| Не наше дело, что пора звонить приспела: есть на то пономари. Не конь, так не лезь в хомут! Не корова, так и не мычи! Записался в прихвостни, так вперед не забегай! Сидеть на ряду – не говорить: не могу (т. е. управлять, вести ряду) . Взялся за гуж, так будь дюж (так не говори, что не дюж)! Ешь (Рушай) варено, слушай говорено! Садись на (в) кут, да и все тут (или: ступай в кут, где мухи ткут, т. е. за бабью перегородку, в стряпную) . Не тронь (Не вороши), так и не воняет. Свои собаки грызутся, чужая не приставай! Две собаки грызутся, а третья не приставай (не впрядывай) ! Свой со своим бранись, а чужой не вяжись (не мешайся, не ввязывайся)! Свой со своим считайся, а чужой не вступайся! Третий (Пятый) игрок под стол. Что кому за дело, что жена моя не бела: я и сам не хорош. Двум любо, третий не суйся (а третьему – зась)! Крой свою крышу, а сквозь чужую не замочит. Чужую крышу кроет, а своя течет (а своя каплет, а под свою капель). В чужом хлеву овец не считают. Свои волосы как хошь ерошь, а моих не ворошь. Не смейся, квас, не лучше нас! Не смейся, квас: не первая водица (или: не первого наливу, т. е. жидок, плох) . Сам в грязи лежит, а кричит: не брызгай! Насмеялась бы верша болоту, да сама там. Калмык татарина маханиной (кониным мясом) корит. Совок, да не ловок. Не вороши, когда руки не хороши! Долго постился, да на средохрестной сбился. Скор, да не угодлив: что сунется, то и окунется. Читай себе по субботам! Погляди-ко сам на себя! Поглядел бы ты в воду на свою уроду! Ахал бы дядя, на себя глядя. Отойдем да поглядим, каково-то мы сидим. Стриги (Мыль) свою бороду, чеши свою голову, ходи в баню по субботам! Считай (Паси) всяк пастырь свое стадо! Ковыряй всяк в своем свище (в своем носу)! Оглянись назад, не горит ли посад! Мети всяк перед своими воротами! Держи крепче свой карман! Не сохни, не боли, не твои пироги (сапоги)! Знай, баба, гребень да кривое веретено! Ерема, Ерема! сидел бы ты дома да точил веретена! Всякому зерну своя борозда (своя лунка). Муха до уха, сорока до ока, оса до носа (западн.) . |
| «Так, однажды, – рассказывает он 735 – я с утра засел в глубине оврага, примостившись на большом камне. Целью моего раннего визита сюда является оса: сфекс-лангдокский. Проходят три сборщицы винограда, отправляющиеся на работу. Мельком взглянули они на сидящего человека, по-видимому погруженного в свои мысли. Они приветливо кланяются и получают приветливый ответ. Проходит день. Солнце закатывается, и те же три сборщицы винограда возвращаются по той же дороге, с корзинами на головах. А человек все на том же месте, сидит на том же камне со взглядом, устремленным на ту же точку. Моя неподвижность, мое упорное сидение в этом пустынном месте должны были, очевидно, поразить их. И когда они проходят вблизи меня, я вижу, как одна из них подносит свой палец ко лбу, и я слышу шепотом произносимые слова: – Юродивый 736 бедняжка!.. И все три женщины перекрестились. «Юродивый», – сказала она. Идиот, безобидный человек, потерявший разум... Какая, подумал я про себя, жестокая ирония судьбы! Ты с таким усердием стараешься провести границу, где у животного кончается инстинкт и где начинается разум; а в глазах этих трех добрых женщин ты сам оказываешься потерявшим разум! Какое унижение!» Я не стыжусь присоединиться во взгляде на данное явление к этим перекрестившимся женщинам-француженкам. Поучительно, что даже неправославные, если они просты сердцем и благочестивы, имеют больше духовного разума, чем прославленные ученые. Не то же ли говорят и апостолы ( Иак. 3, 15 ; Кор. 1, 19 и след.; 2Тим. 2, 5 )? Конечно, я понимаю, ученые претерпевают мучения ради «науки», «прогресса» человечества, «будущего счастья» людей, «чистой истины». И тот, кто этого не признает, является отсталым, невежественным, некультурным человеком... Да что мне и каждому в подобных кличках, если вся культура со всеми своими делами некогда сгорит ( 2Пет. 3, 10 ), и вместо нее будет новое небо и новая земля ( Откр. 21,1 )? Только детям свойственно строить из песочка пирожки и домики и тут же разорять их – за ненадобностью. Нет, нельзя убивать время понапрасну, какими бы великими, но земными целями это ни прикрывать; оно нам дано единственно для того только, чтобы мы его и все свои дела посвящали Господу Богу и никому и ничему другому. |
| Сам в грязи лежит, а кричит: не брызгай! Насмеялась бы верша болоту, да сама там. Калмык татарина маханиной (кониным мясом) корит. Совок, да не ловок. Не вороши, когда руки не хороши! Долго постился, да на средохрестной сбился. Скор, да не угодлив: что сунется, то и окунется. Читай себе по субботам! Погляди-ко сам на себя! Поглядел бы ты в воду на свою уроду! Ахал бы дядя, на себя глядя. Отойдем да поглядим, каково-то мы сидим. Стриги (Мыль) свою бороду, чеши свою голову, ходи в баню по субботам! Считай (Паси) всяк пастырь свое стадо! Ковыряй всяк в своем свище (в своем носу)! Оглянись назад, не горит ли посад! Мети всяк перед своими воротами! Держи крепче свой карман! Не сохни, не боли, не твои пироги (сапоги)! Знай, баба, гребень да кривое веретено! Ерема, Ерема! сидел бы ты дома да точил веретена! Всякому зерну своя борозда (своя лунка). Муха до уха, сорока до ока, оса до носа (западн.) . Знает (Знай) свинья свое порося. Обихаживай (Ухичай), ворона, свое гнездо! Каждая лиса свой хвост береги (от сказки, где лиса выставила хвост собакам) . Подбери волк хвост: кот крадется (от сказки: медведь с волком пошли смотреть закинутого в лес кота; кот кинулся на кончик хвоста волка, залегшего под хворост; волк с треском вскочил, кот кинулся на дерево, с которого мишка, испугавшись, упал и убился) . Потужи о себе, а там и о других (и о Фоме). Ищи, Фома, чтоб полна была сума; ищи, Еремей, чтоб не растрясти своей! Денис, ступай на низ; а ты Фока, гляди сбоку. Это не твоего ума дело (т. е. не берись, не сделаешь) . Торгуй мужик пшеницей, баба чечевицей! Живи всяк своим добром (своим умом) да своим горбом! Своеобычие Всякий поп по-своему поет (свое поёт). Всякий поп свою (по-своему) обедню служит. Поп свое, а черт свое. Всякий молодец на свой образец. Всякий портной на свой покрой. Кто как умеет, так и кроит (и бреет). Как знаю, так и тачаю. Как умею, так и брею. Как хочу, так и строчу. Всякий гад на свой лад. У всякой пташки свои замашки. Всякая птица своим пером красуется. Каждая собака в своей шерсти ходит. |
| — Укусила оса! Прямо в голову метит… Что это? Кровь! — Он вынул платок, чтоб обтереть кровь, тоненькою струйкой стекавшую по его правому виску; вероятно, пуля чуть-чуть задела по коже черепа. Дуня опустила револьвер и смотрела на Свидригайлова не то что в страхе, а в каком-то диком недоумении. Она как бы сама уже не понимала, что такое она сделала и что это делается! — Ну что ж, промах! Стреляйте еще, я жду, — тихо проговорил Свидригайлов, всё еще усмехаясь, но как-то мрачно, — этак я вас схватить успею, прежде чем вы взведете курок! Дунечка вздрогнула, быстро взвела курок и опять подняла револьвер. — Оставьте меня! — проговорила она в отчаянии, — клянусь, я опять выстрелю… Я… убью!.. — Ну что ж… в трех шагах и нельзя не убить. Ну а не убьете… тогда… — Глаза его засверкали, и он ступил еще два шага. Дунечка выстрелила, осечка! — Зарядили неаккуратно. Ничего! У вас там еще есть капсюль. Поправьте, я подожду. Он стоял пред нею в двух шагах, ждал и смотрел на нее с дикою решимостью, воспаленно-страстным, тяжелым взглядом. Дуня поняла, что он скорее умрет, чем отпустит ее. «И… и уж, конечно, она убьет его теперь, в двух шагах!..» Вдруг она отбросила револьвер. — Бросила! — с удивлением проговорил Свидригайлов и глубоко перевел дух. Что-то как бы разом отошло у него от сердца, и, может быть, не одна тягость смертного страха; да вряд ли он и ощущал его в эту минуту. Это было избавление от другого, более скорбного и мрачного чувства, которого бы он и сам не мог во всей силе определить. Он подошел к Дуне и тихо обнял ее рукой за талию. Она не сопротивлялась, но, вся трепеща как лист, смотрела на него умоляющими глазами. Он было хотел что-то сказать, но только губы его кривились, а выговорить он не мог. — Отпусти меня! — умоляя сказала Дуня. Свидригайлов вздрогнул: это ты было уже как-то не так проговорено, как давешнее. — Так не любишь? — тихо спросил он. Дуня отрицательно повела головой. — И… не можешь?.. Никогда? — с отчаянием прошептал он. — Никогда! — прошептала Дуня. Прошло мгновение ужасной, немой борьбы в душе Свидригайлова. Невыразимым взглядом глядел он на нее. Вдруг он отнял руку, отвернулся, быстро отошел к окну и стал пред ним. |
| Хорватское наступление мая 1995 года на Западную Славонию показало всю абсурдность сербской политики и послужило толчком к ее окончательному развалу. Никто ответственности за тот разгром не понес, за исключением командующего СВК генерала Милана Челекетича, смененного приказом Милана Мартича. Естественно, в сербском народе со временем с ростом числа таких поражений появились все большие сомнения в правильности выбранного сербским руководством курса, однако перемен тут не произошло. Никаких наказаний от международного сообщества хорватскому руководству не последовало, и последнее справедливо решило, что ему США дали свободные руки поступать с сербами, как оно считает нужным. В качестве доказательства тут достаточно привести лишь интервью вышедших тогда из Западной Славонии сербов, данные журналистам белградского еженедельника «Аргумент» и вышедшие в номере от 19 мая 1995 года. Свидетельство Л. Драгана военнослужащего 18-го (Западнославонского) корпуса СВК: «Били по нам " золями " и " осами " . Бой шел несколько часов. Они шли, как муравьи, со всех сторон. Все кончилось трагически для сербского народа, особенно для мирных жителей. Своими глазами я видел людей, горевших в автомобилях, когда " усташи " обстреливали колонну беженцев из минометов и орудий. Я видел, как в грузовик с людьми попал снаряд, все загорелось и скрылось в пламени. Затем, не знаю что - " золя " или " оса " , попало в автобус, полный людей, двигавшийся в Градишку. Не видел, что стало с людьми, но сомневаюсь, что кто-либо из них остался жив. Тогда в Западной Славонии горели и небо, и земля». Свидетельство Биляны Тадич: «Мы бежали, чтобы спастись. Впереди была Уна - моя двухлетняя дочка. В четырех-пяти метрах позади меня, у какого-то киоска, упал снаряд. И я видела, как Уну отбросило на киоск. И больше ничего не помню...» Рядом с Беляной в Банялучской больнице находился ее муж, Саша, который сказал: «Я больше не имел никого, кроме моей дочки Уны...» Свидетельство Биляны Кнечич из села Смыртич: «Было это в понедельник вечером 1 мая. |
| Тут не один раз представлялся ему самый удобный случай объясниться с Машенькою или, по крайней мере, от души побеседовать с нею о том или другом предмете; но благоразумие его и тут взяло верх над влечением его чувств. Чтобы не подать кому-либо повода к сплетням на его счет, он ни разу даже и слова не сказал с Машенькою в те минуты, когда случайно подходил с кем-либо из гостей к тому месту, где она находилась. Тем не менее молва людская не оставила и его в покое. В городе уже стали многие не иначе смотреть на него, как на жениха Машеньки. Многие радовались этому и считали их за прекрасную партию, а многие находили, что предосудительно иметь в своем доме учителя, когда у родителей есть взрослые девушки, и острили свой язык на счет Владиславлева и Машеньки. На прощеный день на счет этого вышла даже маленькая неловкость. – Позвольте вам чуть не до земли поклониться от души, сказала Машенька спросту, обратившись к Владиславлеву по возвращении своем из церкви от поздней обедни. – За что это? спросил Владиславлев. – За вашу прекрасную проповедь , которую вы сказали сегодня в ранней обедне... Вот сейчас в поздней говорил проповедь какой-то сельский священник... Ну, что это такое?.. просто, слушать не хотелось... так он говорил невнятно, сухо и растянуто... А ваша проповедь, просто, прелесть... она произвела такое потрясающее впечатление на всех, что даже два заклятые врага Страхов и Ползиков сейчас же после обедни в церкви примирились друг с другом после десятилетней вражды... – А, сударыня? сказала в это время одна молоденькая еще вдова подполковника, веселая кокетка, зашедшая в дом о. протоиерея напиться чаю после обедни и посоветоваться с ним о своих делах: не даром в городе вас прочат в невесты г. Владиславлеву... Вы увлеклись им до того, что даже при всех говорите ему такие любезности... Машенька вся вспыхнула, а Владиславлев побледнел. – Напрасно, Аделаида Васильевна, вы, как какая-нибудь злая оса, пустили мне жало своего языка в самое сердце... Я этого еще не заслужила, ответила Машенька дерзкой гостье. |
| — Видишь! — радостно сказал пришелец. — Их почти не осталось, а я их спас. У дерева, под вылезающим из земли корнем, Пашка увидел что-то зеленое — ага, несколько травинок! Как раз в тот момент травинки попались на глаза одному из кроликов. Он спикировал на них и попытался схватить. Но другой кролик, который подползал к травинкам на земле, оказался еще шустрее, и они сошлись в схватке. Тут появились еще зверьки, и только голубая шерсть полетела во все стороны! Когда участники короткого боя разошлись, земля в том месте оказалась голубой — столько шерсти потеряли бойцы! Пашка искоса поглядел на пришельца. Он-то уже сообразил, что случилось, — недаром занимался в биологическом кружке. Пришелец глубоко вздохнул и признался: — Ах, какая ошибка!.. Я создал слишком хорошие условия для кроликов, и они расплодились без меры. Сожрали всю траву и даже листву на деревьях… Пока не поздно, надо исправлять положение. — А как вы его будете исправлять? — спросил Пашка. — Я захвачу с Земли несколько яиц гигантских сизых орлов. Пускай они выведутся на планете кроликов и начнут на них охотиться. — А кто будет охотиться на орлов? — Придумаем, — сказал пришелец. Он был недоволен тем, что Пашка увидел планету, где благородный опыт Ноя не совсем удался, и поэтому рассердился. Знаете, как бывает, когда чувствуешь себя виноватым? Ты начинаешь искать, кого бы сделать виноватым вместо себя. Поставили тебе двойку, а ты говоришь: «У нас учитель совсем глупый!» Или так: «Я уже заканчивал контрольную, а тут оса прилетела и меня испугала!» Всегда можно найти виноватого. — Ты зачем этот ящик открыл? — спросил пришелец. — Во всех остальных ящиках отлично получается, а ты выбрал один неправильный. Пашка только развел руками. Не будет же он спорить со стариком, когда знает, что тот не прав, ведь последний берендей сам открыл ящичек. Пашка подумал: вот мудрый Ной, он же капитан Немо, представитель древней и даже вымершей цивилизации, столько добра сделал для Галактики, а все равно не хочет, чтобы кто-то замечал его ошибки. |
| Рубрики Коллекции Журнал ФОМА - Журнал - 2 (14) 2002 Красотою спасемся?.. Разбираем самый известный приписываемый Достоевскому афоризм " Красота спасет мир " … Высказывание, приписываемое Ф.М.Достоевскому, цитируется повсеместно – как обнадеживающее, как утешительное, просто как констатация факта. Вместе с тем, очевиден вопрос: а что имел в виду сам Достоевский? Которое из рассматриваемых значений ближе всего к авторскому замыслу? 09.11.2021 24.08.2014 СЕРДЦЕ ПРОРОКА Удивителен путь, приведший отца Даниила от ислама к Православию: из Индонезии — в Корею, затем на Афон, оттуда в Соединенные Штаты и в Европу. 01.01.2008 Счастье Владимира Крючкина У каждого свой путь к Богу. Одни приходят к Нему не сразу, преодолевая сомнения, боль и даже страдания, других Он призывает служить Себе с юности. А кого-то Бог приводит к вере, открывая красоту сотворенного мира… 01.01.2008 Хоронить - рано! Отклик на статью Григория Злотина " Урезание языка " , опубликованную в 1(13), 2002 г. журнала " Фома " . 01.01.2008 Дви Бьяторо, Православный индонезиец. Архимандрит Даниил (Бамбанг Дви Бьяторо) и Православная миссия в Индонезии После двенадцатилетней миссионерской работы в Индонезии ныне существует десять православных храмов, в которых служат девять священников. Православная община Индонезии насчитывает две тысячи верующих; семеро студентов, будущих священников, обучаются за границей. 01.01.2008 Вознесение . Рассказ Капитан областного РУБОП Виктор Кутепов молился и не мог унять раздражения. Раздражало всё, но более всего то, что он совершенно ничего не чувствовал, ничего не имел в себе, кроме разве что некой, почти служебной, обязанности быть в известное время здесь, в этом храме, на литургии, поскольку он тоже, как-никак, входит в число православных христиан. Раздражала бесчувственность и непонимание, раздражало даже само это безудержное раздражение, распространявшееся на всё и вся… 01.01.2008 Головастики . Проза детства " Вокруг нас вьются огромные золотистые осы. И создают в воздухе монотонно-сонный гул. Одна садится мне на щеку. Я вскрикиваю, отгоняю ее, машу руками в воздухе, но оса гудит все сильнее, все злее, налетает все стремительнее, и … я ощущаю острую, жгучую боль. Разражаюсь безудержным потоком слез. Верочка смотрит на меня испуганно ярко-карими глазенками. Ирина уговаривает и, чувствуя, что бессильна, предлагает: " Хочешь, покажу тебе червячков, из которых вырастают лягушки? " |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 5 голосов: 5.0 из 5) Прослушать стихотворение 8:33 Одеяло Убежало, Улетела простыня, И подушка, Как лягушка, Ускакала от меня. Я за свечку, Свечка — в печку! Я за книжку, Та — бежать И вприпрыжку Под кровать! Я хочу напиться чаю, К самовару подбегаю, Но пузатый от меня Убежал, как от огня. Что такое? Что случилось? Отчего же Всё кругом Завертелось, Закружилось И помчалось колесом? Утюги за сапогами, Сапоги за пирогами, Пироги за утюгами, Кочерга за кушаком — Всё вертится, И кружится, И несётся кувырком. Вдруг из маминой из спальни, Кривоногий и хромой, Выбегает умывальник И качает головой: «Ах ты, гадкий, ах ты, грязный, Неумытый поросёнок! Ты чернее трубочиста, Полюбуйся на себя: У тебя на шее вакса, У тебя под носом клякса, У тебя такие руки, Что сбежали даже брюки, Даже брюки, даже брюки Убежали от тебя. Рано утром на рассвете Умываются мышата, И котята, и утята, И жучки, и паучки. Ты один не умывался И грязнулею остался, И сбежали от грязнули И чулки и башмаки. Я — Великий Умывальник, Знаменитый Мойдодыр, Умывальников Начальник И мочалок Командир! Если топну я ногою, Позову моих солдат, В эту комнату толпою Умывальники влетят, И залают, и завоют, И ногами застучат, И тебе головомойку, Неумытому, дадут — Прямо в Мойку, Прямо в Мойку С головою окунут!» Он ударил в медный таз И вскричал: «Кара-барас!» И сейчас же щетки, щетки Затрещали, как трещотки, И давай меня тереть, Приговаривать: «Моем, моем трубочиста Чисто, чисто, чисто, чисто! Будет, будет трубочист Чист, чист, чист, чист!» Тут и мыло подскочило И вцепилось в волоса, И юлило, и мылило, И кусало, как оса. А от бешеной мочалки Я помчался, как от палки, А она за мной, за мной По Садовой, по Сенной. Я к Таврическому саду, Перепрыгнул чрез ограду, А она за мною мчится И кусает, как волчица. Вдруг навстречу мой хороший, Мой любимый Крокодил. Он с Тотошей и Кокошей По аллее проходил И мочалку, словно галку, Словно галку, проглотил. А потом как зарычит На меня, Как ногами застучит |
| Закрыть «Я прожил красивую жизнь» Памяти ракетчика Петра Дмитриевича Грушина (1906 – 1993) 29.11.2023 166 Время на чтение 7 минут В обыденном сознании людей ракетостроение связано, прежде всего, с именем великого С.П.Королёва. Всё верно. Но Сергей Павлович, как и М.К. Янгель и В.Н. Челомей, занимался огромными и сверхдальними баллистическими ракетами, которые могли и вывести спутники на орбиту, и нанести мощные удары по заокеанскому «партнёру». Понятно, что такие ракеты делали поштучно. Однако куда большая потребность была в сравнительно небольших зенитных (по сути, оборонительных, а не наступательных) ракетах, которые могли сбивать вражеские самолёты и ракеты на подлёте к цели. 30 лет назад, 29 ноября 1993 года, скончался выдающийся учёный и конструктор, создатель ракет для легендарных зенитных ракетных комплексов (ЗРК) С-75, С-125, С-175, С-200, С-300, «Оса», «Тор», «Шторм», «Клинок» и др., действительный член Академии наук СССР, дважды Герой Социалистического Труда, кавалер 7-ми орденов Ленина, лауреат Ленинской и Государственной премий Пётр Дмитриевич Грушин. Путь Грушина, сына плотника из г. Вольска Саратовской губернии, к конструкторским вершинам был во многом типичным для 1920-х – 1930-х годов. Жил в бедности, окончил профтехшколу (нечто среднее между ремесленным училищем и техникумом), работал слесарем, увлекался авиамоделизмом. Он мечтал стал лётчиком, поступал в лётное училище, но не был принят из-за глухоты на одно ухо. В 1928 году райком комсомола рекомендовал его на подготовительные курсы Ленинградского политехнического института. Грушин вспоминал: «У меня ведь за плечами была только семилетка. Пришлось всерьез попотеть с наукой. Прихожу я, бывало, на занятия, а там задачи на синусы-косинусы, а я про них до той поры и не слыхивал. На слух записать не могу, все срисовываю с доски " . Чтобы за три месяца освоить программу трех старших классов, нужны были не только упорство, но и выдающиеся способности. В институт его приняли. А через два года всё отделение, где он учился, перевели в Москву, в только что созданный авиационный институт (МАИ). Учились тогда, надо сказать, «от души», понукать никого не требовалось: «…мы табунками бегали за маститыми учёными и конструкторами, стремясь узнать как можно больше о полюбившемся нам деле», – вспоминал Грушин. Среди его учителей были знамен итые конструкторы Д.П. Григорович , С.В. Ильюшин , учёный Б.Н. Юрьев . В 1932 году он окончил МАИ, а его дипломный проект легкомоторного самолёта (в соавторстве с двумя сокурсниками) занял 1 место на конкурсе Осоавиахима. |
|
|
