| Месяцеслов Месяц сентябрь 1. Начало индикта, сиречь новаго лета. Преподобнаго отца нашего Симеона Столпника и архимандрита (459) и матери его Марфы (ок. 428). Святаго мученика Аифала диакона (380). Святых мучениц 40 дев постниц и мученика Аммуна диакона, учителя их (IV). Святых мученик Каллисты и братий ея Евода и Ермогена (309). Праведнаго Иисуса Навина (XVI в. до Р. X.). Собор Пресвятыя Богородицы в Миасинстей обители (обретение Ея иконы, 864). Икон Божия Матери: Черниговския-Гефсиманския (1869), Александрийския и именуемыя «Всеблаженная» (в Казани). 2. Святаго мученика Маманта, отца его Феодота и матери Руфины (III). Преподобнаго Иоанна постника , патриарха Цареградскаго (595). Преподобных Антония (1073) и Феодосия (1074) Печерских. Святых мучеников 3628 в Никомидии (III–IV). Иконы Божия Матери Калужския (1748). 3. Святаго священномученика Анфима, епископа Никомидийскаго, и с ним мучеников Феофила диакона, Дорофея, Мардония, Мигдония, Петра, Индиса, Горгония, Зинона, Домны девы и Евфимия (302). Преподобнаго Феоктиста, спостника Великаго Евфимия (467). Блаженнаго Иоанна Власатаго, Ростовскаго чудотворца (1580). Святыя Фивы диаконисы (I). Святыя мученицы Василиссы Никомидийския (309). Священномученика Аристиона, епископа Александрийскаго. Святителя Иоанникия, патриарха Сербскаго (1349). Иконы Божия Матери Писидийския. 4. Святаго священномученика Вавилы, епископа Великия Антиохии, и с ним трех отроков мучеников: Урвана, Прилидиана, Епполония и матери их Христодулы (251). Святаго пророка и Боговидца Моисея (1531 до Р. X.). Святителя Иоасафа, епископа Белгородскаго (обретение мощей, 1911). Мученицы Ермионии, дщери апостола Филиппа диакона (ок. 117). Мученика Вавилы Никомидийскаго и с ним 84 отроков (IV). Мучеников Феодора, Миана, Иулиана и Киона (305–311). Иконы Божия Матери, именуемыя «Неопалимая Купина» (1680). 5. Святаго пророка Захарии и праведныя Елисаветы, родителей святаго Иоанна Предтечи (I). Преподобномученика Афанасия Брестскаго (1648). Убиение благовернаго князя Глеба, во святем крещении Давида (1015). Мучеников Фифаила и сестры его Фивеи (или Вивеи) (98–138). Мученика Сарвила. Мученицы Раисы (или Ираиды) (ок. 308). Мучеников Иувентина и Максима воинов (361–363). Мучеников Урвана, Феодора, Медимна и с ними 77 мужей от церковнаго чина, в Никомидии пострадавших (370). Мученика Авдия (или Авида, в Персии, V). |
| Храм во имя святых Бориса и Глеба у Арбатских ворот Вот уже десять лет на Арбатской площади стоит храм-часовня во имя святых Бориса и Глеба, воссозданный в память славного московского храма, помнившего времена Ивана III. У святых ворот Храм-часовня свв. блгвв. кнн. Бориса и Глеба на Арбатской прощади Арбатские ворота почитались в Москве святыми. По легенде, в 1440 году, когда казанский хан Магмет осадил Москву, а великий князь Василий II будто бы со страху заперся в Кремле (на самом деле он ушел собирать войско), на помощь пришел князь-схимник Владимир Ховрин, тот самый, который вместе с отцом возводил московский Симонов монастырь. К тому времени он давно ушел от мира и основал на своем дворе близ Кремля Крестовоздвиженский монастырь, давший имя улице. Когда враг напал на Москву, он собрал из своей монастырской братии боевой отряд и присоединился к московскому военачальнику князю Юрию Патрикеевичу Литовскому. Под натиском татары стали отступать, а воины-монахи отбили у них обоз с пленными. Тогда Ховрин окропил их святой водой на том месте, где потом появились Арбатские ворота Белого города. В то время Арбат был пригородом Москвы, так как собственно городом, то есть крепостью, был сам Кремль: по традиционной версии слово «Арбат» и означает пригород или предместье. Может быть, деревянная церковь Бориса и Глеба была свидетельницей этого события. Начальная ее история теряется в тумане. Есть версия, что она известна в Москве с 1453 года – года падения Византии! Согласно летописному повествованию, именно в ней великий князь Василий II во время богослужения узнал о гибели своего заклятого врага Дмитрия Шемяки в Новгороде: эту весть гонцы принесли ему в храм. Другие исследователи считают, что в летописи имелась в виду другая Борисоглебская церковь – та, что и сейчас стоит на Варварке, более известная по приделу как церковь Максима Блаженного. Но именно арбатская церковь упоминается в летописи в повествовании о великом пожаре, разбушевавшемся 28 июля 1493 года от копеечной свечки в окрестном храме Николы на Песках. В том же летописном сообщении впервые встречается и название Арбат. Таким образом, церковь Бориса и Глеба оказывается не только летописной ровесницей Арбата, но даже старше Красной площади. Поскольку пламя тогда перекинулось и на Кремль, великий князь Иван III повелел отнести посадские дворы подальше от восточной стены Кремля, чтобы обезопаситься от пожара впредь – так появилась Красная площадь. |
| 10-е Свв. мучч. Терентия, Африкана, Максима, Помпея, Зинона, Александра, Феодора, Макария и прочих с ними Сказание о св. муч. Терентии и дружине его (в числе 40 человек) и пострадавших во время гонения от Декия, в III веке, очень древнее. Существует предположение, что оно получено в Греческой Церкви в IV-м стол. вместе с мощами Терентия и Африкана, перенесёнными 22-го сентября, при императоре Феодосии Великом, в церковь св. Евфимии, в Петре – в северной части Константинополя. Об этом перенесении говорит Феодор чтец 89 . По вышеупомянутому сказанию известно, что сорок христиан: Терентий, Африкан, Максим, Помпей, Зинон, Александр, Феодор, Макарий и другие, имена которых не сохранились до нашего времени, пострадали в Африке, за исповедание Иисуса Христа и сопротивление их принести жертвы идолам, к чему принуждаемы они были правителем Африканской провинции Фортунатом – на основании указа Декиева. Объявив всенародно указ императора, Фортунат выставил при этом и орудия казни для устрашения христиан и действительно повлиял этим на слабейших из них... но встретил непреклонное сопротивление в Терентии и дружине его, «не убоявшихся убивающих тело, но душу убить не могущих». – Все вы, кажется, люди взрослые и разумные, – попытался убедить их Фортунат, – как же можете вы называть Царём и Богом человека, которого Иудеи распяли, как злодея? – Если бы ты знал силу Христа распятого, – отвечал ему за всех бывших с ним Терентий, – то ты отказался бы от заблуждения своего и сам стал бы служить Ему, потому что Он – Сын Божий милосердый и милостивый. Благоволением Бога Отца Своего сошёл Он на землю и, соединив Божество своё с человечеством, претерпел добровольно крестную смерть для нашего спасения... – «Поклонитесь лучше богам! – настаивал закоренелый язычник, – иначе вы все погибнете в жестоких мучениях» ... – «Напрасно думаешь устрашить нас, – возразил Терентий, – мы уже сказали тебе, что мы – христиане. Было бы безумием бояться смерти, через которую открывается для христиан жизнь блаженная – бесконечная... На Христа возложили мы надежду нашу и не боимся мучений, потому что веруем, что останемся победителями» ... |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Голицын А. М. Заметки о «записной книжке» митрополита Феогноста 1-й половины XIV в. Большой интерес для исследователей истории Русской Церкви 1-й половины XIV в. представляют так называемые Отрывки В. Н. Бенешевича по истории Русской Церкви XIV в., т. е. записи, содержащиеся на л. 243 об.—243 cod. Vat. gr. В. Н. Бенешевич, собиравший материалы для своей докторской диссертации, посвященной Синагоге в 50 титулов Иоанна Схоластика, познакомился с этим кодексом в начале XX в. Помимо текста «Номоканона» (л. 15 об.—238), переписанного иеромонахом Исааком в конце XIII — начале XIV в., русский историк нашел здесь множество статей, не относящихся к каноническому сборнику и записанных почерками XIV—XVI вв. Л. 1—14 состоят из двух тетрадей в 6 и 8 листов. Первая тетрадь, датируемая по водяным знакам серединой XIV в., содержит письма Григория Нисского, Василия Великого, а также послание Киевского митрополита Иоанна II папе Клименту III. Вторая тетрадь, относящаяся к 1-й четверти XIV в., содержит отрывки из сочинений Пселла, Дмитрия Хоматиана, записи о поставлении русских епископов (л. 9—10 заметки о Вселенских Соборах, сочинения Анастасия Синаита и Патриарха Фотия. Бумагу того же сорта, что и во второй тетради, видим в конце конволюта (л. 239—244 об.), где помимо «Отрывков В. Н. Бенешевича», находятся тексты Иоанна Дамаскина, Феодора Абу Курры, Максима Исповедника и Василия Они написаны тем же почерком, что и заметки о Вселенских Соборах на л. 10 об.—12 об. По поводу л. 243 среди исследователей возникли определенные разногласия: В. Н. Бенешевич считал, что этот лист «взят из какой-то записной книги; на обороте его оставалось еще немного места внизу, поэтому, перевернув его наоборот, М. Д. Приселков выдвинул иную версию, согласно которой «Отрывки» «вписывались в сборник, как это, по-видимому, имело место и с “Записями” о поставлении епископов, но с той разницей против этих “Записей”, что вписывание наших “Отрывков” происходило в перевернутой |
| III. Обращение к христианству жителей Перми К оглавлению Самое важное приобретение для Церкви Русской совершилось тогда в древней Биармии, или Перми, между зырянами . Апостолом и просветителем их судил Господь быть святому Стефану . Стефан родился в городе Устюге Двинской области от причетника соборной церкви Симеона и жены его Марии. Отданный родителями для научения книжного, он «вскоре извыче всю грамоту», так что не прошло еще года, а отрок был уже канонархом и чтецом соборной церкви. В нем обнаружились необыкновенные способности — обширная память, остроумие и быстрота смысла, которыми он превосходил всех своих сверстников. Удаляясь от детских игр, он постоянно предавался трудам книжным, научился в своем родном городе «всей грамотичней хитрости» и успел прочитать многие книги Ветхого и Нового Завета. При таких занятиях молодой человек вскоре сознал всю суетность мирской жизни и, стремясь к высшему совершенству, решился сделаться иноком. Он избрал для этого ростовский монастырь святого Григория Богослова, потому именно, что там находилось много книг, и принял пострижение от игумена Максима при Ростовском епископе Парфении (около 1365 г.) . В монастыре Стефан еще ревностнее и прилежнее начал читать книги, стараясь всегда вполне уразуметь смысл прочитанного, любил беседовать с старцами, разумными, опытными, духовными, и переписывал своими руками многие священные книги, которые и после него долго употреблялись в обители. Постепенно возвышаясь в приобретении познаний, он в то же время преуспевал и в благочестивой жизни, так что своими подвигами, постом, молитвою, чистотою, смирением, терпением, незлобием, послушанием и любовию возбуждал удивление собратий, и епископ Ростовский Арсений удостоил его за добродетель сана иеродиакона. Но не о собственном только усовершенствовании, умственном и нравственном, помышлял благочестивый инок в стенах святой обители. В нем издавна укоренилась мысль послужить и спасению ближних — идти в землю Пермскую, находившуюся неподалеку от его родины — Устюга, и просветить светом Евангелия диких зырян, пребывавших во тьме идолопоклонства . |
| Глава третья. Хроника Ниенштедта и список Неизвестного, найденный проф. Дабеловым Кроме сейчас разобранного русского свидетельства Максима грека о библиотеке великого князя Василия III мы имеем еще два свидетельства «иностранных» о библиотеке царя Ивана IV, которые точно также повествуют о великом множестве в ней рукописей и притом не только греческих, но еще и латинских, и еврейских. Одно из этих свидетельств находится в ливонской хронике Ниенштедта, а другое есть список неизвестного лица, найденный проф. Дабеловым и им сообщенный проф. Клоссиусу, издавшему его. Фр. Ниенштедт родился 15 августа 1540 г. в графстве Гоя, в Вестфальском округе. В 1554 г. он прибыл в г. Юрьев Ливонский и отсюда вел значительные торговые дела с Россией и по поводу их ездил в Москву, Новгород и Псков. В 1571 г. из Юрьева он переехал в Ригу, откуда по своим делам выехал в 1600 г. и был между прочим в Варшаве; умер он в 1622 г. После него остались: 1) записки его, находящиеся в подлиннике, в собрании бургомистра Иог. Кристофа Шварца в Рижской городской библиотеке и заключающие сведения о семейных и торговых делах, рассказы о событиях его времени и пр... и 2) составленная им ливонская летопись (хроника), подлинная рукопись коей в половине прошлого столетия принадлежала поручику фон-Цеймерну в Нурмисе 382 (с тех пор изчезнувшая бесследно). В этой последней его работе – летописи и находится известие о собрании иноязычных рукописей в Москве во время царя Ивана IV. Под 1565 г. говоря о выселении немцев из Юрьева в русские города (Владимир, Нижний-Новгород, Кострому и Углич) царем Иваном IV в наказание за их измену – сношения с ливонским магистром, Ниенштедт в числе высланных указывает и пастора одной Юрьевской церкви магистра Иоанна Веттермана, который не пожелал расстаться с своей паствой и отправился вместе с нею в изгнание. «Он, – пишет Ниенштедт, – был человек доброго и честного характера, настоящий апостол Господень, который также отправился с ними (пленными немцами из Юрьева) в изгнание, пас свое стадо, как праведный пастырь, и когда не было у него лошади шел пешком от одного города до другого; а если стадо его рассеевалось, он посещал его и ежечасно увещевал о страхе к Господу и даже назначил для их детей школьных учителей, каких только можно было тогда достать, которые в каждом городе по воскресеньям читали детям из Священного Писания ... |
| Е.С. Сталинский Введение История христианской церкви представляет нам почти беспрерывный ряд религиозных волнений, возникавших в недрах этой церкви. Эти волнения имели различные причины и касались различных сторон христианского строя жизни. Уже во времена апостолов покой христианской церкви возмущали разные лжеучения, как догматического, так и нравственно-практического характера. После апостолов эти лжеучения уже отлились в известные определенные формы. Во II веке явились различные гностические секты с определёнными системами веры и нравоучения, затем выступил на вид монтанизм, представлявший собою протест против усилившейся среди христиан распущенности нравов и принявший, особенно на римской почве, форму аскетической агитации. В конце этого же века начались монархианские споры (модалисты и динамисты). В половине III века христову церковь возмущали расколы из-за церковной дисциплины (Фелициссим и Новациан), спор о крещении еретиков, а в конце того же века споры с хилиастами и манихеями. В начале IV века появился мелетианский раскол в Египте и раскол донатистов, которые с необыкновенным фанатизмом преследовали православных и сами в свою очередь испытывали гонения со стороны правительства. Со времени признания христианской религии господствующею в Римской Империи религиозные волнения ещё более стали сильны. При Константине Великом вся церковь была потрясена лжеучением Ария, который нашёл себе горячих приверженцев даже во многих епископах. При сыновьях Константина Великого арианские споры продолжались с прежним ожесточением (гомеизм, ультра-никейцы и ультра-аниане). Кроме того, в это же время на востоке появилась деистическо-унитарианская партия гипсистариев, секта авдиан, коммунистическая секта апостоликов, секта презиравших брак и проводивших вегетарианские идеи евстафиан и мистико-созерцательная секта евхитов или мессалиан. Во второй половине IV века выступили на вид Духоборцы или Македониане, аполлинаристы и прискиллиане, глава которых, Прискилиан, первый из еретиков был казнён по воле узурпатора Максима. В это же время являлись и другие противники церковных догматов и обычаев: Аэрий, Гельвидий, Боноз, антидикомарианиты, Иовиниан, Вигилянций. Не мало волновал церковь того времени и спор о православии Оригена . В V веке в восточной церкви начинаются продолжавшиеся в VI и VII веках христологические споры (Несторий и Евтихий), а в западной выступает на вид пелагианство. |
| Закрыть О Великом Расколе XI века О причинах отпадения Западной Церкви от Вселенской Православной Церкви Игумен Кирилл (Сахаров) 15:28 13.12.2023 281 Время на чтение 4 минуты Всякое церковное разделение душепагубно и богопротивно. Причины могут быть самые разные – гордыня, властолюбие и прочее. Безусловно, Великий Раскол XI века, когда Западная Церковь отпала от единства со Вселенской Православной Церковью было очень печальным событием, последствия которого не уврачеваны до настоящего времени. Сказались, конечно, особенности характера церковных традиций на Востоке и Западе. Греки стремились к отвлеченным наукам – искусству, культуре, пытались проникнуть в сущность вероучения. Именно на Востоке проходили тринитарные и христологические споры. Для римлян был свойственен практицизм. Здесь много говорили о церковной дисциплине, взаимоотношениях Церкви и государства. Несмотря на эти особенности до XI века Восток и Запад находились в церковном единении и в чем-то дополняли друг друга. Если говорить о главных причинах разделения касательно догматики, то это, прежде всего, учение о филиокве – о том, что Дух Святой исходит не только от Отца, но и от Сына. Восточная Церковь в учении о Святом Духе придерживалась слов Спасителя: «Егда приидет Утешитель, Его же Аз послю вам от Отца, Дух Истинны и иже от Отца исходит, Той наставит вы на всяку истину». Впервые мысль об исхождении Духа Святаго и от Сына появилась у блаж. Августина. У некоторых восточных отцов встречаются слова «через Сына». По словам прп. Максима Исповедника формулировка «через Сына» означает не предвечное свойство Святого Духа, а Его временное посольство в целях домостроительства нашего спасения. На Западе же формула «и от Сына» понималась как вечное исхождение. Впервые это учение было принято в Испании на Толедском Соборе в 589 году. Как известно, на этом Соборе решался вопрос о присоединении ариан – вест-готов. В начале IX века император Карл Великий обращался к папе Льву III с просьбой об утверждении филиокве. Папа, хотя и разделял это учение, но опасался его утвердить в качестве официального. Более того, чтобы не дать этому учению широкую огласку, по его указанию текст Никеоцареградского Символа Веры был выбит на медной доске и выставлен в соборе Святого Петра. Когда на Востоке стало известно об этом учении, то на двух Соборах под руководством Патриарха Фотия оно было осуждено. |
| иеродиакон Николай Сахаров О причинах иконоборческих споров согласно трактату преподобного Иоанна Дамаскина “Первое защитительное слово против отвергающих святые иконы” Источник Скачать epub pdf От автора Цель настоящего исследования – привлечь внимание византологов к историческим документам и фактам, которые так или иначе были недостаточно оговорены при оценке причин иконоборчества VIII века. Так, особый интерес представляет письмо императора Льва III Исаврия – так называемый Ghevond’s Text. На основании этого и других документов в исследовании впервые поднимается вопрос о взаимоотношении неоплатонических тенденций в исламе с христианским богословием иконы как об одной из возможных причин иконоборческой смуты. Особое внимание уделено также динамике развития богословия иконы в Церкви и его связи с литургической символикой преподобного Максима Исповедника . Последний, что особо важно, развивает понятие взаимопроникновения подобия и его Первообраза на основе христологии. Установив необходимый богословский и исторический контекст, автор дает уточненный анализ как причин иконоборчества, так и богословия иконы преподобного Иоанна Дамаскина . Вступление. Дата написания и основные аргументы “Первого слова” Иконопись развивалась, оттачивалась и совершенствовалась в Православной Церкви более полутора тысяч лет. Ныне икона является неотъемлемой частью молитвенной практики Православия. Столь привычное и естественное для православного человека нашей эпохи, иконопочитание отнюдь не являлось повсеместной и всепризнанной церковной практикой в первые века христианской истории. Икона прошла долгий путь развития, прежде чем завоевать достойное богословское признание. В VIII столетии произошел решающий сдвиг в развитии богословия иконы, и немалая заслуга в этом принадлежит преподобному Иоанну Дамаскину . Во времена иконоборческой смуты VIII века он одним из первых выступил в защиту иконопочитания. В святоотеческих писаниях его “Защитительное слово против отвергающих святые иконы”- первый систематический труд, посвященный непосредственно вопросу об иконах и их почитании, первая попытка догматически обосновать распространившееся в Византии иконопочитание. Значение этого трактата для современников преподобного Иоанна и для последующего святоотеческого богословия трудно переоценить. С одной стороны, трактат дает догматический взгляд на прошлое Церкви, обосновывая уже сложившийся к тому времени обычай иконопочитания. С другой стороны, это взгляд в будущее, закладывающий основы для дальнейшего становления богословия иконы и последующего разрешения вопроса о соотношении тварного и Нетварного. Плоды этого богословского начинания с особой отчетливостью проявятся несколько столетий спустя в писаниях святителя Григория Паламы , который сумел в богословии нетварных энергий собрать воедино и отчетливо выразить всю святоотеческую мысль о взаимоотношении Бога и твари 1 . |
| Лекция 20 Характеризуя эпоху Василия III, необходимо остановиться на деятельности еще одной выдающейся личности того времени – преп. Максима Грека. Этот человек, в котором соединялся яркий талант богослова, духовного писателя и публициста с подлинным духовно-аскетическим подвигом, стал, бесспорно, одной из наиболее значимых фигур в духовной жизни Руси первой половины XVI в. Максим Грек родился в Эпире, в городе Арта, около 1470-1475 г.г., в семье благочестивой и, по всей вероятности, родовитой и достаточно богатой несмотря на турецкое порабощение. Его мирское имя – Михаил Триволис. Желая получить хорошее образование, Михаил отправился в Италию, поскольку в Греции после ее захвата турками серьезное обучение наукам было уже невозможно. В Италии в то время уже существовала многочисленная греческая диаспора, и Михаил шел вполне проторенным путем. Он прибыл в Италию в начале 1490-х гг. Михаил слушал лекции во многих итальянских университетах, но дольше всего он обучался в знаменитом Падуанском университете, где тогда было много профессоров-греков из числа эмигрантов, приехавших в Италию после гибели Византии. Здесь в эпоху Возрождения невероятно возрос интерес к древнегреческой культуре, особенно к античной философии и литературе. В Италии Михаил тесно общается с ренессансными гуманистами. Новые веяния, вероятно, поначалу увлекли и его. Затем из Венеции, где была большая колония греков, Михаил приезжает во Флоренцию, которая в конце XV в. была крупнейшим центром ренессансной культуры. Михаил Триволис попал в самую гущу культурной жизни Италии. Однако во Флоренции в период пребывания там Михаила произошли значительные перемены. Там становится очень популярным знаменитый проповедник – доминиканский монах Джироламо Савонарола, который выступил с резкой критикой в адрес правившей Флоренцией семьи Медичи. Фра Джироламо также весьма критически оценивал достижения культуры Возрождения, которые, по его мнению, развращали нравы и способствовали расцерковлению итальянского общества. Он выступал за нравственно здоровый образ жизни. Савонарола также обрушивался в своих проповедях на папство и пороки современной ему католической церкви. |
|
|
