| А все объясняется очень просто. Авторы, обвинявшие некую абстрактную церковь в гонениях на последователей гелиоцентризма, изображали дело так, будто существует некая единая христианская церковь. То есть отождествляли понятия «церковь» и «религия». Хотя религия это учение, а под церковью понимаются организации и люди. Так вот, в Европе и тогда были и сейчас действуют разные христианские Церкви – православная, католическая и несколько протестантских. При этом апологетов системы Коперника преследовала только одна Церковь – католическая. Поэтому и работали спокойно Ньютон, Гюйгенс, Кеплер и Ломоносов. Оставим в стороне «просвещенную» Европу. Посмотрим, как и когда узнали о системе Коперника в «темной, варварской» России. Так вот, было это в XVII веке. Примерно в 1655 году насельник Чудова монастыря в Кремле иеромонах Епифаний (Славинецкий) вместе с двумя другими монахами (имена их неизвестны) перевел трактат Иоганна Блеу «Введение в Космографию», содержащий изложение системы Коперника (издана в 1645 году в Амстердаме). Русский перевод вышел под заглавием «Зерцало всея вселенныя, или Атлас новый». Как отмечено в книге Д.О. Святского «Очерки истории астрономии в Древней Руси», в «Зерцале…» гелиоцентрическая система излагается в следующих выражениях: «…прежде лет близ ста в мир паки произведе Николай Коперник, и ныне изящнейшие вси математики подражают: Солнце (аки душу мира и управителя вселенные, от него же земля и вси планеты светлость свою приемлют) полагают посреде мира недвижиму. Меркурия же на первом крузе...». И далее идет перечень планет, с указанием времени их обращения, и прилагается чертеж-план коперниковой системы. При этом иеромонах Епифаний был не каким-то подпольщиком, а достаточно значимым церковным деятелем своего времени, сподвижником Патриарха Никона. Перевод и издание были выполнены по личному указанию Патриарха. Однако переводом трактата с изложением системы Коперника дело не ограничилось. Царю Алексею Михайловичу понадобились масштабные иллюстрации. И они были сделаны. В книге Б.А. Воронцова-Вельяминова «Очерки истории астрономии в России» читаем: «На потолке дворцовой столовой царя Алексея Михайловича в 1662 году была нарисована огромная картина, изображавшая знаки зодиака, планеты и их сферы со всеми подробностями, звезды и кометы, эклиптику и другие линии, рассматриваемые в математической астрономии. Эту картину в 1688 году скопировали для столовой царицы Софьи Алексеевны, а затем и для других царских палат. Были и другие картины астрономического содержания, в том числе в палатах знаменитого Коломенского дворца, бывшего чудом русского деревянного зодчества. Астрономические картины писали мастера Иван Мировский, Степан Петров, Андрей Павлов, Юрий Иванов и Иван Безмин. Мастер Карп Золотарев написал красками на большом листе бумаги копию с картины, находившейся на потолке царской столовой, и, возможно, по ней Петр I в детстве знакомился с астрономией». |
| Архиепископ Афанасий (в миру Алексей Артемьевич Любимов) родился в 1641 году. Местом рождения его была Сибирь. А кто были родители его – неизвестно; неизвестны так же для нас и первые лета его жизни до монашества. Мы знаем только, что он некоторое время находился в расколе, который в тогдашнее время особенно силен был в Сибири. 2 Но промысл Божий, соблюдавший его для особенного служения, не попустил ему навсегда погрязнуть в тине заблуждений; благодать Божия скоро коснулась его сердца, и приготовила из него драгоценный сосуд для православной Церкви. Оставивши мудрования раскольнические и ища духовного просвещения, юный Алексей поступил в единственную тогда патриаршую школу, находившуюся в Чудовом монастыре. Здесь, под влиянием и руководством благочестивых наставников, упражняясь в чтении слова Божия и писаний святых отцов, и по ним устрояя жизнь свою, возрастал он и совершенствовался духом, укреплялся в догматах веры и подвигах благочестия, и своим прилежанием и благонравием обратил на себя внимание главного тогдашнего начальника и наставника школы Епифания Славинецкого. Одно уже то, что он находился под руководством этого знаменитого мужа, которого современники называли не иначе, как «мужем мудрым, искуснейшим, многоученым, в богословии и философии изящным дидаскалом, искуснейшим в эллино-греческом и славянском диалектах»,– много говорит в его пользу. Опытная мудрость Епифания могла тогда же в юном питомце предузнать будущего пастыря и поборника православия, а собственная ревность этого питомца к мирным занятиям науками, составлявшими пищу души его, и желание посвятить себя на служение Богу и святой Его Церкви, указали ему путь, которым промысл Божий приближал его к сему высокому званию. Вменив вся тщету быти за превосходящее разумение Христа Иисуса Господа, и Его ради всех оттщетившись ( Фил.3:8 ), он оставил красная мира и вечным обетом обручил себя Богу. Со времени поступления в монашество, Афанасий более и более приобретает известность и, вместе с тем, проходит одну за другой степени иерархического служения. Сначала был он рукоположен в иеродьяконы, и в этом сане нес должность ризничего при Тобольском митрополите Корнилии. Потом сим же митрополитом рукоположен в иеромонахи, и 17 января 1675 года произведен в игумены тобольского Успенского монастыря на Исети, что ныне Далматовский в Пермской епархии. Но здесь пришлось ему оставаться недолго. Добрая жизнь, отличные дарования и ученость скоро сделали его известным тогдашнему патриарху московскому Иоакиму. Мудрый Иоаким, искавший ученых людей, вызвал Афанасия в Москву и определил в число крестовых иеромонахов при своем патриаршем доме. Здесь патриарх лично узнал Афанасия, и нашедши в нем редкие качества, поручил ему просмотр и исправление назначенных к печати переводов отеческих писаний с греческого языка на славянский. 3 А Промысл между тем готовил ему высшую степень иерархического служения в Церкви- сан архиепископа. |
| Дело осложнялось церковным расколом. Плохо продуманное и спешно проведенное исправление древнерусских духовных книг оттолкнуло от церковного начальства людей, воспитанных на русской книжной традиции. Иван Неронов, Аввакум Петров, Федор Благовещенский – лучшие начетчики среди москвичей, все они оказались раскольниками. Вместе с ними, чуя несправедливость церковной реформы к русскому языку, ушли в раскол многие грамотеи. Реформу, в конце концов, завершили, но церковь нажила себе множество новых противников, пламенных агитаторов, хорошо знавших и книги и Россию. В такой обстановке государство уже не могло оставаться равнодушным. Угроза положению Православной церкви воспринималась как угроза существованию самой Руси. Времена Смуты все еще хорошо помнили. По инициативе и на деньги ближнего государева боярина Федора Ртищева в 1649 году в Андреевском монастыре на Москве-реке (он и сейчас стоит там же, недалеко от здания президиума Российской Академии Наук) основывается первая на Руси богословская школа. Во главе ее становится выпускник Киевской Академии, несколько лет проведший в Греции, Епифаний Славинецкий. История того времени довольно скудна на описания характеров. Мы знаем, что Епифаний до раскола входил в " Кружок ревнителей древнего благочестия " , где был дружен и с Аввакумом, и с будущим патриархом Никоном, и с молодым царем Алексеем Михайловичем. Школа его занималась фундаментальным переводом Ветхого Завета с греческого языка на славянский, она же в 1663 году подготовила первое относительно полное печатное издание Библии в России. Через руки Епифания прошло множество церковных книг, назначенных к исправлению. И он, как мог, старался смягчить последствия раскола. Рядом подрастали ученики, уже способные разобраться и в летописном, и в печатном деле. Переводы богослужебных книг увеличили обращение к иностранной литературе – сперва художественной, а затем и научной. Андреевское братство было переведено в Чудов монастырь в Кремле, но затем, с падением Никона пришло в упадок. |
| На обороте: «Старец Епифаний руку приложи». Соборное освященного и благодатию Духа Всесвятого собравшагося богоугоднии собора есть сугубое изволение. Первое, убо яко ему по священным апостольским соборным и святых отец правилом изволися, да богопоспешным пастыреначалника Христа Бога нашего содействием, новый пастырь верховный, святейший патриарх Московский, изберется, и благодатию Духа Святого на престол патриаршеский возведется. Сие есть богоугодное правильное и благополезное, ово убо да преукрашенная Невеста Христова, вдовствующая соборная апостольская церковь , богоизбранному видимому мужу, святейшему новому патриарху, обручится, престол патриаршеский от первопрестольного архиерея прави правится и словесное стадо Христово от пастыря верховного добре паствуется. Ово же яко многим патриархом греческим, самовольно престол свой оставльшим, абие соборно иные избираемы поставляеми и на престол патриаршеский возводимы бываху, яко и свиток мню, прежде по благощасливому пресветлого царского величества повелению написанный, являет. Второе же, яко освященному и богоизбранному собору изволися, да Никон, бывший патриарх Московский, низвержется, сана архиерейского лишится, и не точию архиерейства, но и священства чужд будет. Сие изволение соборное дебелому уму моему несть достижно. Первое, яко святый собор вселенский вторый святого Григория Богослова , самовольно престол свой Константинопольский оставльшего, не низверже, священство его чуждо не сотвори, сана архиерейского не лиши и власти архиерейской оному не отъяше. Святый бо Григорий Богослов поеже самовольно престол свой Константинопольский оставити, пришед во Назыанз, архиерейская священнодействова, мужа благоговейного, именем Евлалия хиротониса и того епископа постави, яко Григорий пресвитер, жития его описатель, свидетельствует. Второе, понеже яко оставление престола, тако и отречение архиерейства несть правильное. Аще убо кто, душевредных грехов своих ради, архиерейства отречеся, сицевый и прежде отречения не бе достоин архиерейское священнодействовать. Аще же кто, душеполезного смиренномудрия ради, архиерейства отречеся, сицевый и по отречении достоин и должен есть архиерейское священнодействовать. По второму правилу святого Кирила Александрийского в послании к Домну сице глаголющу: чрез церковные есть уставы книжицы отреченный приносити неким священнодетелем. Аще убо достойны, да литоргисуют, аще же ни, да не отрицаются, но яко осуждённые да отходят. |
| —4— сочини книгу Лексикон, речении языка славенска и греческа, и со инеми языки, в научение и во уразумение учащимся потребный“. С этими „мудрыми и божественного писание изящными“ мужами „сей любомудрия рачитель Феодор“ в „любезном ему беседовании иногда целыя нощи бодростне“ препровождал 1375 . Свидетельство „Жития“, собственно говоря, различает два момента: а) основание Ртищевым Андреевского монастыря с заселением его тридцатью малороссийскими иноками, искусными в чтении, пении и в монашеском делании, и б) вызов сверх того („еще же“, „к сему же“) учёных монахов, во главе с Епифанием Славинецким, для учительства и перевода книг. Но учёные, сливая оба эти момента, обычно количество всех вызванных Ртищевым малороссийских старцев определяли цифрой 30 и всех их считали учёными монахами. В это число в прежнее время включали и Епифания Славинецкого, которого называли ректором основанной Ртищевым после 14 мая 1649 г. школы, управлявшим ею до 1652 г., до своего перевода в училище, учреждённое п. Никоном . С разными вариантами этого мнения держались м. Евгений 1376 , И. Сахаров 1377 , Голиков 1378 , Н.А. А. 1379 , Берх 1380 , С.К. Смирнов 1381 , Аскоченский 1382 , Щапов 1383 , Певницкий 1384 , Соловьев С.М. 1385 , Костомаров 1386 , —5— Н.И. Петров 1387 , И. Татарский 1388 , А. Андрияшев 1389 и др. Ряд защитников этого устаревшего мнения доходит до наших дней, – его поддерживали даже в 1912 г. 1390 . Позднее, когда открылось что Епифаний Славинецкий был вызван не Ртищевым, а царём, и поселился не в Андреевском монастыре, а в большом посольском дворе, откуда и был взят в Чудов монастырь, – его исключили из числа тридцати. Но так как показанию „Жития“ всё же придавалась прежняя степень веры, то нужно было как-нибудь согласовать его с открывшимися документальными свидетельствами. М. Макарий представил дело так, что царский постельничий Ф.М. Ртищев, ещё до отправления царём письма к м. Коссову 1391 , построил в двух верстах от Москвы, по Киевской дороге, близ церкви св. Андрея Стратилата, монастырь точно такого, какого желал некогда Пётр Могила 1392 . И благодаря, без сомнения, влиянию царского письма, посланного в Киев, Ртищев успел ещё в том же 1649 году вызвать в свой монастырь на жительство из Киево-Печерской Лавры, из Межигорского и других киевских монастырей „иноков изящных в учении грамматики словенской и греческой, даже в риторики и философии“. И вот прибывшие тогда из Киева иноки, до 30 чел., „немедленно открыли своё обучение для всех желающих“, причём первым их учеником был сам |
| 5 июня 1657 г. И. был хиротонисан на Рязанскую кафедру с возведением в сан архиепископа, хиротонию возглавил патриарх Никон. Несмотря на то что И. являлся духовным чадом Никона и другом мн. учителей старообрядчества (в 1658 у И. в Москве, вероятно на рязанском Троицком подворье, бывал Неронов, выступивший против богослужебной реформы), после 1658 г., когда Никон оставил Патриаршую кафедру, Рязанский архиерей стал одним из главных исполнителей планов царя Алексея Михайловича в устройстве церковных дел: как в устранении Никона, так и в борьбе со старообрядчеством. В 1660 г. И. присутствовал в Москве на Соборе, начавшем разбирательство «дела Никона». Собор принял решение осудить Никона, лишить его сана и избрать нового патриарха. Однако вслед. заявления Епифания (Славинецкого) о том, что это решение не соответствует практике правосл. Церкви, и протестов Никона постановление не было исполнено. На том же Соборе рассматривались обвинения в богослужебных нововведениях, выдвинутые суздальским свящ. Никитой Добрыниным против Суздальского архиеп. Стефана - сторонника Никона. Собор приговорил Суздальского архиерея к извержению из сана, но царь простил Стефана, а Никита был лишен права священнодействовать и передан городскому суду. В марте 1662 г., после анафематствования Никоном Крутицкого митр. Питирима , царь направил неск. архиереям, в т. ч. И., грамоты с вопросом, следует ли признавать действенность проклятия, наложенного Никоном. По-видимому, категоричность позиции Рязанского архиерея, решительно осудившего Никона, стала причиной того, что в «деле Никона» И. выдвинулся на первый план как один из главных исполнителей предначертаний царя (в кратком ответе И. царю нет разбора инцидента, Рязанский архиерей утверждает, что самовольным оставлением Патриаршего престола Никон лишил себя права участвовать в церковных делах; см.: Полознев Д. Ф. Письма рус. архиереев царю Алексею Михайловичу 1662 г.: (К истории внутрицерк. борьбы в связи с «делом Никона»)//Проблемы истории и культуры. Ростов, 1993. С. 79-80). 21 дек. 1662 г. Алексей Михайлович издал повеление созвать для суда над Никоном Собор с участием вост. патриархов. Во главе комиссии, задачей к-рой было подготовить материалы для Собора, был поставлен И. В 1664 г. на связанный с «делом Никона» вопрос царя, можно ли схимонаха поставить архиереем, И. ответил так, как ожидал Алексей Михайлович (см. публикацию ответа И.: Дело о патриархе Никоне/Изд. Археогр. комис. СПб., 1897. С. 120). 10 февр. 1665 г. Рязанский архиепископ участвовал в Соборе, отстранившем митр. Ростовского и Ярославского Иону (Сысоевича) от местоблюстительства Патриаршего престола за принятие благословения от Никона. |
| Commentary on the following poems has been provided by Lydia Sazonova: Епитафион преподобному отцу Епифанию Славинецкому, Епитафион преосвященному Павлу митрополиту Сарскому и Подонскому, Епитафион благородному Георгию Пласковицкому, Мечь, Молитва в скорби сущаго и клевету терпящаго, Молитва плачевная ко Пресвятей Богородице от бывших в напасти, Прилог к преподобной матери Евфросинии, Мера возраста Христова, Мера креста Христова, and Мера деки титлы Христовы. Еммануил . Taken from Faber, in Festo Nativitatis Christi, No. 2 «Tituli Salvatoris nati», sect. 3 «Deus». 11. 1–6 cf Faber: «Docet ergo Isaias Christum esse verum Deum, ilium videlicet, de quo paulo ante c. 7. dixerat: Ecce Virgo concipiet et pariet filium, et vocabitur nomen eius Emmanuel. Quod in Christo impletum esse scribit S. Matt. c. 1. quia Christus révéra fuit nobiscum El, id est, Deus.» 11. 7–14 cf Faber: «Est autem Christus Emmanuel, seu nobiscum Deus. Primo in Sancta Eucharistia, ubi vere adhuc nobiscum est, cum sua divinitate et humanitate, sicut olim fuit in terris, et nunc est in caelis.» 11. 15–22 represent Simeon " s avoidance of the next passage in Faber which expounds the doctrine of Transsubstantiation, quoting from Thomas a Kempis. 11. 23–28 cf Faber: «Secundo, per gratiam, illuminationem, consolationem et corroborationem. Hanc enim gratiam et benevolentiam suam vel reipsa nobis confert, cum extra statum peccati sumus: vel assiduo nobis offert, cum in statu peccati sumus; siquidem variis modis quaerit, vocat, urget, excimam peccatores, ut resipiscant.» 11. 29–32 cf Faber: «Tertio, per singularem protectionem et custodiam, qua tuetur Ecclesiam suam et membra eius.» Епископ. Taken from Faber, in Festo S. Nicolai, No. 5 «Quid debeant liberi parentibus», sect. 1 «Honorem et reverentiam ... 3 Eorum vitia occultando»: «Constantinus Magnus dixit, si Episcopi alicuius stuprum videret, facinus illud suo se paludamento obtecturum, uti refert Theodoret. lib. 1. hist.» Епископ 2. Taken from Faber, ibid., immediately following: «Dum in concilio Nicaeno libellos quorumdam Episcoporum litigiosos combussisset.» Faber does not record the Emperor " s words. |
| Как было упомянуто выше, рассматриваемый экземпляр триоди служил для предварительной справы. Все почти поправки и дополнения в нем писаны руками справщиков — вышеупоминовшегося ученика Е. Славинецкого, монаха Чудова монастыря, Евфимия и Захария Афанасьева. Сплошное исправление текста в нем идет лишь до четвертка 3-ей седмицы, т.е., приблизительно до половины книги, с этого же дня в ней оказываются правлеными лишь паримии и уставные рубрики. Вероятно, исправление остальных частей велось другой группой справщиков: в 1654 г. (триоди стали печатать с 8-го января этого года в число справщиков зачислены были два лица, знающих греческий язык, — ученики ртищевской школы Иван Озеров (с 1-го января) и Арсений грек (с марта), — быть может, указанное разделение и произошло с принятием новых справщиков. С другой стороны, правленый текст в нашем экземпляре триоди далеко не совпадает с печатным текстом никоновской триоди, в последнем замечается много новых исправлений, которые по отдельным службам иногда возрастают до значительного количества: например, в службе сырного четвертка насчитывается в одних лишь песнопениях 17 поправок перевода кроме исправлений в грамматике и орфографии, в песнопениях вторника первой седмицы — 39, в пяток 2-ой седмицы — 9, во вторник 3-ей седм. — 20 и т.д. Ясно, что текст никоновской триоди подвергался, по крайней мере, двойному исправлению. Такой порядок справы, по-видимому, был обычным при новой постановке книжного исправления: монах Евфимий пишет, что при исправлении славянской библии в 1674 — 16 гг. «Новый (Завет) переведеся яко мощно бы, точию начисто не прочтеся и не исправися преводником иеромонахом Епифанием)». Почерки справщиков в нашем экземпляре сменяют друг друга в последовательном порядке в высшей степени неправильно: равномерности в распределении количества работы не замечается никакой, нередко смена почерков происходит в средине паримии, синаксаря и даже песнопения. Большая часть исправлений и притом важнейших частей писана Евфимием: до повечерия понедельника первой седмицы его рука идет даже почти исключительно, почерк Захария встречается здесь в местах 4-х в мелких и кратких поправках. |
| Аввакум. Икона из Никольского единоверческого мон-ря. Нач. XVIII в. (ГИМ) Аввакум. Икона из Никольского единоверческого мон-ря. Нач. XVIII в. (ГИМ) В Москве А. был весьма благосклонно принят царем и его ближайшим окружением, познакомился и вел полемику с Симеоном Полоцким и Епифанием (Славинецким) , получал подарки от царедворцев, беседовал с царским духовником Лукьяном Кирилловым, Рязанским архиеп. Иларионом, окольничими Р. М. Стрешневым и Ф. М. Ртищевым , спорил с ними «о сложении перстов, и о трегубой аллилуйи, и о прочих догматах», стал духовным отцом боярыни Ф. П. Морозовой , ее сестры кнг. Е. П. Урусовой и мн. др. московских «старолюбцев». Несмотря на подношения и посулы со стороны властей (в т. ч. обещание сделать его справщиком на Печатном дворе), А., относившийся к новым обрядам с прежней нетерпимостью, «паки заворчал» - написал царю гневную челобитную, «чтоб он старое благочестие взыскал», и стал открыто проповедовать свои взгляды. В авг. 1664 г. было принято решение сослать А. с семьей в Пустозерск. С дороги, из Холмогор, он написал в окт. 1664 г. челобитную царю с просьбой из-за трудности зимнего пути оставить его «зде, на Холмогорах». Благодаря заступничеству Ивана Неронова, к тому времени уже примирившегося с Церковью, а также из-за отказа кеврольских и верховских крестьян дать прогонные деньги и подводы местом ссылки А. стала Мезень (прибыл сюда с семьей и домочадцами 29 дек. 1664). В кон. 1665 - нач. 1666 г. в связи с подготовкой к Собору (начался в февр. 1666) были арестованы вожди старообрядческой оппозиции. 1 марта 1666 г. был привезен в Москву и А., к-рого отдали на увещание Крутицкому митр. Павлу. «Он же меня у себя на дворе,- вспоминал А.,- привлачая к своей прелестной вере, томил всяко пять дней, и козновав, и стязався со мною». 9 марта А. перевели «под начал» в Пафнутиев боровский монастырь . После бурной полемики на Соборе А. и его единомышленники, диак. Федор Иванов и суздальский свящ. Никита Добрынин , были 13 мая 1666 г. лишены сана и анафематствованы в Успенском соборе, после чего их, закованных в цепи, поместили в Никольский Угрешский мон-рь , где 2 июня Федор и Никита раскаялись и подписали требуемые от них грамоты. В нач. сент. А. вновь был переведен в тюрьму Пафнутиева боровского мон-ря, где его безуспешно уговаривали покаяться и примириться с Церковью. В этих увещаниях принимали участие А. С. Матвеев и дьяк Д. М. Башмаков. |
| Атрибуция трактата К., широко распространенная благодаря авторитету Протопопова, основана на прямом соотнесении указанных в рукописи РГБ. Ф. 205. 146 трех источников книги с 3 ее главами. Третья глава - это «Мусикийская грамматика» Дилецкого. Вторая глава, содержащая трактат «О пении божественном...», сопоставляется со словами «изысканием диакона Иоаникия Трофимова сына Коренева». Однако отождествлению 1-й главы с «письмами древних доброписцев» мешает помещенный там акростих «Диакон Иоаникии Трофимов сын Коренев», поэтому исследователь приписывает этот текст также К., чем разрушает логику своего доказательства. Надежнее связать с именем К. 1-ю главу, тогда как во 2-й главе читаются анонимно распространявшиеся трактат «О пении божественном...» и один из вариантов «Науки всея мусикии», что соотносится с безымянными «древними доброписцами». По общему мнению, трактат «О пении божественном...» написан в Москве. В самом тексте упоминается более широкая локализация - Великая Россия. Автор трактата обладает широким кругозором. Он, видимо, знает греч. и польск. языки, цитирует рукописные «Диалектику» прп. Иоанна Дамаскина, «Толкования на псалмы» свт. Василия Великого, Слова прп. Максима Грека, книги московской (Книга о вере. 1648; Грамматика Мелетия Смотрицкого. 1648) и киевской печати (Беседы Иоанна Златоуста на Деяния Апостолов. 1624; Цветная триодь. 1631), греческую Триодь, Свящ. Писание. Он осведомлен об истинных источниках книжной справы - греческих и киевских книгах, помещает музыку среди свободных искусств и знаком с некоторыми основами модальной теории. Предполагая в авторе трактата представителя киевской учености, владевшего помимо греч. и польск. языков латынью и ивритом, А. С. Цалай-Якименко сначала (1976) считала его одним из спутников иером. Епифания (Славинецкого) , приехавших с ним в Москву в 1644 г. (эта т. зр., как и датировка трактата 60-ми гг. XVII в., вызвала полемику, нашедшую отражение в письмах в редакцию ж. «Советская музыка» (1977, 1978)), а затем (2002) отождествила его с самим Епифанием. |
|
|
