знатность его рода, если мы будем относить все это к Роберту Гвискару, если будем думать, что письма, в самом деле, к нему были адресованы. |
| Максимин Трирский, св. (ум. в 352 г.) 47, 47, 242, 277 Максимович К. А. 51 Малечиньский К., см. Malecziski К. Малфрид, ж. норвежского кор. Сигурда I Крестоносца, затем – датского кор. Эрика II Эмуна, д. киевского кн. Мстислава Владимировича (ум. после 1135 г.) VII, IXb Малькольм III, кор. шотландский (1057–1093), победитель и преемник знаменитого Макбета VII Маниак Георгий, см. Георгий Маниак Мануил I Комнин, имп. византийский (1143–1180) II, III, VIII, IXb, 242–243, 243, 246, 246, 249, 264, 279 Маргарета, д. англо-саксонского принца Эдуарда Изгнанника, ж. шотландского кор. Малькольма III (ум. в 1093 г.) VII Маргарета, см. Эстрид (Маргарета) Мариан Ирландец, хронист (ум. в 1082 г.) 285 Мариан Ирландец, св., основатель ирландского м-ря в Регенсбурге (ум. в 1080/1 г.) 285, 285–286 Мария, см. Добронега (Мария) Мария, см. Млада (Мария) Мария (Ирина), ж. германского кор. Филиппа Швабского, д. византийского имп. Исаака II Ангела (ум. в 1208 г.) II, VIII Мария (?), первая ж. переяславского, затем киевского кн. Всеволода Ярославича, д. (?) византийского имп. Константина IX Мономаха (ум. до 1069 г.) VIII, IXb Мария, ж. силезского палатина Петра Влостовича, д. черниговского кн. Олега Святославича (?) (перв. пол. XII в.) IXa, 199 Мария, вторая ж. польского кн. Болеслава IV Кудрявого (ум. в 1168 г.) IV Мария, ж. Эндре, с. венгерского кор. Эндре II, д. галицкого кн. Мстислава Мстиславича (ум. после 1227 г.) V IXb Мария (?), вторая ж. галицко-волынского кн. Романа Мстиславича, родственница византийского имп. Исаака II Ангела (?) (ум. после 1254 г.) IXb Мария Аланка, ж. византийского имп. Михаила VII Дуки, затем – византийского имп. Никифора III Вотаниата (втор. пол. XI в.) VIII Мария Склирина, первая ж. византийского имп. Uoahha I Цимисхия (сер. X в.) VIII Маркон, еп. шлезвигский (до 973 – до 976) 271, 272 Мартин I, п. римский (649–653) 327, 327 Мартин Галл, ошибочно вместо Аноним Галл (см.) Мартин Кальти, капеллан венгерского кор. Лайоша I Великого (сер. XIV в.) 353 Марциан Капелла, латинский писатель (нач. V в.) 141, 141–142, 143, 149 |
| 1 Со времен выхода монографии Пола Лемерля (Lemerle 1971) не было предложено иной, более аргументированной схемы развития византийской мысли: (а) классический период, время активного творческого взаимодействия античной и христианской традиций – до VI в.; (б) характеризующиеся упадком античных штудий «темные века», сквозь которые пробивались отдельные лучи вроде трудов Иоанна Грамматика или патриарха Фотия; (в) ренессанс XI в., связанный с именем Михаила Пселла и Константинопольским университетом. 3 См. соответствующий раздел в «Кембриджской интеллектуальной истории Византии», включающий обобщающие статьи об этом периоде: Kaldellis, Siniossoglou 2017, 27–98. 4 Точный год написания установить сложно. В качестве адресата сочинения значится Константин Мономах, правивший с 1042 по 1055 гг. Но в других рукописях стоит имя Михаила VII Дуки (1071–1078), а в одной (самой древней) даже Никифора Вотаниата (1078–1081) (Westerink 1992, X–XI). 5 От Пселла дошло множество экзегетических произведений. Многие представляют из себя краткие толкования на отдельные места Священного Писания . Большинство из них издано в двухтомнике Theologica (Gautier 1989; Westerink, Duffy 2002). См. полный перечень сочинений в Iter Psellianum 616–651, 653–659, 661–683) (Moore 2005, 187–208). Два небольших толкования остаются неизданными (Iter Psellianum: 652, 660; Moore 2005, 198, 200). Из пространных толкований сохранился трактат «О заголовках псалмов» (Westerink 1992, 1–13) и разбираемое нами толкование на Песнь Песней (Westerink 1992, 13–67). Экзегетика Пселла практически не исследована. Д. Д. Баггарли выявил некоторую зависимость толкования Михаила Пселла на первую главу книги Бытия от «Шестоднева» Анастасия Синаита (Baggarly 1970). А. Р. Литлвуд разобрал толкование Пселлом эпизода с аэндорской волшебницей ( 1Цар. 28:7–14 ), исходя из текста его обвинительной речи против патриарха Михаила Керуллария (Littlewood 1990). П. Готье сделал описание «Слова о Распятии», предпослав его изданию текста (Gautier 1991). Единственным работой, посвященной «Толкованию на Песнь Песней» является статья итальянской исследовательницы С. Леанцы (Leanza 1995). Она может служить историко-филологическим введением к его прочтению. Также см.: Iter Psellianum, 1054; Moore 2005, 469–473. |
|
|
