| Относительно исторического происхождения 50-й главы кормчей книги в печати высказано было, как мы упомянули, несколько замечаний, предположений и указаний. В первый раз печатно выражено было мнение о происхождении этой главы бароном Розенкампфом в его известном сочинении „Обозрение кормчей книги» (С.-Пб. 1839, 2 изд. стр. 183). Он пишет здесь: „вступление к сим (50-й и 51-й) главам печатной кормчей, содержащее в себе наставление священникам, под заглавием, „О тайне супружества», объясняющее степени родства, находится в рязанском списке (кормчей книги), также в списках (кормчей) Кирилловской фамилии. Кажется, что сие наставление, в XVI или XVII веке, сочинено в Литве или в других южных краях (России), как сие явствует из языка и названий сродников, в реестре помещенном». Но в этих словах Розенкампфа допущено несколько ошибок. То, что он называет „вступлением» к 50-й и 51-й главам, составляет часть одной 50-й главы; 50-я глава представляет совершенно отдельную от 51-ой главы статью печатной кормчей; „Наставления», помещенного в 50-й главе, вовсе не встречается ни в одном списке рукописных славянских кормчих книг; „Наставление» и таблицы степеней родства – две отдельные части 50-й главы, взятые ее составителем, как мы покажем ниже, из сочинений совершенно различных между собою. Предположение Розенкампфа о месте и времени происхождения наставления – слишком общее, неопределено, не подкреплено никакими доводами и, как увидим, неверно. – „Впрочем, всё, что изложено в 50-й и 51-й главах печатной кормчей, присоединяет Розенкампф к приведенным своим предположениям, равно и в сем новейшем вступлении, совершенно сходно с почерпнутыми правилами из правил св. Отцов и настоящих источников канонического права православной восточной церкви». И это мнение Розенкампфа не совсем верно: при сличении содержания 50-й главы с древнейшими правилами и узаконениями православного церковного законодательства оказывается, что „совершенного сходства» между ними недостает в очень многих положениях. – Заметно, что Розенкампф высказал свои предположения о происхождении 50-й главы и об ее отношении к древним греческим и русским памятникам законодательства о браке без достаточного предварительного изучения и исследования ее содержания и ее связи с источниками законодательства о брачном праве. |
| [Рец. На:] Павлов А. Пятидесятая глава Кормчей книги, как исторический и практический источник русского брачного права Источник В истекшем году русская литература канонического права обогатилась таким почтенным произведением, какое с честью заняло бы место и в литературе первоклассных канонистов Запада. Имеем в виду, говоря это, названную книгу давно уже пользующегося заслуженной известностью А. С. Павлова . Обширное исследование его соединяет в себе: и свежесть новизны – обследованием и изданием материалов сырых, как говорится, источников первой руки,, и тонкую критическую работу – в точном установлении некоторых исторических моментов в развитии канонического права Восточной церкви, – и извлечение, так сказать, чистой струи канонической догмы о браке из источников в довольно-таки замутившихся, как от долговременного застоя, так и от небрежного прикосновения к ним потребителей, хотя и редких, – и яркое и верное освещение и решение трудных вопросов брачного права, и наконец – даже совершенство юридического русского стиля. Предметом исследования служит во многих отношениях знаменитая 50-я глава печатной Кормчей книги, или точнее, ее значение историческое и практическое в нашем семейственном праве. Крайняя же цель и самое, так сказать, существо почтенной работы автора изображается с совершенной точностью им самим в следующих словах: «изыскания ученого канониста должны вести к разрешению следующих вопросов: откуда происходят те источники, историческое происхождение которых неизвестно? Каково было и остается их практическое значение? Как относятся они к содержанию основного канона церкви, и насколько принадлежащие им особенные, своеобразные определения соответствуют потребностям современной церковной жизни или природы того канонического института, которого касаются?» (стр. 4). Разрешением сих вопросов относительно 50-й главы Кормчей книги и наполнено содержание названной книги известного русского канониста. 50-я глава Кормчей книги принадлежит даже более чем что-либо другое в этом роде к числу таких источников нашего брачного права, историческое происхождение которых до последнего времени было неизвестно. |
| II. Историко-юридическое значение 50-й главы в русском брачном праве Статья „О тайне супружества», со внесением ее в состав печатной Кормчей книги, получила весьма важное значение как А) в истории источников и законодательства русского брачного права, так Б) и в развитии материального его содержания. А) В истории источников и законодательства о русском брачном праве значение 50-й главы обнаружилось 1) в отношении к памятникам письменности, которые в древней России, до издания печатной Кормчей книги, служили источниками брачного права, 2) в том, что она сама стала считаться одним из важных и главных источников права, и 3) в том, что она имела влияние на развитие русского законодательства и судебной практики по делам брачным в течении XVIII и XIX вв. 1) Со времени введения христианства в России, преобладающим источником русского брачного права стали служить многочисленные памятники греческой канонической и юридической литературы, перешедшие к нам чрез посредство церкви. Одни из них помещались в сборниках, известных под названиями кормчих и номоканонов, и в богослужебных книгах; другие являлись в отдельных переводных сочинениях греческих канонистов и юристов и в сборниках разнообразного содержания; иные же издавались русскими иерархами, по примерам греческих архиереев, в качестве церковно-правительственных распоряжений в форме церковных актов (венечная памяти, грамоты). Под влиянием памятников законодательства греческой церкви составлялись и в России такие памятники, которые получили значение русского законодательства о браке и потому служили источником древнерусского брачного права. Во всех рукописных кормчих книгах, употреблявшихся в древней России, со времени основания в ней церкви до половины XVII века, помещалось много статей о браке различного канонического достоинства. Но статьи эти появились в России не вдруг, не все за один раз; а число их постепенно, с течением времени, увеличивалось и нарастало. Первоначальное появление некоторых из них совпадает со временем основания русской церкви; иные явились в XI и XII вв.; особенно же много новых статей о браке прибыло в Россию с Сербскою Кормчею книгою в 1262 году; затем, и в последующие XV–XVII вв. вносились в русские списки Кормчих книг, прежде неизвестные им, греческие статьи. – Постепенное нарастание статей о браке в составе Кормчих книг заключилось первым изданием печатной Кормчей книги в 1649 – 1653 гг. Издатели ее внесли в нее большую часть статей, прежде помещавшихся в рукописных кормчих; но некоторые статьи, входившие прежде в состав Кормчих, они оставили без напечатания; за то, как бы взамен их, они поместили в печатном издании такие статьи о браке, которые не были известны Кормчим предшествующих времен. – Для определения значения в истории источников русского брачного права статьи „О тайне супружества», мы проследим постепенное нарастание статей о браке в Кормчих книгах и, при этом, укажем, по возможности, происхождение и содержание каждой из них. |
| Г. Практические источники церковного права в России § 98. Практическое действие византийского церковного права в России 1024 Все разнообразные источники церковного права, и сборники их, появлявшиеся на всем протяжении рассмотренной выше их истории, настолько должны были получать на Руси известность и авторитет, насколько они включены были сначала в рукописные церковные сборники, потом в печатную кормчую. Не только внесение той или другой статьи древнерусскими книжниками в рукописный сборник не означало само по себе признания за этой статьей практической юридической силы, но и включение разнообразного материала в официальное, авторизованное царской властью, печатное издание кормчей не могло придать всему этому материалу значения практического источника права, так как, во-первых, вследствие соединения в одном официальном сборнике источников разновременных, в этом сборнике должно было оказаться не мало положений, взаимно себя исключающих, и, во-вторых, в кормчую вошло много материала, не имеющего юридического характера. Таким образом, хотя при издании печатной кормчей имелось в виду составить практически-действующий номоканон для русской церкви, с оставлением в стороне национального церковного права, на самом деле центр тяжести должен был лежать в этом последнем, между тем как кормчая могла служить лишь субсидиарным источником для управления церковной практикой. С постепенным же развитием национального законодательства как государственного, так и церковного, менее и менее должна была чувствоваться потребность обращения к этому субсидиарному источнику. Сказанное относится ко всем вообще статьям, включенным в кормчую, без различия канонических от государственных, так как для наших предков и те, и другие одинаково составляли предмет идеального почтения 1025 . После того как в 1839 году издана была св. синодом «книга правил», значение кормчей книги в полном ее составе для русской церковной практики не изменилось вследствие этого издания: ни каноны не сделались в большей мере практическим источником церковного права, чем каким они были до издания книги правил, ни церковные законы византийских императоров вместе с государственными кодексами и с остальными статьями, входящими в состав второй части кормчей книги, не утратили того значения, которое им ранее принадлежало – значение субсидиарного источника, насколько практика может в нем нуждаться для восполнения пробелов в национальном церковном законодательстве. |
| Несколько слов по поводу рецензий на исследование профессора А.С. Павлова о 50-й главе Кормчей книги Источник Исследование проф. Павлова о 50-й гл. Кормчей было настолько выдающимся явлением в области нашей православной канонической литературы, что естественно не могло пройти незамеченным нашей ученой критикой и библиографией. Не в пример другим произведениям подобного рода, оно вызвало довольно много библиографических сообщений и критических заметок. Его появление было приветствовано значительным большинством наличных канонистов по профессии, а именно: Заозерским (Приб. к Твор. св. отц. 1888. ч. 41, стр. 253–282), Суворовым (Юрид. Вестн. 1888. т. 1, стр. 329), Бердниковым (Отчет о двадцать шестом присужд. Наград графа Уварова стр. 2. Дополн. к Курсу цер. права. Казань. 1889, стр. 314), Барсовым (Приб. к Церк. Ведом. 1888. 2, стр. 42–44). Встречается также не мало анонимных библиографических сообщений и заметок в органах печати духовной и светской тоже сочувственного характера, напр.: в Церк. Вестн. 1888. 36, стр. 654–5, в Русской Мысли 1888. кн. 7, стр. 353–4, в Братском Слове 1888. 4, стр. 256–8, в Рук. д. С.П. 1887. т. 3, стр. 526–530. Все указанные библиографические заметки, рассматривая исследования проф. Павлова с разных сторон, сходятся в общем выводе, весьма лестном для автора; все они отдают должную дань удивления и уважения ученым приемам сочинения, о котором речь, и добытым в нем научным результатам. Совсем другим мнением о книге проф. Павлова проникнута рецензия на нее, составленная проф. Лашкаревым по поводу представления ее на соискание премии митр. Макария и напечатанная в Христ. Чтен. 1890. Сент.-кт., стр. 468–488. Правда, и г. Лашкарев признает заслуживающую полного уважения первую часть труда проф. Павлова, посвященную указанию источников 50-й гл. Кормчей, и называет ее «бесспорно ценным вкладом в историю русского церковного права – историю внешнюю». Но зато он не находит возможным согласиться «с принципиальными воззрениями проф. Павлова на задачи науки православного церковного права и на методы научных по его предмету исследований», выразившимися во второй части его труда (гл. |
| Н.К. Смирнов Духовное родство в отношении к брачному союзу Лица, между которыми брак воспрещается на основании духовного родства Все, доселе сказанное, относится к так называемому плотскому родству, основывающемуся па естественном происхождении (рождении) одного лица от другого. Но христианин кроме плотского имеет еще духовное рождение (в купели крещения). Родство, основывающееся на этом духовном рождении, также может служить препятствием к браку, хотя в несравненно меньших размерах, чем плотское рождение. Духовное родство ограничивается восприемниками, воспринятыми (от купели) и родителями воспринятых. Поэтому браки положительно воспрещаются только: 1 . между восприемниками и родителями воспринятых; 2 . между восприемниками и воспринятыми. Наша «Кормчая» доводит запрещение браков в духовном родстве до 8-й степени – дальше, чем по родству плотскому – на том основании, что духовное рождение выше плотского. Но еще в 1767 году св. Синод поставлял на вид преосв. епархиальным архиереям, что напрасно некоторые из них, «последуя одним только положенным в Кормчей книге о присвоениях расписаниям, чинят разводы и таким бракам, которые имеют между собою по сватовству только и по кумовству неблизкое присвоение, о чем в слове Божии и в правилах св. апостол и отец точного узаконения не положено». Указом же от 19 января 1810 г. предписано преосв. архиереям, чтобы в рассматривании духовного родства руководились они «53 правилом 6-го вселенского собора, напечатанным во II части Кормчей книги в грани о средствах святого крещения главы 50, где по прочем изображено: уведехом убо, яко в некиих местах неции, иже восприята сыны от святаго и спасительного крещения, сочетачаются в брак с матерями их, уже овдовевшими, повелеваем: да не к тому сицево что бывает. Аще же котории по сем правиле обличены будут сие творити, во первых убо сицевии да разлучатся от сицеваго супружества, по сем подлежат епитимии блудников. поскольку же из сего правила видно, что оное заключает в себе запрещение на вступление в брак воспринимавших детей от святого крещения с матерьми их, а относительно детей воспринимавшего с восприемлемым ничего в оном не сказано: Кормчей книги во II части усматривается, что, после того правила рассуждаемо было о сем обстоятельстве; но св. Синод соображаясь с толковниками последующих времен полагает, что ежели которую приимет от св. крещения, не может оную по сем пояти себе в жену, понеже уже есть ему дщерь, ниже матерь ея; что ж касается до восприемника и восприемницы детей от св· крещения, то разуметь их в таком смысле как показано в требнике под правилом о св. крещении». |
| Время молчати, время и глаголати. В 1887 году мы издали исследование о 50-й главе Кормчей книги, как историческом и практическом источнике русского брачного права. В конце введения к этому труду мы высказали желание, чтобы он, по важности и трудности решаемых в нём вопросов, подвергся такому же обстоятельному критическому разбору, какой представили мы на книгу проф. М. Н. Горчакова, предупредившего нас своим учёным исследованием о том же самом предмете. 1 Мы ждали разбора строгого, но справедливого и основательного, который показывал бы в нашем критике «и знание дела и добросовестное отношение к нему» (стр. 7). Таким способом, т. е. посредством обмена мыслей и знаний с людьми сведущими, мы надеялись проверить свои основные положения и общие выводы хотя бы только по важнейшим вопросам, разрешаемым в нашей книге. Но повода к такой проверке не предоставлялось ни в одном из немалого числа отзывов о нашем труде (говоря вообще, сочувственных), появившихся в разных органах периодической печати, духовной и светской 2 . Чтобы получить желаемый нами, т.е. подробный и серьёзный разбор нашей книги, – и притом не только с церковно-юридической, но и с чисто-богословской (догматической) точки зрения, – мы два года тому назад подали её в духовно-учебный комитет при Св. Синоде на соискание премии покойного митрополита Московского Макария . Премия формально присуждена была по отзыву, составленному профессором церковного права в Киевской духовной академии г. Лашкарёвым 3 . Но мы крепко убеждены том, что учебный комитет, удостоивший нас премии в посредствующей инстанции, руководился в этом деле исключительно своим собственным суждением о нашей книге, а отнюдь не отзывом об ней г. Лашкарёва. Ибо этот отзыв в сущности есть извет, логический смысл которого может быть выражен только в виде следующего уступительного периода: хотя книга проф. Павлова преисполнена разных инославных «католических и протестантских тенденций»; хотя в ней высказываются такие догматические новшества, какие не решались высказывать «даже древнии раскольники», однако она, в виду некоторых заслуг автора в решении вопроса об источниках 50-й главы Кормчей, может быть удостоена премии. |
| 1. Знать и определять виды и степени родства – обязанность пастыря не маловажная. Важность ее видна из того, что от определения вида и степени родства, во многих случаях, зависит определение браков, как запрещенных, так и дозволенных церковью, а такое определение возложено преимущественно на пастыря и в случае погрешности, он подлежит строгой ответственности пред судом духовным. Отчего могут происходить здесь погрешности? Возможны они по несовершенной определенности тех выражений, какими в разных странах России, означаются отношения родственные 1 . Но затруднения отсюда происходящие преодолеть не трудно, когда внимательно расспрашивать о родственном отношении тех или других лиц, и свидетельство о том одних поверять свидетельством других, преимущественно же церковными записями. Важнее затруднения те, которые основанием своим имеют самую многосложность и многоразличие видов и степеней родства, при чем иногда и для опытного глаза нельзя скоро различить один вид родства от другого и степень высшую от низшей. Чтобы помочь малоопытным в делах этого рода, мы хотим представить здесь, сколько можем, яснее и определеннее отношения родственные, и для того сначала излагаем понятия о главных видах родства, известных в нашей церкви православной, объясняя их и названиями, какие у нас известны, и примерами, потом объясним, в тех же главных видах родства, степени его, и научимся изображать их посредством чертежей. О главных видах родства Из Кормчей книги известны у нас три главные вида родства: а) родство однородное, или кровное, которое есть в теснейшем смысле родство, б) родство двуродное, которое есть собственно свойство (affinilas) и в отличии от следующего, которое есть тоже свойство, именуется (в Кормчей) свойством, или сватовством во-первых, в) родство трехродное, иначе свойство, или сватовство во-вторых. Сами названия однородное, двуродное, трехродное указывают на существенное различие этих отношений родственных. Лица однородные разумеются те, которые принадлежат к одному роду, или имеют одного ближайшего родоначальника наприм. внуки одного деда, внук и дед также одного, который первому прадед, а второму отец. Лица двуродные принадлежат не к одному, а двум родам т. е. каждое происходит от своего родоначальника, а между собою связуются союзом брачным, заключенным, не между ними непосредственно (между супругами родство не считается), а либо между одним из супругов и родственным лицом другого, наприм. родство между мною и отчимом моего отца 2 , либо между родными одного и родными другого, наприм. родство между сестрою моею и сестрою жены моей 3 . Отношение двух лиц по родству трехродному предполагает между ними посредство уже двух союзов брачных; и таким образом представляет связь трех родов между собой, наприм. свойство между моею мачихою и братом жены моей 4 . Постараемся все это объяснить подробнее. |
| V. Брачное право Церкви 53. Таинство брака 53.1. Определение брака в римском праве Брак – это общественный и, в частности, правовой институт, заключающийся в продолжительном союзе лиц мужского и женского пола, составляющем основу семьи. В «Дигестах» содержится определение брака, принадлежащее римскому юристу Модестину (III в.): «Брак – это союз мужчины и женщины, общение жизни, соучастие в божеском и человеческом праве». Данное определение вошло в канонические сборники Православной Церкви и таким образом было адаптировано и санкционировано Церковью, приобрело церковный авторитет. Это определение включено в «Номоканон в XIV титулах» Патриарха Константинопольского Фотия , в «Алфавитную Синтагму» Матфея Властаря , в «Прохирон» Василия Македонянина, перевод которого составил 49-ю главу славянской «Кормчей книги». В «Кормчей» определение брака дано в следующей редакции: «Брак есть мужеве и жене сочетание, сбытие во всей жизни, божественныя и человеческимя правды общение». В «Номоканоне в XIV титулах» это определение сопровождается замечанием об основных свойствах брака: физическом (моногамный союз лиц разного пола), этическом («общение жизни» – общение во всех жизненных отношениях) и религиозно-юридическом (соучастие в божеском и человеческом праве). Римское право условием действительности брака полагало взаимное согласие на него: «Не может быть совершён брак иначе, как по согласию всех, то есть тех, кто вступает в брак и в чьей власти они находятся» 434 . По форме это согласие могло быть устным, письменным (в виде договора) или выраженным совершившимся делом – переходом невесты в дом жениха. Браку предшествовал «сговор», или обручение. На нём родные или опекуны жениха и невесты договаривались о материальном обеспечении семьи, уточняли размеры приданого, которое невеста приносила в дом жениха. Обручённая невеста в некоторых отношениях уравнивалась с женой. Жених мог принять на свой счёт нанесёную ей обиду и подать в суд на обидчика. Неверность невесты со времён императора Септимия Севера (193 – 211 гг.) приравнивалась к прелюбодеянию со всеми вытекающими последствиями. 53.2. Брак в Ветхом Завете |
| Несколько сведений из истории нравов греческого высшего духовенства в турецкий период 13 Отзыв греческой Кормчей книги. – Пути, ведущие к архиерейству. – Общие условия, среди которых протекала жизнь архиереев: взаимные их отношения; крайнее средство; кровавый случай; оскорбления действием; происшествие особого рода. – Отношения архиереев к духовенству вообще: из дел палестинских, румелийских, критских, опять румелийских. – Отношения архиереев к пастве: похвальная близость их к пасомым; теневые явления: факты в последнем роде – константинопольские, болгарские, румелийские, иерусалимские. – Домашняя жизнь архиереев. – В погоне за материальными средствами. – Безместные греческие архиереи. – Титулярные греческие архиереи. – Одна аналогия. В законодательной книге Греко-Восточной церкви настоящего времени, в так называемой «Кормчей» книге, встречаем совершенно неожиданно следующего рода сетование: «Читай и поскорби, брат, о пренебрежении таких и стольких правил. Симония ныне так укоренилась и действует, что как будто бы считается добродетелью, а не богомерзкой ересью. Конечно, придет в недоумение тот, – замечается здесь далее, – кто с точки зрения св. канонов обозрит церковные дела настоящего времени; он не найдет в них ни малейшего подобия делам прежних времен. Ныне все клирики противозаконно получают свою степень, противозаконно же живут и так и умирают. А мы остаемся в бесчувствии и еще постыднее беззаконничаем» 14 . Действительно, получаются печальные виды, если рассматривать современное положение высшей иерархии «с точки зрения священных канонов», как делает греческая Кормчая. Но не лучшие виды открываются, конечно, и с точки зрения истории. Достойное осуждения с точки зрения церковных правил является непохвальным и с точки зрения церковного историка. Одним из важнейших неблагоприятных условий, содействовавших появлению нравственной порчи в среде членов высшей иерархии Греко-Восточной церкви, было до последней степени неразборчивое замещение архиерейских кафедр. Московскому митрополиту Филарету в 60-х гг. |
|
|
