| Отметим здесь, что инициатором княжеской междоусобицы был не Владимир, а сам Ярополк, который решил отобрать волости (владения) у двух своих младших братьев: Олега и Владимира, нарушив тем самым волю своего отца Святослава. В результате похода Ярополка на волость Олега (Деревскую землю), Олег погиб. Владимир имел все основания считать, что в случае победы Ярополка, такая же судьба ждала бы и его самого. Кроме того, рядом учёных обоснована точка зрения, согласно которой известия о жене Ярополка являются поздними вставками, сделанными позднейшим редактором летописи с целью дискредитации Святополка Окаянного (в частности, указывалось на возможную параллель с антихристом, который, по «Откровению» Мефодия Патарского, должен родиться от монахини). Рогнеда пытается убить спящего Владимира. Иллюстрация из летописи. 5. «Примерно по такому же принципу князь формировал и свои «похотные дворы». Туда силой и побоями сгонялись «жены и девицы» с окрестных городков и сел. По подсчетам летописцев, только в Вышгороде, Белгороде и Берестове, в сексуальном рабстве у крестителя единовременно содержалось не менее 800 лиц женского пола. Разумеется, в «похотных дворах» Владимир имел возможность насиловать чужих жен и дочерей вдумчиво и почти «без всякой помехи», так как униженные и избитые мужья и отцы рыдали «за тыном», т. е. за оградой». «Похотных дворов» Владимира источники не знают, но это частности. Действительно, в летописи сообщается о гаремах Владимира именно в тех местах, которые указывает А. Невзоров. Выше говорилось о том, что количество наложниц и сам летописный рассказ о гаремах Владимира мог быть смоделирован по библейскому образцу. Тем не менее, женолюбие и распутство Владимира (с христианской точки зрения) до его крещения подтверждается и независимым от летописи источником – немецкой латиноязычной хроникой Титмара Мерзебургского, который был современником Владимира Святославича. Титмар пишет о склонности Владимира к блуду и иллюстрирует эту характеристику подробностями, которые вполне могли быть использованы А. Невзоровым, если бы он знал этот источник. Однако, что ещё более существенно для нашей темы, тот же Титмар – весьма прохладно относившийся к Владимиру – признаёт, что впоследствии Владимир «смыл пятно содеянного греха». А чтобы покаяние сопровождалось делами, он усердно творил «щедрые милости». Это независимое свидетельство подтверждает летописную традицию о покаянии Владимира после принятия христианства и перемене им образа мысли и жизни. |
| Данная идея имеет свою предысторию в мессианских чаяниях евреев, продолжавшихся и в христианскую эпоху. В. Истрин указывает в качестве примера на персидское «Видение Даниила», переведенное с еврейского, здесь говорится о Мессии, который должен избавить евреев от ига христиан (!) и установить вечное царство 22 . В античной римской эсхатологии бытовали легенды о царе-устроителе царства мира, а именно об Августе, Нероне и Траяне 23 . Первоначально, «когда явилось христианство , идея о всемирном царстве не исчезла … (Последнее) не претендовало на всемирное господство, но ограничивалось по отношению к другим народам защитой» 24 . «С падением Рима и возвышением Византии идея о царстве мира перешла и в Византию» 25 . Позднее эта идея порой находила свое прибежище за пределами Византийской империи в ее восточных регионах. Ярким примером тому могут служить мессианские упования сирийских христиан, находившихся в порабощении у арабов, на вмешательство независимого эфиопского царя, нашедшие свое отражение в «Откровении» Мефодия Патарского . В царствовании этого царя они видели исполнение пророчества царя Давида: «Приидут молитвенницы от Египта: «Ефиопиа предварит руку свою к Богу» ( Пс.67:32 ). В свою очередь автор «Откровения» доказывал происхождение Архелая, правителя Рима, Урбана, правителя Византия, и Клавдия, правителя Александрии, от эфиопской царицы Хусэфы (Олимпиады), супруги Филиппа Македонского, которая после его смерти, вступила в брак с Византием, правившим одноименным городом 26 . Данные династические рассуждения потребовались автору «Откровения» для того, чтобы вопреки общему мнению показать, что спасение придет из самой Византии, хотя и при посредстве Эфиопии. Итак, следует отметить, что образ последнего царя был для греков, с одной стороны, вполне историческим, а с другой, эсхатологическим и мессианским. Обратимся сначала к аспекту историческому, к тем примерам, когда под последним царем подразумевался один из реально царствовавших императоров. Надлежит учитывать, что мысль о последнем царе особенно волновала ума и сердца православных греков в периоды эсхатологических чаяний, которые были обусловлены: 1) сроками священной хронологии; 2) победоносными войнами с враждебными народами; 3) внешним историческим поражением христиан. |
| последнем римском императоре и история об антихристе), относятся 2 группы манускриптов, причем каждая из этих групп восходит к первоначальному тексту без посредства другой. Первая группа отличается меньшей вариативностью и пропуском пророчества Давида; во 2-й группе имеются интерполяции, источником к-рых была одна из версий «Видений Даниила» - апокалиптических сочинений, приписывавшихся прор. Даниилу (подробнее о сохранившихся версиях «Видений» см.: Alexander. 1985. Р. 61-122). При этом оригинал 2-й группы восходит к первоначальному тексту через посредство списка, с к-рого были выполнены перевод М. П. О. на лат. язык, а также 1-й слав. перевод, осуществленный на Балканах и появившийся на Руси не позднее нач. XII в. (изд. 1-го слав. перевода: Истрин. 1897. С. 84-101). Вторая греч. редакция М. П. О. образовалась непосредственно из 1-й (издание обеих редакций: Там же. С. 5-50), причем в основу 2-й редакции лег более поздний список 2-й группы 1-й редакции, чем оригинал 1-го славянского и лат. переводов. Характерные черты 2-й греч. редакции: пропуски в исторической части, к-рая в большей степени согласована со Свящ. Писанием, и одно существенное добавление - повествование об императоре-победителе. В основе 3-й греч. редакции, созданной между X и XIII вв. (изд.: Там же. С. 51-66), лежал список 2-й группы 1-й редакции, к-рый соответствует оригиналу латинского и 1-го слав. переводов. Особенности 3-й редакции - краткая передача текста и наличие вставок, восходящих к «Видениям Даниила». Для 4-й редакции (изд.: Там же. С. 67-74) характерны отсутствие исторической части и особый вариант повествования о пришествии антихриста (по мнению Истрина, данная редакция могла появиться в эпоху крестовых походов ). Не позднее XI в. лат. перевод был подвергнут обработке, в результате была создана краткая лат. редакция (изд.: Там же. С. 75-83). В XIII-XIV вв. в Болгарии со списка 1-й группы 1-й редакции был выполнен 2-й слав. перевод М. П. О. (изд.: Там же. С. 102-114). Издание 4 греч. редакций было заново осуществлено вместо тех, которые были опубликованы Истриным, лишь во 2-й пол. |
| Посему у нас, потомков Адама, и составляются празднества, что Создатель Адама добровольно соделался новым Адамом , и благоволение Господа Бога нашего явилось на нас ( Пс. 89:17 ), так что мы узрели Бога лицом к лицу и спасаемся. Посему, Владыка, я и желаю отпущения от Тебя. И увидел спасение Твое: да буду избавлен от бремени тяжкого письменя. Я увидел вечного и несменяемого Царя; да буду избавлен от рабских и тягостных уз. Я увидел Владыку по естеству и Искупителя: да сподоблюсь свободных уз Его. Избавь меня от ига осуждения и подвергни игу оправдания. Избавь меня от ига проклятия и убивающаго письмени ( 2Кор. 3:6 ) и присоедини к благословенному числу принимаемых в усыновление благодатью сего истинного, равночестного и равпомощного Сына Твоего“! «Такими краткими словами, говорит он, да ограничится ныне благодарение Богу. А что скажу я Тебе, Матерь-Дева и Дева-Матерь? Твое дело не – человеческое, и хвала Тебе выше человека. Но печальное недоумение мое облегчается славословиями тебе от Духа; посему, принося Тебе Твое, венцом с бессмертных лугов я украшу священную и боговенчанную главу Твою. С отеческими хвалебными песнями я обращусь к Тебе, Дщерь Давида и Матерь Господа и Бога Давидова: ибо не достойно и не благопотребно было бы украшать чуждыми украшениями Тебя, блистающую собственною славою. И так, прими, благосклоннейшая, дары драгоценные и свойственные Тебе одной, высшая всех родов и честнейшая всех видимых и невидимых тварей. Блажен корень Иесеев и треблажен дом Давидов, в котором Ты произрасла. Бог посреди Тебя и не поколеблешься: ибо Всевышний освятил жилище Свое ( Пс. 45:5–6 ). В Тебе заветы и клятвы Бога к отцам нашим получили славное окончание: ибо чрез Тебя Господь, Бог сил, явился с нами. Прообразовавшая Твой боговидный образ неприступная купина неопально (Исх. 3:2) вмещала Бога, явившегося Пророку, как Он благоволил открыться. Твердый и несекомый камень, прообразовавший проистекшую из Тебя всемирную благодать и ограду, из сухих недр своих обильно произвел для жаждущего в пустыне народа ( Исх. 17:6 ) спасительное врачевство. |
| 1) Как известно, византийцы чрезвычайно чутко относились к священной хронологии и наступлению полноты времен. Кончина мира ожидалась ими в 500 и 532 гг. (вместе с 5500 годами до Р. Х. оставшиеся 500 лет составляли ровно 6000 тысяч), затем в 1324 г. (через 1000 лет после основания Константинополя), и, наконец, в 1492 г. (конец 7-го тысячелетия). 27 Например, некий сирийский писатель VI в., видоизменяя пророчество Сивиллы IV в., пророчествовал столичному граду Константинополю: «Не гордись, град Византии, ты не процарствуешь и трижды по 60 лет» 28 . Через 180 лет после основания Константинополя должны были наступить как раз 500 годы, они пришлись на царствование Анастасия, который вполне мог поэтому считаться последним императором 29 . 2) Роль царя как военноначальника и народного вождя была более чем значима во время противостояния двух народов или даже двух цивилизаций – христианской и нехристианской. Персы, арабы и турки, а также гунны и авары 30 , особо досаждавшие Византийской империи, каждый из этих народов по-своему и в соответствующее время воспринимались византийцами как последний враждебный народ, победа над которым как бы означала эсхатологическое завершение судеб всего человечества. Именно в данной перспективе рассматривались знаменитые войны императора Ираклия с персами 31 . Согласно пророчеству, которое приписывалось персидскому царю Хосрою II, после четырех недель, преисполненных поражениями византийцев, последует неделя, когда над персами будет одержана сокрушительная победа. При этом шесть дней этой победоносной недели, символически сближаемые с днями творения мира, уподоблялись и предшествовавшим шести годам войн с персами (619–626), тогда как торжественное возвращение Ираклия в столицу в 628 г. типологически соответствовало Великой субботе и концу времен 32 . Византийцы также уподобляли Ираклия царю, который пробуждается от сна и вручает царство свое Богу на Голгофе, как было сказано в «Откровении» Мефодия Патарского 33 , созданном, согласно научным изысканиям, именно в ту эпоху. |
| Только что указанным направлением деятельности естественнонаучной апологетики, конечно, и объясняется чрезвычайная чахлость этой богословско-научной дисциплины, на которую, к сожалению, кроме того, обращается еще и очень мало внимания в русской духовной школе, А между тем, в далекое, золотое время христианства, работою именно в этой области не пренебрегали и великие учители Церкви, вооруженные, по тому времени, всеми доступными им естественнонаучными сведениями, столь излюбленными среди богословов оригеновского направления. Стоит лишь вспомнить, кроме самого Оригена , хотя бы лишь двух братьев-каппадокийцев: св. Василия Великого с его Шестодневом и св. Григория Нисского с его удивительными идеями о воскресении плоти, не говоря уже о величинах менее крупных, вроде Немезия или св. Мефодия Патарского . Прочитывая внимательно то, что дошло до нас от этих великих апологетов, чрез всю трудность понимания для нас, отделенных от них веками, подлинного текста их творений, трактующих о вопросах современного им естествознания, нельзя не удивляться замечательной приспособленности их к самому методу тогдашней науки. Диалектические гении Платона и Аристотеля предносятся воображению естественнонаучных апологетов того времени и сообщают их писаниям почти неопровержимую для умов той эпохи убедительность. Ведь не даром же Аристотелю было суждено и на протяжении долгих, последующих веков стать в ряды христианских авторитетов, занять место в их сонме даже на старых церковных фресках. —3— Громадное значение во многом не потерявших интереса и для нашего времени, апологетических творений эпохи расцвета богословской мысли обусловливается не чем иным, как именно применением их авторами, в спорах с наукой, ее собственного метода, ее собственного, а следовательно и наиболее опасного для нее же самой оружия. Тогда этим оружием был диалектический метод – теперь таковым является могучий механизм так называемых «рабочих гипотез». Современная наука признает такие гипотезы не только вполне, законными и допустимыми при попытках разъяснения наиболее темных вопросов естествознания, но даже относится снисходительно и к их, подчас, фантастичности, лишь бы наибольшее число фактов охватывалось ими и объяснялось с наименьшей затратой умственной энергии; лишь бы мысль побуждалась к дальнейшей, плодотворной работе. Всякая попытка в таком роде, если даже она, впоследствии, не оправдывается, все-таки, при условии по возможности строго логического ее построения может оказать, по крайней мере, ту услугу, что толкнет мысль на новый путь, откроет хотя бы мгновенный мимолетный просвет, на новые, еще неведомые горизонты. Эта терпимость, это благосклонное отношение ко всякой серьезной и вдумчивой работе мысли являются драгоценнейшим идейным завоеванием в области научного и философского мышления современности, и они же сообщают научной работе ту живость, ту одухотворенность, которая втягивает в область научных интересов самые широкие и разнообразные круги общества. |
| Сходство между ними в основном заключается в следующем: Иисус был Сыном Божьим, Аполлоний – сыном Юпитера; рождение Христа было отмечено появлением ангелов, рождение Аполлония – вспышкой молнии; Христос воскресил дочь Иаира, Аполлоний – юную римлянку; Христос изгонял бесов, Аполлоний тоже делал это; Христос воскрес из мертвых, Аполлоний являлся после смерти. Образ Аполлония включает в себя и отдельные черты апостолов, например, чудесный дар языков, потому что он понимал все языки мира. Подобно святому Павлу, он получил образование в Тарсе, работал в Антиохии, Ефесе и других городах, был преследуем Нероном. Как первые христиане, он был ложно обвинен в принесении в жертву детей в ходе каких–то мистических обрядов 107 . С той же самой тайной полемической целью Порфирий и Ямвлих приукрасили жизнь Пифагора и представили его как высший образец мудрости, даже как божество во плоти, языческого Христа. Конечно же, эти попытки христианизировать язычество были так же бесполезны, как попытки пробудить труп. Они не произвели впечатления на современников и тем более на последующие поколения. Они стали косвенным свидетельством в пользу христианства: они доказали внутренний упадок ложной и неуклонный прогресс истинной религии, которая стала формировать дух века и влиять на общественное мнение вне церкви. Изобретая ложных персонажей в подражание Христу, авторы косвенным образом воздавали почести Христу историческому, подтверждали тот факт, что человечество поклоняется Ему и восхваляет Его. §35. Порфирий и Иерокл См. список литературы к §34. Один из ведущих неоплатоников совершил прямое нападение на христианство и был в глазах отцов церкви его заклятым и самым опасным врагом. В конце III века Порфирий написал объемный труд против христиан в пятнадцати томах, за которым последовали многочисленные опровержения от самых выдающихся учителей церкви того времени, в частности Мефодия Патарского , Евсевия Кесарийского и Аполлинария Лаодикийского. В 448 г. все копии труда Порфирия были сожжены по приказу императоров Феодосия II и Валентиниана III, и теперь мы можем судить о нем только по отрывкам, которые цитируют отцы церкви. |
| Благословенна ты, всеблагословенная и всевожделенная! Благословениями Господа преисполнено Богоблагодатнейшее имя Твое, Богородительница и просветительница верных. Ты объемлешь, так сказать, неотъемлемого; Ты – корень прекраснейшего цвета ( Ис. 11:1 ). Матерь Создателя, питательница Питающего, содержащая Вседержителя, носящая держащаго все словом ( Евр. 1:3 ). Ты – врата грядущего Бога по плоти, клещи очистительного угля ( Ис. 6:6 ), малое вместилище вмещающего в недрах своих все, руно непостижимой росы ( Суд. 6:37 ), жтзнедательный, желанный Давидом (2 Царств. 23:15), колодезь Вифлеемский, из которого проистекло питие бессмертия. – очистилище (Исх. 25:17), из которого Бог явился людям в человеческом образе, – чистое одеяние одевающагося светом, как ризою ( Пс. 103:2 ); Ты дала ненуждающемуся ни в чем плоть, которой Он не имел, чтобы Он, Всемогущий, соделался тем, чем благоволил соделаться. Что славнее этого? Что выше этого? Тот, Кто наполняет и небо и землю ( Иер. 23:24 ), Которому принадлежит все, соделался нуждающимся в Тебе: ибо Ты сообщила Богу плоть, которой Он не имел, Ты облекла Всемогущего в благолепное всеоружие плоти, чрез которую и Он соделался видимым и доступным для меня, и я могу приступить к Нему и взирать на Него, и чрез которую все раскаленныя стрелы лукаваго будут угашены ( Ефес. 6:16 ). Дивно и прекрасно, Матерь и раба Божия! Дивно и прекрасно, имеющая Заимодавца всех должником Своим! Все мы – должники пред Богом, а Он делается Твоим должником. Сказавший: чти отца твоего и матерь твою ( Исх. 20:12 ), Сам благоволив принять на Себя это, тем более соблюдет благорасположение и собственную заповедь к послужившей Добровольному Его рождению, и боголепно прославит Ту, Которую наименовал Матерью без мужа, Сам родившись без отца. Так будет это, будет! Приносимые нами хвалы Тебе, святейшее и дивное жилище Божие, не суть слова бесплодного красноречия, и не плод мирской лести и угодливости – это славословие Тебе, Богохвальная и млекопитающая Бога, Который дает смертным начало бытия посредством рождения, во свидетельство действительной истины. |
| о. III веком, не только от язычников, но и от оглашенных (disciplina arcani), почему д. б. христиане опасались записывать свои песни (как и символ веры). Тем не менее от III в. сохранилось не только несколько имен песнописцев, но и несколько творений их. Евсевий приводит из сочинения Дионисия Александрийского «Об обетованиях» место где этот святитель, упрекая Henoma еп. египетского Пентаполя † 246 г., за хилиастические воззрения, хвалит его за «множество духовных песней, которыми и до ныне услаждаются многие из братий». – Климент Ал. заключает свой «Педагог» гимном Пастырю, т. е. Спасителю; возможно, что этот гимн имел богослужебное употребление, и во всяком случае он может дать понятие о характере тогдашней церковной поэзии. Гимн, начинающийся словами: «Неукротимых онагров укротитель», весь состоит из длинного ряда (до 30) восторженных и нежных наименований (эпитетов) для Христа (напр. крыло птенцов, царь, Слово, податель мудрости, Спаситель, делатель, кормило, узда, ловец рыб), и прошения ко Христу собрать своих детей для славословия Его и вести их по стезе Своей. Наиболее (с. 117) поэтическим признается заключение гимна: «Небесное млеко, из славных сосцев Девы благодатной (т. е.) Мудрости Твоей источенное! Мы, твои дети, нежными устами вскормленные, нежным дыханием материнской груди исполненные, песни простые, гимны невинные Христу царю в награду святую за учение жизнь поем все вместе; поем просто Отрока державного». Гимн состоит из 4-х строф; написан анапестами, спондеями и дактилями, не везде правильными и равномерными стихами. Гимн след. характерен как первый опыт применения греческого стихосложения к христианской песне. – Аллегорический диалог св. муч. Мефодия, епископа сначала Патарского (в Малой Азии), а затем Тирского, † 311 г., «Пир десяти дев» (д.б. написанный в противовес Платонову, «Пиру», – доказывается превосходство девства над браком) заканчивается «Песнью дев Христу Богу» из 24 строф (в подражание, м.б., алфавитным псалмам), с припевом, которым хор отвечает на обращение каждой девы ко Христу. |
| А между тем в далекое, золотое время христианства, работою именно в этой области не пренебрегали и великие учители Церкви, вооруженные, по тому времени, всеми доступными им естественнонаучными сведениями, столь излюбленными среди тогдашних богословов оригеновского направления. Стоит лишь вспомнить, кроме самого Оригена , хотя бы лишь двух братьев-каппадокийцев: св. Василия Великого с его Шестодневом и св. Григория Нисского с его удивительными идеями о воскресении плоти, не говоря уже о величинах менее крупных, вроде Немезия, или св. Мефодия Патарского . Прочитывая внимательно то, что дошло до нас от этих великих апологетов, чрез всю трудность понимания для нас, отделенных от них веками, подлинного текста их творений, трактующих о вопросах современного им естествознания, нельзя не удивляться замечательной приспособленности их к самому методу тогдашней науки. Диалектические гении Платона и Аристотеля предносятся воображению естественно-научных апологетов того времени и сообщают их писаниям почти неопровержимую для умов той эпохи убедительность. Ведь не даром же Аристотелю было суждено и на протяжении долгих, последующих веков стать в ряды христианских авторитетов, занять место в их сонме даже на старых церковных фресках. Громадное значение во многом не потерявших интереса и для нашего времени, апологетических творений эпохи расцвета богословской мысли обусловливается не чем иным, как именно применением их авторами, в спорах с наукой, ее собственного метода, ее собственного, а следовательно и наиболее опасного для нее же самой оружия. Тогда этим оружием был диалектический метод – теперь таковым является могучий механизм так называемых «рабочих гипотез». Современная наука признает такие гипотезы не только вполне законными и допустимыми при попытках разъяснения наиболее темных вопросов естествознания, но даже относится снисходительно и к их, подчас, фантастичности, лишь-бы наибольшее число фактов охватывалось ими и объяснялось с наименьшей затратой умственной энергии; лишь бы мысль возбуждалась к дальнейшей, плодотворной работе. |
|
|
