| Возможно, Мандилион, как и Животворящий Крест, продолжали присутствовать в армейской символике и при императорах-иконоборцах как дань уважения памяти Ираклия и как антитезис почитанию рукотворных писанных икон. Использование иконы Нерукотворного Спаса Ираклием в качестве знамени повлияло на последующую военную традицию, ибо стяги с образом Нерукотворного Спаса значительно позднее (в XIII–XIV веках) и, очевидно, под византийским влиянием, получили распространение в дружинах древнерусских князей. Известны, в частности, стяги «Всемилостивейший Спас» благоверных князей Александра Невского, великого князя Владимирского (1252–1263), и Дмитрия Донского, великого князя Московского (1359–1389), с изображением Нерукотворного Образа. Заимствование подобных стягов русскими князьями было возможно только в случае их длительного использования войсками Восточной Римской империи. Почитание Нерукотворного Образа, скорее всего, приобрело повсеместное распространение в византийском обществе и при дворе намного позднее эпохи Ираклия, а именно после осады Эдессы войсками Иоанна Куркуаса и выкупа им Мандилиона в 944 году (Theoph. Continuatus VI. 48). Упоминание об этом событии было заимствовано автором хроники «Продолжателя Феофана» из сочинения некоего Мануила, которое было специально посвящено описанию военных походов Иоанна Куркуаса [Каждан 1961: 78-96]. Однако сообщение Георгия Писиды о превращении Мандилиона в военный символ Ираклия заслуживает доверия по той причине, что локальное почитание образа Нерукотворного Спаса как защитника Эдессы во время войны Юстиниана I с персидским шахом Хосровом I Ануширваном (531–579) надежно засвидетельствовано уже источниками VI века: Прокопием Кесарийским и Евагрием Схоластиком (Procopius BP II. 12; Euagrius HE IV. 27.). Почему же Ираклий выбрал для своего стяга именно образ Нерукотворного Спаса? Следует ли искать здесь влияние эдесского предания об Абгаре, учитывая возможное армянское происхождение Ираклия? Или же икона Нерукотворного Спаса была «венчальной» иконой Ираклия и Мартины, которых благословил этой иконой патриарх Сергий в 622–623 году? Я полагаю, что второй вариант более вероятен. |
| Внутреннее убранство церкви Иоанна Воина создали под руководством Василия Баженова, росписи выполнил художник Гавриил Доможиров. Первоначальный декор сохранился не полностью, хотя реставрации проводили максимально приближенно к оригиналу. Иконостас, который сейчас стоит в храме Иоанна Воина, создали в 1712 для церкви Трех святителей у Красных ворот (там крестили Лермонтова и отпевали генерала Скобелева). Но в 1928 храм снесли, а иконостас чудом попал в церковь Иоанна Воина. Этот храм в советское время действовал, поэтому сюда переносили иконы из близлежащих закрывающихся церквей: икону «святые Иоаким и Анна» передали из церкви на Якиманке, икону «Великомученица Варвара» - из Варваринского храма на Варварке, Казанскую икону Пресвятой Богородицы — из Казанской церкви на Якиманке. Говорят, что колокола храма Иоанна Воина имели великолепное звучание, и по указу Консистории он входил в число «слушавших» соборный благовест. Звон московские церкви должны были начинать одновременно с колокольней в Московском Кремле. Расположенные далеко храмы ориентировались на «знаменитые церкви», где «слушали» и «передавали» звон кремлевской колокольни. Их выбирала Консистория. В Замоскворечье такими храмами были церковь Воскресения в Кадашах, храм святителя Николая на Берсеневке, церковь святых Косьмы и Дамиана в Нижних Садовниках и храм святого Иоанна Воина на Якиманке. Тем не менее, в 1920-е гг. некоторые колокола Иоанновской церкви забрали на переплавку, а некоторые отдали для художественного сопровождения спектаклей в МХАТ. Путеводитель по архитектурным стилям Из-за того, что церковь Иоанна Воина оказалась несколько ниже и шире Трехсвятительской церкви, перенесенный в нее иконостас пришлось перекомпановывать. Из 7-ярусного он стал 6-ярусным, что несколько нарушило его художественный замысел. Реконструкцию первоначального вида иконостаса Трехсвятительской церкви проводит Г. А. Максимова. Особенности композиции главного иконостаса церкви Иоанна Воина на Якиманке//Известия Уральского федерального ун-та. 2018. Сер. 2. Гуманитарные науки. Т. 20, 2. С. 199-216 |
| Прав.Анна, мать Пресвятой Богородицы. Св.прав.Анна и Пресв.Богородица. Праздник Зачатия святой Анны особенно чтится в России женщинами, готовящимися к материнству. Этому празднику посвящено много икон. Одна из них находится в храме святого мученика и страстотерпца Иоанна Воина в Москве. На иконе изображена радостная встреча святых и праведных Иоакима и Анны после полученной от Ангела вести о избавлении их от бесчадия. В конце X века на Святой Афонской горе был построен скит Святой Анны — самый древний из всех Афонских скитов. Опустошаемый в течение многих лет морскими разбойниками, он в XVII веке был восстановлен Константинопольским Патриархом Дионисием, который приобрел у малоазийских христиан стопу святой праведной Анны. В 1680 году там в память успения святой Анны воздвигнут соборный храм. С того времени скит стал носить название «Святой Анны». Он славится на Афоне высокими аскетическими подвигами монахов. Недалеко от скита Святой Анны находится так называемый Новый скит Рождества Пресвятой Богородицы или «Малая Анна». Близость этих благодатных мест подчеркивает связь священных событий зачатия и рождества Пресвятой Богородицы. Погребение праведной Анны. По преданию, святая праведная Анна скончалась мирно в Иерусалиме в возрасте 79 лет, до Благовещения Пресвятой Деве Марии. При святом благоверном царе Иустиниане (527-565) в Девтере был выстроен в ее честь храм, а император Иустиниан II (685-695; 705-711) обновил ее храм, потому что праведная Анна явилась его беременной супруге; в то же время тело ее и мафорий (покрывало) были перенесены в Константинополь. Успение св.праведной Анны отмечается 7 августа (25 июля). Величание на Успение праведной Анны: Величаем тя,/святая праведная Анно/прамати Христа Бога нашего,/и всечестное славим/успение твое. Тропарь праздника Зачатия праведной Анною Пресвятой Богородицы, глас 4 Днесь безчадия узы разрешаются,/Иоакима бо и Анну услышав, Бог/паче надежды родити тем яве обещавает Богоотроковицу,/из, Неяже Сам родися Неописанный, Человек быв,/Ангелом повелев вопити Ей:/радуйся, Благодатная,/Господь с Тобою. |
| В своей новой работе: The military operations of the Emperor Heraclius, он представил последовательность событий по схеме Феофана с самым детальным анализом всех свидетельств и с точным выяснением географических условий походов. 184 Theodorihomilía, p. 6, 9–20. – δξας ατ... Παδας καταπιστεσαι κα τ βασλεια... οτε τον ευεργτην και πατρα... κδημησαντα γνω τς πλεως... 186 Georg. Pis.Exped. Pers. 2, 10 ατς πστης ταις καλομεναις πυλαις ελϑν απροσδκητος μεροδρμος. Позднее Пилы были обычным местом высадки в императорском маршруте на пути в Малую Азию. Const. Porphyr. De cerim. p. 474. 188 Tafel.Theophanis Chronographia (Sitz. Ber. d. W. A. d. W. В. IX) p. 21– 172; Butler. The Arab Conquest of Egypte, p. 124. 189 По поводу состава армии Ираклия не можем не отметить тех соображений, которые привел акад. Успенский в своей «Истории Византийской империи», т. I. – Он пишет так: «Путем соглашений со славянскими старшинами начата была колонизация Малой Азии, прежде всего Вифинии, позволявшая провести новую административную и земельную систему, с которой стоят в связи военные успехи Ираклия». Далее читаем: «Не подлежит сомнению, что главная часть новобранцев происходила из славян, которые к этому времени наводнили Балканский полуостров и содействовали к (sic) образованию фемного устройства Малой Азии, давая из себя значительное число охотников для колонизации Вифинии». – Своих утверждений автор не подкрепил ни одной ссылкой на источники, чего он, впрочем, и не мог сделать, так как его рассуждения противоречат тому, что дают источники. Ираклий не мог вербовать славян, так как не имел с ними никаких сношений. Находясь под властью аварского хана, славяне делали захваты на территории Балканского полуострова и расселялись на ней, не встречая отпора и не вступая ни в какие отношения к правительству. Первые попытки селить славян в Вифинии относятся ко времени Юстиниана II, последнего потомка Ираклия на троне императоров, и тогда славяне, как должно быть известно акад. Успенскому , оказались совсем ненадежными помощниками в борьбе с арабами. Ираклий вел армию против врага Христа, похитителя Креста Господня; его речи к солдатам слышал Георгий Писида и рассказал нам о их действии на настроение армии. Армия Ираклия была «христолюбивое воинство», соблюдавшее посты, послушное гаданиям по тексту Евангелия. Какое же место могли иметь в ней славяне – варвары и язычники в то время? Хазары, как дикие конные хищники, могли быть ему полезны и то лишь в виде союзной силы. Но и они его оставили. |
| Вскоре после возведения на кафедру И. получил послание от К-польского патриарха Пирра с утверждением монофелитского учения, вероятно в соответствии с «Эктесисом» имп. Ираклия (638) (RegPatr, N 294-296). В посланиях Пирра к др. епископам содержалось требование присоединиться к «Эктесису», поэтому можно предположить, что в послании к папе содержалась аналогичная просьба. Фрагменты послания Пирра к И. сохранились в актах Латеранского Собора 649 г. и Вселенского VI Собора (680-681) ( Mansi. T. 10. Col. 1125; T. 11. Col. 581), о нем упоминается в «Диспуте с Пирром» Максима Исповедника (PG. 91. Col. 328) и в послании папы Римского Агафона к имп. Константину IV , к-рое было зачитано на 4-й сессии VI Вселенского Собора ( Mansi. T. 11. Col. 276; PL. 87. Col. 1206). О действиях папы в ответ на обращение Пирра известно из сбивчивого повествования визант. хронографа Феофана Исповедника , к-рый под 629 г. изложил историю монофелитства. По всей видимости, после получения письма Пирра И. созвал в Риме Собор, на к-ром «Эктесис» осудили. О постановлениях И. и др. пап против монофелитства и моноэнергизма упоминается также в формуляре исповедания веры 2-й пол. VII в. при поставлении папой епископа (Liber diurnus ou Recueil des formules usitées par la chancellerie pontificale du Ve au XIe siècle/Éd. E. de Rozière. P., 1869. P. 142-143). Впосл. Максим Исповедник на допросе заявил, что И. осудил «Эктесис» и известил об этом патриарха Пирра, а также упомянул о послании имп. Ираклия, адресованном И., в к-ром император оправдывался и утверждал, что патриарх Сергий уговорил его подписать еретическое исповедание ( Mansi. T. 11. Col. 9; PL. 123. Col. 646). Содержательный пересказ письма Ираклия сохранился в сочинениях более поздних историков Феофана Исповедника и Георгия Кедрина . Послание Ираклия, как указывает Максим Исповедник, было ответом на осуждение папой «Эктесиса». Вероятно, оно было отправлено в Рим в нач. 641 г., одновременно с имп. утверждением избрания И. (RegImp, N 215). Борьба за власть в К-поле после смерти Ираклия (11 февр. |
| Имел ли Ираклий время для вдумчивого чтения богословских сочинений, которые могли дать ему интеллектуальную пищу для идейного осмысления событий идущей войны? Очевидно, нет. Как же в таком случае император готовил свои религиозные речи, адресованные солдатам? Патриарх Сергий остался в Константинополе и не мог составлять эти речи для Ираклия, находившегося на театре боевых действий. В свете сказанного мы должны сделать вывод, что автором богословского обоснования борьбы с персами как борьбы за освобождение Животворящего Креста и за поруганную церковь была Мартина, ибо Мартина сопровождала мужа в военных походах и располагала временем как для чтения богословской литературы, так и для составления религиозно-политических речей для императора. Как показала Клаудия Людвиг, главным героем поэтических произведений Георгия Писиды после «нового Давида» – Ираклия был не патриарх Сергий, как считалось прежде, а именно Мартина [Ludwig 1991: 73-128]. Поэтому совершенно логично, что императрица делилась с придворным поэтом своими богословскими и политическими идеями. В отличие от Ираклия, который всю жизнь провел в седле во главе своих войск, Мартина получила классическое римское образование в доме своей матери (сестры Ираклия) в Карфагене, где в начале VII века еще витал гений Кориппа. Основная идея Мартины, пересказанная потом Ираклием солдатам, заключалась в борьбе за освобождение поруганной церкви, за честь христианских дев, а Животворящий Крест был лишь видимым символом этой борьбы. Подобная идея в полной мере соответствовала военно-политическому богословию Евсевия Кесарийского, изложенному им на рубеже 330–340-х годов в «Жизнеописании Константина», и обосновывалась библейским примером пророка Моисея. «Поим Господеви, славно бо прославися: коня и всадника вверже в море. Помощник и покровитель бысть мне во спасение». И еще: «Кто подобен тебе в бозех, Господи, кто подобен Тебе? Прославлен во святых, дивен в славе, творяй чудеса» (Исх 15:1–2, 11)», – цитирует Евсевий Моисея, описывая битву у Мульвийского моста (Eusebius VC I. 38.). |
| И Пирр, иерарх города, появился с ним и поклялся на чудотворном древе, что ни через него, ни через кого–либо другого детям Константина не будет причинен какой–либо ущерб. И, отговариваясь, указывал на Валентина, как строящего козни против них и стремящегося к императорской власти. И чтобы еще больше во всех отношениях укрепиться, взял вместе с собой Ираклия. Ираклий переехал к Валентину и снова захотел принести клятву и убедить их в том, что он любит и расположен к Ираклию [сыну Константина. — Е. Л.]. Валентин же не принял его, но отослал обратно, и, возвратившись, он рассказал об этом всем в городе. И они все поверили Ираклию и стали ругать Валентина. Когда же подошло время сбора винограда, горожане, узнав, что войско, стоящее на стороне Валентина, портит их виноградники и что туда невозможно переправиться, пришли к Пирру, взывая, чтобы он венчал на царство Ираклия —сына Константина. Пирр же, посмотрев на беспокойство и бунт народа, отговаривался, говоря, что они не из–за этого восстают, но из–за того, чтобы передать императорскую власть Валентину. И об угрозах толпы сделал все известным императору. Тот же, взяв с собою своего племянника Ираклия, сразу же вступил в храм, взошел вместе с Пирром на амвон, обращаясь к нему, чтобы венчать Ираклия. Толпа же принудила императора довести дело до конца. Он, взяв в церкви корону отца своего Ираклия, выполнил это дело. И сразу же, увенчанного, толпа переименовала в Константина. Самые неотесанные и грубые из толпы вооружились против Пирра, но, войдя в храм, его не нашли. Во время же вечерней службы вошли, приведя с собой толпы евреев и других дурномыслящих, в алтарь; разорвали его покровы и бесстыдным образом замарали святое место; взяв ключи от врат, привязали к копью и так нечестиво прошли в город. Пирр же, узнав об этом, на следующую ночь пришел в храм и поцеловал все святыни. Сняв с себя одетый на него омофор, положил его на святой престол, говоря: «Не отчуждаюсь от священничества, но отступаюсь из–за непослушного народа». |
| Восприемником от купели был присланный для этого торжественного в царской семье события малолетний сын Ираклия от Мартины, родившийся в 626 году в Лазике. 357 При крещении он получил имя Ираклия, слыл в кругу семьи под уменьшительным именем Ираклона и с ним остался в памяти истории. Делая его восприемником внука и устанавливая духовное родство между единокровными братьями, Ираклий, в обеспечение династических интересов, намечал Ираклона в соправители Константина. На следующий год был объявлен консулат Константина, и на торжественном выходе в день 1 января 632 года Константин, очевидно, по воле отца, возвел пятилетнего Ираклона в звание кесаря, давая ему, таким образом, преимущество перед своим сыном. 358 В тот самый день, когда в Константинополе родился внук Ираклия, родился также и сын от Мартины, получивший при крещении имя Давида. Возвращение Креста Господня в Иерусалим. Дела в Персии Проведя зиму в Константинополе, Ираклий в конце февраля 630 года уехал на восток вместе с Мартиной, которая была верной спутницей в его походах с весны 623 года и до самого конца войны. Ему предстояла трудная задача воссоединить с империей области, пребывавшие так долго под персидской властью. Кроме этой общей задачи, спешный отъезд Ираклия на восток имел еще другую причину: заботу о возвращении Креста Господня из персидского плена. По всему вероятию, Шахрбараз поддерживал сношения с императором, и Ираклий был своевременно оповещен об отправке Креста из Ктесифона. Его привезли с собой возвратившиеся из Персии войска, которыми Ираклий снабдил Шахрбараза. По свидетельству, сохраненному Михаилом Сирийцем, Крест был доставлен в Иераполь, куда, вероятно, и прибыл за ним император. 359 Дальнейший путь его лежал на Берою, Эмессу, Дамаск и Тивериаду. Правителем Дамаска состоял некто Мансур, сын Сергия. Он был утвержден в этом звании еще императором Маврикием и удержал его за собой во время господства персов в Сирии. Ираклий потребовал от него взноса податей за два года; но Мансур отказал, оправдываясь тем, что он отсылал подати Хосрову. |
| Когда об этом происшествии доложили патриарху, он попросил прозорливого старца преподобного Феодора Сикеота истолковать это знамение. И тот предсказал разделения и бедствия, которые потрясут Церковь и империю. Патриарх вместе с Феодором молился Богу о том, чтобы Он призвал его к Себе до наступления времен, когда сбудется знамение, явленное в Галатии. Святитель Фома отошел ко Господу вскоре после этого, в 610 году, а предсказанные преподобным Феодором Сикеотом бедствия, каковыми оказались пленение Животворящего Креста Господня персами, арабская агрессия, повлекшая огромные территориальные потери государства, и, наконец, распространение потрясшей Церковь монофелитской ереси, произошли уже при преемнике святого Фомы Сергии, занимавшем Константинопольский патриарший престол в продолжение почти трех десятилетий. Учение о «единой энергии» и попытка унии с монофизитами Дата и точное место рождения патриарха Сергия неизвестны, но его родиной была Сирия, и происходил он из монофизитской среды. Православное исповедание он принял в юности. Вступив затем на поприще церковного служения и перебравшись в столицу, он выделялся среди константинопольского клира обширными знаниями и острым умом. Патриархом Сергий поставлен был еще при узурпаторе Фоке, в год его падения и гибели. 5 октября 610 года он возложил императорский венец на голову Ираклия, и в тот же день повенчал его браком с Евдокией. Очень скоро он заслужил полное доверие императора и сблизился с ним, став его самым авторитетным советником не только в церковных, но и в государственных делах. Когда после провальных неудач в войне с персами Ираклий собирался уже оставить Константинополь и перенести императорскую резиденцию в родной ему Карфаген, патриарх Сергий отговорил его от этого малодушного намерения, внушив ему надежду с Божией помощью отстоять столицу. Более того, патриарх потребовал от Ираклия принести принародную клятву в Святой Софии, «что он ни при каких обстоятельствах не покинет столицы» 2 . Во время осады Константинополя аварами, славянами и гепидами Сергий совершал каждодневные богослужения и устраивал крестные ходы по улицам столицы. После одержанной ромеями победы над варварами, бежавшими от стен Константинополя, появилось знаменитое благодарственное песнопение Богородице «Взбранной Воеводе», вероятно, им составленное. Одной из забот императора Ираклия, которую до конца разделял и патриарх Сергий, было преодоление религиозной розни между православными диафизитами и преобладавшими на восточных окраинах империи – в Армении, Сирии и Египте – монофизитами. Неудачи его предшественников в достижении этой цели не удержали Ираклия от возобновления поиска почвы для сближения и преодоления конфессионального противостояния, а патриарх Сергий с энтузиазмом поддержал в этом императора: его, как выходца из Сирии и в прошлом сирояковита, эта больная тема волновала особенно остро. |
| 181 Старого воззрения на роль императора в государственной жизни держались многие и в кругу воевавших сановников, и Георгий Писида сообщает, что по этому поводу шли совещания, в которых обнаружилось резкое разногласие, парализовавшее и самую решимость Ираклия. 182 После долгих колебаний Ираклий отстоял свое мнение и начал готовиться к трудным обязанностям главнокомандующего для предстоявшего похода против персов. Он покинул столицу и зиму 621–622 года провел в самом строгом отчуждении от великосветской жизни двора, связанной старым, давно сложившимся этикетом, обязательным для императора. Он поселился во дворце в Иерии на азиатской стороне Босфора. Подготавливая себя к роли главнокомандующего, он изучал теорию военного дела по научным сочинениям и составлял план кампании, который ему удалось впоследствии блистательно выполнить. Кто были его помощники в этом трудном деле, об этом предание не сохранило сведений, и Георгий Писида, прославляя Ираклия, говорит только о нем одном. По тяжким условиям того времени служилая знать оскудела опытными в военном деле людьми, и в первые годы правления Ираклию импонировал даже Филиппик, который не выказал никаких военных талантов при Маврикии. Теперь и его не было в живых. С течением времени выдались способные люди, в числе их был брат Ираклия Феодор и несколько членов армянской знати. Первым предварительным условием возможности начать войну с персами было обеспечение мира с аварским ханом, и Ираклий достиг этого дорогой ценой. Ежегодная дань была увеличена до 200 тысяч номизм и в обеспечение уплаты ему были выданы заложники. Это были Иоанн, он же Аларих, незаконный сын императора, Стефан, сын его сестры Марии и брат его жены, Мартины, и Иоанн, побочный сын патриция Вона. 183 В письменных сношениях с ханом император называл его своим сыном, а тот его – отцом и благодетелем. В письмах к хану перед отъездом Ираклий поручил ему опеку над своим сыном и царством. 184 Обеспечив себя с этой стороны, Ираклий мог выступить в поход. Заместителем трона он оставил своего старшего сына Константина, который получил титул августа на первом году жизни и считался его соправителем; а ввиду его малолетства опека над ним и регентство на время отсутствия Ираклия были предоставлены патриарху Сергию и магистру Вону. |
|
|
