| Скан Patrologia Latina 119 PL 120: Пасхазий Радберт; Энгельмод (епископ Суассонский) Скан Patrologia Latina 120 PL 121: Ратрамн Корвейский; Готшальк из Орбе; король Лотарь I; Гюнтар Кёльнский; Теудоин Шалонский; Альваро Кордовский; Леовигильд Кордовский; Киприан Кордовский; Бернард, французский монах; Вандальберт Прюмский; Эней Парижский; Герард (архиепископ Турский); Исо Санкт-Галленский; Гримальд (аббат Санкт-Галленский); Милон, монах св. Аманда; Ремигий Лионский; Вулфад (епископ Буржский); Адвенций Мецский Скан Patrologia Latina 121 PL 122: Иоанн Скот Эриугена; Адриан II (папа римский) Скан Patrologia Latina 122 PL 123: Адон Вьеннский; Узуард, монах Сен-Жерменский Скан Patrologia Latina 123 PL 124: Карл II Смелый; Адревальд (монах Флёри); Гинкмар (епископ Лана); Исаак (епископ Лангрский); Одо (епископ Бовэ); Хейрик Осерский Скан Patrologia Latina 124 PL 125: Гинкмар (архиепископ Реймса) Скан Patrologia Latina 125 PL 126: Гинкмар (архиепископ Реймса); Иоанн VIII (папа римский); Марин I (папа римский); Адриан III (папа римский); Бертарий, аббат Кассино; Хармот, аббат Санкт-Галленский; Римберт (епископ Гамбургский); Аймоний Сен-Жерменский; Ратперт Санкт-Галленский Скан Patrologia Latina 126 PL 127: Анастасий Библиотекарь; Франциск Бланхин Веронский; ряд анонимных сочинений о римских понтификах; Григорий из Катании; Каэтан Скан Patrologia Latina 127 PL 128: Анастасий Библиотекарь; также его анонимные продолжатели Скан Patrologia Latina 128 PL 129: Анастасий Библиотекарь; Эрхемберт; Ангильберт (аббат Корвейский); Стефан V (VI) (папа римский); Формоз (папа римский); анонимная инвектива на Формоза; Стефан VI (VII) (папа римский); Роман (папа римский); Вольфхард, пресвитер Хасенриетанский; Анамод, субдиакон из Регенсбурга; Евтропий Лангобард; дополнения к посланиям и грамотам пап: Льва III, Стефана IV, Пасхалия I, Евгения II, Григория IV, Сергия II, Льва IV, Бенедикта III, Николая I, Адриана II, Стефана V; Псевдо-Лиутпранд, «Книга о римских понтификах» (IX век); анонимная «Chronicon Albeldense» (Хроника Альбельды) (IX век); анонимная «Книга о счёте» (IX век). |
| А. к доктрине о «небесной иерархии». При этом, в отличие от мистического историзма Августина (Церковь как «град Божий»), у П. — Д. А. образ Церкви как идеального человеческого сообщества, находящегося в согласии с законами универсального бытия, предельно статичен: это иерархия людей, непосредственно продолжающая иерархию ангелов, отражение чистого света в чистых зеркалах, передающих луч друг " , стройный распорядок церковных «таинств» (описываемых как «посвящения», при помощи лексики античных языческих мистерий); какой–либо драматизм и противоречия полностью отсутствуют. Символизм в истолковании всего сущего, эстетически переживаемая картина мира как иерархии света оказали всеобъемлющее влияние на всю средневековую эстетику (в т. ч. на теорию света и символа у Сугера, воплощенную в художественной практике готического искусства, поэзию Данте — «Рай», и др.). Учение П. — Д. А. получило официальное признание в византийском православии первоначально благодаря его интерпретации Максимом Исповедником. Его влияние испытали Иоанн Дамаскин, Григорий Палама и противник Паламы Варлаам Калабрийский, позднее Максим Грек и другие древнерусские мыслители. На Западе «ареопагитический корпус» стал известен с IX в.; к нему писали комментарии многие мыслители Средних веков и Возрождения, в т. ч. Фома Аквинский и М. Фичино, сильное влияние его идей испытали Иоанн Скот Эриугена и Николай Кузанский. РАЙ (не вполне ясная этимология рус. слова связывается с авест. ray, «богатство, счастье», и др. — инд. rayis, «дар, владение»), парадиз (греч. παρδεισος «сад, парк», от др. — иран . pairi–daeza, «отовсюду огороженное место»; из греч. — лат. paradisus и обозначения Р. во всех зап. — европ. языках), в христианских представлениях место вечного блаженства, обещанное праведникам в будущей жизни. С точки зрения строгой теологии и мистики о Р. известно только одно — что там человек всегда с Богом (раскаявшемуся разбойнику Христос обещает не просто Р., но говорит: «ныне же будешь со Мною в Р.», Лк. 23:43); он соединяется с Богом, созерцает Его лицом к Лицу (то, что на латыни схоластов называется visio beatifica, «видение, дарующее блаженство»). |
| В то же самое время, хотя и реже, путешественник проходит мимо совсем новых домов и церквушек, иногда построенных усилиями одного монаха, келиота, строившего свое жилище рядом с заброшенными, но пригодными старыми кельями. Мы вышли из праха и в прах вернемся. Тем более в прах обернутся дела рук наших, это временное убежище, которое мы по воле Божьей состряпали для наших земных нужд. Святогорца ничто не должно связывать с этим миром, в котором он лишь скромный прохожий, меньше всего его должна связывать жалость к этим бедным домикам, которые, слава Спасителю, послужили какому-то подвижнику земным приютом, в котором он больше не нуждается. Строительство и разрушение – суета этого мира: ценность сотворенного человеком видна, когда оно зарастает плющом. Только святыни пощажены от этой монашеской незаботливости о материальном. Все литургическое должно быть красиво, очень красиво, потому что литургией души спасаются, Все, что святители жизнью своей освятили, надо тщательно беречь, потому что на этом мир держится. Мощи святые, чудотворные иконы, облачения и митры, чаши и книги в драгоценных переплетах благоговейно передаются из века в век. Но самые большие святыни – не на каждый день и не для всех. И будут показаны лишь тем, о которых монахи думают, что те получат духовную пользу. Все это: афонская диалектика заботы и незаботы о вещах – иногда доводит до отчаяния археологов, реставраторов и искусствоведов, которые до сих пор не знают, какие сокровища хранятся в монастырях и скитах, в каком состоянии находятся эти ценности, насколько безвозвратно пропадают. Сберечь ли каждый камень на своем месте, каждый нюанс живописи, каждую балку? Или сберечь душу? Потому, что мы – прах и во прах вернемся» (Рак, 1994, стр. 23-24). Эта антикультурная тенденция сохранилась, однако, в монашеской среде лишь кое-где и скорее в виде исключения, а не правила. Как показал Л.П. Карсавин (1992), аскетический мироотрцающий идеал монашества очень быстро размывался после каждой из периодически повторявшихся попыток его обновления энтузиастами-подвижниками. Монашество «обмирщалось», исторически оно оказывалось несостоятельным перед натиском мирских соблазнов и в первую очередь – соблазна культурой. Не удивительно поэтому, что очень быстро из укрытий от культуры монастыри стали превращаться в свою противоположность. По мере того как представления о самоценности культуры все шире и глубже внедрялись в христианское мироощущение, очень многие монастыри становились «культурными центрами», хранившими и насаждавшими «ценности» культуры среди окружавшего их «дикого» средневекового мира. Св. Максим Исповедник и св. Иоанн Дамаскин, Иоанн Скот Эриугена и Ноткер Заика, Михаил Пселл и Роджер Бэкон, Франческо Петрарка и св. Андрей Рублев были монахами. |
| Значение преподобного Максима Исповедника (580–662) для его эпохи было так велико, что анонимный современник, оставивший гневное послание против обвинителей Святого, до самой смерти подвергавшегося жестоким гонениям, назвал его «третьим богословом», очевидно, после апостола Иоанна Богослова и св. Григория Назианзина (На константинопольцев поношение, 1). Кроме того, мыслители более позднего времени, такие как преп. Иоанн Дамаскин и Иоанн Скот Эриугена, почтительно называли его «философом». Многотрудный путь «подвижнической жизни и богопознания у преп. Максима проходит под знаком экзегезы Священного Писания» 165 , а одно из сравнительно ранних его творений «Вопросы и затруднения» (Quaestiones et dubia) «по своему экзегетическому характеру не могло остаться в стороне от предшествующего корпуса святоотеческих толкований Писания» 166 . Прямые линии ведут от сочинений преп. Максима Исповедника к «Триадам» св. Григория Паламы (XIV в.), окончательно оформившего мистическое умозрение византийцев. Обладая могучим умом, преп. Максим Исповедник завершил процесс дистилляции эллинизма в составе христианской философии. Он последний «александриец» в том смысле, что продолжает самостоятельно развивать идеи александрийской герменевтики, но вместе с тем он последний значительный критик оригенизма 167 . Картина мира преп. Максима Исповедника представляет собой панораму с чрезвычайно широким спектром, где все лучи мысли фокусируются в идее Христа. Христология как интегральное начало целостной философско-богословской системы была осознанным идеалом христианской школы по крайней мере со времен Климента Александрийского . Подобный проект прежде в истории никем не был предпринят: чтобы историческое событие явления религиозного Учителя сделалось универсальным ключом к метаисторическому объяснению прошлого, настоящего и будущего. Требовалось переработать эллиноримское наследие таким образом, чтобы все не соответствующее заповедям Христовым подверглось несомненному осуждению; более того, следовало придать мысли такое движение, чтобы она не останавливалась и впредь, сохраняя способность реинтерпретации любой реальности «по Христу». |
| Иоанн Скот Эриугена. О разделении природы//Антология средневековой мысли. Теология и философия европейского Средневековья. Т. 1. М., 2002. С. 166–189. Иустин Философ. Творения. М., 1995. Климент Александрийский . Строматы. Т. 1–3.СПб., 2003. Ориген. О началах. Самара, 1993. Пелагий. Послание к Деметриаде//Эразм Роттердамский. Философские произведения. М., 1986. С. 594–635. Татиан. Речь против эллинов//Ранние отцы Церкви. Брюссель, 1988. Тертуллиан. Избранные сочинения. М., 1994. 42 Имеется в виду император Гай Юлий Цезарь Германик (Калигула) (12–41). От преследований Калигулы Филона спасла только скорая смерть императора. 43 Этот аргумент довольно часто используется и другими отцами Церкви. Так, преп. Иоанн Дамаскин пишет: «Ибо без веры и земледелец не проводит бразды в земле; и купец на малом древе не вверяет своей души беснующейся бездне моря; не совершаются браки, ни что-либо ещё житейское» (Точное изложение православной веры, IV, 11). А свт. Василий указывает: «Что прежде – знание или вера? А мы утверждаем, что вообще в науках вера предшествует знанию, в рассуждении же нашего учения, если кто скажет, что веру предваряет знание, то не спорим в этом, разумея, впрочем, знание, соразмерное человеческому разумению. Ибо в науке должно прежде поверить, что буква называется «азом», и, изучив начертание и произношение, потом уже получить точное разумение, какую силу имеет буква» (Св. Василий. Творения… Письма. Минск, 2003. С. 361). И в другом месте: «…начала во всякой науке, по необходимости преподаются учащимся без доказательств: потому что, кто спорит о началах, тот не может, путём и порядком, дойти до конца. И в этом удостоверяют тебя сами светские учёные. Ибо если ты с геометром не согласишься в первых началах, то ему не возможно будет делать последующие заключения. И тот, кто в арифметике останавливается на начатках и основаниях, пресекает себе путь вперёд. Подобным образом, и медицинские начала у врачей не доказываются. И вообще, в каком бы то ни было учении, где только идут к концу известным путём и порядком, нельзя требовать доказательств на первые основания, напротив необходимо – начала умственных наук принять без исследования, и уже в последствиях видеть, что вытекает из предположенного. Точно так и таинство богословия требует согласия (происходящего) от веры без доказательств» (Толкование на 115-й Псалом//Христианское чтение. 1844. 2. С. 294–295). |
| К. с блюдом в руках, на котором лежит его голова, или с чашей, в которой находится агнец (позднее младенец). Трагические контрасты пиршества и казни, глумливой греховности и страждущей святости, вкрадчивой женственности и открытого палачества, присущие сюжету Усекновения главы И. К., не раз привлекали живописцев и поэтов. В XIX в., после демонстративно сухой, претендующей на археологическую точность разработки этого сюжета в «Иродиаде» Г. Флобера, началась безудержная его эксплуатация литературой и искусством декаданса, открывшаяся «Саломеей» О. Уайльда, иллюстрациями к ней О. Бердсли. ИОАНН ЛЕСТВЙЧНИК (ум. между 650 и 680), византийский религиозный писатель. Был настоятелем монастыря на Синае. Его сочинение «Лествица, возводящая к небесам» — аскетико–дидактический трактат о ступенях на пути самоусовершенствования (отсюда заглавие) и о подстерегающих монаха нравственных опасностях. Этот трактат, вместивший в себя богатый опыт психологического самонаблюдения и обильно оснащенный повествовательным материалом, был переведен на многие (в т. ч. латинский и арабский) языки, пользовался большой популярностью у средневековых читателей Греции, Палестины, Сирии, Грузии, Сербии, Болгарии, Руси и других стран, оказав влияние на нравственность, литературу, фольклор и иконографию изобразительного искусства этих стран. ИОАНН СКОТ ЭРИУГЕНА (Johannes Scotus Eriugena), Эригена (Erigena) или Иеругена (Ierugena) (ок. 810 — ок. 877) — средневековый философ. По происхождению ирландец; переехал во Францию и в начале 840–х гг. появился при дворе Карла Лысого, где был высоко ценим за свою необычную ученость. Покровительство монарха позволяло И. С. Э. вести отрешенную жизнь ученого и сохранять независимость по отношению к требованиям церковных кругов. В умственной атмосфере Запада той эпохи И. С. Э. представляет собой одинокое явление. К варварскому богословствованию западных клириков он не может относиться всерьез, к Августину высказывает почтение, но отчужденность; его подлинная духовная родина — мир греческой мысли, его философская вера — платонизм и неоплатонизм, получивший христианское оформление в творчестве греческих авторов Оригена, Григория Нисского, Псевдо–Ареопагита и Максима Исповедника (труды Псевдо–Ареопагита и Максима Исповедника И. С. Э. |
| Св. Августин хочет, чтобы, входя в глубины внутреннего человека, мы стремились бы transcende et teipsum [превзойти самих себя], чтобы обрести Истину, «от которой воссиявает свет разума», и чтобы, найдя Истину, мы умели отличить ее от себя самих: Confitere te non esse quod ipsa est [Покайся, что ты еси не то, что она]. Мейстер Экхарт ограничивается констатацией глубинного (intimus) характера присутствия Бога, которого человек не сможет обрести вне самого себя. Если он и ссылается на св. Августина, чтобы поддержать необходимость сосредоточиться на себе самом, интериоризируя поиск «имени неименуемого», тюрингский мистик остается тем не менее на пути, не обещающем достижения цели, — всегда в ожидании неизреченного, сокровенного, тогда как изыскание гиппонского доктора направлено к точно определенной цели. И не святой Августин, цитируемый Экхартом, даст нам ключ к пониманию того, какая проблема интересовала доминиканского магистра, когда он толковал текст книги Бытия Cur quaeris nomen meum [На что ты спрашиваешь о имени Моем?]. Другой святоотеческий авторитет, которого Мейстер Экхарт не цитирует, легко может быть узнан за этим текстом его библейского комментария. Экхарт не изобрел оксюморон Nomen innominabile [неименуемого Имени]: он нашел его в первой главе трактата «О Божественных Именах», где Дионисий говорит: то SaumaCTTov то vpep pav то [Чудное имя, всепревосходя- щее имя, неименуемое] . Иоанн Скот Эриугена и Иоанн Сарацин дают то же определение в латинском переводе: mirabile nomen, quod est super omne nomen, quod est innominabile. Фома Галл опускает «имя неименуемое», но, как и Экхарт, он дает в своем изложении De Divinis Nominibus [О Божественных Именах] ссылку на Священное Писание о имени, которое превыше всякого имени: Vere autem est nomen mirabile quod, sicut dicit Apostolus ad Philippenses, est super omne nomen . Подбор текстов Священного Писания почти идентичен у Дионисия и у Мейсте- ра Экхарта. И если этот последний, рассматривая свидетельство книги Бытия (32, 29), заменяет его текстом книги Судей (13, 18), то дело тут в том, что автор трактата «О Божественных Именах», говоря об «имени неименуемом», использовал как раз слова, обращенные к Маною, предпочитая их упреку, который Бог сделал Иакову. |
| Цель и суть схоластики заключалась в систематизации христианского вероучения и в логическом (в противовес мистическому методу) доказательстве рациональности, присущей вере. Отцы и учители церкви просвещали христиан, обращаясь к их сердцу. Теперь потребовалась еще и школа ума. В истории схоластики выделяют три периода: ранний вв.), зрелый (XIII в.) и поздний вв.). До IX в. развитие западноевропейской философии шло медленно. Основными и немногочисленными центрами культуры и образованности были монастыри, в скрипториях которых хранились и переписывались отдельные античные тексты, и сохранившиеся риторические школы. Существенную роль в распространении античной образованности сыграли ирландские монастырские школы. В обстановке обновления культурной жизни, с XI столетия, началось систематическое и последовательное развитие схоластической философии. Наиболее видными деятелями ранней схоластики были Иоанн Скот Эриугена (ок. 810877), Ансельм Кентерберийский (10331109), Иоанн Росцеллин (ок. 1050 – ок. 1112), Бернар Клервоский (10911153), Пьер Абеляр (10791142), представители Шартрской школы Бернар из Шартра (ум. в 1130), Тьерри из Шартра (ум. между 11501155), Гильом из Конша (ум. в 1154), и Сен-Викторской школы Гуго Сен-Викторский (10961141) и Ришар Сен-Викторский (ум. в 1137). С XI в. прослеживается тенденция противоборства аскетизма и гуманизма, принятия и неприятия мира. Эти споры ведут свое начало из полемики писателей первоначального христианства, в трудах которых по-разному трактовались вопросы мироздания. Творчество двух выдающихся систематизаторов христианского учения периода патристики, Августина Аврелия (354430) и Псевдо-Дионисия в.), ярко отражают те различия, которые существовали между культурой латинского Запада и греческого Востока. Их системы отличаются прежде всего самим подходом к миру. У Псевдо-Дионисия нет такого резкого противопоставления Бога и мира, какое наблюдается у Августина Аврелия . Двигатель августиновой «священной истории» постоянная борьба двух градов, небесного и земного. |
| 19. С нач. XIII в. символом верховенства папы в светской и духовной жизни являлась сначала двойная, а потом и тройная корона (тиара). 20. Ислам или магометанство представляет собой сочетание араб, язычества, иуд. верований и арианской и несторианской ересей. Возник в Аравии в VII в. уже при жизни своего основателя Магомета (Мухаммеда), почитавшегося пророком. Ислам признает единобожие, человеческую жизнь считает предопределенной, загробную жизнь представляет как чувственные наслаждения или страдания. Прежние языческие верования арабов представлены в исламе как верования в талисманы. В начале VIII в. арабы завоевали огромные территории в Ближней и Средней Азии, Северной Африке; они захватили Сицилию и Испанию, проникнув таким образом в Европу. В это же время у арабов достигли своего расцвета наука и культура, на араб. язык были переведены многие сочинения греч., сир. и староперс. авторов. Особых успехов достигли арабы в математике, географии, астрономии, медицине. В основе араб. философии лежало учение Аристотеля, труды которого арабы принесли в Европу. 21. Аристотель (ο) (384-322 до Р.Х.) - древнегреч. философ, ученик Платона. Аристотель предположил, что идеи не имеют самостоятельного существования вне отдельных предметов, представляют лишь внутренние, субъективные формы действительности. Таким образом, центром философских исследований Аристотеля было отношение понятия к предмету, общего к частному - т.е. логика. Труды Аристотеля получили известность в Европе в XII-XIII вв., после Крестовых походов и вследствие знакомства с араб. культурой. 22. Иоанн Скот Эригена, Эриугена (Erigena, Eriugena) (ок. 810 - ок. 877) - философ-богослов, по происхождению ирландец, а не шотландец (ошибка Киреевского). Переводил на лат. язык творения сщмч. Дионисия Ареопагита и прп. Максима Исповедника, сопровождая их комментариями. Взгляды философа сложились под влиянием новоплатоников, блж. Августина и богословов православного Востока. Его главные сочинения: " О Божественном Предопределении " (851) и " О разделении природы " (867). Учение Эригены еще при его жизни вызвало осуждение Католической церкви, а затем и вовсе было признано еретическим. |
| 548 Экхарт (Eckhart) Иоганн, Майстер Экхарт (ок. 1260 – ок. 1327) – средневековый философ-мистик. Родился в Тюрингии в рыцарской семье. Учился в Париже. Монах-доминиканец. Был викарием доминиканского ордена в Тюрингии и Саксонии. Преподавал в Париже, Страсбурге и Кёльне. За свои проповеди Экхарт был привлечен к церковному суду, но подал апелляцию папе. Умер в Авиньоне. В 1329 г. некоторые положения Экхарта были осуждены папой Иоанном XXII. С ортодоксией расходилось учение Экхарта о Боге лишь как выражении безличной божественности, что несло зачатки пантеизма. Признание Экхарта возможности прямого воссоединения души с Богом посредством отречения человека от своих индивидуальных свойств ставило под сомнение необходимость существования Церкви. От Экхарта берет начало немецкий мистицизм народно-еретического толка, подготовлявший протестантизм. 559 Так говорит Юлиания по вопросу о взаимоотношении человеческого духа – высшей части нашей природы – и Божественной сущности («I saw по difference between God and our Substance, but as it were all God; and yet mine understanding took that our Substance is in God; that is to say, that God is God, and our Substance is a creature in God»). Cp. Inge Studies of English Mystics, 1907, стр. 71. 560 Юлиания употребляет иногда термин «грех» (sin) не только для обозначения чисто-нравственного зла (как, напр., в гл. XVIII-й, где rpex-sin – прямо противополагается всему остальному страданию – pain), но и в самом широком смысле – для обозначения всякого зла вообще, всякого несовершенства и страдания: «all that is not good» (гл. XIII). 564 Эриугена (Eriugena) Иоанн Скот (ок. 810 – ок. 877) – неоплатоник, сторонник рационализации теологии. Обосновывал необходимость разумного истолкования Св. Писания, считал, что непостижимый Бог открывается для познания в своих творениях. Эриугена признавал свободу человеческой воли; утверждал, что самопознание – главный путь к «чистейшему созерцанию первообраза», т. е. Бога. Пантеистические идеи Эриуген были осуждены Католической Церковью. |
|
|
