| Среди этих сочинений мы знаем только одно исследование, в котором обращено серьезное внимание на армянскую литургию, – это исследование Лебрюна под заглавием: Explication de la messe 488 . Но, к сожалению, почтенный литургист занимается преимущественно символической стороной литургии (обрядами, священными облачениями и прочими принадлежностями богослужения и разъяснением их буквального и таинственного смысла и значения 489 и оставляет без ответа множество, и притом весьма важных для ее истории и археологии, вопросов – именно тех вопросов, которые представляют наибольший интерес для литургиста нашего времени 490 . I.1. Первый из этих вопросов есть самый важный, но вместе с тем и самый трудный. Важность его для успешного исследования дальнейшей судьбы армянской литургии в обеих ее редакциях очевидна сама собой. Пока эта форма не будет самым точным образом реставрирована, до тех пор наука будет лишена единственного верного критерия для определения количества и качества тех изменений, которым подверглась эта форма впоследствии. Между тем восстановление этой формы остается до сих пор делом непосильным для науки. Несмотря на все ее усилия, ей не удалось рассеять непроницаемого мрака, доселе покрывавшего и покрывающего эту форму, выбиться при решении вопросов, к ней относящихся, из области догадок и предположений. Всё, что она имеет здесь верного, прочно стоящего, – это факт принятия св. Григорием, просветителем Армении, св. крещения и рукоположения в сан епископа в Кесарии Каппадокийской. С этого факта начинается уже ряд гипотез, опирающихся на этот факт как на свое общее основание. Так как св. Григорий крестился и получил хиротонию в Кесарие-Каппадокийской церкви, то ученые исследователи истории армянской литургии признают весьма вероятным, что он заимствовал от этой церкви и крещальный символ и литургию и перенес их в основанную им Армянскую церковь , – и вероятным тем более, что: а) Армянская церковь с самого же начала поставлена была св. Григорием в филиальные отношения к Кесарие-Каппадокийской церкви и б) что как символ, так и литургия вместе со всеми другими церковными службами были перенесены в Армянскую церковь на греческом языке – на том самом языке, на котором они употреблялись в Церкви-матери т.е. |
| Груз. перевод Эпитомии, составленной по Псевдоклементинам, «Слово святого и блаженного Климента, папы Римского и ученика святого апостола Петра», дошел в рукописях X-XVIII вв. (Ath. Iver. 17, X-XI вв.; Кекел. A 77, 1049 в.; Sinait. iber. 80, XI в.; Кекел. S 382, XII-XIII вв. и др.). После Эпитомии помещено кименное «Мученичество святого Климента, папы Римского и ученика апостола Петра, описанное Фибием, его учеником» (Ath. Iver. 50, Sinait. iber. 80, XI в.; Кекел. А 70, XIII в.; А 382, XV в.; А 518, 1708 г.), его греч. оригинал не обнаружен. Метафрастические редакции представлены в 2 переводах (Кекел. S 382, XII-XIII вв.; Hieros. Patr. 36, XIII-XIV вв.), автором одного из них является прп. Евфимий Святогорец. «Послание святого Дионисия, князя греческого и епископа Афинского, к Тимофею, ученику своего наставника Павла» сохранилось в Многоглавах X в. (Кекел. А 19, Ath. Iver. 25, X в.; Кекел. A 381, 1837-1838 гг.). «Слово святого Еренумия, священника из города Рима», где изложена история обновления Георгия Победоносца вмч. ц. в Лидде (Лудии) свт. Василием Великим, сохранилось в рукописи X в. и следует за «Повествованием о строительстве церкви, к-рая находилась в городе Лудии» (Кекел. А 249). Апокрифы сохранились только в груз. версии, Марр и Кекелидзе считают, что они были созданы в Палестине и переведены в VIII-IX вв. с сир. или греч. языка, ван Эсбрук называет араб. источник (Кимени. 1918. Т. 1/1. С. 38, 1-8; он же . Этюды. 1961. Т. 7. С. 102-135; Esbroeck. L " histoire de l " eglise. 1977. Р. 109-131). «Житие Василия Великого», приписываемое Амфилохию Иконийскому, сохранилось в 2 переводах: кименной редакции (до X в.) «Чтение о Житии и чудотворении святого отца нашего Василия архиепископа Кесарие-Каппадокийского, сказанное Амфилохием, архиепископом Иконийским» (Кекел. А 19) и прп. Евфимия Святогорца (X-XI вв.) «Чтение святого Василия, сказанное святым Амфилохием, архиепископом Иконийским, о Житии и чудотворстве святого отца нашего Василия архиепископа Кесарие-Каппадокийского» (Кекел. А 1103. Л. 119-131). На груз. язык также были переведены приписываемые Амфилохию Иконийскому «Чудеса Василия Великого» (Sinait. iber. 32/57/33, 864 г.; Кекел. A 19, A 95, X в. и др.). В 6 рукописях автором назван некто Эладий, в одной - прп. Евфимий. Слово о Василии и Григории, написанное в виде диалога, сохранилось в Многоглавах X в. (пространная редакция - Кекел. A 19, A 95) и поздних сборниках (краткая, Кекел. A 67, XVI в.; S 269, XVII в.). |
| Такое эклектическое отношение к обеим литургиям объясняется тем общим положением, которое Армянская церковь заняла в это время между прежним центром своей жизни, Кесарие-Каппадокийской митрополией, и новым, созданным для всей Восточной Церкви перенесением столицы империи из Рима в Константинополь и провозглашением ее епископа патриархом «чести ради царствующего града» на Втором Вселенском Соборе в 381 г. Вскоре после этого Собора и, вероятно, под поощрительным влиянием примера, поданного этим Собором, тогдашний армянский царь Пап прекратил иерархическую зависимость своей церкви от Кесарие-Каппадокийской митрополии, провозгласив ее автокефальной. Этот факт совершенно изменял прежние отношения Армянской церкви к своей бывшей митрополии. Она становилась теперь рядом с нею, как равноправная. Традиционное подражание ей во всех церковных порядках для возможно полного сохранения единения во всём переставало уже быть для нее обязательным. Возвышенная на степень автокефальной, она могла теперь обратить свои взоры на другие, более выдающиеся центры церковной жизни и их избрать предметом своего подражания для установления прямой и тесной связи с ними хотя бы и в видах поддержания себя на той высоте, на которую она была поставлена волею своего государя. Самым выдающимся из этих центров на Востоке была тогда кафедра нового царствующего града. Политическое обаяние, окружавшее новую столицу христианского мира, мало-помалу сообщилось и ее церковному предстоятелю. Предстоятели Армянской церкви тем легче могли быть вовлечены в сферу этого обаяния, что их государи со своей стороны поддерживали постоянные политические сношения с владыками греко-римской империи, поселившимися в Византии. Правда, при свт. Иоанне Златоусте и его ближайших преемниках для нового патриарха в Константинополе не была еще сформирована патриаршая область и древние митрополии Понта, Фракии и Аэти, включенные в состав этой области на Халкидонском соборе 451 г., сохраняли еще свою автокефальность и продолжали оставаться – если не de facto, то de jure – центрами для филиальных церквей и епископий, но уже и в это время церковное влияние Константинополя сильно конкурировало с влиянием этих митрополичьих центров в пределах их округов, как это видно, между прочим, из положения, занятого свт. |
| Христианская вера постепенно слабела. Население с своими князьями с легкостью оставляло христианство и возвращалось к старым богам. После пленения Аршака Армения оказалась в полном распоряжении огнепоклонников, и кто знает, удержалось ли бы христианство в этой стране, если бы не пришел на помощь император? По воцарении Папа, когда Нерсес приобрел большое влияние в Армении, усилия церкви направлялись только на исправление и восстановление того, что было приобретено раньше, на лечение рань, полученных ею в предшествовавшее царствование. А между тем время шло вперед, старое язычество росло на свободе. Не удивительно поэтому, что тотчас после прославленного патриаршествования Нерсеса в Армении на каждом шагу можно было наблюдать сцены чисто языческого характера и открытое служение старым богам там, где недавно прославлялось имя Истинного Бога 18 . Такая грустная перемена не могла произойти моментально, в правление лишь следующего за Нерсесом патриарха; очевидно и при Нерсесе, даже в последние годы его правления церковь не делала приобретений, напротив, все больше теряла последователей и отступала вред язычеством. Нерсес был занят главным образом служением не церкви, а своей гордости; об удовлетворении своего тщеславия и честолюбия были его первые мысли, интересы же христианства естественным образом оставались на втором плане. Во время патриаршествования Нерсеса стали среди армянских христиан проявляться стремления к церковной автономии, или к прекращению иерархической зависимости арм. церкви от кесарие-каппадокийского архиепископа. Армяне говорят даже, что Нерсес первый стал писаться патриархом на том основании, что армянская кафедра, как основанная апостолом Фадеем, равна пяти другим апостольским кафедрам, названных патриаршими. Так как титул патриарха вошел в употребление, в смысле главного епископа страны и преемника апостола, после халкидонского собора, то вероятнее всего первый стал писаться патриархом не этот Нерсес, а другой; но во всяком случае вполне было в духе Нерсеса I стремиться к независимости от кесарие-каппадокийского архиепископа. |
| В последние годы царствования Феодосия самым видным сановником в восточной половине империи был префект претории Руфин, человек честолюбивый, алчный и жестокий. Феодосий питал к нему полнейшее доверие и ему поручил охрану своей семьи и восточных владений, когда в 394 г. вынужден был отправиться в Италию на борьбу с узурпатором Евгением. Честолюбивые планы Руфина не знали границ. Ему приписывали виды на императорский престол, и кажется, что он действительно прочил в женихи своей дочери Аркадия, старшего из сыновей Феодосия, давно возведенного в соправители империи. Пока Феодосий вел войну против Арбогаста и Никомаха Флавиана, Руфин проводил свободное время в празднествах, устраивавшихся в честь него самого. Так как он представлялся очень благочестивым, то выстроил на своей вилле под Дубом, в трех милях от Халкидона великолепную базилику в честь апостолов Петра и Павла. Папа прислал ему часть их мощей. Когда здание было окончено, он решил отпраздновать его освящение большим торжеством, на которое пригласил главных епископов Востока, Нектария константинопольского, Феофила александрийского, Флавиана антиохийского, Амфилохия иконийского , Григория нисского , Феодора мопсуестийского, митрополитов: кесарие-каппадокийского, анкирского, тарсского, кесарие-палестинского и многих других, всего 37 архипастырей. Он воспользовался этим случаем, чтобы принять крещение, и хотел иметь своим крестным отцом одного из самых почитаемых нитрийских пустынников, Аммуна, того самого, который обрезал себе ухо, чтобы избежать поставления в епископы 942 . Святой человек был привезен из Египта и выполнил на празднике Руфина предназначенную ему роль. Что касается епископов, то они воспользовались съездом, чтобы устроить собор. Для этого они переехали в Константинополь в крестильню св. Софии. Из дел, которые там обсуждались, мы знаем лишь одно – вопрос о вострской кафедре. Оба претендента на нее были налицо. Феофил, исполняя поручение папы Сириция, доложил собору об этой известной распре. Поведение епископов, низложивших Вагадия, встретило суровую оценку; некоторые из участников собора предлагали даже проклясть их память. Но руководители собора были против того, чтобы выносить какой бы то ни было приговор мертвым, |
| Древнейший, первоначальный символ армянской церкви, тот, который был сообщен св. Григорием Просветителем, теперь неизвестен; но несомненно, что это был символ кесарие-каппадокийской церкви, в которой Просветитель был воспитан сам и в которой получил посвящение. После первого вселенского собора был введен никейский символ. Какие дополнения к этому символу были сделаны св. Григорием и к символу ли даже были сделаны дополнения, или же только к соборным правилам, опять-таки неизвестно. Помещенный у Себеоса под именем никейского символ, почти тождественный с употребляемым теперь армянами так называемым средним символом, разнится от никейского и никео-цареградского. Так, он направлен против Ария, докетов, Аполлинария, Македония и Оригена 44 . Время составления и введения этого символа неизвестно. Ереси Аполлинария и Македония указывают один предел, раньше которого не мог быть составлен этот символ; но другой предел должен составлять предмет догадок. С большой вероятностью, впрочем, можно предполагать, что составление и введение этого символа произошло в период между 381 и 431 годами. В самом деле, третий вселенский собор определил не делать дополнений к никео-цареградскому символу и не составлять новых символов. Трудно допустить, чтобы армяне, находясь еще в союзе с вселенской церковью, поступили вопреки признанного ими собора. He менее трудно допустить, что они ввели новый символ после своего отделения, так как со времени отделения армяне особенно упирали на то, что ими приняты первые три вселенские собора. Вероятнее, поэтому, представляется, что введение нового символа произошло раньше третьего вселенского собора. Предположение это тем более естественно, что армяне во время второго вселенского собора находились в некотором отчуждении от вселенской церкви по случаю отделения от кесарие-каппадокийского архиепископа, участия на этом соборе не принимали и, может быть, официального уведомления о постановлениях собора не получали. Считая в течение некоторого времени определения константинопольского собора как бы не относящимися прямо к армянской церкви, армяне, чтобы выразить свое единомыслие с вселенской церковью, и могли на своем соборе составить означенный свой символ в духе никео-цареградского. Во всяком случае этот армянский символ вполне православный. |
| Как мы доказали в свое время 2112 , понтийский церковный диэцез не имеет собственной истории в доникейский период. Здесь не было такого влиятельного духовного центра, какими были Рим для Италии или Александрия для Египта. Понтийские епископы, по справедливому замечанию Любека 2113 , не образовывали самостоятельной группы, но тянули к Антиохии. Так было не только в III, но и в IV в. Доказательством этого является как участие важнейших митрополитов Понта в антиохийских соборах 251 г. по делу Фабия и 264–269 годов по поводу ереси Павла самосатского, так и председательство антиохийского епископа Виталия на соборах понтийских, именно в Анкире в 314 г. и в Неокесарии в 314–325 г. Конечно это было только духовное влияние. О правовой власти антиохийского епископа в Понте в эту эпоху не может быть и речи. По крайней мере, нам не известно ни одного факта поставления антиохийским иерархом епископа в позднейшем понтийском диэцезе. Высшая церковная (правовая) власть в Понте в это время не выходила из пределов отдельных провинций. Стоявшие во главе их митрополиты были самостоятельны и независимы. Правда, в отдельные эпохи среди этих митрополитов выделялось то или другое лицо, против нравственного влияния которого не могли устоять другие епископы. Таковы, например, в III в. Фирмилиан кесарийский и Григорий чудотворец , епископ неокесарийский. Но влияния эти были скоропреходяща и не могли перейти на их преемников. Положение дел не изменилось также и в ΙV веке. В эпоху никейского собора здесь выдвинулись три влиятельных митрополита, именно Евсевий никомидийский, Маркелл анкирский и Леонтий кесарие-каппадокийский. Кому из них принадлежало высшее положение в понтийском диэцезе – это вопрос, на который мы не в состоянии ответить. Первый председательствовал на гангском соборе, в числе членов которого находился также анкирский епископ Василий 2114 . Подпись второго, именно Маркелла анкирского под канонами анкирского собора 314 г. стоит выше подписи Леонтиева предшественника, епископа Агриколая кесарийского, что дает повод предполагать о преимущественном положения анкирского епископа перед кесарие-каппадокийским. Что касается, наконец, Леонтия и его преемников до Василия Великого , т. е. Гермогена (326–341), Диания (341–362), и Евсевия (362–370), то о их высшем митрополичьем положении голословно говорят только Лекэнь, Маассен, Любек и др., но не акты. |
| Мысль о равенстве армянской кафедры с другими апостольскими кафедрами вероятно была уже высказана во времена Нерсеса I. Фавст занес в свою историю рассказ о том, что, во время посвящения Нерсеса в Кесарии, голубь, очевидно не простой, а олицетворение св. Духа, слетел и сел сначала на престол, потом на св. Василия Великого , участвовавшего в богослужении, а наконец перелетел на новопосвященного Нерсеса 19 . Этот тенденциозный вздор навеяв желанием представить Нерсеса выше обыкновенного кесарие-каппадокийского архиепископа, каков Евсевий, посвящавший Нерсеса и неудостоившийся сошествия голубя, и равным лучшим светилам вселенской церкви, как напр. св. Василий Великий . Не известно в точности, с этого ли времени или немного позже главный армянский епископ стал называться еще католикосом, по причине, как объясняют, многочисленности подведомственных ему епископов. V. Прекращение обычая ходить в Кесарию за посвящением в арм. патриархи и положении арм. церкви в первое время после этого Почему преемник Нерсеса не был послан для посвящения в Кесарию. Патриарх Иусик. Отношения царя Папа к церкви и к порядкам, установленным покойным патриархом. Усиление язычества. Регентство Мануила. Разделение армянского царства По смерти Нерсеса Пап поставил на его место епископа Иусика; при этом в первый раз был нарушен существовавший со времен св. Григория Просветителя обычай, или даже правило, в силу которого армянские патриархи поставлялись на свою должность архиепископом кесарие-каппадокийским. К нарушению этого правила, кроме соображений, высказанных при Нерсесе, о равенстве армянской кафедры с другими апостольскими кафедрами, побудило царя еще то, что он, уклонившись от греков, искал дружбы персов и хотел сделать им приятное. По словам Фавста Византийского, этот поступок вызвал удивление и негодование у архиепископа кесарийского. В Кесарии был созвав собор, на которой было постановлено, чтобы отселе армянский архиепископ не поставлял епископов, во чтобы все армянские епископы посвящались в Кесарии. |
| План был разработан и проведен в высшей степени искусно. Правда, скорая смерть помешала самому Василию извлечь обильные плоды из своей деятельности. Это досталось на долю его преемников. Последние без всякого труда при помощи преданных Кесарии епископов подчинили себе и Севастию, и Неокесарию. Уже ближайший преемник гордого Евстафия севастийского, Петр, брат Василия Великого , явился верным суффраганом Кесарии 2152 . Такова же была, по-видимому, судьба и ближайшего преемника Атарбия неокесарийского. Во всяком случае, около конца IV в. провинции Каппадокия II с гор. Тианой, а также Армения и Понт Полемонов находились в подчинении у Кесарии каппадокийской, и на этом освовании рассматривалась современниками, как область епископа этого города. По крайней мере, каппадокиец Филосторгий 2153 , давая список арианских епископов, бывших на никейском соборе 325 г., сообщает, что от «Каппадокии» были: Леонтий (кесарие-каппадокийский), Лонгиан (неокесарийский) и Евлалий (севастийский). Такой взгляд на объем Каппадокии есть воззрение позднейшего времени, так как известный нам список Отцов никейского собора правильно располагает трех вышеназванных епископов по провинциям 2154 . Таков же был, по-видимому, объем власти епископа кесарие-каппадокийского и ко времени халкидонского собора. Провинция Каппадокия, Армения и Понт Полемонов считались областью каппадокийского иерарха, почему для подчинения их власти константинопольского епископа было достаточно согласия одного Фалассия кесарийского. Мнений подчиненных ему иерархов не спрашивали. В самом деле среди подписей 2155 митрополитов, выразивших свое согласие на канон 28 халкидонского собора, имеется подпись только одного кесарийского епископа, тогда как подписей Дорофея неокесарийского, Иоанна севастийского и Патриция тианского мы не находим, хотя все эти лица, особенно последний, с нескрываемой симпатией относились к епископу царствующего града 2156 . Встречая помеху на севере, Василий предпринял после некоторого размышления 2157 распространение своей власти на юг. Случай ему благоприятствовал. В начале 373 года 2158 из разных уделов была образована новая провинция Ликаония с г. Иконией во главе. После смерти иконийского епископа Фавстина жители овдовевшего города обратились к Василию с просьбой дать им епископа. Василий не остался глух к их просьбе и поставил им в епископа своего земляка Амфилохия 2159 . |
| Так как Григорий находился в иерархической зависимости от кесарие-каппадокийского епископа, то, устрояя армянскую церковь , он во всем следовал указаниям матери своей кесарие-каппадокийской церкви. Естественно поэтому, что учение и все церковные порядки введены были в Армении те же самые, что были в Кесарии-Каппадокийской. В эпоху I вселенского собора армянская церковь только что созидалась, поэтому от вея не было представителя на этом соборе, и никейские постановления армянская церковь получила от св. Леонтия кесарийского, бывшего на соборе. Спустя несколько лет после никейского собора, именно около 334 года, Григорий совершенно отказался от управления церковью и, предоставив полное заведывание церковными делами своему сыну еп. Аристакесу, удалился на гору Себух, в округе Таранаги, в пещеру Мане, где и умер в полной безызвестности. «Так угодно было Божественному Провидению», говорит Моисей Хоренский, «чтобы невежественные народы, недавно обращенные в христианство, не сделали из него предмета поклонения» 5 . III. Армянская церковь при первых преемниках св. Григория Сыновья св. Григория Аристакес в Вертанес. Смерть Тиридата. Хозрой III Малый. Неудачная попытка язычества уничтожить христианство в Армении. Перемена в положении арм. церкви с воцарением Тирана. Преемник Вертанеса Иусик. Столкновение Иусика с Тираном. Убиение Иусика в хорепископа Даниила. Парнерзех и его характер. Шагак и царь Аршак III. Возрождение язычества в Армении После св. Григория армянская церковь продолжала мирно развиваться под управлением его сына Аристакеса (иначе Рестакес, Рсдакес). Судьба ее была обеспечена, пока был жив такой мужественный и авторитетный защитник, как сподвижник св. Григория царь Тиридат. Аристакес управлял армянской церковью 7 лет (384–341). Это был младший сын св. Григория. Оставшись, после поступления отца на службу к Тиридату, на руках своей матери, он воспитывался под ее благочестивым влиянием, рано полюбил уединение и с детства избегал человеческого общества. По достижении совершеннолетия он, по совету одного отшельника, пошел в пустыню и там, «борясь с холодом и зноем и питаясь одной лишь растительной пищею», подвизался до тех пор, пока не был призван помогать отцу. Вступивши в управление армянской церковью, он не изменял образа своей жизни. Будучи сам суровым аскетом, он и от других требовал точного исполнения евангельских заповедей. Но недавние язычники не могли так скоро коренным образом изменить свою жизнь. В 341 году некто князь Архелай подстерег его в округе Цопк и убил, так как не мог простить ему его суровых обличений. |
|
|
