| Во-первых, Федотов считал, что Святая Русь — это русская святость в ее историческом развитии со всеми особенностями ее разных периодов, причем, он высоко ставил сам выбор святости в качестве идеала. «На заре своего бытия древняя Русь предпочла путь святости пути культуры», — пишет мыслитель (Федотов 1985: 189). Федотов считает выбор между святостью и культурой сознательным выбором Киевской Руси, но такого выбора, что очевидно, у нее не было. Само же сопоставление пути святости и пути культуры вызывает в памяти более раннее сопоставление святого и гения Вячеславом Ивановым. Во-вторых, Федотов полагал, что Святая Русь в лице своих святых очень мало рассказала о себе, поэтому фактически ее можно только реконструировать по тем памятникам агиографии, которые сохранились и дошли до нас. Эту «реконструкцию» Федотов стремился проделать в книге «Святые Древней Руси». Причины своеобразного «безмолвия» Святой Руси он видит в том, что Древняя Русь унаследовала от Византии сугубо церковную литературу (богослужебные книги, жития, проповеди, аскетические произведения), но вместе с тем, считает мыслитель, она оставила за бортом общекультурную, научную, литературную, философскую традицию Византии, которая уходит своими корнями в древнейшие языческие времена. «Безмолвная " святая Русь " , — пишет Федотов, — в своей оторванности от источников словесной культуры древности, не сумела поведать нам о самом главном, о своем религиозном опыте» (Федотов 1985: 11; курсив Федотова). В-третьих, Федотов подходит к Святой Руси исторически: Святая Русь — это период в историческом бытии Руси. Здесь мыслитель выделяет две даты, которые отмечают начало конца и конец Святой Руси: «1547 год — год венчания на царство Грозного — в духовной жизни России разделяет две эпохи: святую Русь от православного царства» (Федотов 1985: 189). Здесь, как видим, Федотов также противопоставляет идеалы святости и государственного могущества, Святую Русь и Третий Рим. Естественно, что Петр I в этой схеме становится другой вехой: «В последний свой век (XVII — В. Л.) она (Русь — В. Л.) горделиво утверждала себя, как святую, как единственную христианскую землю. Но живая святость ее покинула. Петр разрушил лишь обветшавшую оболочку святой Руси» (Федотов 1985: 189-190). Итак, для Федотова конец Святой Руси совпадает с «трагедией русской святости», как он ее назвал. Наконец, отметим, что Федотов, как и Карташев, будущее России, ее возрождение видел в «приобщении» к Святой Руси, в сочетании петровской культуры и духовности Святой Руси. |
| Останавливаясь на сложных, переломных, подчас трагических моментах русской истории, ученый сохраняет, тем не менее, исторический оптимизм. И, как отмечает в предисловии к книге под названием " Историк-воин " Ю. П. Белов, это происходит потому, что " давая основные понятия философии русской истории – " русская идея " , " русский вопрос " , – он показывает, как в них отражалась непрерывная борьба великого народа за свою независимость, представляет ее конкретное содержание в наши дни " [Белов Ю. П. Историк-воин//Фроянов И. Я. Молитва за Россию. С. 11]. Особо отметим, что многочисленные исследования И. Я. Фроянова выдвинули его в число ведущих в нашей стране и за рубежом специалистов по истории русского средневековья. Со времен защиты в 1966 г. кандидатской диссертации его судьба неразрывно связана с Петербургским университетом, в котором он работает уже более сорока лет. И. Я. Фроянов – доктор исторических наук (с 1976 г.), профессор (с 1979 г.), заведующий кафедрой русской истории (1983-2002 гг.) и декан Исторического факультета ЛГУ-СПбГУ (в 1982-2001 гг.). Он является автором научных монографий: Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории (Л., 1974); Киевская Русь. Очерки социально-политической истории (Л., 1980); Города-государства Древней Руси (Л., 1988; в соавторстве с А. Ю. Дворниченко); Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь (Л., 1988; в соавторстве с Г. Л. Курбатовым и Э. Д. Фроловым); Киевская Русь. Очерки отечественной историографии (Л., 1990); Мятежный Новгород (СПб., 1992); Древняя Русь: Опыт исследования истории социальной и политической борьбы (М.; СПб., 1995); Рабство и данничество у восточных славян (СПб., 1996); Былинная история (Работы разных лет) (СПб., 1997; в соавторстве с Ю. И. Юдиным); Октябрь семнадцатого (Глядя из настоящего) (СПб., 1997); Погружение в бездну (Россия на исходе ХХ века) (СПб., 1999); Киевская Русь: Главные черты социально-экономического строя (СПб., 1999); Начало Христианства на Руси (Ижевск, 2003) и многих других научных трудов. |
| Автор научных монографий: Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории (Л.,1974); Киевская Русь. Очерки социально-политической истории (Л., 1980); Города-государства Древней Руси (Л., 1988; в соавторстве с А. Ю. Дворниченко); Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь (Л., 1988; в соавторстве с Г. Л. Курбатовым и Э. Д. Фроловым); Киевская Русь. Очерки отечественной историографии (Л., 1990); Мятежный Новгород (СПб., 1992); Древняя Русь: Опыт исследования истории социальной и политической борьбы (М.;СПб., 1995); Рабство и данничество у Восточных славян (СПб., 1996); Былинная история (Работы разных лет) (СПб., 1997; в соавторстве с Ю.И.Юдин); Октябрь семнадцатого (Глядя из настоящего) (СПб., 1997); Погружение в бездну. (Россия на исходе ХХ века) (СПб., 1999); Киевская Русь: Главные черты социально-экономического строя (СПб., 1999); Начало Христианства на Руси. Ижевск, 2003. Исследования И.Я. Фроянова выдвинули его в число ведущих в нашей стране и за рубежом специалистов по истории русского средневековья. Ныне научная общественность всё чаще обращается к концепции И.Я. Фроянова и созданной им в университете школы историков Древней Руси. Эта концепция, выдержав в «доперестроечные» годы обвинения в «антимарксизме», «буржуазности», «забвении формационного и классового подходов», остаётся в соответствующей области одним из наиболее плодотворных исследовательских направлений. Концепция школы И.Я. Фроянова органически связана с отечественной историографической традицией. В период, когда исторические исследования оставались более-менее свободными от жестокого подчинения идеологическим и политическим требованиям, образ Древней Руси в исторической науке был, прежде всего, образом страны городов-земель, вечевого народовластия, общинной самодеятельности. И.Я. Фроянов находил мужество признавать правоту дореволюционных историков тогда, когда принято было разделять историографию на «научную» и «ненаучную». В основе видения И. Я. Фрояновым первых веков русской истории лежит тезис об общинном без первобытности характере древнерусского общества XI – начала XIII в. И.Я. Фрояновым детально и всесторонне изучены общественные категории, социальные конфликты, политические учреждения, культура Руси IX–XIII вв. В предложенной И.Я. Фрояновым реконструкции исторической действительности Древней Руси современная культурная общественность получила долгожданные, непротиворечивые и многозначащие ответы на вопросы о «стартовых условиях» отечественного исторического развития и генезисе его основных черт. |
| расшибла его «рациональную ясность», и он «отступил в интегралы» 1264 . 6. Татаро-монгольские корни государственной идеи Московии. Евразийцы считали, что укоренившееся мнение, что Киевская Русь заложила основу русской государственности и что татары прервали ее развитие, неверно. Киевская Русь, полагал Н.С. Трубецкой, была нежизнеспособна. Она двигалась от расцвета к упадку и далее к чужеземному игу. Ей оставалось только дробиться на все более мелкие удельные княжества, постоянно враждующие друг с другом, и погружаться в вытекающий из этого хаос. Киевская Русь была обречена на чужеземное иго, которое могло исходить от: 1) турок, 2) запада, 3) татар. Турки заразились «иранским фанатизмом и экзальтацией», и их иго могло бы стать несравненно более тяжким. Запад вынул бы душу. То, что Русь досталась именно татарам, – великое счастье 1265 . В традициях государственной системы Чингисхана сохранилась широкая веротерпимость. Подданным не навязывалась определенная религия, зато ценилась истинная вера. Чингисхан понимал, что глубокая и стойкая вера есть основа твердого и преданного характера; люди с таким характером – основа государства. Татарское завоевание вызвало религиозный подъем. За осознанием того, что иноземное иго – кара за грехи, следовало покаяние: «...своей ролью наказания Божия татары очистили и освятили Русь» 1266 . Обострилось и национальное чувство. Величие чужой государственности серьезно повлияло на русские умы. Создалась духовная атмосфера, благоприятная «для выковывания нового национального типа». Началась «новая эра в истории нации» 1267 . Татары объединили Русь, включив ее в систему монгольской государственности. У татар Русь переняла устройство административного аппарата, организацию военного дела, финансовую систему, организацию почты и путей сообщения и т.д. А главное, была усвоена сама идея государственности. И все это делалось под видом усвоения византийских государственных идей, хотя совсем недавно в Киевской Руси эти идеи были не в чести. Сознаться в заимствовании у врага тяжело. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Белорусские историки отрицают Древнюю Русь и считают белорусами неандертальцев? 30.12.2019 1038 Время на чтение 6 минут Источник: RUBALTIC.ru Первый том пятитомного труда «История белорусской государственности», который представили в этом году историки Национальной академии наук Республики Беларусь, вызвал ожесточенные споры в научной и экспертной среде. Белорусские историки называют Полоцкое княжество отдельным государством, от которого пошла Беларусь, и отказываются считать Полоцк частью Древнерусского государства. О резонансной монографии НАН Беларуси аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Примакова Российской академии наук (ИМЭМО РАН), кандидат исторических наук, доцент Александр ГРОНСКИЙ. Предлагаем первую часть интервью. — Г-н Гронский, основанием для нашего разговора стал выход монографии «История белорусской государственности» в Академии наук Республики Беларусь. Из этой работы следует, что существование Древней Руси как единого целого авторами отвергается. Вместо этого говорится о Новгородском, Киевском и Полоцком княжествах как об отдельных государствах, из которых выросли сегодняшние Россия, Украина и Беларусь. Насколько такая точка зрения популярна среди белорусских историков? — Насколько я могу судить, точка зрения об отсутствии единой Древней Руси достаточно популярна. Сейчас белорусская историография старается не упоминать Древнюю Русь, они переходят на термин «Киевская Русь». Этот термин актуализировал академик Греков после Великой Отечественной войны. В конце 90-х гг. российские ученые стали от него отказываться в пользу термина «Древняя Русь». В принципе, в белорусской историографии этот термин тоже звучал, но в последнее время он меняется на «Киевскую Русь». Объяснения тут могут быть разные; из них самое последнее, которое я слышу: Древней Руси как единого государства не было, а Киевская Русь — некий культурный конгломерат этих земель. |
| На принципиальный вопрос о происхождении Руси она отвечает не прямо, не объясняет притом самого главного: каким образом дружины иноземного происхождения дали свое имя славянам, составившим Русское государство. II. «Русь» и другие этнографические термины для обозначения русской земли Исходный пункт в вопросе о происхождении Руси есть начальная русская летопись и византийские известия, из которых школы заимствуют средства к нападению и защите. А так как византийские известия старше русской летописи, то они имеют и большее значение в нашем вопросе. Древнейшие упоминания о Руси относятся к первой половине 9 века (Ann. Bert, ар. Pertz. 1.434). Любопытная особенность древнейших известий та, что в них Русь представляется под властью кагана. Если сопоставить с этим, то обстоятельство, что митрополит Илларион в похвальном слове Владимиру называет его каганом нашею земли, то отсюда получается следующий вывод: Русское государство существовало и прежде 862 года под управлением кагана. Эта Русь, которую одни называют черноморской, другие поморской, иные киевской, совершала морские походы и опустошала берега Чёрного моря еще до основания норманнского господства в Новгороде. Далее целый ряд известий о Руси относится к походу Аскольда и Дира на Константинополь. Важность этих известий усматривается из того, что они идут от такого авторитетного лица как патриарх Фотий (Nauk, Lexicon Vindob. 201; Photii epistolae, ed. Valetta 178) и освещают события 865 и 866 г. Но Патриарх Фотий не думал, что через 1000 лет поднимется горячий спор о происхождении Руси и не сделал никакого намека на то, какая Русь нападала на Константинополь: славянская или скандинавская. Известия Фотия заключаются в следующем. В одной беседе он говорит о Руси: «откуда разразился над нами этот гиперборейский и страшный удар громовый! вышло с севера войско, поднялись племена с крайних пределов земли. Слух не предупредил об их походе, неожиданно было появление их и причинённые нам страдания. Между тем сколькими странами и племенами, и реками судоходными и морями, не имеющими гаваней мы отделены от них»? В другой беседе характеризуется Русь более типическими чертами. «Это народ неизвестный, не важный, народ причисленный к рабам, не имевший значения, но получивший известность и прославившийся от похода на нас, ничтожный и бедный, но достигший высоты и обогатившийся, народ где-то вдали от нас живущий, варварский, находящийся в кочевом быту, надменный своим оружием, беззаботный, упорный, не признающий военной дисциплины; этот-то народ быстро во мгновение ока, как морская волна, нахлынул на наши пределы». |
| «Землю не должно продавать навсегда, ибо Моя земля: вы пришельцы и поселенцы у Меня». Левит 25:23 На написание данной статьи меня натолкнул вопрос моего 9-летнего сына. После просмотра новостей об Украине по греческому телевидению он притащил свой учебник по истории (сейчас они проходят период крещения Руси) и задал мне вопрос: папа, а кого мы крестили? Я, хоть и историк по образованию, не сразу сообразил что ответить. «Мы видим мир не таким, каков он есть, но таким, каковы мы есть» Идол — это обожествление человеческих иллюзий и мы умудряемся сотворить идолов даже из своих детей и любимых людей. Тем более, мы творим идола из прошлого, приписывая ему то, чего не было. Украинская историография — это не столько наука, сколько политика. Антинаучность характерна для националистической историографии, так как для нее важно НЕ «то что было» (история), а то «что будет» (политика). Нация — это идеологический проект, частью которого является «политика направленная в прошлое» . Тезис «Украина не Россия» основан на трех исторических идолах: это Киевская Русь, Малороссия и Галичина. Их общая черта в том, что их самобытность формировалась вне границ Московского государства, а значит там заложены истоки украинской идентичности. Изложу позицию греческой исторической школы «кого крестили?», исходя от обратного, то есть почему все это не Украина. Потом скажу о самом интересном — о рождении «украинской идентичности» в рамках социальной политики КОРЕНИЗАЦИИ эпохи СССР и ее результатах от Майдана до Донбасса. Но для начала «кого крестили?» Крещение (этногенез) народа. Какого? Народ — это общая память. Во первых, Русь сама избрала систему цивилизационных координат, по этому корректнее говорить о том «кто крестился» а не «кого крестили» но Русь тогда не была " Киевской " . Почему? Греки единственный народ вне границ стран бывшей «киевской Руси», где история ее крещения преподается в школах как часть нашей (то есть не только Вашей) истории. Но в наших школьных книжках на момент начал преподавания данного периода истории Византии, не используется термин «Киевская» в применении к Руси, потому, как и сами жители этой страны, так и народы-современники (например греки) ее так не называли. История — это взгляд современника событий (то есть для нас, которые не являемся современниками событий, это взгляд из прошлого). Так вот, если Киевской её не назвал ни Рюрик, ни Владимир, ни греческие епископы (они все современники событий), значит, она была просто Русь. Термин «Киевская Русь» впервые появился в научных трудах поздней царской России 19 века и только в эпоху СССР был официально принят в употребление. В новой украинской историографии он понимается как подобие прото-Украины. Но история, это не наше мнение о прошлом а мнение людей прошлого о себе. |
| Эти брачные союзы имели, несомненно, известное культурное воздействие Запада на Киевскую Русь. Через них русские знакомились с жизнью и бытом западных народов, их общественным строем. Возможно, что приезжавшие па Русь чужеземцы завозили сюда и некоторые произведения иностранной литературы. По свидетельству «Слова о полку Игореве», в Киеве проживали как греки, так и западные иностранцы, стоявшие в весьма близких отношениях к русской жизни 55 . В дальнейшем значительную роль в отношениях между Древней Русью и Римом играл в отдельные исторические моменты церковно-религиозный вопрос. Уже в XI в. при папе Григории VII властолюбивый Рим, претендующий на мировое господство, пытался втянуть в сферу своего влияния отдаленную Русь, засылая в Киев своих легатов 56 . Особенно сильным был натиск католического Запада на Русь при папе Иннокентии III (1198–1216), когда под властью латинян оказался в результате Крестовых походов почти весь греческий Восток 57 . Рим столкнулся в Киеве с сильным влиянием Византии, и борьба между ними за преобладание на Востоке продолжалась на протяжении нескольких столетий 58 . Со второй половины XV в. Москва вступает в культурные связи с Западом непосредственно. На Русь прибывают по приглашению правительства не только разные мастера (строители, литейщики, живописцы), но и представители западной книжной образованности. Перед приездом Максима Грека в Москву здесь появился ученый немец Николай Дулев, по прозванию Немчин. Он устроился придворным врачом при Василии III. Довольно продолжительное время он вел пропаганду в пользу религиозной унии Москвы с Римом и занимался переводом на русский язык западных книг, в частности астрологических. Это был, конечно, не единственный пришелец на Русь с Запада. Вместе с образованными людьми и мастерами в Московию поступали и разного рода произведения западной литературы, чаще всего через соседние славянские страны, особенно через Польшу. Таким образом, ко времени Максима Грека русские библиотеки располагали значительными собраниями произведений не только византийской, но и западноевропейской образованности 59 . 3. Оригинальная русская литература XIV-XVI вв. |
| Глава 14. Византия и Русь. Договоры. Путешествие св. Ольги в Константинополь Исходный пункт в вопросе о происхождении руси есть начальная русская летопись и византийские известия, из которых школы заимствуют средства к нападению и защите. А так как византийские известия старше русской летописи, то они имеют и большее значение в нашем вопросе. Древнейшие упоминания о руси относятся к первой половине IX в 353 . Любопытная особенность древнейших известий та, что в них русь представляется под властью кагана. Если сопоставить с этим то обстоятельство, что митрополит Иларион в похвальном слове Владимиру называет его каганом нашей земли, то отсюда получается следующий вывод: Русское государство существовало и прежде 862 г. под управлением кагана. Эта Русь, которую одни называют черноморской, другие поморской, иные киевской, совершала морские походы и опустошала берега Черного моря еще до основания норманнского господства в Новгороде. Далее целый ряд известий о Руси относится к походу Аскольда и Дира на Константинополь. Важность этих известий усматривается из того, что они идут от такого авторитетного лица, как патриарх Фотий 354 , и освещают события 865 и 866 гг. Но патриарх Фотий не думал, что через 1000 лет поднимется горячий спор о происхождении руси, и не сделал никакого намека на то, какая русь нападала на Константинополь: славянская или скандинавская. Известия Фотия заключаются в следующем. В одной беседе он говорит о руси: «Откуда разразился над нами этот иперборейский и страшный удар громовый! Вышло с севера войско, поднялись племена с крайних пределов земли. Слух не предупредил об их походе, неожиданно было появление их и причиненные нам страдания. Между тем сколькими странами и племенами и реками судоходными и морями, не имеющими гаваней, мы отделены от них?» В другой беседе характеризуется русь более типическими чертами. «Это народ неизвестный, не важный, народ, причисленный к рабам, не имевший значения, но получивший известность и прославившийся от похода на нас, ничтожный и бедный, но достигший высоты и обогатившийся, народ, где-то вдали от нас живущий, варварский, находящийся в кочевом быту, надменный своим оружием, беззаботный, упорный, не признающий военной дисциплины; этот-то народ быстро, во мгновение ока, как морская волна, нахлынул на наши пределы». |
| 804 Ioannis Scylitzae Ор. cit. Р. 367: Шрайнер П. Указ. соч. С. 157; Литаврин Г.Г. Византия и славяне. С. 223–224, там же перевод известия. 805 Свердлов М. Б. Латиноязычные источники... С. 54; Он же. Домонгольская Русь. СПб., 2003. С. 300; Назаренко А. В. Древняя Русь... С. 361–363. 806 О. М. Рапов почему-то ссылается только на Никоновскую: Рапов О.М. Княжеские владения на Руси в X – первой половине XIII в. М., 1977. С. 31. 807 Шахматов А. А. Разыскания... С. 89–90, прим. 2; Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные... С. 167. 808 Б. А. Рыбаков предположил, вслед за В. Н. Татищевым, что это была мать Святослава, вторая чехиня, см.: Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 185. 809 Шахматов А. А. Разыскания... С. 162–163: Назаренко А. В. Древняя Русь... С. 378–379, 405–407. 810 Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской XI-XIV вв. Киев, 1966; Он же. Средневековые надписи Софии Киевской (по материалам граффити XI-XVII вв.). Киев, 1976; Он же. Киевские граффити XI-XVII вв. Киев, 1985; Висоцький С. О. надписи ст. 1968; Медынцева А. А. Древнерусские надписи новгородского Софийского собора XI-XIV вв. М., 1978; Рождественская Т. В. Древнерусские надписи на стенах храмов: новые источники XI-XV вв. СПб., 1992. 811 Solovieu A. L’organisation de l’Ètat russe au X e siécle//Idem . Byzance et la formation de l’Etat russe. Variorum reprints. London, 1979. P. 251–252. 812 loannis Scylitzae Op. cit. P. 354; Литаврин Г. Г. Византия и славяне... С. 214–222, перевод известия: С. 215–216; Богданова Н. М. Херсон в X-XV вв. Проблемы истории византийского города//Причерноморье в Средние века. М., 1991. С. 118–119. 813 Снорри Стурлусон. Круг земной. Л., 1980. 2-е изд. М., 1995. С. 126; Рыдзевская Е. А. К вопросу об устных преданиях в составе древнейшей русской летописи//Она же. Древняя Русь и Скандинавия вв. М., 1978. С. 197–198; Джексон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000 г.). М., 1993. С. 132/141, 157/164, 234–236, 239/240, обзор точек зрения: С. 210–211. Ср.: Петрухин В. Я. Древняя Русь... С. 178, прим. 34. |
|
|
