| В своем основном труде он проявляет знание того, что его латинские противники ссылаются в пользу filioque на тексты блаж. Иеронима, свт. Амвросия и блаж. Августина. Реакция его характерна: отрицать авторитет латинских Отцов не следует, но надо покрывать их личные ошибки, как «покрыли наготу отца» добрые сыновья Ноя 101 . В то же время он проявляет незнание латинской традиции в целом, кроме некоторых сведений, источником которых, по-видимому, были слухи. В своей знаменитой Библиотеке он обсуждает вопрос греховности природы, считая это ересью, введенной неким таинственным автором, которого он называет Арам и который несомненно является ни кем иным, как блаж. Иеронимом, хотя ученый патриарх и не отождествляет «Арама» с этим общепочитаемым святым, на авторитет которого он сам ссылается в другом месте 102 . Кроме того, он совершенно не знаком с действительной ролью блаж. Августина в определении западных взглядов на природу, грех и благодать. На фоне этого отсутствия знания друг о друге появление такой личности, как Эриугена, действительно изумляет. Его увлечение греческим мышлением и философской лексикой, его вера в их превосходство над латинским пониманием и языком могли бы отчасти объясняться и самопревозношением, поскольку он был единственным переводчиком греческих текстов в это время. В своем предисловии к переводу Ареопаттик он восхваляет Карла Лысого за то, что тот «разбудил» спящих латинских ученых, признав их к «чистейшим и многочисленнейшим греческим источникам» (ad purissimos copiosissimosque Graicum latices) 103 которых он, Иоанн Скот, является переводчиком. Он был в курсе смущавшего его спора о filioque. Его современники, Ратрамн Корбийский и Эней Парижский, составляли полемические трактаты против любимых им греков именно на эту тему. Не желая слишком определенно принимать ту или иную сторону, он ясно признает, что греческая позиция основана на первоначальном тексте Символа веры и что добавка вызвала ненужный спор: «Может быть, – пишет он, – причина, по которой Никейский собор заявляет, что Святой Дух исходит от одного Отца, заключается в том, чтобы не допускать публичного обсуждения подобной темы» 104 . |
| Августина и свт. Исидора Севильского, Г. учил, что в отношении судеб людей имеет место двойное предопределение (gemina praedestinatio): одних людей — к благодати и спасению, других — ко греху и «справедливому осуждению» (ad peccatum et ad peritum). Вслед. этого грешники не могут исправиться, а Христос умер только за предопределенных к праведной жизни, т. к. если бы Бог хотел спасти всех, то тогда даже одна неспасшаяся душа знаменовала бы крушение божественного всемогущества. Поскольку из доктрины Г. следовало также, что спасение не зависит от Церкви, Рабан Мавр (допускавший наличие лишь предопределения к спасению) добился на Соборе в Майнце (848) осуждения Г. по 3пунктам: проповеди ереси, незаконному принятию священнического сана и самовольному уходу из мон-ря. Г. был отдан под надзор Реймсского архиеп. Гинкмара , к к-рому Рабан Мавр обратился со специальным посланием. По инициативе архиепископа Г. был вторично осужден на Соборе в Кьерзи (849), подвергнут бичеванию и приговорен к пожизненному заключению в мон-ре Овиллер. Против учения Г. выступили архиеп. Гинкмар в трактате «О предопределении Божием и свободном произволении» (De praedestinatione Dei et libero arbitrio, 856/60) и Иоанн Скот Эриугена в соч. «О божественном предопределении» (De divina praedestinatione, 857). В то же время позицию Г. поддержали неск. богословов: Луп из Ферьера в «Книге о трех вопросах» (Liber de tribus quaestionibus, 856/60), еп. Пруденций из Труа († 861), а также Ратрамн из Корби, составивший по заказу кор. Карла II Лысого трактат «О предопределении Божием» (De praedestinatione Dei, ок. 850), где учение Г. поддерживалось, но возможность предопределения ко греху отвергалась в силу того, что предзнание Бога относительно буд. человеческих греховных поступков вовсе не является причиной их совершения. Находясь в заточении в мон-ре Овиллер, Г. продолжал выступать в защиту своего учения, посвящая ему новые сочинения («Confessio», «Confessio prolixior» и др.), а также вступил в новый спор с архиеп. |
| В 1859 г. Г. опубликовал соч. «Die Philosophie der Kirchenväter» (Философия отцов Церкви), где пытался показать, что святоотеческие сочинения «не реализуют понятия христианской философии, так как не являются чистыми и изначальными творениями из глубин христианского духа, но во многом оказываются пропитаны стихиями древней философии, чьи понятия нередко недостаточны для христианской догмы» (S. 361). Г. выдвигал тезис, что православие и католицизм - 2 взаимно уравновешивающие друг друга крайности: «Два направления греческой и латинской Церкви, которые мы ясно видим в развитии патристической науки... взаимно ограничивают друг друга; греческая Церковь уберегает римскую от погружения в исключительный верующий эмпиризм; римская же, постигающая христианство прежде всего как исторический факт, напротив, удерживает греческую от чересчур дерзновенного философского идеализма, опасного для Евангелия. Таким образом, оба направления, эмпирическое латинское и идеалистическое греческое, взаимно уравновешивают и смягчают друг друга» (S. 361-362). Столь вольное толкование святоотеческих творений обусловило негативное восприятие книги католич. Церковью: ее внесли в Индекс запрещенных книг . Та же участь постигла и непосредственно продолжившее ее соч. Г. «Johannes Scotus Erigena: Ein Beitr. zu Geschichte der Philosophie und Theologie im Mittelalter» (Иоанн Скот Эриугена: Из истории философии и богословия в средние века, 1861) - его наиболее значительное достижение как историка философии, способствовавшее возрождению интереса к наследию Иоанна Скота Эриугены . Эта фундаментальная монография содержит тщательную реконструкцию биографии и подробный анализ философско-богословской системы Эриугены, особое внимание в ней уделяется своеобразию переработки Эриугеной неоплатонического наследия в контексте христ. богословия. Г. отказался подчиниться церковной власти, вслед. чего студентам-теологам официально было запрещено посещать его лекции. Эти обстоятельства не имели, однако, существенных негативных последствий для его дальнейшей карьеры. Популярность среди студентов и написанные им книги способствовали его успеху на университетском поприще. В 1859 г. он стал экстраординарным, а в 1864 г.- ординарным профессором философии и педагогики Мюнхенского ун-та. Несмотря на конфликт с католич. Церковью, Г. пользовался признанием и покровительством баварских правителей из династии Виттельсбахов: кор. Максимилиан II, приверженец шеллинговской философии, под впечатлением книги Г. об Эриугене заказал ему большую монографию о Шеллинге (замысел не был осуществлен, т. к. после смерти Максимилиана II его наследник кор. Людвиг II освободил Г. от трудоемкого заказа), престарелый принц Луитпольд и кор. Людвиг II приглашали его для чтения частных лекций по философии. |
| Из-за дела Амальриха тень легла и на сочинения Эриугены. В связи с этим епископ Одон Тускуланский указал на положения из трактата Эриугены «О природах», представляющиеся еретическими. В 1225 г. папой Гонорием III была издана специальная булла, в которой указанное сочинение было признано еретическим и заслуживающим сожжения; однако имя Эриугены в булле не упоминается. Согласно дошедшим до нас сообщениям, еретическим в произведениях философа признавалось то, что он, вводя в качестве авторитета некоего греческого учителя Максима (т. е. прп. Максима Исповедника ), учит о том, что все есть Бог ; что все возвратится в Бога; что творящие причины сами являются тварны-ми; что Бог не будет созерцаем Сам в Себе, но только в тварях, а также что по скончании века будет иметь место объединение полов. Интересно, что некоторые из этих положений действительно присутствуют у прп. Максима, и, таким образом, в Западной Церкви фактически были осуждены довольно важные положения системы прп. Максима Исповедника . Вильгельм Мальмсберийский 483 . Письмо к Петру. Возбудив недоброжелательство к себе, при своей учености, как последователь греков, он 484 внес в свои книги многое, что неудобоприемлемо для ушей латинян, причем, зная, как неприятны будут [подобные, чуждые Западу мнения] читателям, прикрыл их маской своего собеседника и ссылками на греков. По этой причине он и был признан за еретика, и против него писал некто Флор. И на самом деле, в книге о природах очень много такого, что, по суждению многих, является несогласным с кафолической верой. Такого мнения, как известно, держался папа Николай. Различные памятники 485 , таким образом, разногласят своими то похвальными, то неодобрительными отзывами о нем, хотя прежде перевес был на стороне похвал. Столь искусным обладал он красноречием, что вся Галлия поручила себя его учительству. И если кто обнаруживает большее дерзновение [в суждении о нем], как, например, собор, собравшийся в Туре, при папе Николае II, то более или менее суровый суд произносится не о нем самом, но о его сочинениях. |
| Аристотель в «Метафизике» задавал вопрос: «…как возможно познание, если не будет единого [одинаково] относящегося ко всему?» ( Arist. Met. III 999b25; пер. А. В. Кубицкого) - и рассматривал апории, возникающие в связи с учением о едином. Не признавая существования единого вне сущего (вне вещей), Аристотель ставил под сомнение принцип В. в его характерном для Платона понимании, это, впрочем, не мешало ему утверждать познаваемость вещей и их связь с «формой форм», богом. Особое развитие тема единого и В. получила в неоплатонизме . Плотин в своей иерархически построенной триаде - единое, ум («образ» единого) и душа - различал «чистое единство», присущее единому, от «единства во множестве» или В. «идей» ума ( Plot. Enn. VI 8. 18) и единства конкретных вещей; связывал возможность познания человеком единого с необходимостью «самому из много стать единым» (Ibid. VI 9. 3), с восхождением по лестнице «единств», понимая под познанием «присутствие» (παρουσα) и созерцание единого. Прокл Диадох , продолжая традиции неоплатонизма, в своих работах, в т. ч. в обширных комментариях на диалоги Платона, рассматривал единое в качестве сверхсущностного начала всего. Учение неоплатоников о едином и В. оказало влияние на воззрения Викторина Мария о Св. Троице и Боэция об абсолютном благе. В философии средних веков Иоанн Скот Эриугена , понимая «природу» (natura) в качестве принципа В., обнимающего собой Бога и тварный мир, бытие и небытие вещей, делил ее на 4 вида: творящую и несотворенную, сотворенную и творящую, сотворенную и нетворящую; нетворящую и несотворенную ( Eriug. De div. nat. I 1). Учение о В. вещей в Боге получает распространение в нем. мистике, в частности в мистико-гностическом трактате «Theologia Germanica» (Немецкая теология), в сочинениях И. Экхарта , Я. Бёме и др. Понимая Бога как Единого, Экхарт писал в работе «Deus unus est» (Бог Един), что в «понятии единого как единицы есть все» (…in uno ratione qua unum sunt omnia) (цит. по: Виллер. С. 311). На рубеже средних веков и Возрождения |
| В IX в. в Зап. Церкви (гл. обр. в дискуссиях об адопцианстве , предопределении , Евхаристии) стало складываться схоластическое направление в богословии ( Алкуин , Готшальк , Рабан Мавр , Пасхазий Радберт , Пруденций , Ремигий , Иоанн Скот Эриугена , Гинкмар Реймсский, Ратрамн из Корби и др.), к-рое в XI в. было развито в трудах Беренгара Турского , Ланфранка Бекского и др. и окончательно, как особый метод, оформлено Ансельмом Кентерберийским и П. Абеляром . В XII в. схоластический метод разрабатывался Гильбертом Порретанским , отчасти Гуго Сен-Викторским , Вильгельмом из Шампо . Отличительной чертой богословия схоластов было стремление к концептуализации догматов и их детальному анализу с помощью категорий рационального мышления. Извлеченный из богооткровенных источников, догмат сначала утверждался как исходный тезис, затем подвергался критической оценке, чтобы в конце концов посредством разумной интерпретации было сделано его новое богословское «открытие». Между различными догматами устанавливалась логическая связь, объединявшая их в формально непротиворечивую систему. Такой подход предполагал выявление имплицитных истин веры, которые, будучи раскрыты посредством интеллекта, получали наименование богословских заключений. Т. о., богословие стало восприниматься уже не как опытное богопознание, плод духовного созерцания, а как одна из научных дисциплин, хотя и первая в ряду других (см.: Мейендорф. 2005. С. 107-112),- в этом значении слово «богословие» стало употребляться, начиная с Абеляра. В формировании католич. Д. б. первым важным итогом схоластического метода стало соч. «Quatuor libri sententiarum» (Четыре книги сентенций) Петра Ломбардского (XII в.), представляющее собой четко упорядоченное изложение основных тем христ. доктрины от учения о Боге до учения о конце мира. Первоначально целый ряд богословских заключений Петра Ломбардского подвергался острой критике, но на IV Латеранском Соборе (1215) они были полностью освобождены от подозрений в ереси, его «Сентенции» стали основным учебником по богословию в католич. ун-тах вплоть до Реформации . |
| Точку зрения Ратрамна поддержали архиепископ Майнцкий Рабан Мавр (776/784–†856), его ученик аббат Рейхенаусского монастыря Валафрид Страбон (ок. 808–849), диакон Флор Лионский (†ок. 860) и Христиан Друтмар. Одним из противников евхаристического реализма был Иоанн Скот Эриугена (810–877). Он являет собой яркий пример человека, для которого стёрты чёткие границы между богословием и философией. Он вполне рационалист, отвергающий значение авторитета в области церковного учительства. Свой «разум он ставил над авторитетом... Даже авторитет Отцов Церкви, стоявших над и вне всякой критики, он признавал лишь постольку, поскольку в их научных трудах таились сокровища человеческого разума. Он утверждал и то, что Причастие не что иное, как воспоминание о последней Вечери, проведённой Иисусом со своими учениками» 15 . Мнение Ратрамна укоренилось в Британии. В других местах, особенно в ближайших к Риму, господствовало учение Пасхазия Радберта, которого католики почитают как святого. В середине XI века евхаристический спор в Европе возник с новой силой. Это вызвано было появлением ереси архидиакона Беренгария Турского (1005–1088), продолжателя традиции Ратрамна. Подобно своему идейному предшественнику, Беренгарий различал внешнюю и внутреннюю стороны в Таинстве Евхаристии. Внешняя, видимая часть (хлеб и вино), по его убеждению, есть лишь «образ (figura), знак (signum) или залог (pignus) Тела и Крови Господа» 16 . Вопреки Радберту, Беренгарий отвергал тождественность евхаристических Плоти и Крови с Плотью и Кровью Христа как исторической Личности и учил о «духовном, интеллектуальном Теле» Спасителя в Евхаристии 17 . По мысли еретика, освящённые хлеб и вино называются Телом и Кровью Господа не в собственном смысле, но потому, что, глядя на них, верующие воспоминают Христа, распятого на Кресте Плотию и пролившего Кровь во искупление грехов всего мира. Истинными Плотью и Кровью Святые Дары, по Беренгарию, признаются не по существу самих Даров, но лишь по вере вкушающих, тогда как по существу освящённые Дары – всё те же хлеб и вино. |
| Даже если допустить, что материя есть небытие, то в ней нет ничего, в том числе и зла, а не только добра. Если же материя существует, то материя есть благо в силу своего существования. Поэтому зло существует в человеческих душах не в силу того, что материя влечёт их к себе, а в силу ошибочного, греховного движения самой души, т.е. направленности её не к Богу, а от своего Творца. Зло есть оскудение и недостаток добра и имеет своё бытие вопреки природе, вопреки разуму. В то время как у добра есть цель, есть движение, есть замысел, то у зла нет ни того, ни другого, оно существует без начала, без цели и без причины. И существует зло при спасительном промысле для того, чтобы служить на пользу людям. Человек создан свободным, поэтому промысл не может вести нас против нашей воли к нравственному совершенству. Зло и существует для того, чтобы человек пришёл к нравственному совершенству по своей воле. «Так что зло не-суще, и зла нет среди сущих, – делает окончательный вывод Дионисий. – Зло как таковое не существует нигде. Зло возникает не от силы, но от слабости» (там же, 4, 34). В дальнейшем работы Дионисия Ареопагита в восточной Церкви стали популярны благодаря, главным образом, преп. Максиму Исповеднику , а в Западной Европе основным пропагандистом его идей стал Иоанн Скот Эриугена. §10. Иоанн Скот Эриугена Жизнь и произведения Иоанн Скот Эриугена (810–877), по происхождению шотландец, родился в Ирландии, о чём говорят оба его имени: Скот – шотландское, и Эриугена – ирландское. В 847 г. он переселяется в Галлию, куда его приглашает правитель Галлии Карл Лысый. К тому времени в Западной Европе вновь оживляются философские и богословские споры, в частности, возникает спор о свободе и предопределении. Основное противоречие этой проблемы, отмеченное ещё блаж. Августином, состоит в том, что, с одной стороны, человек свободен, а с другой – при сотворении мира все люди были предопределены: одни ко спасению, другие – к осуждению. В 851 г. Иоанн Скот Эриугена вступил в спор с известным богословом Готтшальком, который считал, что все люди предопределены ко спасению или к осуждению, и написал работу «О божественном предопределении». |
| византийский философ Варлаам. Для опровержения его аргументов Григорий Палама написал три трактата «В защиту священно-безмолвствующих», т.е. исихастов. Варлаам утверждал, что Бог непознаваем, что человеку доступно лишь символическое представление о Боге, а не реальное общение с Богом. Согласно учению Григория Паламы , реальное общение и соединение человека с Богом возможно. Возможность этого общения доказывается тем, что во Христе оказались соединенными человеческая и божественная природы. Поэтому, подражая Иисусу Христу, участвуя в церковных таинствах – прежде всего, в таинстве Евхаристии, в котором христианин причащается Тела и Крови Христовой, человек также может сподобиться божественной благодати. §9. Иоанн Скот Эриугена После Августина и вплоть до XI века на Западе практически не было оригинальных философов. На этом фоне выделяется Иоанн Скот Эриугена (810–877), прославившийся как своими переводами с греческого на латынь произведений некоторых восточных богословов (прежде всего преп. Максима Исповедника ), так и своими работами. Известность Иоанн Скот Эриугена приобрел благодаря своему спору с Готтшальком, который считал, что все люди предопределены ко спасению или к осуждению. В работе «О божественном предопределении» Эриугена утверждал, что поскольку зло не существует, то к несуществующему нельзя предопределить. Зло может быть понято только как отрицательное, поэтому человек полностью свободен, он не предопределен ко злу, тем более что Бог выше времени и Он не предопределяет во времени. Единственное предопределение Богом человека состоит в том, что Бог дает ему свободу. А источником зла является злоупотребление человеком свободой. Главной работой Эриугены является «О разделении природы». Эриугена называет природой все существующее, и поскольку Бог существует, постольку и Бог есть природа. Бог есть все во всем, поэтому в любой сотворенной им вещи Бог присутствует во всей свой полноте. Бог творит мир, но творит не в однократном творении, а в некоем вневременном созидании, которое Эриугена описывает в виде четырех ступеней. |
| Центрами просветительской деятельности были также б-ка с сочинениями древних авторов и придворная школа (schola palatina); ее руководителем стал англосакс. богослов и поэт Алкуин , к-рый разработал программу обучения, включавшую изучение Л. я. Столкнувшись с проблемой плохого знания клириками латыни, имп. Карл Великий в послании «О попечении над образованием» ( Karoli Epistola de litteris//MGH. Capit. T. 1. P. 78-79) увещал духовенство изучать словесность, без чего невозможно понимать Свящ. Писание; согласно капитулярию «Всеобщее увещание» (Admonitio generalis//Ibid. 53-61), епископы и аббаты были обязаны открывать при мон-рях и кафедральных соборах школы для клириков и мирян. Наиболее значительными авторами Каролингского возрождения являются Эйнгард , Ангильбер , Павел Диакон , Теодульф Орлеанский, Иоанн Скот Эриугена , Рабан Мавр , Седулий Скот , Ноткер Заика . К данному периоду примыкает также эпоха династии герм. императоров Оттонов; крупным писателем этого времени была канонисса мон-ря Гандерсхайм Гросвита († ок. 975). Страница из Библии (Matrit. 229. Fol. 9). 1259 г. Страница из Библии (Matrit. 229. Fol. 9). 1259 г. Важнейшими событиями позднего периода стали возникновение ун-тов и закрепление за латынью статуса интернационального языка образования и науки, создание новых грамматик, к-рые пришли на смену дошедшим со времен античности сочинениям Доната и Присциана (наиболее значительными средневековыми грамматиками были «Graecismus» Эберхарда из Бетюна и «Doctrinale» Александра из Вильдьё), открытие аристотелизма, в т. ч. посредством переводов с араб. языка, и развитие схоластики. Необходимость формирования терминологической системы зап. богословия послужила причиной активного словообразования. Основные авторы: Петр Абеляр , Вильгельм Тирский, Альберт Великий , Фома Аквинский , Фома Кемпийский , Иоанн Дунс Скот , Роджер Бэкон , Луллий Раймунд , Иоанн (Жан) Буридан , Уильям Оккам . Англ. историк Гиральд Камбрийский в соч. «Сокровище Церкви» (Gemma ecclesiastica) приводит примеры грубых ошибок в употреблении Л. |
|
|
