| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Русская Православная Церковь. Духовное просвещение. Персоналии ВЛАДИМИР (Соколовский-Автономов Василий Григорьевич; 1852 - 1931), архиеп., бывш. Екатеринославский и Таганрогский Владимир Николаевич (род. 1941, Москва), прот., ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного ун-та (ПСТГУ) ГАВРИИЛ (Воскресенский Василий Николаевич, 1795 - 1868), архим., историк философии, преподаватель богословия и церковного права ГЕРАСИМ († 1-я четв. XVI в.) Волоколамский, прп. (пам. в воскресенье перед 26 авг.- в Соборе Московских святых) ГОРЧАКОВ Михаил Иванович (1838 - 1910), прот., историк, канонист, юрист, общественный деятель, член Гос. совета ЕВФИМИЙ († 1705), мон. московского Чудова в честь Чуда арх. Михаила в Хонех муж. мон-ря, писатель, переводчик, редактор, библиограф ЕВФРОСИН (сер. XV в.- между сент. 1511 и нояб. 1514), иером. Кириллова Белозерского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря, книжник ЕПИФАНИЙ (Славинецкий; † 1675), иером., филолог, богослов, один из ведущих деятелей книжной справы никоновской ИВАНЦОВ-ПЛАТОНОВ (Иванцев-Платонов) Александр Михайлович (1836 (1835?) - 1894), прот., д-р богословия, историк Церкви КЛИРИК ОСТРОЖСКИЙ (кон. XVI - нач. XVII в.), правосл. антиуниат. полемист, участник острожского культурно-просветительского кружка, состоявшего под покровительством кн. Константина Константиновича Острожского Петр Александрович (1833/34 - 1899), проф. канонического права, исследователь церковной археологии ЛЕОНИД (Кавелин Лев Александрович; 1822-1891), архим., историк, археограф, библиограф, переводчик, почетный член ИППО ОЛЕСНИЦКИЙ Аким (Иоаким) Алексеевич (1842 - 1907), правосл. богослов, библеист, д-р богословия, заслуженный ординарный проф. КДА, почетный член МДА, КДА, КазДА и СПбДА ОЛЕСНИЦКИЙ Маркеллин Алексеевич (1848 - 1905), профессор КДА, автор сочинений по нравственному богословию и педагогике ПАЛЛАДИЙ (Добронравов Николай Константинович; 1865 - 1922), еп. бывш. Сарапульский и Елабужский, духовный писатель |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Языкознание ЕККЛЕСИАСТА КНИГА библейская книга; в христ. традиции входит в число учительных книг; в иудейском каноне - в разд. «Писания» (агиографы) ЕЛАНСКАЯ Алла Ивановна (1926 - 2005), коптолог, специалист в области грамматики копт. языка, издатель копт. текстов ЕПИФАНИЙ (Славинецкий; † 1675), иером., филолог, богослов, один из ведущих деятелей книжной справы никоновской ЕРНШТЕДТ Петр Викторович (1890 - 1966), российский коптолог, занимавшийся в основном изучением грамматики и лексики копт. языка, папирологией, изданием копт. текстов ЕФРЕМ СИРИН (ок. 306-373), богослов, поэт, самый известный из сирийских отцов Церкви, прп. (пам. 28 янв.; католич.- 9 июня; Сиро-яковитской Церкви - суббота 5-й седмицы поста, 28 янв., 19 февр.; в Маронитской - 27 янв.; в Церкви Востока - пятница 5-й седмицы по Богоявлении (пам. сир. Учителей)) ЖУКОВСКАЯ Лидия Петровна (1920 - 1994), палеограф, лингвист, исследовательница церковнослав. памятников, член бюро Археографической комиссии АН СССР ЗАЙОНЧКОВСКИЙ Николай Чеславович [псевдоним Николай Нахимов] (1859 - 1920), церковный деятель, переводчик богослужебных текстов ИСТРИН Василий Михайлович (1865-1937), российский филолог, лингвист, историк древнерус., древнеслав. и визант. лит-ры КОДОВ Христо Николов (15.08. 1901 - 17.07.1982), болг. филолог-медиевист, историк болг. языка и лит-ры, археограф и палеограф КОНСТАНТИН КОСТЕНЕЧСКИЙ (Костенечкий, Костенецкий, Костенческий; Константин Философ) (1380-1390 - после 1431), серб. книжник болг. происхождения, переводчик, дипломат КОПТСКИЙ ЯЗЫК последняя стадия развития египетского языка, который образует самостоятельную группу внутри семито-хамитской (афразийской) языковой семьи МААЛУЛА сел. в Центр. Сирии, христианский культовый центр и один последних очагов бытования арамейского языка МЕСРОП МАШТОЦ (361 или 362 - 440), св. Армянской Апостольской Церкви (ААЦ) (пам. арм. 17 февр.), архим., богослов, создатель арм. алфавита, основатель школы арм. лит-ры и лит. языка, проповедник, переводчик Свящ. Писания, общественный деятель, автор церковных песнопений ОБОЛЕНСКИЙ Дмитрий Дмитриевич (1918-2001), британский славист и византинист русского происхождения, иностранный член РАН (с 1994); подданный Великобритании с 1948 г. ОРБЕЛЬСКАЯ ТРИОДЬ среднеболгарская пергаменная рукопись 2-й пол. (кон.?) XIII в., памятник болг. извода церковнослав. языка, древнейшей слав. гимнографии, западноболг. муз. и художественной культуры ОХРИДСКИЕ ГЛАГОЛИЧЕСКИЕ ЛИСТКИ (Оннб, 1/2 532), памятник старославянского языка XI в., 2 неполных обветшавших пергаменных листа, написанные глаголицей ОХРИДСКИЙ АПОСТОЛ краткий апостол-апракос (Ргб. Григор. 13/М. 1695), созданный в 1225-1227 гг., важнейший памятник Охридской книжной школы |
| Епитафион преподобному отцу Епифанию Славинецкому. Епифаний Славинецкий (ум. 19 ноября 1675) – богослов, проповедник, переводчик, поэт, составитель словарей. дати, точное место рождения и мирское имя неизвестны, выходец из восточнославянских земель Речи Посполитой. Ближайший ученик, друг и душеприказник Епифания инок Чудова монастыря Евфимий называет его «белорусцем» (белорусом или уроженцем белорусских земель) (ГПБ, Погодинское собр., 1963, л. 122 об.). Епифаний Славинецкий учился сначала в Киевской братской школе в период до реформирования ее (в 1632) Петром Могилой и переориентации образования с греческого типа на латинское, затем, по некоторым предположениям, продолжил обучение в одном из учебных заведений на территории собственно Польши. Ученый монах, превосходно владевший греческим и латинским языками, Епифаний Славинецкий прибыл в 1649 г. вместе с другими «киевскими старцами» в Москву по приглашению царя Алексея Михайловича для перевода Библии с греческого языка на славянский. Упоминание в предисловии к вышедшему в 1665 г. в Москве на Печатном дворе сборнику переводов сочинений отцов церкви о том, что книга составлена «труды же и тщанием ... пречестнаго отца господина иеромонаха Епифания, Киевския страны», содержит, вопреки традиционному мнению, указание не на его национальность, а обозначает место, откуда он прибыл в Москву и характеризует самый тип привезенной им учености. Под покровительством мецената, главы Приказа тайных дел Ф.М. Ртищева «киевскими старцами» была организована школа, где молодые подьячие учились греческому и латыни. По поручению Никона Епифаний занимался на Печатном дворе делами книжной справы. В 1663 г. с его предисловием вышло в свет первое в России издание Библии – фактически это переиздание Острожской Библии в отредактированном виде. По поручению церковного собора 1674 г. и под наблюдением Павла, митрополита Сарского и Подонского, Епифаний начал работу над новым переводом Библии, но не успел завершить замысел. Епифаний занимался переводами не только церковно-богословских текстов, ему принадлежат также переводы светских, исторических, юридических, анатомических сочинений. |
| Главнейшей мыслью, занимавшей Славинецкого всю жизнь, был новый ученый перевод библии; к сожалению, эта мысль не осуществилась. Вместо нового перевода, в 1663 году, напечатана была библия с острожского издания с некоторыми небольшими поправками явных ошибок (например, вместо: " изъядоша седмь крав - изыдоша седмь крав " , и т. п.). В предисловии к этой библии, вероятно написанном самим Славинецким, как главным справщиком типографии, приводятся две главных причины, воспрепятствовавших более ученому изданию библии. Первая была - господствовавший в то время предрассудок, что у греков повредилось благочестие, что их книги испорчены, и самый правильный текст заключается в старых славянских переводах; вторая причина, по выражению предисловия, еще более важная - " неудобоносимое время, настоятельство браней, вещей в мире оскудение " , т.е. неудачные военные обстоятельства и вследствие их скудость средств, которые необходимы были в значительном количестве для этого предприятия. " Всякому легко понять, - продолжает предисловие, - что никак невозможно было начинать и доводить до конца этого предприятия " . Но одно уже печатное издание библии в Москве было новым явлением для своего времени; Славинецкий же не оставил мысли о лучшем издании; и после того как прекратились тяжелые войны, он стал неотступно просить царя, владык и бояр разрешить новый перевод Священного Писания. " Мы, - говорил он, - не имеем хорошо переведенной библии; даже в евангелии есть погрешности; и мы за это терпим укоризну и крайнее бесчестие от иноземных народов " . В 1674 году собор, состоявшийся при участии царя Алексея Михайловича, поручил Славинецкому сделать новый перевод библии под наблюдением Павла Сарского, исправлявшего должность патриарха. Под рукою у Епифания было две печатных греческих библии и, сверх того, множество рукописей как греческих, так и славянских, из которых многие были привезены Сухановым с Востока. Но Епифаний успел перевести только Новый Завет и Пятикнижие. Смерть прекратила его труды. |
| Е. можно назвать одним из основоположников рус. библиографии. Он является автором «Оглавления о книгах, кто их сложил», представляющего собой список всех известных книжнику переводов с греч. языка, сделанных в Киевской и Московской Руси. В списке приведены 2720 сочинений, принадлежащих 185 авторам, не считая неск. десятков анонимных творений и 45 книг, опубликованных в Юго-Зап. Руси между 1518 и 1665 гг. Этот важный для истории рус. культуры текст исследователи приписывали современникам Е.: Сильвестру (Медведеву), Поликарпову-Орлову, Епифанию (Славинецкому) и Никифору Симеонову . Однако палеографический анализ списка ГИМ. Син. 929 доказывает авторство Е. в отношении «Оглавления...». Е. также составил 1-ю по времени роспись содержания ВМЧ свт. Макария (РНБ. Погод. 1963. Л. 1-73 об.; ГИМ. Син. 587. Л. 237-249; 694. Л. 87-91), перечень трудов Епифания (Славинецкого) (РНБ. Погод. 1963. Л. 123-124 об.; БАН. 16.14.24. Л. 186-187 об.; БАН Украины. 290/145. Л. 476-477 об.), опись книг, оставшихся после смерти Сарского и Подонского митр. Павла (ГИМ. Син. 424. Л. 453 об.- 457), опись рукописей и книг, присланных в 1675 г. в Патриаршую ризницу из Новоиерусалимского в честь Воскресения Господня муж. мон-ря и с подворья Валдайского Святоозерского в честь Иверской иконы Божией Матери мон-ря (Там же. Л. 345-420, 422-452), опись собственной б-ки (РНБ. Погод. 1963. Л. 178-179), оглавления и предметные указатели к западноевроп. изданиям: «Concilia generalia et provincialia» (Париж, 1636. 10 т.), к творениям свт. Иоанна Златоуста (Париж, 1636-1642. 6 т.), еп. Кирского Феодорита (Париж, 1642. 4 т.), свт. Василия Великого (Париж, 1638. 3 т.) (Там же. Л. 74-122) и др. Церковнославянский язык переводов и сочинений Е. имеет особенности. В трактате «Учитися ли нам грамматики, риторики... и оттуду познавати Божественныя писания или, и не учася сим хитростям, в простоте Богу угождати» Е. отстаивал необходимость образования, основанного на изучении греческого языка. Лингвистические воззрения Е., развивавшего принципы учителя Епифания (Славинецкого), изложены в соч. |
| Но не долго пришлось Славинецкому проживать в этом уединении. Царь назначил его справщиком типографии и перевел в Чудов монастырь, где также было училище, переведенное туда из здания типографии. Славинецкому, главным образом, поручили важное дело исправления книг. В постоянных ученых занятиях, Епифаний пробыл в Москве 26 лет, проживая со своими сотрудниками также в архиерейском доме, в Крутицах, где был прекрасный сад, изобильно снабженный водою. Он постоянно оставался в том же звании иеромонаха, в котором прибыл из Киева, и только однажды принял участие в общественном деле, именно тогда, когда хотели судить Никона. Заявивши свое мнение, строго подкрепленное церковными законоположениями, верный своему скромному монашескому сану, не стал он спорить с сановитыми противниками Никона и воротился к своему ученому уединению. Жизнь Епифания, как вообще жизнь ученого труженика, протекала однообразно. Он весь отразился только в своих ученых трудах. Исправление богослужебных книг начал Славинецкий неторопливо, с надлежащею обдуманностью. Для этой цели был отправлен на Восток Арсений Суханов за разными старыми рукописями. Только окруживши себя громадным количеством греческих и славянских списков, принялся Епифаний за исправление книг. Помощниками ему были приехавшие с ним земляки: Арсений Сатановский и Данило Птицкий,Арсений грек,затем несколько великороссиян: справщиков и книгописцев печатного дела . Под руководством Епифания были напечатаны богослужебные книги в исправленном виде, в том виде, в каком до сих пор остались они в употреблении по церквам во всей России и даже в православных краях славянского мира. То были: Служебник с предисловием, составленным Епифанием, Часослов, две Триоди: постная и цветная, Следованная псалтирь, Общая Минея, Ирмолог. К тому же разряду богослужебной литературы, как объяснительную книгу, можно отнести Новую Скрижаль, переведенную с греческого и напечатанную в 1656 году. Здесь объясняется литургия и другие обряды восточной церкви. К этой книге Епифаний приложил историю начала исправления книг в России, поводы, побудившие к этому предприятию, деяния собора, состоявшегося в Москве по этому поводу, и опровержения против нападок врагов исправления книг. Богослужебная реформа обыкновенно считается делом Никона, как вообще приписываются важные перемены, учреждения, устроения тем лицам, которые занимали правительственные должности, между тем как собственно всю работу исполняли подначальные им труженики, иногда мало известные и незаметные. Противники богослужебной реформы окрестили ее последователей именем Никониан. Но если и справедливо принадлежит она патриарху Никону, сознавшему важность и необходимость предпринятых исправлений, то еще с большим правом надобно признать эту реформу делом Славинецкого и работавших под его руководством тружеников, тем более, что Никон, человек хотя умный, но мало ученый, на самом деле во всем должен был полагаться на добросовестность и знания Епифания. |
| Так, с латинского языка им переведены педагогический трактат Эразма Роттердамского «Гражданство обычаев детских», части из географии («Большого Атласа») Блеу, из «Греко-римского права» немецкого историка XVI в. Левенклава, «Анатомия» Везалия и др. С преподавательской и переводческой деятельностью связян его интерес к лексикографической работе: с использованием популярного в то время словаря Амброзия Калепина он составил учебный «Лексикон латинский»; крупнейший лексикографический труд Епифания – «Книга лексикон греко-славенолатинский» – пользовался заслуженным авторитетом вплоть до начала ХШ в. В обширном литературном наследии Епифания более полутораста переводных и оригинальных сочинений. Ему принадлежит ораторские слова, построенные по законам барочной схоластической проповеди , гимнографические силлабические стихи. В Москве Епифаний снискал себе репутацию энциклопедиста. Евфимий Чудовский писал о своем учителе: «Многоученный же муж, не точию в грамматическом и риторском художестве, но и самыя философии и теологии глубин известный сказатель и искусен сый в еллинском и славенском языцех знатель»; в другом отзыве Епифаний назван «искуснейшим разсудителем и опасным (тонким – Л.С.) претолковником греческаго, латинскаго, славенскаго и полскаго диалектов». С именем Епифания Славинецкого связано зарождение в русской культуре так называемого «грекофильского» направления, ориентированного на реставрацию и поддержание традиций византийского (греческого) православия. Идейным центром «грекофильства» стал Чудов монастырь, с которым Епифаний связал свою судьбу с 1651 г., подобно тому, как позднее Симеон Полоцкий , прибывший в Москву в 1664 г., связал свою судьбу с Заиконоспасским монастырем, ставшим оплотом так называемых «латинствующих» – приверженцев западноевропейской богословской учености. Несмотря на различия в культурной ориентации и дискуссии Епифаний Славинецкий и Симеон Полоцкий сохранили добрые отношения, оба принадлежали к лагерю сторонников церковных и государственных реформ. |
| Именно на двадцатый век, век практически полной утери народным большинством молитвенного сознания, приходится пик русского литературного языка – Куприн, Бунин, Блок, Ахматова, А.Н. Толстой, Набоков, Шолохов, Леонов, Астафьев, Рубцов, Распутин – такого словарного объёма у их предшественников, писателей прошлых веков и близко не было. А тут словарный запас бытового языка разросся до … ну, своих естественных пределов. И, не смотря на это внешнее переполнение литературы, Русская цивилизация стала унифицироваться, глобализироваться, терять собственно свою русскость. Почему? За ответом вернёмся к Ломоносову, который, продолжая дело Епифания Премудрого, Епифания Славинецкого и Евфимия Чудовского, видел развитие литературного языка в лоне церковнославянского. В своём учении о трёх литературных стилях, Михайло Васильевич определял «высокий штиль» не только «благородными» темами сочинений, но и наибольшим количеством употреблений славянских слов: «Рассудив таковую пользу от книг церковных славенских в российском языке, всем любителям отечественного слова беспристрастно объявляю и дружелюбно советую, уверясь собственным своим искусством, дабы с прилежанием читали все церковные книги…». «Таким старательным и острожным употреблением сродного нам коренного славенского языка купно с российским отвратятся дикие и странные слова нелепости, входящие к нам из чужих языков, заимствующих себе красоту из греческого, и то еще чрез латинский. Оные неприличности ныне небрежением чтения книг церковных вкрадываются к нам нечувствительно, искажают собственную красоту нашего языка, подвергают его всегдашней перемене и к упадку преклоняют. Сие все показанным способом пресечется, и российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен утвердится, коль долго Церковь российская славословием Божиим на славянском языке украшаться будет». Но Жуковский, Пушкин и Гоголь пошли иным путём, сотворив литературный язык из простонародного. Лучше получилось или хуже? История не знает сослагательности, а русская литература в эти двести пятьдесят лет честно отражала всё усугубляющуюся секуляризацию общественного сознания, сопровождая его, сознание, в апостасийной деградации от классицизма в постмодерн. Но и выставляла в примеры героев духа сопротивления этой апостасии. «…Лермонтов, Тургенев, Толстой, Достоевский; затем Чехов». Конечно же, это не всё, как бы того ни хотелось англосаксам. Однако… |
| К сер. XVII в. активизировались связи К.-Б. м. с Москвой. 29 янв. 1640 г. монахи К.-Б. м. направили царю Михаилу Феодоровичу письмо с просьбой прислать для монастырской церкви иконы, священническое облачение и богослужебные книги, а также предоставить помощь Греко-славянскому уч-щу в Киеве (РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1. Л. 27-31). В посольстве кон. 1639-1640 г. в Москву участвовал настоятель К.-Б. м. игум. Леонтий (Бронкевич). Братия просила царя пожертвовать обители иконы, церковные сосуды, облачения, книги (Евангелие, Устав, Минеи на 12 месяцев), а также средства на ремонт. Игум. Леонтию было выдано 100 р. «на всякое церковное и монастырское строение». 3 апр. 1640 г. на приеме у царя Михаила Феодоровича глава посольства наместник Киево-Печерский Игнатий (Оксенович-Старушич) предложил основать в Москве обитель, в которой бы старцы и братия из К.-Б. м. «детей боярских и простого чину грамоте греческой и славянской учили». В обращении к царю посол писал: «Яко милосердый царь и светило всему православному роду российскому, по воли своеи государской сотвори, а отец митрополит Киевский государскую волю вскоре исполнит и старцов со учителми пришлет». При игум. Иннокентии (Гизеле) в 1646-1650 гг. земельные владения К.-Б. м. расширились. В 1647 г. скарбник киевский Данил Юрий Воронич записал обители Соляниковский пляц, а в 1649 г. польский король Ян II Казимир подтвердил право К.-Б. м. на имения Крестовоздвиженской и Трехсвятительской церквей. В июне 1649 г. игум. Иннокентий (Гизель) направил из обители в Москву ученых иеромонахов Арсения Сатановского (Корецкого) и Епифания (Славинецкого) . Вместе с другими посланиями они привезли царю Алексею Михайловичу письмо с просьбой о выделении милостыни. В ответ в Киев были отправлены 200 р. и царская жалованная грамота с позволением монахам К.-Б. м. приезжать в Москву за милостыней раз в 5 лет. 30 авг. 1650 г. по ходатайству старцев Арсения и Епифания игумену была послана новая жалованная грамота с разрешением приезжать за милостыней раз в 3 года. |
| О справе книг и обряда, которая собственно стала причиной раскола, Глинчикова пишет лишь несколько слов достаточно утрированно и развязано: « Постепенно киевские и греческие переводчики заполняют собой печатный двор» (какие? когда?). « Епифаний Славинецкий» и « один греческий проходимец Арсений Грек... просто взяли современные греческие книги, притом венецианского издания конца XVI — начала XVII века, и по ним стали печатать русские». Во-первых, Епифаний напрямую в книжной справе в 50-х годах не участвовал ; во-вторых, специалисты по корректурным изданиям однозначно определяют, что кроме современных греческих изданий справа даже на первом этапе пользовалась еще несколькими источниками — до конца этот вопрос не исследован и делать заявления, подобные Глинчиковой, мы не вправе. Далее ряд грубейших ошибок, которые говорят о том, что Глинчикова не ознакомилась с описываемой ситуацией и не знает истории. Павел Коломенский на Соборе 1654 г. возражал не против согласования с древнегреческими источниками, а против конкретных исправлений, ссылаясь на иные (тоже характерные) источники. «Казнь» икон не имеет никакого отношения к отмене двоеперстия (с. 160; Никон уничтожал не иконы с двоеперстием, а иконы нового письма). Схематично описаны взаимоотношения Никона и Алексея Михайловича — так и хочется поспорить. По схеме, придуманной Глинчиковой, Алексей Михайлович затеял церковную реформу, чтобы дискредитировать церковную иерархию в глазах общества и взять всю власть в свои руки (опять пресловутая борьба за власть). С этой же целью был собран Собор 1666-1667 гг. История действительно предстает плоской шахматной доской: кто победит? Очень скучно жить в такой истории. Наверное, глубина восприятия древности связана с внутренними «измерениями» воспринимающего. Последующие «выводы» о « наступлении бюрократического государства на народную Церковь» и о « вестернизации элиты и девестернизации общества» по причине недоказанности не выводы, а голословные утверждения. А какова манера повествования об исторических событиях и лицах? Иеродиакон Мелетий, например, называется « безнравственным и беспринципным авантюристом» и « уголовником от церковных дел» (с. 179) . Чем заслужил учитель пения и письмоносец подобную характеристику? Подозрение в подделке им подписей на Ответе восточных патриархов недоказано, в остальном грек лишь исполнял поручения царя, почти не проявляя собственной инициативы . |
|
|
