| Молитву недостойную и преткнувшуюся толкает к окончательному совращению враг наш диавол, «Но страшиться тут совсем нечего, ибо враг никакой силы не имеет против нашей воли столкнуть нас на зло» (Еп. Феофан Затв., Письма к разн. лиц.). Однако начальное направление молитвы и самое установление ея качества остается во власти молящагося. 70. Что может разрушать качество чистой молитвы? «Иное дело осквернения молитвы, иное – истребление оной, иное – окрадение, а иное – порок молитвы. Осквернение молитвы бывает, когда человек, предстоя Богу, занимается непристойными и нечистыми помышлениями. Истребление молитвы, когда ум бывает пленяем неполезными попечениями. Окрадение же, когда мысль молящагося неприметно парит; а порок молитвы есть приражение какого бы то ни было помысла, приближающагося к нам во время молитвы» (Леств., ел. 28, п. 22). 71. Какия состояния души несовместимы с умно-сердечной молитвой? 1) Разсеянность, когда мысль отходит от обращения к Богу и погружается будто в сонныя мечтания. 2) Скука, рожденная малодушием, праздностью и празднословием. 3) Лень, которая – «матерь зол, она блага, какия имеешь, расхищает, а каких не имеешь, приобрести не допускает» (Пр. Нил Сор.). 4) Холодность , безжизненность, безразличие к молитве. 5) Нечувствие Бога и слов молитвы, дух безпечности, окаменение сердца, происходит от сердечного неверия и тайной гордости. 72. Когда творение молитвы становится недостойным и греховным? Молитва греховна, если ее одолевают искушения: 1) Помыслы , т.е. самоприходящия невольныя мысли, возникающия на молитве, который происходят или от нашего падшого естества или наносятся падшими духами. 2) Мечтательность , безпорядочныя измышления ума, хотя бы о высоких предметах. 3) Восторги , образующее пылкое и пламенное состояние молящагося, а не тихое и смиренное. 4) Самообольщение , когда оставлено смиренное созерцание своей греховности, но молящийся ищет молитвенное услаждение, которое есть удел только редких избранников, угодивших Богу. 5) Прелесть , воображение умом и восприятие чувствами вещественного явления образов Господа, ангелов и святых, от чего приходит ложное мнение о себе. 6) Тщеславие , убежденность в своем благочестивом успехе после принесенной молитвы. |
| Видя, что старец недоумевает, как отвечать софисту, авва Дорофей , тут находившийся, сказал ему: «Не то же ли самое бывает и в софистическом и врачебном искусствах? Когда кто хорошо обучится искусству и занимается им, то по мере упражнения в нем, врач или софист приобретает некоторый навык, а сказать не может и не умеет объяснить, как он стал опытен в деле; душа приобрела навык, как я уже сказал, постепенно и нечувствительно, через упражнение в искусстве; так и в смирении: от исполнения заповедей бывает некоторая привычка к смирению, и нельзя выразить это словом». Когда авва Зосима услышал это, он обрадовался, тотчас обнял меня и сказал: «Ты постиг дело, оно точно так бывает, как ты сказал». И софист, услышав эти слова, остался доволен и согласен с ними. (Из кн. препод. отца нашего аввы Дорофея «Душепол. поуч. и посл.», стр. 49). 8. Средства к приобретению смирения Для приобретения смирения полезны следующие средства. I. Размышление о величии Божием и нашем ничтожестве. Бог есть все, а мы тварь, ничто. Св. авва Дорофей говорит: «Святые чем более приближаются к Богу (познанием и чистотою жизни, тем яснее усматривают величие совершенств Божиих), тем более видят себя грешными, (при блеске славы Божией яснее усматривают свои недостатки, слабости, греховную нечистоту) и смиряются». (Поуч. 2, стр. 53). II. Размышление о всецелой зависимости нашей от Бога во всем. Мы все получили от Бога – и жизнь, и силы; без содействия благодати Божией мы не можем совершить ничего доброго. Св. Макарий Егип. говорит: «Если царь положит свое сокровище у какого-нибудь нищего, то принявший на сохранение не считает этого сокровища своей собственностью, но везде признается в своей нищете, не смея расточать чужого сокровища; потому что всегда рассуждает сам с собою: это сокровище у меня не только чужое, но еще положено ко мне сильным царем, и он, когда захочет, возьмет его у меня; так и имеющие какие-нибудь дарования Божии должны о себе думать, быть смиренномудрыми, исповедовать нищету свою. Если нищий, приняв от царя вверенное ему сокровище и понадеявшись на это чужое сокровище, начинает превозноситься им, как собственным своим богатством, и сердце его исполнится кичения, то царь берет у него свое сокровище, и имевший его на сохранении остается таким же нищим, каким был прежде; так, если имеющие дарования от Бога превознесутся и станут надмеваться сердца их, то Господь отъемлет у них дары Свои, и они остаются такими же, какими были до принятия благодати от Господа». (Бес. 15. § 25, стр. 163 см. Леств. сл. 23. § 16). 9. Пример смирения, данный Иисусом Христом |
| Новости Пасха. Воскресение Христово. Осталось 5 дней Болезнование сердечное и труд телесный обыкновенно делают дело, как оно есть по истине Надлежит здесь и болезненные труды сего подвига исчислить по порядку и ясно показать, как должно проходить каждое делание, чтобы иной, не безболезненно шествуя по слуху путем сим и не получив плода, не обвинил нас или другого кого, что на деле не так есть, как мы сказали. Ибо болезнование сердечное и труд телесный обыкновенно делают дело, как оно есть по истине. Чрез них обнаруживается действо Духа Святого, которое в крещении дается всякому верующему, но по причине нерадения о заповедях погребается страстями и по неизреченной милости ожидает покаяние нашего, чтоб в конце за бесплодие наше не услышать нам: «возмите от него талант», и следующее: «иже аще не имать» (плода), «и еже мнится имея, возмется от него» (Мф.25:28; Лк.8:18), и не быть посланными в ад на вечное мучение в геенне. Всякое делание телесное и духовное, не имеющее болезнования или труда, никогда не приносит плода проходящему его; что «с нуждою восприемлется царствие небесное», говорит Господь, «и нуждницы восхищают е» (Мф.11:12). Под нуждностью разумей приболезненное во всем чувство телесное. Многие много лет делали или делают безболезненно, и поелику не приболезненно поднимали и подъемлют труды, то оказывались и оказываются чуждыми чистоты и непричастными Духа Святого, по причине не понесения лютости болезненных трудов. Ибо небрежно и разлененно делающие много, кажется, трудятся, но никогда не собирают плодов. по причине болезненности, будучи глубоко бесчувственны. Свидетель сему тот, кто говорит: «хотя бы мы все великие подвиги жительства нашего имели, но если не стяжали приболезненного сердца, все они поддельны и попорчены» (Леств. сл. 7, 64). То же свидетельствует и св. Ефрем, говоря: «трудясь трудися приболезненно, чтоб избежать болезненности суетных трудов. Ибо если, по Пророку, чресла наши не истощатся от труда пощения, если не нас болезни, как рождающую младенца, то не зачнем мы духа спасения на земле сердца» (Ис.21:3). Но только долголетием, пребыванием в бесплодной пустыне и леностным безмолвием хвалимся, мнясь ради сего быти нечто. Во время исхода все познаем несомненно, каков плод жизни нашей. |
| Такожде и послушание совершенное не речет: тако и тако подобает, но слушает токмо и повеленное исполняет, повинуяся во всем, не истязуя, почто тако, почто сице. Единым словом, глаголют ему: сие твори, а сего не твори, – и послушает с любовью, покоряется кротце, без рассуждения. Аще же некогда яко человек в нечесом преткнется, тогда яко уязвленный с великим болением сердца, с совершенным смирением и раскаянием падая на ноги отца своего и открывая чистосердечно, испрашивает прощения и молитв. И о сицевом послушнице крепце утверждают св. отцы, яко не он сам, но отец его имать за него отвечати пред Богом (св. И. Леств. степ. 4 ). 87 . Истинное послушание не тогда является, егда исполняет повеления заподлинно известные, что оные добры 8 и полезны – нет, оно без противоречия по пятидневном неядении делало рукоделие, и еще не приемля пищи тожде паки переделывало безропотно и беспрекословно. Оно многие свои рукоделия сожигало, или некие одежды и вещи и снеди в огнь и воду пометало. Кореньями вверх садити 9 , сухой кол поливати, столб бездушный бити, заходы братские руками очищати 10 , одним словом послушание святое все беспрекословно и без рассуждения исполняло; иногда же безвинное изгнание, ругание, биение, трапезы лишение и всякое уничижение доброхотне терпети, или у врат стоя всем поклонятися 11 , или обличение всех своих злых пред всем братством со смирением терпети, паче же самому за послушание исповедати 12 , или во огнь или пламенную пещь внити, или на воды пойти: аще в смерть, аще в живот, – ни от чего не отрекалось. И Господь явил, яко угодно Ему таковое послушание, сверхъестественными действиями в оном и прославлением. Ибо все таковое зрим в писаниях св. отец. Некоторые же от неразумия почитают за истинное и совершенное послушание то токмо, еже бы всякие труды, работы и рукоделия, или поручения, или должности иснолняти беспрекословно. А если когда услышат о некоем духовном делании, т.е. о самоотвержении, о нестяжании, об истинном и чистосердечном откровении, о молчании, о смирении, о терпении и непрекословии, о посте и воздержании, о пользе бдения, о поклонах и об опасном житии, т.е., чтобы со знаемыми не беседовати, или с родными часто не видатися, и праздну никогда не быти, ниже без вопрошения что творити, без вины наказуему и уничижаему бывшу не оправдыватися отнюдь 13 , но всё со смирением терпети; то говорят: жестоко есть слово се, и от всего такового отмещутся и с дерзостью отрицаются и бегут, ниже послушати терпят. |
| 293. Нечто об авторском самолюбии и о мытарствах По поводу статьи прот. С. Остроумова в «Отдыхе Христианина» Достовернее суть язвы друга, нежели вольная лобзания врага. Притч. 27:6 Что делать нам, писателям, с нашим авторским самолюбием? Как ни берегись, оно нет-нет да и подстережет тебя, и уколет, иногда очень чувствительно. Не чужды этого микроба «папской непогрешимости» и мы, духовные писатели, не исключая и нас грешных, архиереев. Вот почему всегда следует помнить слова одного великого подвижника: «Ангелам свойственно не падать и даже, как некоторые говорят, совсем невозможно пасть; людям же свойственно падать и скоро восставать от падения, сколько бы раз это ни случилось; а только бесам свойственно, падши, никогда не восставать» (Леств. Сл. 4:31). Нет нужды доказывать, что если бы все ученые считали себя непогрешимыми, то наука застыла бы на месте; если бы каждый ошибающийся писатель стоял крепко на своем мнении, несмотря на все возражения, то среди читателей образовалось бы столько сект, сколько таких писателей. Слава Богу, что мы не потеряли возможности сознавать свои ошибки и познавать истину при помощи обличений, хотя бы иногда очень неприятных для нашего авторского самолюбия. Не потому ли сказано древним мудрецом: обличай премудра, и возлюбит тя ( Притч. 9:8 ). Эти мысли невольно приходят в голову, когда приходится писать или говорить о тех или других недостатках современных писателей, особенно богословов: ведь ошибка в вопросах богословских куда опаснее, чем в каких-либо иных. Тут авторское самолюбие может повести даже к ереси. Но ведь нельзя же, щадя это самолюбие и избегая неприятности, и молчать, когда совесть говорит, что надо «обличить». И Апостол ставит одною из обязанностей пастырского долга – «обличать», разумеется, спокойно и с рассуждением ( 2Тим. 4:2 ). Известно, что малейшее уклонение одной из параллельных линий образует угол. Так и в учении веры: малейшее уклонение от учения Церкви, от ее духа, от ее преданий, общепринятых богословских «мнений» может повести к уклонению от самой Церкви. |
| Чтобы закончить этот раздел, необходимо вкратце упомянуть о том, каковы бывают ужасные последствия страстей. В некоторых местах мы уже указывали, что страсти умерщвляют наш ум. Теперь нам хотелось бы сказать об этом подробнее. Восстание страстей «в устарелом теле и душе освященной» есть осквернение души (Св. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.545). «Как птица, привязанная за ногу, начавши подниматься вверх, стягивается опять на землю... так ум, не достигший еще бесстрастия... влекомый страстьми, стягивается опять на землю» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.175). Страсти заставляют человека прилепляться к земному. «Предосудительные страсти суть узы, держащие ум в чувственности» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.305). Часто случается, что страсти оскверняют душу по прошествии некоторого времени, подобно некоторым вредным для тела яствам, которые «по некотором времени или день спустя производят в нас болезнь» (Леств.15:56). Отсюда опять-таки явствует, что от страстей душа заболевает. Страстная душа есть мастерская лукавых помышлений, и «из сокровищницы своей износит она худое» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.305). Ум, умерщвленный страстьми, не может ни понять совета, ни даже подчиниться духовному наставлению (там же, с.312). «Каждая страсть несет в себе семя смерти». Страсти – это ад. Страстная душа «всегда мучится, несчастная, своим злым навыком, имея всегда горькое воспоминание и томительное впечатление от страстей, которые беспрестанно жгут и опаляют ее». Это мучение является началом, неким малым подобием иного мучения в тех страшных местах, где будут находиться «мучимые в оных тела, которые служат душам только для усиления страданий, а сами не истлевают», и где будет страшный огонь и тьма (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.305). «Мзду за подвиги в добродетели составляют бесстрастие и ведение. Ибо они виновниками бывают для нас Царствия Небесного», в то время как страсти и неведение становятся виновниками муки вечной (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.184). |
| 16. В Неделю о мытаре и фарисее. О гордости Корень и причина всех человеческих страданий и падений есть гордость. Все грехи мерзки пред Богом, говорят св. отцы, но мерзостнее всех – гордость; она выражается тщеславием, самомнением, самонадеянностью и есть доказательство скудости ума. Гордость есть отвержение Бога, бесовское изобретение, матерь осуждения, источник гнева, дверь лицемерия, хранилище грехов, повод к немилосердию, неведение страдания, бесчеловечный судия, корень Хулы. (Иоан. Леств). Поэтому, гордым Бог противится; гордого и добрые люди не терпят. Преподобному Арсению Великому было однажды такое видение: ему представились два человека, которые, сколько не силились пронести бревно в отворенные двери церкви, никак не могли достигнуть своей цели, потому что они несли бревно поперек дверей, не давая друг другу зайти вперед. Ангел объяснил преподобному, что эти люди оба добродетельные, но гордые, не желающие смириться друг пред другом и поэтому остающиеся вне Царства Небесного. Такой страшный порок, как гордость, особенно трудно сознается людьми. Дух фарисейства или дух гордости не допускает поселения в человеческом сердце благодати Божией, а между тем, сколько людей прикрывают свое фарисейство ложным смирением и наружным благочестием. Они уверены, что действительно смирены, братолюбивы, добродетельны и даже благодатны, а между тем в их сердцах кроется тщеславие и пагубное сознание: будто они нечто важное. Возлюбленные, всмотритесь в жизнь и вы увидите, что большинство людей весьма высокого мнения о себе, о своем значении вообще и о влиянии на окружающих. Обыкновенно благодать Божия приводить гордых и самонадеянных, для познания самих себя, к падению в то самое прегрешение, которое казалось им прежде невозможным. Так, отцы семейства теряют состояние, по неумению управлять ими, растрачивают последние средства, а семьи продолжают существовать Божиею помощию и даже кормят несчастных отцов; матери раскаиваются в своих прежних воззрениях на воспитание детей и в своих житейских заботах, видя, что дети их выросли слабыми духом и телом, малодушными и маловерными; начальники делаются виновными в ошибках подчиненных или в беспорядках и убеждаются в своей прежней самонадеянности; высокомнившие о себе государственные и общественные деятели получают, по аттестации их подчиненных, славу неспособных и мало практичных дельцов и т. д. Не трудно нам убедиться, что несчастия, бедствия, скорби и телесные болезни, посылаются нам – людям заблудшим, самонадеянным, гордым, для Того, чтобы мы пришли в самопознание и смирились. Стоит только один день наблюсти за своими Помыслами, словами, делами и поступками, чтобы обличить себя в неправде, в лицемерии, в увлечении и в гордости. Как говорит св. Апостол: «если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Но мы судимся Господом (терпим скорби, болезни, испытания), чтобы не быть осужденными с миром» ( 1Кор. 11:31–32 ), т.е. чтобы не подвергнуться вечному наказанию с теми, которые не очищены покаянием и плачем. |
| Тщета и добрые славы: обесславлены бо от обличения духовника бывше подпадают осуждениям человеческим; мнози бо емше веру словесам духовника обличающа, начнут обличенных яко грешников вменяти, и осуждати их и посмеватися им, и испраздняти их славу. Апостол же глаголет: «добре бо мне паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит» ( 1Кор.9:15 ). Итак, духовник злой не точию сам пагубе предается, но и детей своих, – их же обличает, и тех пред ними же обличает, влечет в пагубу. О, коль велие горе! Тайна святого покаяния есть (яко же речеся) тайна Божия, запечатленная, якоже убо кто тайну царя земнаго, в свитце написанную и печатию царскою запечатленную, дерзнет самовластно отрешити и прочесть в ведение инем подаст: таковый подлежит лютым мукам и смертной казни; сице иерей тайну исповеди, печатию Царя Небесного запечатленную, разрешаяй и грехи исповедавшихся ему во уведание иным подаваяй, подпадает мукам и казнем, не точию вечным во аде, но и зде временным, понеже и зде градский закон повелевает, да таковому иерею язык созади ископан будет. О духовниче неискусный, злый обличитель детей своих духовных, разрушителю тайны Божия, соблазнителю мира и виновниче многих душ человеческих пагубы! Почто исповеданные грехи и уже прощенные паки на среду приводиши? Почто Богом покровенная и потаенная являеши? Почто блато омовенное наносиши паки на омовенных? Почто скверниши очищенных? Почто мимошедшая и уже забвению преданная паки воспоминая, возвращаеши? Бог положи в забвение грехи человеческие исповеданные; глаголет бо во Иезекиилевом пророчестве: аще грешник покается, да не воспомянутся ктому греси его ( Иез.33:10–19 ). Ты же, окаянный иерею, детей твоих духовных грехи памятствуеши и воспоминаеши, их же не подобает воспоминати, творишися противен Богу. Той бо единою прощенная не имать воспоминати в безконечные веки; ты же дерзаеши та воспоминати; коим казнем достоин еси? Сия вам предлагая, о иереи, молю вы увещевая и увещеваю моля, да престанете такового безумного злонравия и пагубные дерзости; воспомяну же вам глагол Иоанна Лествичника в слове к пастырю сицевый: „Бог исповедания слышав, никако же обличитель является, яко да исповедающияся не возразит обличением и да не сотворит болети их неизцельне» (Леств. |
| Надобно избирать время, на некоторые часы и уединяться, и рассчитывать свои немощи и грехи, а не исправления. В сообращении с ближними видим свои страсти, и должны стараться отсекать оные и искоренять; а познавая свои немощи, смиряться. Еще прибавлю тебе, мать M., к этим моим строкам: остерегайся увлекаться слезным источником своим, будто плачешь о грехах. Св. Лествичник говорит: не веровать тем слезам, которые текут до очищения страстей, а особенно когда побеждаешься гневом. Прочти Леств. 7-ю степень о слезах, сколько они полезны, и, напротив, опасны. Смирение может различить тщету и пользу оных. Господь да вразумит тебя и укрепит тебя; на брани духовной отнюдь не дерзать, ниже отчаиваться, аще что-либо будет благое или злое (слово Петра Дамаскина ). Старайся стяжавать смирение, которое и кроме дел благих может спасти. И. М. 562 Желаю тебе облегчения от простых средств; от Бога вся возможно, но и болезнь посылается на пользу, и когда посмотрим умными очами в вечность, то и послушаем Апостола, что недостойны страсти (скорби в болезни) нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас ( Рим.8:18 ). Это может утешить наше малодушие и к терпению подвигать, и М., бедная, страдает, да и вам руки связывает; но вы помните, что она была здорова, служила вам, а теперь Господь требует от вас попещися о ней. Боляй и служай едину мзду приемлет, глаголют св. отцы. Ты вопрошаешь, почтеннейшая мать M., можно ли исполнять правило в саду на воздухе? в кельи часто мешают, и для питания воздухом, по твоему здоровью. Почему же не исполнять там? Ведь на всяком месте владычество Господа присутствует: «вечер, и заутра, и полудни. На всяком месте благословлю Тя, Господи», взывает св. Пророк. Мир тебе и благословение Божие! Остаюсь многогр. И. М. 17 мая 1858 года. 563 Никак не извещается мне, почтеннейшая мать M., сказать тебе согласие, а паче благословение на поездку на Кавказ лечиться. Если будет воля Божия, Он силен и здесь даровать тебе облегчение, да ведь телесные болезни попускаются для исцелений душевных; не имей ты болезней телесных, сильно бы страдала душевными болезнями. |
| В эпоху Средневековья эта антропологическая традиция получает развитие, «Лествица» преподобного Иоанна детально описывает аскетический путь к обожению. Начинается он ступенями покаяния (Леств. 1–7), продолжается – ступенями борьбы со страстями (Леств. 8–26), затем следует ступень священного безмолвия (συχα, Леств. 27), ступень священной молитвы (с опытом умно-сердечной и непрестанной молитвы, см. Леств. 28), ступень бесстрастия (Леств. 29), ступень Божественной любви (Леств. 30). Оговоримся, что ступень бесстрастия отмечена чертами, характерными для опыта обожения. «Лествица» возводит человека от земли (место обитания человека) к небу («место Божие»), 29-ю ступень «Лествица» называет «земным небом, или богоподражательным бесстрастием (το πιγεου ορανο τς θεομιμτου παθεας)» 6 . При этом бесстрастие является атрибутом Божества, богоподражательным бесстрастие названо, потому что через бесстрастие человек становится богоподобным, обоженным. Бесстрастие считается опытом совершенства (τελειτητος), как начало христианского совершенства. Более высокий опыт совершенства кратко описан в Леств. 30 7 и подробнее обозначен у аввы Исаака Сирина – это опыт чистой молитвы и созерцания Божественного Света 8 . В эпоху позднего Средневековья святитель Григорий Палама дал богословское обоснование опыту исихастов. Обозначим данную антропологическую стратегию по названию православной аскетической традиции. Итак, диалог на темы основного богословия может идти от лица человека исихастского. В Средние века исихастская стратегия доминировала; она сохранилась и в наши дни. До сих пор есть подвижники, которые идут исихастским путем и исследователи, ориентирующиеся на «паламитское богословие»; тем не менее, в Новое время доминировал новый идеал – человек разумный. И. Кант предпочитал «религию в пределах только разума», что характерно для эпохи в целом 9 . Гегель в работе «Жизнь Иисуса» абсолютизирует разум: «Чистый, не знающий пределов разум есть само божество. В соответствии с разумом упорядочен план мироздания, разум раскрывает перед человеком его назначение… он… никогда полностью не угасал» 10 . |
|
|
