| А. В. Кузьмин XVII в. В первые годы Смуты (1604-1608), оказавшись в стороне от основных событий, вологодское духовенство последовательно признавало власть царей Феодора Борисовича Годунова, Лжедмитрия I и Василия Иоанновича Шуйского . В 1607 г. Вологодский архиеп. Иоасаф получил от царя Василия Иоанновича несудимую грамоту на вотчины. В следующем году архиеп. Иоасаф под угрозой расправы был вынужден принести присягу Лжедмитрию II после занятия Вологды войсками самозванца. В нояб. 1608 г. тушинцы были изгнаны из города. По мнению Массы, признание Лжедмитрия II «пошло бы по всей стране, когда бы вологжане зимою следующего года снова не перешли (на сторону Москвы)». 22-25 сент. 1612 г. интервенты ненадолго захватили город, Вологда еще раз была разграблена и сожжена в 1613-1614 гг. войсками атамана Баловня. 1 мая 1614 г. со стороны р. Шексны, вол. Череповесь и Белозерского у. на территорию В. е. напали «воры казаки и черкасы», опустошившие волости, где находились владения архиерейской кафедры, а также Павло-Обнорский, Корнилиев Комельский и Николо-Катромский мон-ри. В 1609-1612 гг. в Вел. Перми воевода М. М. Годунов поддерживал царя Василия Шуйского, состоял в переписке с настоятелем Троице-Сергиева мон-ря архим. прп. Дионисием (Зобниновским) и келарем Авраамием (Палицыным) , призывавшими к борьбе с интервентами. Архиерейские палаты с ц. в честь Рожде-ства Христова в Вологде. 1667–1671 гг. Фотография. Кон. ХХ в. Архиерейские палаты с ц. в честь Рожде-ства Христова в Вологде. 1667–1671 гг. Фотография. Кон. ХХ в. В 1623 г. Вологодский архиеп. Корнилий получил от царя Михаила Феодоровича несудимую грамоту на вотчины. Вологодский архиеп. Варлаам в 1631 г. добился от царя увеличения архиерейских вотчин, в 1634 г. получил на них жалованную и несудимую грамоту. В следующем году он получил 2 царские грамоты с требованием послать в недавно учрежденную Тобольскую епархию архимандрита или игумена, протопопа, иеромонахов и белых священников; духовенство В. е. должно было собрать для переселенцев по 30 или 40 р. на человека. Из В. е. в Тобольск отправились архим. Герасим из Спасо-Каменного мон-ря, его келейный старец Иона, протопоп Григорий Пототурин, 6 священников и 3 иеромонаха (РИБ. Т. 2. 1641. 1-4. Стб. 582-596). Архиеп. Маркелл в 1649 г. свидетельствовал мощи прп. Кирилла Новоезерского , в 1650 г., после пожара в Спасо-Каменном мон-ре, переложил в новую раку мощи блгв. кн. Иоасафа Каменского. Архиерей установил 2 крестных хода в Вологде: по случаю чуда прп. Галактиона о бездождье (1652) и в связи с прекращением эпидемии чумы после постройки обыденной Спасо-Всеградской ц. (1654). Между 1667-1670 гг. по повелению архиеп. Симона были построены архиерейские палаты с домовой ц. в честь Рождества Христова, в 1671-1675 гг.- каменная ограда архиерейского двора. |
| от тебя даже малого. Но не скорби, Бог примет твой дар, если принесенные деньги раздашь нищим и нуждающимся, сиротам и вдовицам, которых так много по городам». Князь Борис Васильевич поступил по совету прп. Иоасафа. Не довольствуясь обычными иноческими подвигами, преподобный решил жить в безмолвии, то есть затворился в своей келлии, так что не видел лица человеческого и не вел бесед с людьми. Мысль его непрестанно устремлена была теперь к горнему. Став на молитву, он, как на крыльях, возносился духом своим на небо и сподобился предвкушения райского блаженства. В последнее время своей жизни преподобный достиг крайней степени поста и воздержания: по воскресным дням он причащался Святых Христовых Таин и после постился целую седмицу. От великого воздержания и трудов прп. Иоасаф, еще юный подвижник, изнемог телесными силами и впал в болезнь. Благодаря Бога за посланную болезнь, терпеливо переносил он ее и, чуждаясь общения с людьми, пребывал в молитве и богомыслии. Но когда преподобный почувствовал приближение своей кончины, он призвал к себе игумена и всю братию. Умоляя, он просил их о том, о чем постоянно заботился и раньше, чтобы общежительный устав нерушимо соблюдался в обители. После того, получив некоторое облегчение своей болезни, преподобный принимал участие в общей молитве братии. В праздник Рождества Пресвятой Богородицы (8/21 сентября) он велел вести себя в церковь к литургии, причастился за нею Святых Таин, получил благословение и прощение от братии, был опять отведен в келлию и положен на одр. Снова подвижник впал в немощь, так что игумен и братия, приходя у нему и видя его страдания, очень скорбели. На смертном одре своем преподобный продолжил увещевать и утешать скорбящих об нем иноков, наставлял их избегать всяких споров и несогласий. Приходившие к нему монахи целовали его со слезами и просили у него последнего благословения, и святой сам всех лобызал и у всех просил благословения и молитв. Наступило 10 сентября — день кончины преподобного. Когда братия собрались к нему, он велел начать правило и по совершении его встал с постели, взял кадильницу с фимиамом |
| Но вскоре благочестивая княгиня скончалась. Впавши в недуг, она послала к прп. Александру Куштскому просить его молитв о выздоровлении. Но преподобный сказал, что княгиня скончается от этой болезни, и советовал ей по-христиански приготовится к смерти. По смерти матери князь Андрей остался круглым сиротой. Тогда над осиротелой семьей князя заозерского стряслась новая беда. Муж Софии Димитриевны князь Димитрий Георгиевич Шемяка затеял усобицу с великим князем московским Василием Васильевичем Темным. Когда московский князь, ослепленный Шемякой, вернул себе великокняжеский стол, он отдал княжество Заозерское двум князьям — Михаилу Андреевичу верейскому и Ивану Андреевичу можайскому. Таким образом дети заозерского князя лишились своего удела и перестали быть владетельными князьями. Раннее сиротство, лишение, хотя и небольшое, княжеского удела, благочестивое воспитание в особенном почтении к иноческому званию — все это привело богобоязненного юношу князя Андрея Димитриевича к сознанию тленности и временности всего земного — всего того, к чему стремятся, чего ищут, чем живут мирские люди. Соседний Каменный монастырь на уединенном маленьком острове Кубенского озера показался юноше-князю тихой пристанью, в которой он мог отдохнуть от суеты, невзгод и обид мирской жизни. И вот, имея за 20 лет от роду, князь Андрей приходит в монастырь (в 1452 г.) и просит игумена Кассиана удостоить его иноческого образа. Но игумен был не рад приходу молодого князя. Его просьба о принятии в монастырь привела игумена в страх и трепет, потому что он боялся гнева великого князя московского, неприязненно относившегося к князьям заозерским, родственникам Шемяки. Однако усиленные моления князя Андрея склонили Кассиана на согласие. Он изобразил князю всю скудость монастырского жития, всю трудность иноческого подвига; лишь когда эти речи не разубедили князя в его намерении, игумен постриг его в монашество и нарек Иоасафом, вероятно, в честь св. Иоасафа царевича, который также происходил из владетельного рода и оставил мир ради Христа, — почему впоследствии и преподобный Иоасаф в Спасо-Каменном монастыре именовался «Иоасафом-царевичем». Новопостриженного инока игумен передал в послушание и для руководства в монашеской жизни опытному старцу Григорию. |
| Заболел он 5 декабря 1455 г. и больше не вставал. Ясно было, что он угасает, но настроением своим он напоминал путника, возвращающегося домой. 10 января 1456 г. он в последний раз был в церкви и причастился Святых Тайн. Потом ушел в свою келью, унеся с собой кадило. На другой день ему настоятель послал обед из трапезной. Но нашли его уже скончавшимся. Руки его были скрещены, и вся келья наполнена благоуханием фимиама. Архиепископ Новгородский Евфимий приехал нарочно его отпевать. Стечение народа было огромное. Но выкопать могилу было невозможно: земля слишком сильно промерзла. Лишь в том месте, которое указал блаженный для себя, она оказалась мягкой и рыхлой, как летом. Там его и похоронили. По кончине своей св. блаженный Михаил явился на море новгородскому купцу, возвращавшемуся из «латинских стран», и спас его от потопления; также спас и князя Белозерского во время бури на Ильменском озере; спас и обитель свою от пожара. Прп. Михаил Клопский был тот самый юродивый, который, еще до появления своего в Клопове, предсказал на улице Новгорода святительство/] мальчику Иоанну, впоследствии архиепископу Ионе Новгородскому (память его 5 нояб.). • Обитель, в которой 44 года подвизался прп. Михаил, находится в 22 верстах к югу от Новгорода, на берегу Вережи, в 3 верстах от оз. Ильмень (совр. Новгородская обл., прежде и ныне Новгородская епархия). Первое упоминание в летописях о Клопском Свято-Троицком монастыре относится к 1408 г. На этот же год приходится появление на улицах Новгорода Христа ради юродивого Михаила (родом из Москвы) и предсказание им мальчику Иоанну о его будущем святительстве. После преставления прп. Михаила в воспоминание о его приходе в монастырь совершался (23 июня) крестный ход в этот монастырь из окрестных сел. Преподобный Иоасаф Каменский, или Спасокубенский, Вологодский чудотворец (+ 1457) Память его празднуется 10 сент. в день преставления На берегу Кубенского озера находился небольшой и бедный удел князей заозерских, прямых потомков св. князя ярославского Феодора Ростиславича (+ 1299, память его 19 сент.). |
| Записи старца Паисия автор Жития взял за основу своей работы («егда же обретох в свитцех написано от старца Паисеи Ярославова и прочтох, в нихже и обретох вкратце написано бяше еже о житии и о исправлении святаго, и преподобнаго, и благовернаго князя Иоасафа, и радости исполнихся, яко не вотще труд ми бысть» - Святые подвижники и обители Рус. Севера. 2005. С. 64-65). Однако Житие имеет ряд серьезных расхождений со Сказанием. Согласно Житию, И. (в миру Андрей) был единственным сыном заозерского кн. Дмитрия Васильевича, младшего сына вел. кн. Василия II Васильевича (сын с таким именем у вел. кн. Василия II неизв.), и кнг. Марии. Святой также являлся, по Житию, анепсеем (от греч. νεψις - племянник, двоюродный брат) ржевского кн. Бориса Васильевича (Жития Иоасафа Каменского, Александра Куштского и Евфимия Сянжемского. 2007. С. 54, сн. 6; ср.: Святые подвижники и обители Рус. Севера. 2005. С. 62). В генеалогии И. автор Жития совместил 2 княжеских рода: род вел. кн. Василия II, у к-рого был сын Борис, удельный волоцкий князь, правивший Ржевом в 1462-1494 гг., и род ярославского кн. Василия Васильевича, имевшего сына - заозерского кн. св. Димитрия. Зафиксированный в Житии И. факт родства святого с кн. Борисом Васильевичем имеет лит. происхождение: сообщение о приходе к И. ржевского кн. Бориса, предлагавшего святому богатство, находится в той части жития, к-рая переписана с Жития прп. Паисия Великого (в первоисточнике некий егип. князь таким же образом искушает прп. Паисия). Как сообщается в Житии, семи лет кн. Андрей был отдан учиться грамоте. По достижении «совершенънаго возраста», уступив настоянию родителей, он женился, но спустя год его жена умерла. Пострижение князя в Спасо-Каменном монастыре в Житии отнесено к 6960 (1452) г., при этом игуменом обители назван Кассиан, отдавший И. в послушание старцу Григорию, «иже последи бысть епископ Ростову» (свт. Григорий занимал Ростовскую кафедру в 1396-1416, о пребывании его в Спасо-Каменном мон-ре ничего не известно). В иночестве И. |
| и велел игумену покадить святые иконы и всю братию. Затем он сотворил молитву Господу и Богоматери, изливая в ней свои прошения не о себе только, но и о всей обители, в которой подвизался добрым подвигом, о ее духовном процветании. По окончании молитвы преподобный опять возлег на одр и молился о своем исхождении, нимало не печалясь, а более радуясь в надежде на будущее блаженство, и с молитвой на устах тихо скончался. Лицо его было светло, как будто он не умер, но уснул. Игумен и вся братия скорбели и рыдали. Положив святое тело подвижника на одр, они понесли его на своих главах в церковь, совершили надгробное пение и погребли его в Успенской (тогда еще деревянной) церкви, на правой стороне. Пять лет подвизался преподобный в Спасо-Каменном монастыре. Он пришел в обитель в 1452 г., следовательно, кончина его последовала в 1457 г. Вскоре по преставлении прп. Иоасафа начались чудеса при его гробе. Уже из первых богомольцев, стекавшихся в обитель по преставлении преподобного, многие больные выздоровели. Исцеления неоскудно изливались и после. Особенно много больных лихорадкой получили здесь исцеление. Местное празднование прп. Иоасафу установлено было вскоре после его кончины. Тропарь, глас 2 Насажденный при водах воздержания,/струями слез твоих напаяем,/яко леторасль живоносная в вертограде Церкви Божия процвел еси, блаженне Иоасасфе,/плоды добродетелей возращая и души верующих питая./Темже и Христос в Небесныя Страны тя пресели./Но поминай нас, любовию память твою чтущих, благоверне княже,/и моли Пресвятую Троицу, во еже спастися душам нашим. Ин тропарь, глас тойже Яко древо насажденно при водах воздержания,/струями слез твоих напаяем, преподобне отче Иоасафе,/сеяв бо слезами, в радости жнеши добродетельныя рукояти./Тем Великий Мздовоздаятель в житницах Небесных тя сокровище положи,/но поминай чтущих любовию пресветлую память твою,/моли Святую Троицу, преподобне Иоасафе,/спастися душам нашим. Кондак, глас 4 Явися велие солнце Христове Церкви,/просвещая тех житием своим, всечестне,/яко черпалом златым от кладезя неископаннаго,/чудеса почерпл еси от Источника неистощимаго,/на успение свое пришел еси, всеблаженне Иоасафе,/ныне всем даеши грехов прощение. |
| попущенно будетъ нань лютыхъ восхождение» (л. 11 об.). Таким образом мы опять встречаемся с принципом полной иноческой нестяжательности. Не могу не обратить внимания еще на один признак, в данномъ случае отрицательный: отсутствие демонологических картин и устрашающих образов бесовских; между тем упоминание дьявола давало к тому повод; однако он является лишь в обычной и основной своей роли искусителя, такой, какая дана ему и в Библии ; известным внушением князю Борису роль его и оканчивается. Далее автор впадает в общие места, делая опять характеристику подвигов Иоасафа; но и здесь заслуживает внимания одно место: Иоасаф жил, говорит автор, „благодаря бога и всего coжumiя человеческаго ошаяся. въ молитве и bhuмahiu къ богу умъ свой присно имеа, зрителное присно очищая и светъ божественнаго разума собирая въ сердцы своемъ и чистотою сего созерцая славу господню». Эти слова очень ясно выражают созерцательную жизнь, самоуглубление, богомыслие, заботы о внутреннем очищении сердца. К этим указаниям и сводятся все сколько-нибудь содержательные и характерные указания на подвижничество князя-инока. Очевидно, выдвигается внутренний характер этого подвижничества; внешние же проявления благочестия почти не отмечаются; упоминается только усердный пост преподобного, ведшего почти бестелесную жизнь. Перед кончиной Иоасаф обращается к инокам обители с поучением. Оно очень кратко и содержит, во-первых, увещание повиноваться игумену, а во-вторых, новое напоминание о верховном законе любви христианской: он молит, да не будет в братии „ни которы ни сваровъ, ни раздоровъ, по апостолу: другъ друга тяготы носите и тако исполните законъ христовъ. О семъ бо много и здравъ печашеся» преподобный. Резюмируя сказанное, можем заметить, что в житии преподобного Иоасафа Каменского отразилось: признание преобладающего значения не за внешним, а за внутренним подвижничеством, богомыслием, самоуглублением, борьбой с греховными помыслами, высокое почитание чувства любви, как высшей добродетели, и нестяжательности. |
| Несомненно, с понятием «божественного писания» у древнерусского книжника соединялось представление о всей совокупности древнерусской письменности, глубоко проникнутой религиозной точкой зрения, религиозным складом мышления и религиозными сюжетами 1388 . Мы не имеем сколько-нибудь твердых свидетельств древнерусской житийной литературы о пользовании книгами научного и общеобразовательного характера. Можно утверждать лишь, что древнерусские книжники имели некоторое представление о более совершенном, греческом способе образования. Кроме уже ранее приведенного места 1389 из жития Евфросинии Суздальской, об этом свидетельствует характеристика самого себя автором жития преп. Иоасафа Каменского: «поселянин есмь, говорит он, извития словес не ведущий, ни решения притчам не навыкший, ни от философ учившийся, грамотикии и риторикии никогда же прочитавший» 1390 . В. Виноградов (Окончание следует) Иоасаф [Шишковский], иером. Преп. Исидор Пелусиот как толкователь Св. Писания 1391 //Богословский вестник 1915. Т. 1. 4. С. 797–834 (2-я пагин.). (Окончание) —797— III. Экзегетика преп. Исидора Пелусиота Самое главное в Писании, по Исидору, – это его смысл, и кто ищет смысла в Писании, тот уподобляется купцу, ищущему дорогого бисера 1392 в то же время Исидор требует от экзегета особых нравственных качеств. Высота Священного Писания, рассуждает Исидор, его божественное достоинство и душеспасительная польза требуют от приступающего к объяснению его нравственной чистоты. Толкующий Слово Божие без должной нравственной высоты и чистоты уподобляется человеку, пометающему бисер пред свиньями, или тем безумцам, которые раз ушедши от ереси и обратившись к истинному учению, опять предаются прежнему безумию и тем делаются подобными псам, возвращающимся на свою блевотину ( 2Пет.2:22 ) 1393 . Поэтому, приступающий к изъяснению Священного Писания должен приготовиться к сему, очистив сердце свое и изгнав из себя страсти и пороки 1394 . Как «слабый глаз не может пристально смотреть на солнечный круг», так точно и «нечестивый ум не в состоянии уловить себе что-нибудь на пользу» из Слова Божия 1395 . |
| д. м. Феодосий (Сморжевский), иеродиак. Иоасаф (Ивановский) и несколько церковников. Срок пребывания миссии в Пекине был определен наказом Сената в 7 лет, не считая дороги туда и обратно. По пути к месту службы 1 член миссии сбежал, еще двое были оставлены в Томске по болезни. Миссия прибыла в Пекин 27 нояб. 1745 г. в составе 5-го казенного каравана во главе с Г. К. Лебратовским. Вернувшийся в 1746 г. в Иркутск Лебратовский сообщил, что «китайцы более двух церковников не приняли, отговариваясь, что о числе церковников ничего в трактате не сказано» ( Бантыш-Каменский. 1882. С. 254). Вместо определенных 7 лет работа 4-й миссии продолжалась до 1755 г., некоторые ее участники не дожили до возвращения на родину. Ее деятельность сводилась к пастырскому окормлению албазинцев в духе предыдущей миссии, но «отличалась благоповедением членов ее и индивидуальными способностями их» (Бэй-гуань. 2006. С. 41-42). Архим. Гервасий по возвращении в Россию в 1757 г. был рукоположен во епископа Переяславского и Бориспольского. 5-ю миссию (1755-1771) возглавил архим. Амвросий (Юматов) , преподаватель Славяно-греко-латинской академии, человек образованный и с твердым характером. В составе миссии было 14 чел., в т. ч. иеромонахи Софроний (Огиевский), Сильвестр (Спицин) и Никифор (Коленовский). Миссия прибыла в Пекин 26 дек. 1754 г., но кит. власти разрешили остаться только 6 миссионерам, остальные были вынуждены вернуться на родину вместе с предыдущей миссией. Кроме того, усилился военный надзор за П. д. м. Несмотря на серьезные материальные затруднения и сложную политическую обстановку, в этот период было сделано многое для дальнейшего благоустройства и развития миссионерского двора, архим. Амвросий занялся обновлением церквей и зданий, находившихся в запустении. Кроме того, в ведение П. д. м. перешла и албазинская Никольская ц. За 17 лет существования 5-й миссии архим. Амвросий крестил более 30 потомков албазинцев, а также 220 маньчжуров и китайцев. 6-я миссия (1771-1781) 6-ю миссию (1771-1781), прибывшую в Пекин в кон. |
| Амвросий (Зертис – Каменский), митр. Филарет, еп. Амфилохий, митр. Антоний, профессора – Якимов, Елеонский, Юнгеров и др. Но производить исправление елизаветинского текста на основании произвольных усмотрений или случайных справок нельзя; чтобы оно было плодотворным и не вызывало никаких возражений, оно должно основываться на незыблемой почве восстановленной Кирилло-мефодиевские традиции и ее исторических изменений. Новая Комиссия никакими планами исправления Елизаветинской Библии не задается. Но ее критический труд по восстановлению славянской Библии во всех ее исторических фазисах даст для этого исправления единственно возможную опору. Учреждение Библейской Комиссии имеет свою довольно продолжительную историю. Мысли о полном издании славянской Библии предшествовало появление в течение последнего полустолетия целого ряда ученых исследований, посвященных отдельным книгам св. Писания, и изданий отдельных книг. В этом отношении большая заслуга принадлежит почтенным исследователям – проф. Г.А. Воскресенскому, И.В. Ягичу, И.Е. Евсееву , А.В. Михайлову и др. Постепенно назревший вопрос об издании славянских священных текстов нашел себе сочувствие главным обр. в кругах представителей славистики и филологии. В 1903 году, 10–15 апреля, состоялся предварительный съезд славянских филологов и славистов. На заседании V секции, посвященной вопросу об издании церковнославянских памятников, по заслушании записки —868— проф. А.В. Михайлова об издании славянских текстов Ветхого Завета, было постановлено: «обратиться от имени Предварительного Съезда и Академии Наук чрез второе ее Отделение с ходатайством в Священный Синод о полном научном издании славянского перевода книг Ветхого Завета по древнейшим существующим спискам». Этот вопрос несколько раз затем обсуждался в Славянской Комиссии Императорского Археологического Общества. В 1911 г. на археологическом съезде в Новгороде был заслушан доклад проф. И.Е. Евсеева «О новгородской геннадиевской библии 1499 г.», и, под влиянием этого доклада, съезд постановил, в виду не только научного но и общественного и национального значения славянской Библии, просить св. |
|
|
