| С развитием научной мысли, когда пытливый ум отрешался от средневекового верования в букву писания, когда явилась критика исторических памятников, Acta martyrum послужили обширною ареною, где западноевропейские ученые могли в волю предаваться своим критическим работам. Они нашли, что не все Acta одинаковой ценности, что они и сравнительно небольшое число из них заслуживают внимания как первоисточник, а другие, большинство, являются уже памятниками несамостоятельными и поздними, основанными на темных слухах и фантастических преданиях. Эта критическая школа дошла наконец до мысли, что общее и старое название Acta не совсем точное, что это название должно быть присвоено лишь первоначальным и подлинным мученичествам; что же касается до мученичеств сомнительной ценности, она предложила называть их Passiones или Gesta martyrum. Эта точка зрения была усвоена ученым бенедиктинцем Dom Thierry Ruinarmoм, сделавшим попытку практического разграничения обоих видов агиографии. В 1689 г. он выпустил в свет «Acta primorum martyrum sincera et selecta». Издание это обратило на себя внимание и выдержало несколько изданий, 9 причем в последующих изданиях число чистых и подлинных Acta увеличилось. Но историко-критическая школа, дав твердое основание к различению Acta, к сожалению увлеклась далее в своей критике Passionum или Gestorum martyrum и стала доходить до того, что отнимала в них всякое историческое значение. Этот иперкритицизм также нашел себе поклонника и защитника в лице ирландского критика, знаменитого комментатора творений св. Киприана, Henry Dodwell (1684). Поверив только одним подлинным немногочисленным Acta и отвергнув все Passiones, он пустил в оборот мысль о том, что исторически достоверны только одни Acta, а Passiones (Gesta) martyrum есть вымышленные пародии часто фантастического содержания, не имеющие никакого исторического значения, другими словами мысль, что действительных мучеников в первоначальной церкви было мало. Мысль эта поразила ученых как громом. Болландисты принуждены были считаться с этим мнением и напр. |
| После семимесячной проволочки в связи с переменой типографии, в ноябре-декабре 1909 г. в Москву была выслана примерно половина листов, исправленных в ходе коллегиальной заседаний Комиссии в 1907 г. и в январе-апреле 1909 г. 591 Постепенно выработалась следующая методика работы Комиссии над издаваемым текстом Триоди. Набранные корректурные листы направлялись в Архив Святейшего Синода, который стал центром координации всей дальнейшей деятельности Комиссии (а начальник Архива К.Я. Здравомыслов фактически принял на себя обязанности ее секретаря). Отсюда отпечатанные листы рассылались членам Комиссии, в составе которой остались к этому времени Здравомыслов, Дмитриевский , Лопарев и Чуриловский. С 26 ноября 1911 г. (когда большая часть работы была уже выполнена) к ним присоединился Н.Ч. Зайончковский 592 . По настоянию председателя, каждому из них на дополнительную правку полученной из Москвы порции текста, обычно составлявшей 2–3 печатных листа, отводилось не более трех дней (что вызывало особенное неудовольствие профессора Дмитриевского 593 ). Срок был действительно очень сжатым, поскольку вносившаяся на этом этапе правка, как показывают сохранившиеся корректурные экземпляры Дмитриевского, Лопарева и Чуриловского, имела не только корректорский, но в значительной степени и содержательный характер 594 . Исправленные листы отсылались архиепископу Сергию в Выборг (если владыка в это время не присутствовал в Синоде). Председатель Комиссии принимал или отвергал предложенную ее членами правку, нередко вносил собственную, затем листы возвращались Чуриловскому. На последнего возлагалась окончательная проверка орфографии и пунктуации, а также обеспечение единообразия при повторениях исправленного текста в других местах Триоди и контроль за систематическим проведением по всей книге принятых Комиссией исправлений: например, «благоутробие» повсеместно заменялось на «благосердие», «живот» на «жизнь» 595 . Сверенный таким образом текст пересылался в Москву для белового набора, затем вновь вычитывался председателем и направлялся митрополиту Антонию (первые восемь листов ввиду отсутствия первосвятителя, находившегося на лечении, подписывал митрополит Киевский Флавиан (Городецкий). Митрополит Санкт-Петербургский в отдельных случаях оставлял на корректуре свои пометки. Архиепископ Сергий представлял необходимые объяснения или вносил дополнительную правку. И лишь затем в МСТ окончательно возвращались подписанные к печати листы. |
| Николай, подобно св. Николаю Мирликийскому, явился однажды царю в сновидении и освободил людей от неправедного наказания (§ 71). Елена, жена патрикия Мануила, подобно августе, находилась у ворот ада, и уже её родные готовились к исходной. Узнав об этом, Николай коснулся рукой головы больной, начертал крестное знамение над нею и избавил её от смерти (§ 72). Тоже случилось и с мужем её Мануилом: он лежал на одре и уже выслушал окончательный приговор врачей о неминуемости смерти. Тогда он пригласил к себе святого попросил облечь его в схиму. 317 Нет, сказал ему Николай, это для тебя, дитя, будет бесполезно: ты выздоровеешь и получишь великую власть; а когда это исполнится, я возьму тебя постриженного в лучший удел. Пророчество сбылось: патрикий выздоровел, достиг разных отличий, немного поболел, постригся и умер (§ 73). – Мы очень склонны отожествить этого патрикия Мануила во-первых с тем патрикием Мануилом, к которому известию два письма патр. Фотия. Это был враг патриарха, не перестававший поносить его после его свержения, производивший жестокости и гнавший его без меча и крови, что называется, в могилу; Фотий грозил ему неумолимостью небесного суда, 318 и во вторых с тем патрикием Мануилом, начальником почт, которому писал Митрофан Смирнский и который по приказанию имп. Василия присутствовал на Константинопольском соборе 869 года. Вероятно вскоре после того он и умер. С одной стороны Николай спасает его от смерти, но заявляет: только не надолго; с другой Фотий грозит ему Судом Божиим, и патрикий умирает. Слова обоих, хотя и враждебных друг другу, оправдались на Мануиле. – Феофил Лидиат (Λυδιτης), приходившийся зятем Мелиссиным и носивший свою фамилию подобно последним, состоял в должности протоспафария. Дети его умерли, и родители находились в неутешном горе: так их трогал детский неумелый лепет! С девочкой-младенцем они явились к Николаю, выражали свою скорбь по поводу неимения сына и просили его помолиться о даровании им младенца мужеского пола. Однако святой на это не согласился: коснувшись левою рукою головы ребенка, которого держали родители, а правую подняв кверху, он после молитвы отпустил их со словами: «се же глаголет Дух Святый, яко будет жива дщерь, и узрите глазами вашими сынов её сынов, и переселитесь отселе с радостью». |
| Неизбежность религиозного плюрализма – парадигма современного религиозного мышления на Западе. У нас она, к счастью, все же еще не прижилась, и ценности, постулируемые ею, остаются чуждыми как для воцерковленного христианина, так и для человека, далекого от религиозных проблем. В этой связи восторженная «диалоговедческая» патетика большинства статей сборника вряд ли будет разделена российским читателем. 177 Розен В. Р. Император Константин Болгаробойца. Извлечения из летописи Яхьи Антиохийского. СПб., 1883. С. 2.– Изд. 184 См.: Кривое В. В. Арабы-христиане в Антиохии X-XI вв.//Традиции и наследие христианского Востока. М., 1996. С. 248–249. 187 Вот два рассказа из эпохи раннего ислама, относящихся ко времени правления четвертого «праведного» халифа, племянника и зятя Мухаммеда, Али: «Один мусульманин принял христианство. Али приказал ему вернуться в ислам, но он отказался. Али убил его и не отдавал тело родным, хотя они предлагали ему много денег. Он сжег тело»; «Другой человек из племени Бани-Ижл стал христианином. Его привели к Али закованным в цепи. Они долго говорили. Мужчина ответил ему: „Я знаю, что Иса – Сын Божий“. Тогда он (Али) встал и ногами ступил на него. Когда это увидели другие, они тоже начали топтать мужчину. Тогда Али сказал: „Убейте его“. Его убили, и Али приказал сжечь тело» (Тахави. Китаб аль-Сияр). 191 См.: Щипков А. В. Во что верит Россия. СПб., 1998. С. 93. В 1930-е годы всех кряшен записали татарами. Народ был попросту забыт. И лишь недавно, в 1999 году, эта народность снова была официально восстановлена в Российской Федерации. С конца 80-х годов наблюдается культурное и духовное возрождение кряшенского народа. 193 См.: Гедеон (Докукин), митрополит. История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. М, СПб., 1992. С. 105. 194 Среди осетин существуют два клана, характеризующиеся как диалектными различиями, так и вероисповеданием: иронцы (христиане) и энгорцы (мусульмане). – Ред. 198 См. Лопарев X. M. Греческие жития святых VIII-IX вв. Пг., 1914. С. 432–433. Эта информация «Жития святого Феодора» косвенно подтверждается и арабскими источниками. В 866 году Муавид по приказу своего брата-халифа был брошен в темницу и задушен, по-видимому, за переход в христианство. |
| – А какая это честь? спрашивает (варвар). – Все, что ни захотели бы, творить во имя Его и благодетельствовать почитающим их, и останавливать тех, кто покушается не воздавать им чести: вследствие того и твои воины, как видишь, осмелившись раскопать этот гроб (были наказаны): так как прикосновение нечистых рук варварских было оскорблением лежащему в нем, то по своему дерзновению пред Богом он связал руки и ноги их; и если хочешь узнать, что все это истина, то принеси Ему дары, умилостивив чрез посредство нас христиан, и люди твои освобождены будут от обдержащих их печалей. – А какими дарами можно ему угодит и какие приношения Он принимает? – Елей и воск, как это обычно у христиан, и освобождение пленных, сохранение почтения к храмам. Если все это хочешь сотворить и соблюсти, то увидишь своих воинов здравыми, как прежде (§ 45). Варвар, пораженный этим, обещал все сделать как можно скорее. Дав вольность и свободу христианам, он поручил им ходатайство пред Богом и пред святым. И вот устраивается щедрое возжение светильников, и всенощное стояние, и песнопение; варвары освобождаются от божественного гнева, устраивается некоторое примирение и сделка с христианами, и они уже более не оскорбляли святыни, не попирали божественных жертвенников, уже не отнимали более нечестивыми руками божественных сокровищ, уже не оскверняли храмов кровью. Один гроб был достаточно силен для того, чтобы обличить безумие варваров, прекратить смертоубийство, остановить зверство, привести свирепых волков к кротости овец и заставить тех, которые поклонялись рощам и лугам (λση κα λειμνας), уважать божественные храмы (§ 46). Рассуждения агиографа по случаю этого чуда следующие: «Видишь ли силу гроба, поборовшего силу целого народа? Видишь ли силу гроба, заставившего волка пастись рядом с агнцем, как это говорится у Исаии (11:6), и тигра покоиться вместе с козленком? Видишь ли славу гроба, сияющую чудесами, как лучами солнца? Видишь ли прах сильнейший многих стрел и копьев? Видишь ли останки, смягчившие силу, поражающую в сердце? О, видимый гроб и мысленное сокровище! О, гроб, искупивший гробы и многим доставивший мир! О, гробница, слава которой достигла до пределов океана! О, прах, развеявший варваров и сокрушивший оружие, секиру и войну! О, останки, скрываемые, но драгоценнейшие злата, светлейшие многоценных камней и пышнейшие виссона и порфира, могущественнейшие царей, христиан сила и гордость! (§ 47). |
| Узнав о том, царь перенес мощи в Вуколеон (π τν Βουκολοντα) и в Сидиру (τν Σιδηρν) и бросил их в море. – Это, по-видимому, значит, что из царских палат они были перенесены в приморский дворец Вуколеон (со статуями борющегося вола со львом) и затем на пристань «Железную». Из повести о Римской иконе, о которой речь ниже, видно, что в VIII веке пристань эта называлась Амантиевой и только позже стала называться Сидирою. – На другой день царь собрал селентий (σελντιον σεβς ποιησμενος), в котором хулил Евфимию и говорил: «идите и посмотрите на заблуждение тех, которые говорили, что мощи Евфимии целы и невредимы». – Здесь разумеется собрание 730 года, повлекшее за собою отставку патр. Германа; о нем говорит Феофан (I, 408) и агиограф Стефана Нового (выше стр. 122). – Присутствовавшие на селентии отправились и нашли не мощи, а сухие кости, разбили ковчежец и жертвенник, вынули из престола ковчег, служивший жилищем для некрещенных (!) и неграмотных людей, и взвалили его на пленников; 408 другие вооруженные люди (ζαβαρο) и ремесленники поставили в нем печи и выстроили мирской дом; на св. амвоне (βμα) совершали будто бы даже испражнения (§ 5). Не достойно было великого императора прибегать к столь грубым обманам и так кощунствовать над святынею. – Более ранний свидетель, автор Жития Стефана Нового, говоря о селентии 730 года, ни слова не упоминает о мощах Евфимии; очевидно все это распространила в IX веке стоустая народная молва, в которой правда была уже потеряна. – «Когда я, рассказывает Константин, видел это, я весь исполнился слез и стенаний и вышел, пораженный долготерпением Вседержителя Бога». Когда мощи Евфимии были брошены в море, то, по домостроительству Божию, вышла из Софийской гавани (το λιμνος τν λεγομνων Σοφιν, со стороны Пропонтиды, названной так в честь Софии, супруги Юстина II, иначе называвшейся гаванью Юлиана) лодка с двумя благочестивыми братьями. Выехав немного из гавани, они заметили, что подле их корабля что-то брошено в воду. Они тотчас вытащили, положили предмет в судно, думая, что везут мирское сокровище. |
| и можно было видеть, как влажная и жидкая стихия превратилась в нечто совсем противоположное, и стала по ту и другую сторону гроба, как некая твердая и неподвижная стена, так что гробницы не коснулась даже малейшая сырость» (§ 42). – О наводнении, постигшем Амастриду, упоминается только в этом памятнике; оно могло произойти, по мнению акад. Васильевского, даже не от дождя, а просто от морского прилива и затопить город, расположенный на длинной косе, вдающейся в море, особенно если плотины не было. Но еще вернее, как кажется, думать, что здесь имеется обычный легендарный рассказ о пропавших или затонувших городах, о чем специально писали проф. Η. Ф. Сумцов (1895 г.) и В. Н. Перетц (1904 г.). Но говоря о затопления Драча (Епидавра, Dyrchachium’a, Durazzo), упомянутом Серапионом Владимирским , исследователи не знали, что в основе его лежит предание, записанное Созоменом и Иеронимом Стридонским в житии Иллариона Великого. «То, что следует далее, еще более удивительно. Было нашествие варваров, Руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, 394 не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный и на деле и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды и посетив прочее побережье, достигли наконец и до отечества святого, 395 посекая нещадно всякий пол и всякий возраст, не жалея старцев, не оставляя без внимания младенцев, но противу всех одинаково вооружая смертоубийственную руку и спеша везде пронести гибель, сколько на это у них было силы. Храмы ниспровергаются, святыня оскверняется: на месте их (нечестивые) алтари, беззаконные возлияния и жертвы, то древнее таврическое избиение иностранцев, у них сохраняющее свою силу. 396 Убийство девиц, мужей и жен; и не было никого помогающего, никого, готового противостать. Лугам, источникам и деревьям воздается поклонение. |
| Вскоре после того вышло царское повеление к войску (πρς τ κεσε στρατπεδον) выступать в поход против Измаильтян, опустошавших тогда владения Ромеев. Тысячник, сотник и пятидесятник, рассчитывая на образование полка (τ δνμιον), требовали всем безотлагательно явиться с парою лошадей и повозками. Один из бедных солдат, по имени Василий, потеряв последнюю свою лошадь и не имея возможности купить другой, из страха перед начальником приходит к Филарету и жалуется на свое несчастие: завтра я должен идти в поход, боюсь без лошади попасть в руки тысячника (χιλαρχος) и быть до смерти избитым, или мне придется бродяжничать из города в город, из деревни в деревню. Святой отдал ему свою лошадь, заметив, что дает её не для полка и не для тысячника, а для Бога. Феозва перенесла утрату лошади спокойно: она надеялась на клад, о котором ей говорил муж (§7). У Филарета осталась новотельная корова с теленком, осел и улей пчел. Один бедняк, пришедший издалека, попросил у святого теленка для приплода, и Филарет отдал его. Когда корова без теленка стала реветь, догадавшаяся Феозва осыпала мужа бранью: кто тебя поймет? кто не посмеется твоему младенствующему уму? ты жены не бережешь, детей заморил, друзей забыл и разлучил корову. Филарет, поцеловав жену, сказал: ты правильно сказала, что я немилосердый, разлучив корову от теленка. С этими словами он побежал вдогонку за поселянином и вернул его обратно. Корова радостно принялась лизать свое детище, а тот с жадностью начал сосать её. Феозва было успокоилась; но что же делает Филарет? вместе с теленком он отдает поселянину и самую корову (§ 8). С наступлением в то время голода Филарет оказался не в состоянии прокормить семейства; не было ни денег, ни пшеницы. Взяв мула, он отправился в другую страну к своему другу, занял у него шесть мер пшеницы и привез на муле домой, чем всех обрадовал. В это время пришел к нему один бедняк, прося решета пшеницы. Филарет обратившись к жене, сказал: я хотел бы дать брату одну меру. Та ответила: дай сперва мне и детям твоим по мере и прислуге тоже, ну а избыток давай, кому хочешь. Святой рассмеялся. «А мне разве не дашь меру?» – «Ты – ангел, а не человек, брашна не требуешь, а если бы ты хотел брашна, то не раздавал бы другим пшеницы, привезенной издалека». Видя настойчивость Филарета, Феозва в гневе произнесла: дай ему две меры. Святой так и сделал. Жена в неистовстве сказала: если бы я была мудра так же, как ты, я бы дала ему и третью меру (εχα κα τ σακον). Филарет насыпал бедняку и третью меру. Истощив, оставшиеся три меры, Феозва обратилась к соседям, заняла у них небольшой хлеб и, сварив дикую лебеду, накормила детей; к скудному столу святой приглашен не был (§ 9). |
| Несмотря на то, что житие Афанасии Егинской 620 составлено было современным писателем, оно, изданное пока в одном латинском переводе, бедно историческими данными и столь неопределенно в приурочении времени, что мы в сущности не знаем, когда она с точностью жила. Судя по некоторым немногим историческим именам можно лишь догадываться, что Афанасия жила в IX в., и только. О времени её кончины ничего положительного сказать нельзя. По Сурию она скончалась ок. 850 г., по Кастелляну и арх. Сергию – ок. 860 года; но та и другая дата – одно предположение. Родители Афанасии, Никита и Ирина, имели свой дом на о. Егине (Αγινα), – в Сароническом заливе, южнее о. Саламина. – Дочь их Афанасия семи лет от рода изучила Псалтирь и занималась Св. Писанием. Когда она однажды ткала ткань (sola telam texeret), она увидела блестящую звезду, прошедшую ей в грудь и вышедшую из глаз. С того времени она возненавидела мир и желала иноческой жизни. Но родители, не желавшие этого, насильно выдали её замуж. С мужем она жила только 16 дней. Cum enim Maurisii (Μαυρουσων) barbari homines in illas regiones irrupissent, муж Афанасии пошел в бой с пиратами и был убит мечем (§ 1). – Без сомнения здесь разумеются Африканские арабы, свободно разгуливавшие на кораблях по Средиземному морю в VIII и IX столетиях. Указанное нападение на Егину предположительно можно отнести к концу VIII века. Спустя много времени Афанасия все помышляла об иноческой жизни. В это время неожиданно пришел царский указ, чтобы незамужние женщины или вдовы выходили замуж за местных, варварских жителей. 621 – Неизвестно, какой император и когда издал подобного рода указ; но что нечто подобное могло быть, видно из последующего времени, когда имп. Феофил повелел напр. грекам в Персии вступать в брак с туземцами (см. во 2-й части). – Афанасия, на основании этого указа, была выдана родителями снова замуж за одного варвара; впрочем она и теперь жила по-монашески, проводя время в делах благотворения. Во время голода она помогала не только христианам, но и безбожным, напр. Athinganis, изнуренным голодом (§ 2). – В византийское время под θγγανοι разумелась особая ветвь манихеизма, которая вместе с павликианством вышла из Фригии и имела многих последователей; к ней принадлежал сначала и имп. Михаил II Амориец (820–829). 622 В нынешнем греческом языке θγγανοι – цыгане. |
| Если угодно, в мученичествах VIII и IX веков не было недостатка: в 789 г. пострадал савваит Христофор, в 796 г. погибло 20 мучеников саввинских, в 811 г. пострадали мученики Болгарские и т. д.; но только о втором мученичестве мы имеем агиографический текст, об остальных имеются лишь одни минейные памяти. Спрашивается, чем особенно прославились мученики Аморийские, так дружно привлекшие современную духовную письменность? По ознакомлении со всеми ими мы выносим очень неопределенное впечатление: ничем особенно они не прославились, – таков ответ на этот не исторический вопрос. Другое дело, если мы спросим себя: какие условия благоприятствовали появлению такого множества сказаний? С VIII-ro до половины IX века в Византии царило иконоборство, когда подавлялась всякая духовная мысль, преследовались всякие литературные труды монастырской братии. Агиографическое дело, находившееся в тисках, не могло развиваться, современники за этот период оставались безучастными зрителями подвигов замечательных лиц, не смея взяться за перо. С 842 г., с окончательным восстановлением православия, повеяло новым духом» – духом свободы в области слова, проповеди и литературы. Агиография расцвела. Великое множество исповедников иконоборческого периода постепенно вышло на свет и обнаружилось в их житиях. Но с 842 г. не было еще мученичеств, этого любимого рода византийской письменности. Событие 845 г. в глубине Азии было первым, в котором современники усмотрели мученичество, и вот они облюбовали эту тему, пересказывая её на разные лады. А Β Г Δ E Z – вот сколько версий только дошло до нашего времени, но несомненно, что в свое время их было несравненно более. Изучение этих сказаний потребовало бы много времени, если бы они не появились в превосходном издании П. В. Никитина, 125 который отнесся к замыслу В. Гр. Васильевского с такою любовью, эрудицией и тщательностью, что оно должно служить русским византинистам образцом и идеалом ученого издания. Акад. Никитин так много сделал для вопроса об Аморийском мученичестве, что работа исследователей облегчилась теперь в высокой степени. |
|
|
