| «Беседы, поучения и речи Иоанна, епископа смоленского, сказанные смоленской пастве». Смоленск. 1871 г. Один из усердных почитателей памяти и таланта преосвященного Иоанна, некто г. Н. В., пользуясь позволением его наследников, собрал и издал плоды его проповеднической деятельности в Смоленске – «беседы, поучения и речи», помещенные в разное время, по мере произнесения, в мало кому известных местных епархиальных ведомостях. Нельзя не пожалеть, конечно, что почтенный издатель не внес в свой сборник проповедей предшествовавшего, более блестящего периода проповеднической деятельности преосвящ. Иоанна, – нельзя не пожалеть тем более, что перепечатка их из «Христианского Чтения» и «Православного Собеседника» не представила бы большого труда; тем не менее мы думаем, что любители духовно-назидательного чтения будут благодарны ему и за то, что он сделал. Изданные г. Н. Б. проповеди преосв. Иоанна несколько слабее или, говоря точнее, проще, низменнее, ординарнее, чем проповеди, сказанные в Петербурге и, особенно в Казани, создавшие его проповедническую знаменитость, и перепечатанные в свое время в светские газеты и даже, в качестве образцов церковного красноречия, в учебные хрестоматии (гг. Галахова и Филонова). Прежде всего, конечно, это зависело от характера паствы, перед которой проповедовал преосв. Иоанн в Смоленске. Епископский сан проповедника, с другой стороны, как известно, делает авторитетным его слово и независимо от блестящих ораторских красот и до некоторой степени уполномочивает его меньше заботиться о внешнем изяществе слова. Наконец, из напечатанных в настоящем сборнике проповедей многие говорились одна за другой каждый день (например, проповеди на дни страстной седмицы), так, что проповеднику не было, может быть, и времени на более тщательную обработку их. Тем не менее, несмотря на все вышесказанное, оригинальная даровитость нашего знаменитого оратора бьет и в них роскошной и обильной струей, и прекрасные качества ораторского таланта преосв. Иоанна, в большей или меньшей мере, сказываются в каждом из настоящих его поучений. |
| (Библиографический очерк) «Петра Великого дел славных проповедник, «Витейством Златоуст, муз чистых собеседник, «Историк, богослов, мудрец российских стран» – эта характеристика Феофана, составленная одним из немногих его восторженных почитателей-современников, известным сатириком, князем Кантемиром, далеко не исчерпывает всего значения в русской истории самого даровитого из всех птенцов гнезда Петрова. С именем Феофана более или менее тесно связаны все важнейшие вопросы русской истории первой половины прошлого столетия, – не только церковной, но и политической. Г. Пекарский совершенно справедливо заметил, что в своей сфере Феофан имел такое же значение, какое имел Петр Великий в жизни государственной 1 . От него, составителя духовного регламента, ведет свое начало современная организация нашего церковного управления и весь современный строй нашей церковной жизни. В истории нашей школы, духовной и светской, в истории нашего богословия, которое он поставил на новую дорогу, в истории нашего проповедничества, для которого он дал лучшие образцы и правила, наконец в истории первых годов синодального управления – везде Феофан является новатором, преобразователем, отмечает собою новую эру. Наконец в политических переворотах, последовавших в России за смертью Петра, Феофану также пришлось играть такую видную роль, какая ни до него, ни после него никому из наших иерархов не выпадала на долю. Понятен после этого тот интерес, который возбуждает к себе эта личность, понятно желание проследить ее постепенное умственное и нравственное развитие, узнать, каким путем сложились в ней те убеждения, осуществлению которых посвящена была вся его жизнь. Между тем до сих пор наша литература передставляла слишком мало данных для обстоятельного знакомства с знаменитым новгородским архиепископом. Небольшая биографическая, или, точнее, библиографическая статья о нем в словаре духовных писателей митр. Евгения, прекрасная магистерская диссертация г. Самарина « Стефан Яворский и Феофан Прокопович , как проповедники» (к сожалению уже не существующая в продаже), которая впрочем касается лишь одной стороны деятельности Феофана – его проповедничества, пять-шесть, впрочем весьма тяжеловесных, страниц о Феофане в книге г. |
| Библиография трудов святителя Феофана и литературы о нем По фондам Владимирской, Липецкой, Орловской, Рязанской, Тамбовской областных универсальных научных библиотек и Рязанской епархиальной библиотеки Источник КНИГИ СВЯТИТЕЛЯ ФЕОФАНА 1 . Акафист святому великомученику Димитрию Солунскому, составленный святителем Феофаном, Затворником Вышенским . – Владимир: Транзит-Икс, 2005. – 34, с.: ил. (В) 2 . Богоугодная жизнь вообще: слова епископа Феофана: (из слов к Тамб. и Владимир. паствам, 1859–1866 гг.). – 2-е изд. Афон. Рус. Пантелеимонова монастыря. – [Козельск]: Издательство Свято-Введенского монастыря Оптиной Пустыни, 1998? . – 115 с. (Е) 3 . Болезнь и смерть: выдержки из писем. – [Владимир]: Издательский отдел Владимирской епархии, 1996. – 62 с. (Е) 4 . Взыщите Господа: из писем святителя Феофана Затворника . – [Загорск]: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1990. – 31 с. (Р, О) 5 . Взыщите Господа: из писем святителя Феофана Затворника . – Пушкино: МП «Принтэкс», 1990. – 32 c. (В) 6 . Внутренняя жизнь. – Москва: Отчий дом, 2010. – 188, с. – (Духовный собеседник). (Р) 7 . Внутренняя жизнь: избранные поучения. – Москва: Сестричество во имя преподобномученицы Великой княгини Елизаветы, 1998. – 414 с. (Е) 8 . Внутренняя жизнь: избранные поучения. – Москва: Сестричество во имя преподобномученицы Великой княгини Елизаветы, 2001. – 415 с. (Р) 9 . Внутренняя жизнь: слова епископа Феофана: (из слов к Тамб. и Владимир. паствам, 1859–1866 гг.). – Репр. изд. – [Москва]: Галактика, 1994. – 138, II с. (В) 10 . Во славу Божию: из писем Феофана/отв. за вып. Н. Мишина. – Москва: МП «Палея», 1991. – 30 с. (В, Р) 11 . Воплощенное домостроительство: опыт христианской психологии в письмах. – Москва: Правило веры, 2008. – 464 с. (Е) 12 . Двери покаяния: слова и проповеди . – Москва: Правило веры: Моск. Сретен. монастырь, 2002. – 601 с. (Р) 13 . Душа и ангел – не тело, а дух. – Москва: Талан, 1997. – 206 с. (Е) 14 . Душеполезные поучения: [болезнь и лечение, мытарства, смерть детей, поминовение усопших]. – Москва: О-во содействия православному просвещению «Изографъ», 2008. – 32 с. (О) |
| В.В. Бычков Глава V. Павел Флоренский «Философия искусства» Без сомнения, крупнейшей и уникальной фигурой в культуре русского духовного ренессанса был о. Павел (Павел Александрович) Флоренский (1882–1937). Он – единственный из плеяды крупных религиозных мыслителей – остался в большевистской России и претерпел всё, что тоталитарный атеистический режим мог уготовить для выдающейся личности. Сама подвижническая жизнь Флоренского, превратившаяся в житие, может быть понята как существенная часть его философии, поэтому здесь я считаю целесообразным начать анализ философско-эстетических представлений мыслителя с краткого очерка жизни Павла Александровича, ибо без этого многие аспекты его теоретических исканий будут не очень понятны. О. Павел понимал под философией всякое свидетельство о Боге, и его собственная жизнь стала выразительнейшей формой такого свидетельства. Жизнь как философия Свидетельство же о мире духовном есть, по воззрению всей древности, философия. П. Флоренский. Иконостас В известной картине М.В. Нестерова «Философы», хранящейся ныне в Третьяковской галерее, особое внимание привлекает к себе одухотворенная фигура священника с посохом, погруженного в глубокое созерцание, отрешившегося от внешнего мира и, кажется, не замечающего своего, находящегося в каком-то смятении, собеседника. Позже этот собеседник, известный русский философ и богослов протоиерей Сергий Булгаков писал о своем друге: «Отец Павел был для меня не только явлением гениальности, но и произведением искусства: так был гармоничен и прекрасен его образ. Нужно слово или кисть или резец великого мастера, чтобы о нем миру поведать». Нестеров владел такой кистью и адекватно, насколько возможна адекватность в искусстве, запечатлел на полотне образ этого, по меткому выражению о. Сергия, «чуда природы» – «благодатную тихость и просветленность, образ как бы некоего небожителя, который, однако, был сыном и земли, ее тягости изведал и преодолел» 81 . Картина Нестерова, полагал о. Сергий, стала «духовным видением эпохи», художественным узрением «двух образов русского апокалипсиса, по сю и по ту сторону бытия» 82 . Первый выражал тревогу и смятение от ужасной трагедии, вершащейся в России (картина писалась в мае 1917 года), второй являл собой символ созерцания вечного внеземного мира, духовных глубин бытия; созерцания, несущего тихую непреходящую радость. |
| В.В. Каширина Литургический аспект избранных мест писем апостола Павла в экзегетических трудах святителя Феофана Затворника Андрей Кретов, иерей, клирик храма св. влмч. Пантелеймона г. Краснодара, преподаватель Екатеринодарской духовной семинарии Наследие святителя Феофана являет нам образец богатейшего кругозора, соединенного с незаурядной глубиной мысли исследователя в той или иной области. Нам святой открывается как аскет (в произведениях на нравственные темы), пастырь, отец и собеседник (в проповедях и письмах), как переводчик. Немаловажным деланием святителя является экзегеза Священного Писания, как Ветхого, так и Нового Заветов. Однако особой глубиной и оригинальностью отличаются его толкование на Послания апостола Павла. Этим трудам святителя посвящено исследование иеромонаха Иринея (Пиковского) «Толкование посланий святого апостола Павла святителем Феофаном Затворником », в котором дается характеристика экзегезы Затворника: «А святитель Феофан погружается в сам текст Павловых Посланий, постепенно развязывает кажущуюся запутанность выражений и свивает из высоких идей Павлова богословия простые нравственные императивы для рядовых читателей. Возможно поэтому многочисленные переиздания пространных толкований святителя и до наших дней пользуются спросом среди огромной массы церковного люда, в то время как сложные труды Глубоковского и по сей день остаются уделом лишь незначительной группы академических ученых...» 437 . Соединяя эту мысль с осознанием богоустановленности (чаще всего зафиксированной в Библии ) богослужебного предания Церкви, о чем пишет сам святитель, в исследовании литургического наследия святителя Феофана мы обращаемся к истолкованию избранных мест писем апостола Павла. Наиболее полно учение о Таинствах Церкви раскрывается в Посланиях к Ефесянам, Римлянам и Коринфянам. Именно в этих тестах мы находим раскрытие Таинства Крещения (святитель часто соединял его с Таинством Миропомазания) как сораспятия, спогребения и усыновления. Именно в первом Послании к Коринфянам мы находим Павлово описание совершения Тайной вечери. |
| В семидесятые годы двадцатого века внешняя жизнь верующей 2 семьи была бедна событиями, ограничена, как и у большинства, домом и работой. Уже давно не было повальных арестов, но остался страх, который передавался от родителей к детям, особенно если старшее поколение — дедушки и бабушки — было репрессировано, как это было в моей семье. Страх порождал скованность всей жизни. Даже дома, говоря о том, что противоречило государственному идеологическому курсу, понижали голос. Боялись потерять записную книжку, сказать что-нибудь лишнее по телефону. Существовали формулы для телефонных бесед: помните нас, мы вас помним значило “молитесь о нас”, “мы о вас молимся”. Немногие духовные книги (изданные до революции) давались друзьям со словами: “из дома не выносите”, а то и просто люди приглашали читать к себе, как в читальный зал. Духовная литература переписывалась от руки, перепечатывалась на машинке. Приглашать незнакомого человека в дом считалось опасным. Мужеством было открыто иметь иконы. В храм шли с оглядкой: могли увидеть коллеги по работе. Человек верующий был подозрительным, изгоем, объектом насмешек и целенаправленной антирелигиозной пропаганды. Если про какого-то человека становилось известным, что он ходит в церковь, то отрицательное отношение переносилось на его детей и друзей. Антирелигиозная пропаганда — сплошная ложь и клевета, грубо оскорблявшая веру и Церковь, была совершенно неопровержима, и даже если хотелось что-то сказать в защиту, то невозможно было апеллировать ни к каким объективным знаниям собеседника: никакая достоверная информация о Церкви не была доступна. Все воспитательные и учебные учреждения были проникнуты духом официальной идеологии. Ложь надо было слушать, заучивать, повторять. Если дети открыто отказывались говорить ложь, это немедленно “било” по родителям. Поэтому развивалась дипломатия — у меня, во всяком случае, развивалась — молчать; необходимый минимум заучивать и повторять как стихи, но не так, как будто ты сам это думаешь. Идеологические установки государства и общества подавляли проявление мысли, и чувствовался голод — душевный и духовный. |
| В силу складывавшихся исторических обстоятельств становление расколоведения проходило в несколько этапов. Впервые вопрос необходимости научной специализации в изучении проблематики церковных расколов был поставлен в нач. 1850-х гг. Духовно-учебным правлением при Святейшем Правительствующем Синоде. В 1853 г. было принято решение об открытии при Московской и Санкт-Петербургской духовных академиях, а в 1854 г. при Казанской духовной академии и семинарии миссионерских отделений по «Истории и обличению русского раскола и сектантства» (известному также как «Расколоведение»). Одновременно с этим Казанская академия приступила к изданию церковного журнала «Православный собеседник», преимущественно ориентированного на апологетическую и антираскольническую проблематику. Научные публикации по истории русского старообрядчества начали появляться также и на страницах «Христианского чтения», «Богословского вестника», «Душеполезного чтения», «Братского слова» и других церковных журналов. С 1855 г. изучение расколоведения стало неотъемлемой частью академического образования, а в 1857 г. во всех четырех духовных академиях были открыты кафедры «Истории и обличения русского раскола и сектантства». Программа новой учебной дисциплины предполагала ознакомление студентов с историей, современной статистикой, историографией и особенностями вероучения русского старообрядчества. Кроме того, в рамках данного учебного курса будущие пастыри получали необходимые практические наставления относительно методик миссионерской работы среди старообрядцев и сектантов. Помимо духовных академий, преподавание расколоведения в 1850-е гг. вводилось также и на миссионерских отделениях некоторых духовных семинарий. Последовательными сторонниками выделения расколоведения в самостоятельное научно-педагогическое направление были святитель митрополит Московский Филарет (Дроздов) , митрополит Санкт-Петербургский Григорий (Постников) , митрополит Московский Макарий (Булгаков) и профессор-протоиерей Александр Васильевич Горский 2 . |
| Вахитовский район. Церковь Смоленской иконы Божией Матери (Варлаамовская). Варлаамовская церковь /// Объект утрачен Карта и ближайшие объекты Смоленско-Варлаамовская церковь, каменная, построена неизвестно когда, и на какие средства. Однако первое упоминание о ней существует уже в 1726 году. Престолов два, теплые: главный – во имя Смоленской иконы Божией Матери, придел - во имя Варлаама Хутынского. На начало ХХ века приход очень маленький всего - 24 дома, около ста прихожан. Священник Григорий Иванович Львов, 60 лет. Церковь стояла посередине улицы Большой Варламовской (ныне ул. Мартына Межлаука) и прекрасно просматривалась с двух ее сторон. Полностью разрушен храм в 1932 году. По материалам издания Казанской Духовной Консистории «Справочная книга Казанской епархии» Казань-1904 г, Православный Собеседник 1 КДС г. Казань-2008 г. Смоленско-Варлаамская церковь находилась недалеко от церкви московских чудотворцев, на улице Варлаамской и поперечной Ямской. В первое время своего основания, по всей вероятности до XVIII ст., церковь Смоленско-Варлаамская носила другое название и состояла из двух храмов: церковь деревянная Преображения Господня освящена была в 1655 г., при этой церкви был придел Благовещения Богородицы; вторая церковь была каменная во имя Божией Матери чудотворной ее иконы Казанской с приделом Варламия, когда была построена эта каменная церковь – неизвестно. В настоящее время прихожане уже не имеют даже воспоминаний о церквах во имя Преображения Господня и Казанской иконы Божией Матери: признак, что они давно переименованы. Теперь главный храм – во имя иконы Смоленской Божией Матери, так он называется с 1789 г. Деревянная церковь Варлаама чудотворца существовала до пожара 1749 г., а в этом пожаре она погорела и, вероятно, уже после пожара вся устроена была каменною. При главном храме Смоленской Божией Матери в трапезе имеется придел во имя препод. Варлаама, чудотворца хутынского. Церковь в народе известна, главным образом, под именем Варлаамовской. В одной связи с каменною церковью находится каменная колокольня, устроенная одновременно с самою церковью. Только по бокам колокольни сделаны в 1857 г. небольшие пристройки: для жительства церковного сторожа и кладовая. |
| Византийское зеркало. Беседа с византологом Павлом Кузенковым Источник: МК Этот фильм можно уподобить взрыву. Фильм “Гибель империи. Уроки Византии”, показанный на государственном телеканале, причем дважды, резко поделил россиян. Одни принялись яростно критиковать его, другие — защищать. Что это — новый агитпроп или очередная страшилка? Однако очевидно — этот фильм никого не оставил равнодушным. Наш собеседник, научный консультант фильма, византолог, кандидат исторических наук Павел Кузенков считает: “Фильм отца Тихона — не научная диссертация и не популярная история Византии. Это — дерзкая попытка актуализации истории. Он призывает ее на помощь в осмыслении реалий современности”. — Как возник замысел фильма? — Весной прошлого года мне предложили съездить в Константинополь. Как выяснилось, наместник московского Сретенского монастыря отец Тихон везет братию в паломничество по святым местам Турции. В самолете отец архимандрит рассказал о желании снять фильм “о величии и грандиозности падения Византии”. Тогда же он познакомил меня со своим творческим замыслом: “Мне хотелось, чтобы Византия послужила зеркалом, в котором отразились бы самые острые проблемы современной России”. — Так фильм не про Византию? — Византии отводилась ключевая роль: ее опыт — часть нашего исторического наследия. Русь, ее государственность, культура, духовные традиции связаны с Византией. Русская церковь веками была составной частью Константинопольского патриархата. Не говорю уже о концепции Третьего Рима, о традициях русского самодержавия, о несбывшихся полуторавековых мечтах о “кресте над Святой Софией”. Византия — наша духовная мать. Она вправе и сегодня преподать нам урок. — Существует ли научно обоснованная методика извлечения исторических уроков? — Наш фильм не решал научных задач. Но дискуссия, которая развернулась вокруг него, — прекрасная возможность для ученых сделать новый шаг в постижении не только византийской, но и русской цивилизации. — Ваши оппоненты утверждают, что многие исторические сопоставления в фильме явно натянуты. Факты поданы выборочно и вне исторического контекста. Не кажется ли вам, что это не более чем манипуляция историей? |
| Виктор Афанасьев Послушник Царицы Небесной 1 Старец Амвросий всегда радовался, когда кто-нибудь из приходивших к нему хвалил его старшего келейника – о. Иосифа. Долгие годы провел о. Иосиф при Старце: будучи учеником о. Амвросия, он постепенно, с Божией помощью, приобретал такие духовные качества, которые без великой веры в Господа Бога и без великого смирения получить нельзя: любовь христианскую, мудрость и рассудительность, не говоря уж о молитве, – о. Иосиф стал и великим делателем Иисусовой молитвы. У о. Иосифа, как и у старца Амвросия, сильно испортилось от злокачественной простуды здоровье, но это его мало беспокоило. Он двигался тихо, бесшумно, а на лице его всегда была – улыбка не улыбка, а истинно ангельское выражение: его взгляд обогревал душу благодатным теплом... Кто-то сказал старцу Амвросию: Вот если батюшка Иосиф станет старцем, то, пожалуй, будет болезненным, вроде вас. Ну что же, – вздохнул Старец. – Зато он смиренный... Да... К нему все мои немощи перешли. Собеседник сразу понял недоговоренное: „...и все мои дары духовные“, – но не мог же Старец этого сказать, хотя это так и было. Когда о. Иосиф выходил в хибарку, то есть туда, где женщины ожидали Старца, – тихий и светлый – и приглашал кого-нибудь из ожидавших в келлию для беседы с о. Амвросием, в толпе слышалось иногда полушутливое замечание: Какой келейник у Батюшки нашего, – не хуже его самого... Отец Амвросий с некоторого времени начал благословлять о. Иосифа принимать людей на исповедь и беседу, сам посылал своих духовных чад к нему. Побеседовав с о. Иосифом, иные потом все же шли с теми же вопросами к батюшке Амвросию и бывали поражены тем, что он в точности повторял все, что им говорил о. Иосиф. Блаженный Пахомий, живший при Оптиной Пустыни, говорил: „Отец Иосиф все равно что отец Абросим“. Старца Амвросия о. Иосиф любил так, что готов был и жизнь положить за него. „За Старца я готов и в острог пойти“, – говорил он. А однажды был случай, когда всю братию скитскую переполошил некий посетитель, явившийся в разгневанном виде и с пистолетом в руке к домику Старца. Но вот на крыльцо вышел о. Иосиф, который с невозмутимым видом медленно перекрестил вооруженного человека, глядя ему в глаза, и тот обмяк, опустил руки, и в это время кто-то взял у него пистолет. Этот человек был одержимым, и пришел он убить о. Амвросия. |
|
|
