| Что материальное положение его было действительно плачевное, об этом красноречиво свидетельствует окружная грамота его, написанная 9 января 1691 года и адресованная всем «православным христианам обладателем пресветло вельможным и сущим под властию», очевидно, русским 9 о сборе милостыни. Сбор производили иеромонах Иона и два послушника. Исторического интереса грамота эта не представляет и повторяет обычные в подобных обращениях выражения. Когда 12 марта 1691 года иеромонах Иона с товарищами допрашивались в Посольском Приказе в Москве, он сообщил здесь любопытные сведения о желании престарелого Досифея вернуться в Сочаву и там умереть. Между прочим, киевский митрополит Варлаам (Ясинский) не разрешил посланным Досифея собирать милостыню в его епархии, и об этом они снова просили в Посольском Приказе при указанном допросе. В это прибытие в Москву и прежние Иона доставил несколько рукописных автографов с переводами Досифея, сделанными в Галиции, а не в Москве (как принято думать, начиная с прот. А. Горского), с греческого языка и до сих пор не исследованными. Остальные вновь изданные документы, относящиеся к последним годам жизни митр. Досифея в Стрые, менее важные по своему историческому значению и относящиеся или исключительно к сбору милостыни, или к рекомендации в Москве бывших при нём духовных лиц, могут служить доказательством только того, что сношения Сочавского митрополита с Россией окрепли и стали разнообразны. Интерес документов, касающихся Досифея увеличивается по мере приближения к концу жизни его и высшей степени достигает в документах, датированных первыми годами 18 века. В это время Сочавский митрополит-странник скончался. Насколько его памятью дорожили окружавшие его лица, свидетели последних лет его жизни, настолько же близко к сердцу принимали его судьбу в России. Это видно из частных упоминаний о Досифее в документах, появившихся после его смерти. Документы этого периода главным образом и разъясняют недоумения, допущенные в прежних монографиях о Досифее, а также в трудах по истории румынской церкви. |
| Митрополит Сочавский Досифей в его сношениях с Россией, при свете новых исторических материалов Личность Сочавского Митрополита Досифея, одного из самых значительных иерархов Молдавской церкви, возвышавшегося над уровнем других представителей той же церкви как своей литературной деятельностью, так и живыми сношениями с Россией в последней четверти 17 века, давно заслуживала стать предметом обширного специального исследования. Если последнее до сих пор ещё не появилось и не заменило мало основательные статьи и книги румынских учёных о нём, то объяснить это можно обширностью литературных трудов образованного молдавского святителя на церковнославянском и на румынском языках, разбросанных в рукописных собраниях, а так-же – скудостью биографических данных о нём. Действительно, собранная нами во время работы над диссертацией румынская литература о Досифее 3 поражала отрывочностью сведений о жизни и пастырской деятельности этого замечательного и просвещённого деятеля, а отсюда и крупными ошибками, которые повторялись нашими предшественниками, касавшимися деятельности Митрополита Досифея, без критики переходя из одного исследования в другое, и, в конце концов, запутывали весь вопрос. К таким ошибкам относится, например, сообщение, неизвестно на чём основанное и упорно продолжавшее фигурировать в серьёзных исследованиях, будто после покорения Азова Досифей прибыл в Россию, назначен митрополитом Азовским и скончался в 1711 г. в Москве 4 . Имевшимися в распоряжении историков молдавской церкви данными известие это до самого недавнего времени не могло быть проверено, хотя и вызывало некоторое подозрение к себе. Между тем в Архиве министерства иностранных дел хранятся очень важные документы, проливающие свет на историю сношений Досифея с Россией. О существовании их известно было сравнительно давно, но почему-то они не останавливали на себе должного внимания наших предшественников по исследованию и изданы только недавно, с введением, заставляющим, впрочем, относиться к нему несколько критически 5 . Вновь открытые для науки документы, отчасти вместе с известными раньше, освещают деятельность Досифея в разнообразных отношениях. |
| с резиденцией митрополита в г. Черновцах. – Под владычеством молдавских князей, в свою очередь подвластных Турции и вообще весьма покровительствовавших православной церкви, Буковина находилась до 1774 г. когда в силу Кучук-Кайнарджского мира России с Турцией она передана была во власть Австрии. Буковина получила тогда военное устройство на подобие Военной Границы. В 1787 г. военное управление заменено гражданским, и Буковина, как округ, была присоединена к королевству Галиции, в связи с которой она находилась до 1848 г. С 1848 г. Буковина образовала особую коронную землю – Воеводство со своим управлением, и считается принадлежащей к цислейтанской половине империи. С 1861 г. Буковина посылает в венский рейхсрат своих депутатов (30), составляющих буковинский сейм. Высшее местное управление воеводства Буковины сосредоточивается в г. Черновцах. Во главе его стоит областной начальник; ему подчинены 8 окружных начальников, соответственно 8 округам, на которые Буковина разделяется с 1868 г.: Черновицкий, Радовицкий, Сочавский, Серетский, Выжницкий, Сторожинецкий, Кимполунгский и Коцманский. Население Буковины составляют разные народы различных вероисповеданий. При последней народной переписи, произведенной во всей Австро-Венгрии к 1 января 1891 г, в Буковине считалось: 268,371 чел. русских, 208,217 румын, 82,717 евреев, 50,848 немцев, 23,604 поляков, 8,139 мадьяр, 536 чехов и словаков, 28 словинцев, 18 итальянцев и наконец 1 серб, разделявшихся следующим образом относительно вероисповедания: 450,773 чел. православного, 82,717 иудейского, 72,389 римско-католического, 19,810 униатского, 16,344 лютеранского, 3,213 старообрядческого, 747 армяно-католического, 3 чел. магометанского и 2 старокатолического вероисповедания. Наконец, 47 чел. заявили себя не имеющими никакого вероисповедания. Черновцы – главный город воеводства Буковины, расположен по берегу Прута на склоне довольно высокой горы Цецины. Жителей насчитывается в нём свыше 50 тысяч. Тут и русские, и румыны, и немцы, и евреи цивилизованные в немецком платье и нецивилизованные с пейсами, в меховых шапках и длинных кафтанах, и мадьяры, и поляки и представители различных других народностей. |
| Тогда московский посол сказал, что если так, то царь не будет более посылать в Польшу послов, а велит писать о неправдах польских и нарушении поляками мирного договора во все окрестные государства и будет стоять за православную веру, за святые Божие церкви, и за свою честь, как ему Бог поможет! Поляки, соображая, что Хмельницкий пойдет с войском на помощь к сыну, который находился в стесненном положении в Молдавии, двинулись с войском на Подол к Каменцу. Король предводительствовал войском. Поляки надеялись перерезать путь Хмельницкому, который собирался идти в Молдавию на выручку сына, отправляясь в поход, он известил царя, что поляки идут на поругание веры и святых церквей, и прибавил: " Турецкий царь прислал к ним в обоз в Борки своего посланца и приглашает к себе в подданство. Если, ваше царское величество, не сжалишься над православными христианами и не примешь нас под свою высокую руку, то иноверцы подобьют нас и мы будем чинить их волю. А с польским королем у нас мира не будет ни за что " . Тесть Тимофея, Лупула, ушел из Молдавии, а Тимофей с тещей заперся в сочавском замке. С Тимофеем были казаки. Огромное войско, состоявшее из волохов, молдаван, сторонников Стефана Бурдуца, венгерцев и поляков осадило Сочаву. Осажденные храбро отбивались, ожидая выручки от Хмельницкого. Но однажды осколок разбитого ядром дерева ранил в ногу Тимофея; рана превратилась в антонов огонь; Тимофей умер. Казацкий полковник Федоренко продолжал несколько времени отбиваться, но голод принудил его сдать крепость. 9-го октября казаки вышли из сочавской крепости, выговорив себе свободный проход в Украину с телом Тимофея Хмельницкого. Богдан Хмельницкий встретил на дороге тело сына, приказал везти его на погребение в Чигирин, а сам пошел на поляков. К нему пристал тогда крымский хан. Поляки, считая себя победителями татар под Берестечком, перестали ему платить сумму, постановленную под Зборовом. Хану захотелось возвратить себе этот доход. Враги встретились на берегу Днестра под Жванцем, в пятнадцати верстах от Каменца, против Хотина. Была уже поздняя осень. Положение поляков было печальное. Войско их, составленное из непривычных к ратному делу воинов, разбегалось. Но хан наблюдал только одну свою выгоду и предложил полякам мир, с условием, если ему заплатят единовременно сто тысяч червонных, а потом станут платить ежегодно на основании Зборовского договора, и, вдобавок, дадут татарам право на возвратном пути брать, сколько угодно, пленников в польских областях. |
| Начало: «Придите честное и святое спасению в словесне, придите отци и братиа». Последнее чудо «О юноши» (206 об.–207 об.). Начало: «Ниже се умолчю предо многими денми чудо святым содеяся». На лл. 28 об.–34 об. служба 28 октября Параскеве мученице. Состав: 1) оглавление (1–2), службы: 2) 19 сентября – «новоявленным» великому князю Феодору Смоленскому и Ярославскому и чадам его: Давиду и Константину (3–16); 3) 20 сентября – великому князю Черниговскому Михаилу и боярину его Феодору (16 об.–24); 4) 25 сентября – Сергию Радонежскому (24– 42 об.); 5) 1 октября – Савве Вишерскому (42 об.–17); 6) 12 (2 ?) октября – юродивому Христа ради Андрею (47 об.–53); 7) 21 (28 ?) октября – великомученице Параскеве нареченной Пятнице (53–57 об.); 8) 6 ноября – Варлааму Хутынскому (57 об.– 72 об.); 9) 27 ноября – Знамению Пресвятыя Богородицы в Новгороде (72 об.–86 об.); 10) 21 декабря; Петру – митрополиту, «списаже смиренный митрополит Киприан» (86 об.–97); 11) 11 февраля – Димитрию Прилуцкому (97–111) ; 12) 12 февраля – «новому чудотворцу» Алексию митрополиту (111–125 об.); 13) 11 марта – Евфимию архиепископу Новгородскому (125–130); 14) 30 марта – Ионе митрополиту (130–137 об.); 15) 2 мая – Борису и Глебу (137 об.–145 об.); 16) 3 мая – Феодосию Печерскому (146–157); 17) 7 мая– Антонию Печерскому (157–170); 18) 9 мая – Николаю чудотворцу (170–180 об.); 19) 20 мая – Алексию митрополиту (180 об.–195); 20) 23 мая – Леонтию Ростовскому (195–204); 21) 28 мая – Игнатию Ростовскому (204–209); 22) 2 июня – Иоанну новому Сочавскому (209–218); 23) 20 (9 ?) июня – Кириллу Белозерскому (218–228); 24) 11 июля – княгине Ольге (228–233); 25) 15 июля – князю Владимиру (233–243); 26) 20 (24) июля – Борису и Глебу «новоявленным мученикам» (243–257 об.), отличная от предыдущей; 27) 24 августа – Петру митрополиту (257 об.–268), отличная от предыдущей; 28) 19 октября – Иоанну Рыльскому (268– 275 об.); 29) 15 декабря – Стефану Сурожскому (275 об.– 285 об.); 30) 24 (12 ?) января – Савве Сербскому (286–305); 31) 26 апреля – Стефану Пермскому (305–312 об.); 32) 15 мая – Исаии Ростовскому (313–319 об.); 33) 24 мая– Никите столпнику Переяславскому (319 об.–323 об.); 34) 9 июля – священномученику Панкратию Тавроменийскому (323 об.–324 об.), только начало. |
| Слышаша вернии, яко бысть сердце твое адамантово, егда любве ради Желаемаго тобою пострадал еси, блаженне мучениче Христов, нивочтоже вменив мучения, благодатию Христовою укрепляем, гнев мучителя аки ядовитаго аспида поправ, и на тяжчайшия мучения радостно потекл еси; сего ради слышиши от нас сия: Радуйся, яко растягоша тя на земли на мучения обнаженна; радуйся, яко умныя очи горе на небо имевый. Радуйся, егда суковатыми палицами без милости биен быв, не изнемогл еси; радуйся, яко мучители люте мучившии тя ослабеша. Радуйся, яко раздробление твоего телесе доблественне стерпевый; радуйся, яко сим мучителя на гнев подвигнувый. Радуйся, яко от многобиения к палицам прилипающая плоть твоя горе возношашеся; радуйся, яко сим собрал еси на удивление Ангелов. Радуйся, кровию твоею землю обагривый; радуйся, сатану ногами поправый. Радуйся, за сие Владыце Христа возблагодаривый; радуйся, яко Он тя и на тяжчайшия мучения укрепил есть. Радуйся, Иоанне великомучениче Христов. Кондак 5 Боготечней звезде, путеводившей древле волхвов к праведному Солнцу, подобен был еси, великомучениче Христов, приводя к познанию истиннаго Бога, Емуже ты молился еси, мучитель же паче гнева исполнися и люте тя мучиша, яко и мучения мужественне претерпевая, из глубины сердца взывал еси Христу: Аллилуиа. Икос 5 Видевше тя вернии, по повелению игемонову, веригами связана, воине Христов Иоанне, ввержена в темницу, оставиша тя на тяжчайшия мучения, и всю плоть твою от биения раздроблену, велиею скорбию объяти бывше, в другий день паки тя на суд представиша и пред мучителем стал еси лицем веселый, нечестивый же зело удивися и ужасеся, сего ради и мы тя ублажающе зовем: Радуйся, яко сим диавола устрашил еси; радуйся, яко в темнице заключенный обитавый. Радуйся, яко по сих в пресветлый рай вселился еси; радуйся, яко, тяжчайшими ранами по всему телеси ураненный, веселый обрелся еси. Радуйся, яко неистовый мучитель сему удивися; радуйся, о исцелении ран на твоем телеси небрегий. Радуйся, яко человек твой внешний разрушися; радуйся, яко внутренний обновися. |
| Сочавская и радовецкая гимназии находятся в почти исключительно румынских окрестностях 89 . так что ими могут пользоваться только румыны. Черновецкая гимназия лежит в округе с смешанным населением 90 , так что может приносить пользу и румынам и русским. Таким образом румыны до последнего времени имели три гимназии, в которые могли посылать своих детей, а русские – только одну. Вторая причина та, что румыны в радовецком и сочавском округах не так бедны, как русские в северных округах, и потому первым легче содержать своих детей в школах. Третья причина – бездеятельность и отсутствие инициативы у русских „У нас, говорит „Православная Буковина“, всегда во всякой беде привыкли обвинять других, только не себя. Особенно в последнее время любят всю вину сваливать на румын. Что у нас нет священников, в том виноваты румыны. Что в нашей духовной семинарии только 6 русских, виноваты опять румыны. А откуда взять священников и семинаристов, если у вас нет молодежи в школах? Кто нам запрещает посылать детей в школу? Нам, правда, в этом никто не помогает, мы 91 не получаем от правительства пособий на бурсы, но было бы очень печально, если бы мы не были в состоянии без правительства своими силами содержать бурсу. Возьмем себе пример от русских галичан, которые на границе Руси в Новом Сонче основали бурсу: не смотря на то, что тамошний народ очень беден, даже может быть еще беднее, чем наш, бурса у них прекрасно развивается. Но у буковинской русской интеллигенции нет охоты жертвовать на общее дело. Можно бы взять себе в пример многих румынских священников, которые стараются высылать ежегодно известное число детей из своего села в школу. Не любить румын за то, что у них больше интеллигенции, чем у вас, – смешно. Никто им её даром не дал. То, что у них есть, – труд народный. А у нас между тем нет бурс ни в Черновцах, ни в Серете, кроме украйнофильских, поддерживаемых правительством и приносящих нашему народу только вред. У румын уже есть своя бурса также и в Серете, так что в тамошней гимназии в два раза больше румын, чем русских, между тем как серетский округ по большей части русский. |
| «Епископ Лука, переименовавший себя в Афиногена, муж в научении хитр, обаче в вере непостоянен, не стерпе зрети суеверий липованских, еще же убояся сильныя руки императорския, вдался до римских бископов, у которых пребывает даже и доднесь, кроме святительских действ, в лице панства. И преподаде нам, смиренным, великое сумнение и неимоверство о своем святительстве, понеже нам, смиренным, хиротонисанным бывшим им епископом Лукою, от игуменскаго степени даже до епископства. И нужда мне належала вдатися до святительскаго суда и принять своему сумнению решение и действительное благословение. В котором намерении 7261 (1753) из державы Польския поехал до вашего преосвященства (в Яссы) и достиг даже до Рущер, что в повете Сочавском, в митрополии вашего преосвященства. И тамо живущие липоване много мне препятствия сотворили, чрез которое их препятствие мы, смиреннии, не могли видетися с вашим преосвященством и приять от вас благословение и сомнению своему решение». Так писал Анфим к ясскому митрополиту Иакову в 1756 году, когда между ними началась переписка. Само собою разумеется, что Анфиму во всем верить нельзя, что препятствия со стороны липован, не допустивших будто бы его до свидания с Иаковом, были им придуманы впоследствии, как бы в виде оправдания. По всей вероятности, дело было так: Анфиму нельзя было оставаться в ветковских и гомельских пределах. Оставив попов Буркиных и Елизавету с дьякониссами Андро-Пелагеей и Алкаветой в Боровицах, он один поехал за Днестр, к молдовлахийским старообрядцам, сказав, что едет в Яссы за действительным благословением, то есть за довершением хиротонии посредством ясского митрополита. Прибыв же в Молдавию, он, умалчивая об Афиногене, «объявил о себе, яко бы он, будучи в России, от святейшаго правительствующего синода посвящен епископом». В Мануиловке и других старообрядческих молдавских слободах, а равно и в Забахлуйском предместье города Ясс, он не мог в то время найти себе приверженцев. Об его «крепком стоянии за древлее благочестие святоотеческия предания», об его «страданиях» и великом подвижничестве в отдаленных странах России там не знали и даже не слыхали, а известие о мнимом посвящении его петербургским синодом приняли недоверчиво. Еще полугода не прошло с тех пор, как между ними был другой такой же «свежак», и тот также рассказывал про себя, что посвящен он в России, однако же архиерейство его оказалось самозванным, и он, избегая достойно за свой обман кары, перешел в католичество и, к небывалому еще, беспримерному соблазну, женился и поступил в военную службу. Анфим был встречен в Молдавии насмешками. Нелегко было перенести это такому славолюбивому и своенравному человеку. Он возненавидел молдавских липован и, не доезжая Ясс, поворотил из Рущера назад, за Прут. Здесь, в Хотинском цинуте, в слободе Ветрянке, встретил он радушный приют у тамошних старообрядцев и в 1753 году основал тут свое пребывание. |
| Ответ гетмана, в котором, принимал он союз и дружбу их, от потомственного гетманства отказывался, как несогласного с понятиями и обычаями своего народа, а касательно выбора протекции предписал собраться депутатам из всего народа на Генеральный сейм в Чигирин. Собравшиеся чины и депутаты, отвергли всякую протекцию и подчиненность иностранную. Речь гетмана в пользу протекции и избрания ее: старики с гетманом соглашались на протекцию Московскую, как с народом единоплеменным и единоверным, но молодые сильно восстали против того в лице генерального есаула, Богуна (речь его об этот) и черкасского протопопа Федора Гурского (речь его), которые склонили на свою сторону всех; дальнейшие причины всякой протекции и роспуск гетманом сейма, равно как отпускная аудиенция послам, из коих каждого уверил о старании своем в будущем склонить народ под покровительство его государя. Присылка Молдавским господарем Липулой, в апреле 1650 г., боярина Морозия о согласии на брак дочери своей с гетманским сыном, Тимофеем. Гетман немедленно отправил сына со свитой, а за ним 5-тысячный отряд; стычка первого с поляками Потоцкого, напавшими из засады, укрытие в одном церковном погосте и нападение подоспевшего казацкого отряда на поляков, разбитых и рассеянных им при урочище «На Батозе» после чего свадьба в Ясах и обратный путь с женой в Чигирин. Жалоба гетмана на Потоцкого. Молдавский господарь, по проискам Польши, изгнан господарем Волошским и князем Седмиградским; поход гетманского сына для возвращения тестя своего на отнятый престол: разбитие неприятеля и смерти самого Волошского господаря под Бухарестом; после сего Тимофей распустил свои войска, а сам отправился с одним только Корсунским полком домой и был окружен, близ города Сочавы, поляками и волохами, заперся в замке Сочавском и убит ядром, при осмотре укреплений. Поражение неприятеля возвратившимися казаками и прибытие их с телом, женой и тещей к гетману, который похоронил его в Суботове. Достоинства убитого. Киевский воевода Кисель, и многие из русского дворянства, обратившегося в католичество и польское шляхетство, по опубликовании Зборовского договора, воротились в Малороссию и просили позволения вступить им в свои владения; но казаки киевские, белоцерковские и переяславские восстали против того, под началом миргородского полковника Гладкого и судьи Гуляницкого, и большую часть их изгнали. |
| Простояв две недели под Каменцем, поляки услышали о смерти Тимоша, очень обрадовались и рассудили, что теперь нечего ждать и следует идти в Украину. Польское войско в первых числах октября двинулось по направлению к Бару, но тут господари из под Сочавы прислали весть, что Хмельницкий и хан со множеством орд буджацких, черкасских, добруджских и нагайских идут на них. Между панами сделалось раздвоение; одни говорили: «незачем идти в Украину, надобно воротиться и стать поближе к сочавским союзникам, чтоб не подвергать их опасности; другие, напротив, доказывали, что если поляки отступят, то неприятель подумает, что они робеют и это придаст ему бодрости. Среди раздумья что делать, доставлены в обоз перехваченные письма Хмельницкого к казакам, осажденным в Сочаве, где казацкий гетман обещал им скоро придти на помощь. Тогда мнение, что следует отступать назад к Каменцу, взяло верх. В добавок передовой отряд литовского конюшего наткнулся под Баром на татар и принес страшную весть, будто Хмельницкий и хан недалеко от Бара. Местоположение, избранное польским обозом, было очень выгодно для оборонительной войны: с юга закрывал его Днестр, с севера – большая болотистая долина реки Жванца, с Фронта – укрепленный замок, а с запада – овраги и леса. Поляки сделали мост на плашкотах через Днестр для сообщение с союзниками и насыпали спереди обоза батареи 193 . Войско состояло из тридцати тысяч польских жолнеров, двадцати, а по другим двадцати девяти тысяч немцев 194 и восьми тысяч новобранцев, присланных из воеводств 195 сверх того, на другой стороне Днестра, около Хотина, стояли союзники: десять тысяч венгров под начальством Кимени и три тысячи волохов 196 . Польские писатели не показывают, как велико было число лаповых, а украинский летописец простирает число всего королевского войска около восьмидесяти тысяч 197 . Может быть и было так много народу в польском лагере потому что, кроме настоящих жолнеров, поляки брали с собою множество не фронтовых слуг и погонщиков, годных к битве, которых можно было употребить, при случае, в дело. |
|
|
