| Когда последовал указ, чтобы «отшельникам не быть нигде» (это были времена правления Екатерины II, когда монастыри закрывались, подвижники подвергались гонениям), лаврские старцы предложили преподобному Досифею переселиться в лавру. Старец избрал себе место на Дальних пещерах, где жил затворником. Преподобный Досифей был духовно связан с преподобным Паисием Величковским . Он послал в Молдавию, в Нямецкий монастырь, которым руководил преподобный Паисий, своего келейника, инока Феофана. Незадолго до кончины затворника Досифея преподобный Паисий отослал Феофана опять в Россию, послужить старцу Досифею. Из жития преподобного Досифея известно о чудесном спасении киевлян во время эпидемии. Незадолго до ее начала старец стал раздавать каждому из приходящих к нему за благословением по кусочку ладана. – На, возьми, – говорил он, – да покури хорошенько у себя на дворе... Скоро будет страшное несчастье... Люди станут падать на дороге и умирать, как мухи... Но вы не унывайте... Не падайте духом, дети... А молитесь, молитесь... И действительно, в конце 1770 года на Украине вспыхнула эпидемия и быстро распространялась по Украине, вскоре первые больные появились и в Киеве. Пострадала от нее и Киево-Печерская лавра, где тогда немало вымерло иноков и паломников. Но те, кто получил от Досифея ладан, остались невредимыми. Существует предание, что старец Досифей, в последнее время своего пребывания в лавре, был лекарем. Старцу стали предлагать сан иеродиакона, но он отказывался, и чтобы его не посвятили насильно, принял на себя подвиг юродства. Он начал бегать по городским улицам, обличал народ, тогда лаврское начальство предложило старцу снова переселиться в Китаевскую пустынь. С благословения митрополита Киевского Гавриила старец поселился в уединенной келейке, при пруде. Целый год провел там старец Досифей в великом воздержании, молитве и посте. Чувствуя ослабление сил и приближение смерти, Досифей вышел из затвора и, опираясь на палку, пошел по всем кельям прощаться с братией. Обойдя всех, он возвратился в свою келейку и снова затворился. До самого утра пел Досифей псалмы и, в ожидании предсмертного исхода, читал каноны – и, так, с молитвою на устах, предал, на рассвете, свой дух в руки Божии. |
| Низкий голос и степенная, равномерная походка также не могли вызвать никакого подозрения. Монастырское начальство приняло Дарью весьма благосклонно. Но, проведав о том, что Досифей, – таким именем назвалась Дарья, по прибытии в лавру, – никто иной, как беглый юноша-крестьянин, отказалось наотрез постричь его в иноческий образ. Долго рассуждали старцы об этом и, наконец, разрешили Досифею пребывать в лавре тайно, на послушании. Оставаясь непрестанно на страже внимания, Досифей, – так будем называть ее, – хранил глаза и уши свои, чтобы не услыхать чего-либо могущего осквернить душу. Наблюдая чрезвычайную скромность и строжайшую умеренность, уклонялся от непутных, даже самых необходимых разговоров с мужеским полом и, чувствуя себя совершенно беспомощным находиться без присутствия благодати Божией, беспрестанно молил Господа о наставлении и помиловании его. Прошло три года. Изнемогшие от горя родители, испытав все способы к отысканию пропавшей дочери, потеряли всякую надежду на ее возвращение и, наконец, решили попытать счастье: лично приехали искать Дарью по Москве. На вопросы их у схимницы Порфирии, – старица, конечно, не могла дать никакого ответа. Тогда в большом отчаянии и сердечней тревоге родные отправились в Лавру преподобного Сергия и там усердно просили Бога и святых угодников Его, дабы им был открыт след пропавшей дочери. Молитва родителей была услышана. Когда мать со своею старшей дочерью стояли в церкви около солеи, мнимый послушник Досифей часто проходил около них, зажигая и погашая пред иконами свечи. Долго и внимательно разглядывала его родная сестра и, приковавшись вниманием, заметила в лице его удивительное сходство со своею пропавшею сестрою, о чем и сказала матери. В это самое время Досифей оглянулся на толпу. С глубоким вниманием устремила мать свой пытливый взор в родное детище, и какое то внутреннее чутье тотчас подтвердило ей предположение старшей дочери. Вблизи проходил знакомый иеромонах. Старшая сестра тотчас остановили его и, указывая глазами на Досифея, попросила привести его к ним в гостиницу. Иеромонах утвердительно кивнул головой и, не расспрашивая о причине этого желания, пошел дальше. Когда обедня кончилась, и люди стали выходить из церкви, иеромонах подошел к Досифею и, указывая перстом на шедших в толпе народа мать и сестру его, ничего не подозревая, передал их приглашение. Досифей же мгновенно угадал, что это были за люди. Наскоро зайдя в келью и собрав свои вещи и накинув на плечи котомку, Досифей немедленно вышел за монастырские ворота и направился в Киево-Печерскую Лавру. |
| Согласно полученному от правительства наказу, Украинцев, прибыв в Константинополь, хотел было немедленно лично повидаться с Досифеем, но тот «приказывал к послу тайно, чтоб он ни о чем к нему (Досифею) не отзывался и не присылал, чтоб тем в подозрение и в беду ево не ввести». Однако Досифей скоро нашел возможность вступить с послом в постоянные, хотя и тайные сношения. Вскоре после своего приезда в Константинополь Украинцев уже пишет государю, что Досифей тайно прислал ему известие, что турки велели строить новых 10 кораблей, причем Украинцев замечает: «А про него, государь, святейшаго патриарха, слышу я здесь от иных, да и по ево пересылкам дознаваюсь, что он у турков в великом подозрении и не верят ему, и Царегородской патриарх и Александр Маврокордат ему не друзья; а за то не друзья, чают, что он, патриарх, обо всяких ведомостях имеет с тобою, государем, пересылки, и для того подозрения он, патриарх, и к церкви Божией не ходит, притворяясь, будто в ногах у него подагра, однакож ко мне приказывал, что учнет он о ведомостях со мною пересылатца, как возможно. А живет-де он в Цареграде для того, ожидает того, укажешь ли ты, великий государь, говорить турком о Гробе Господни, чтоб они греком отдали; и я, раб твой, приказывал тайно к нему, что буду я о том говорить, как мне твой великаго государя указ повелевает» 177 . И так Досифей, долженствовавший, по мысли нашего правительства, быть советником нашего посла, отказался лично с ним видеться и даже запретил ему, из опасения перед турками, подозревавшими его в сношениях с Москвою, обращаться к нему с какими-либо присылками, однако же обещал, как только будет возможно, сообщать послу разные нужные для него вести. И Досифей сдержал свое обещание. Во все время пребывания Украинцева в Турции Досифей присылал ему всевозможные сведения, какие только, по его мнению, были полезны и нужны для посла, или же обстоятельно отвечал на те запросы, с какими обращался к нему сам посол. Как обстоятельны, важны и разнообразны были сведения, доставляемые Досифеем нашему послу, можно судить по следующему примеру: 13 октября 1699 года, рассказывает «Статейный список» Украинцева, Досифей тайно прислал ему такой ответ «на ево Емельянов письменный вопрос», «что не пускают (Украинцева) видетись с послами некоторые (т.е. |
| Любопытны наставления Досифея по вопросу развития новозавоеванного Азовского края, где патриарх предлагал создать зону свободной торговли и переориентировать тем самым товаропотоки, идущие с Балкан через Польшу в Россию, на Азов. Кроме того, патриарх советовал стимулировать переселение в район Азова «убогих греков», которым не под силу платить джизью. При этом он заранее просил разрешение построить в Азове церковь для богослужения на греческом языке, поскольку, по его словам, «аще и един есть Господь... и едина вера, однакожде чтобы всякой веры слышал своим языком и сие есть причина спасения». 1640 Жалуясь на усиление налогового бремени, возложенного на христиан в Османской империи, Досифей предлагал Петру обложить аналогичной подушной податью российских мусульман, при этом, по примеру османов, обращать в христианство иноверцев, не способных выплатить «православную джизью». «И буде такой учинится худой христианин, – писал Досифей, – однакожде сын его добрый христианин будет». 1641 Патриарх явно опирался на личные наблюдения за процессами исламизации на Балканах и хотел видеть Россию зеркальным отражением державы Османов, где бы христианство и ислам поменялись местами. Видя, что одним из факторов исламизации являются тесные бытовые контакты носителей двух религий, Досифей советовал не допускать сегрегации российских мусульман: «Надобно жити вместе с ними, чтобы их понудили быти христианом». 1642 Никак не меньше, чем проблемы военно-политические и социально-экономические, иерусалимского патриарха интересовали церковно-идеологические вопросы. Это был очень амбициозный человек, считавший себя носителем божественной миссии, жесткий и непреклонный фанатик, преданный идее величия православия. Долгая борьба Досифея за Св. места, а также общая атмосфера религиозной нетерпимости, господствовавшая в православном миллете, сформировали у иерусалимского патриарха стойкую неприязнь ко всем проявлениям западной культуры. Он ощущал себя центральной фигурой борьбы цивилизаций и ответственным перед Богом за весь Восточно-христианский мир. Поэтому Досифей стремился воспрепятствовать проникновению в Россию европейской науки и обычаев, считая, что тесное общение с иностранцами приведет к гибели православия. «И наипаче о том потщитеся, – писал Досифей своему московскому собрату Иоакиму в 1679 г., – чтоб никто из верных... не чли и отнюдь бы не держали у себя такие книги, в которых содержится скверное и безбожное учение папиных поклонников, или безбожное и скверное учение лютеров и кальвинов, понеже наполнены суть лести и лукавства». 1643 В письме к московскому патриарху 1682 г. Досифей настойчиво повторял «Храни стадо Христово чисто от латинского письма и книг», приводя в пример указы византийских императоров о сожжении еретических книг и казни их владельцев. 1644 |
| Но перед смертью , в 1792 г., он захотел вернуться в свою пустыньку. По его просьбе, один из Рославльских отшельников, старец Досифей, нанял крестьянскую лошадь, и по первозимью 1792 г. приехал к Никите в Белые Берега, где нашел Никиту тяжело больным. Досифей просил его обождать до лета, но старец стремился в свою пустынь. Получив благословение настоятеля Иринарха, Досифей уложил Никиту на дровни, прикрыл его рогожею и соломой и повез больного за 200 верст, в Рославльские леса. Здесь Никита прожил не более полгода и умер 29 марта 1793 года. Омыв его тело, Досифей положил его в пчелиный улей, призвал священника из с. Лугов и соседних пустынников, живших у реки Болдачевки, и похоронил его во рву, возле его кельи. Так как во рву всегда стояла вода, то Досифей через 7 по какому-то откровению откопал гроб Никиты, чтобы перенести его повыше. Гроб оказался цел, а тело и одежда Никиты нетленны, только липовый ходачек на одной ноге, сплетенный не самим старцем, а его учеником, превратился в прах. При открытии был священник села Лугов, о. Иоанн, и ближайшие пустынники. Один из последних, по имени Арсений, хотел поменяться с Никитой четками, но, несмотря на все усилия, не мог их вынуть из руки старца. О. Никиту из улья переложили в новый гроб и, отслужив панихиду, погребли на полугоре, на северной окраине рва. При погребении был больной монах, страдавший желудком; он выпил из гроба воды и исцелел. Лет через 15 (после кончины) о. Никиту снова открывали и нашли тело его нетленным. На могиле его лежали два камня; один очень большой. Пустынники приходили сюда на Пасху и пели на могиле пасхальный канон. Старец же Досифей до конца жизни чтил память о. Никиты и всегда поминал его на Пасху. Иаков, был болящий, и что ему однажды явилась Царица Небесная. Но кто он был и когда подвизался, неизвестно. Селевкий, бывший гвардейский офицер, выключенный Императором Павлом за то, что отрезал одной девице косу за ее неверность. Он жил в лесу Броневских, а похоронен в 7 верстах от усадьбы Броневских, в лесу гр. |
| (1811–1874) пономарь Глинской пустыни Память 9/22 сентября Отец Досифей (в миру Димитрий Колченков) родился в с . Снагости Курской губернии от благочестивых родителей. В Глинскую пустынь поступил в 1840 году. «В 1849 году пострижен в мантию и назначен на должность пономаря. Послушание пономаря отец Досифей 28 проходил 26 лет до самой смерти; отличался полным усердием, благоговением и страхом Божиим. Ради чистоты и порядка в храме он не жалел своих сил и времени, которое при других обстоятельствах провел бы в своей келии» 29 . Враг спасения воздвиг на него сильную брань. Отец Досифей много молился, из разговорчивого стал совершенно молчаливым; если что-то требовалось объяснить, он безмолвно показывал знаком и лишь в крайнем случае говорил два-три слова. Пищу вкушал лишь раз в сутки, одежду носил самую ветхую. Постепенно преодолел вражеские искушения, и мир водворился в его сердце. За такое долголетнее служение в храмах, посвященных Царице Небесной, подвижник в алтаре удостоился видеть Пресвятую Деву Богородицу. Отец Досифей сподобился слышать ангельское пение при смерти преподобного старца Феодота. Близкие к отцу Досифею замечали в нем дар прозрения и целения. Старец Глинской пустыни рассказывал: «Однажды, когда я вместе с отцом Досифеем проходил пономарскую должность, мне пришлось сильно угореть в своей келии. От угара не мог подняться. В это время приходит Досифей и говорит: “Иди в церковь : там ждет тебя послушание”. После его слов угар мгновенно прошел, и прежде бывшая у меня лихорадка с той поры ко мне не возвращалась». Скончался 5 ноября 1874 г. В сороковой день по кончине он во сне явился братскому повару, который спросил его, получил ли он милость от Бога? «По милости Матери Божией получил», – ответил явившийся и стал невидимым» 30 . Литература Иоанн (Маслов) 5 схиархимандрит. Глинский патерик. М0 1997. С. 318–320. Иоанн (Маслов) , схиархимандрит. Глинская пустынь. История обители и ее духовно-просветительная деятельность в XVI–XX веках, М., 2007. С. 309, 402. |
| Кальвинизм Кирилла решительно и быстро был отвергнут другими православными патриархами, а его «Исповедание» осуждено не менее чем шестью поместными соборами, состоявшимися между 1638 и 1691 гг. В качестве прямого ответа на него два других православных иерарха, Петр Могила и Досифей Иерусалимский, обнародовали собственные исповедания. «Православное исповедание» Петра, написанное в 1640 г., непосредственно базируется на римско–католических учебниках. Оно было одобрено собором в Яссах (Румыния, 1642 г.) и только потом отредактировано греком Мелетием Сиригом. В частности, Сириг внес изменения в те места, где речь шла об освящении даров на евхаристии (которое Петр приписывал исключительно установительным словам) и о чистилище. Даже в пересмотренном виде «Исповедание» Могилы остается самым латинизированным документом из всех когда–либо одобренных официальным собором Православной церкви. Досифей, патриарх Иерусалима с 1669 по 1707 гг., тоже во многом черпал из латинских источников. Его «Исповедание», принятое в 1672 г. Иерусалимским собором (известным также под именем Вифлеемского собора), ясно и четко, пункт за пунктом отвечает на «Исповедание» Кирилла. Кирилл и Досифей расходятся по четырем главным вопросам: это вопрос о свободной воле, благодати и предопределении; учение о церкви; число и природа таинств; почитание икон. В том, что касается евхаристии, Досифей принимает не только латинский термин трансубстанциацил, но и схоластическое различение субстанции и акциденций. В заупокойных молитвах он очень близко подходит к римско–католическому учению о чистилище, хотя и не употребляет самого слова «чистилище». Но в целом «Исповедание» Досифея носит менее латинский характер, чем у Могилы, и должно, несомненно, рассматриваться как важнейший документ православного богословия XVII в. Против кальвинизма Лукариса Досифей применяет оружие, находящееся под рукой, — латинское оружие (в тех условиях это был, вероятно, единственный выход); но вера, которую он защищает этим латинским оружием, — не латинская, а православная. |
| Аттила впоследствии объяснил своё отступление тем, что хотя святитель Лев и прибыл к нему невооруженным, но во всё время пока он с ним беседовал было ясно видно, как два вооруженных мужа стояли возле него и держали мечи над его головою, готовые поразить всякого, кто бы только прикоснулся к нему. Итак, страшное несчастие было временно удалено, благодаря неустрашимости первосвятителя Римского. Скончался папа Лев в 467 году. Каких бы плодов духовной жизни ни взыскал ты, искать надо всеусильно, но не ожидая плода от твоего искания и твоих усилий и возверзи печаль твою на Господа без всякого отчисления чего-либо на свою долю и Той сотворит. Молись: желаю, ищу, но живи меня Ты правдою Твоею. Господь определил безе Мене не можете творити ничесоже ( Ин. 15:5 ), и закон этот исполняется в духовной жизни с точностью ни на волос не уклоняющеюся от определенного. Еп. Феофан. 19-го февраля Одному праведному старцу в обители святого Серида, близ Газы, было видение, по которому вся братия того монастыря уразумела, почему только что преставившийся юноша Досифей, прослуживший всего пять лет в обители, так угодил Богу, что старец узрел его в великой славе, в сообществе многих других явивших себя миру святых. Досифей был знатного рода и, раздав всё имение своё, пришёл служить Богу. Он поступил на послушание к старцу Дорофею, который своими благоразумными советами так урегулировал его пост и бдение и молитву, что он вскоре совсем поработил своё тело духу. Ему было назначено послушание ходить за болящими братиями в монастыре. Досифей с величайшею кротостью переносил все, что причиняли ему больные, если же случалось ему по немощи ответить кому-нибудь резко, он рыдал и плакал так неутешно, что даже братиям становилось жаль его. И дни и ночи отдавал Досифей больным; ради них он старался подкреплять немощное тело своё более питательною пищею, ради них пропускал и положенные часы богослужения в церкви, за что терпел укоризны и насмешки братии. Почувствовав приближение смерти, Досифей известил своего старца о том, что не в силах далее жить и старец с благоговейною любовью отвечал: «чадо иди с миром, предстань Святой Троице и моли о нас» и по откровению другому старцу слова сии сбылись в точности. |
| Патриархи Каллиник Константинопольский и Досифей Иерусалимский попытались остановить критиков, объявив его православным и не подлежащим порицанию; 552 в то же время Досифей распространил свое одобрение так далеко, что написал длинное предисловие к греческому изданию 1699 г., осуществленному в Снагове иеромонахом Анфимом Иверским. 553 Казалось очевидным, что необходимо более полное изложение вероучения, и что Досифей был как раз тем человеком, который мог его подготовить. Он был родом с Пелопоннеса, родился в 1641 г. близ Коринфа в семье, которая считала себя потомками константинопольской семьи Нотариев. Патриарх Паисий Иерусалимский, тоже пелопоннесец, был другом его родителей и предложил устроить его образование в Константинополе, где его главным учителем был философ Иоанн Кариофилис. Кариофилис, близкий друг Кирилла Лукариса, разделял многие из его неправославных взглядов и был блестящим преподавателем. Несмотря на свое пристрастие к неоаристотелианству, он был вдохновителем многих выдающихся богословов своего времени. В Константинополе Досифей выучил латинский и итальянский, а также турецкий и арабский языки. Паисий взял его к себе на службу. В возрасте девятнадцати лет он сопровождал Паисия в качестве его секретаря при путешествии на Кавказ и был при нем в момент его смерти в Кастелориццо в 1660 г. Преемник Паисия на Иерусалимском патриаршем престоле, Нектарий, вскоре назначил его своим представителем в Молдавии, ответственном месте, где патриархату были дарованы обширные имения. В 1668 г. он был возведен в митрополита Кесарии Палестинской. На следующий год, после отречения Нектария от престола, в возрасте двадцати семи лет он стал Иерусалимским патриархом. Он правил на этом месте тридцать девять лет, до самой своей смерти в 1707 г. В течение этих лет его ученость, энергия и высокая честность сделали его самой влиятельной и уважаемой фигурой на христианском Востоке. 554 Досифей был глубоко обеспокоен состоянием православной Церкви. Как он указывал в предисловии к «Исповеданию» Могилы, перед ней стояли четыре опасности. |
| Очевидно, Досифей, так усердно вмешивавшийся в русскую жизнь и так охотно поучавший даже самих государей, как им следует поступать в том или другом случае, решительно не понимал поучаемого им Великого Петра, тех целей и задач, которые тот преследовал в своей деятельности, не понимал того переворота, какой совершался тогда во всей русской жизни под водительством энергичного гениального царя, всеми силами и средствами стремившегося, вопреки поучениям Досифея, теснее сблизить Россию с образованным Западом. Как мало Досифей, насквозь пропитанный византийскими идеалами, способен был понять и оценить Великого Петра, как странно звучали иногда его поучения великому преобразователю России, это видно, например, из следующего. В 1698 году Досифей так убеждает царя продолжать борьбу с турками и не заключать с ними мира. «Ведаем, – пишет он, – что священная глава ваша исполнена разума, мудрости и любви и можно ли, приуготовив такие дела для избавления рода нашего, чтобы ты искал примириться, наипаче имея примеры великого Моисея, а после него судей и Давида, которые много потрудились на войне, и после них еще славных благочестием великоименитых самодержцев греческих, которые не щадили оружия и денег и трудов многолетних», поборая нечестивых. Чтобы еще более убедить царя продолжать войну с турками, Досифей приводит подходящие тексты из Священного Писания , указывает на примеры Гедеона, который победил мадеонитов немногими воинами, сулит Петру великую славу наравне с теми благочестивыми царями, «которые апостольски ублажаются у Бога, которых и Церковь , восхваляя, именует хранителями своими и отмстителями» 517 . Но все эти доводы и примеры, может быть убедительные для Алексея Михайловича, для царя Петра уже были совсем неубедительны; они показывают только, что Досифей совсем не понимал, с кем он имеет дело. Когда Петр послал своего сына за границу для науки, то известие об этом так смутило Досифея, видевшего в западных народах только злых еретиков и безбожников, что он счел своею священною обязанностью писать царю, чтобы предостеречь его от посылки царевича за границу, так как всякое сближение с Западом должно иметь гибельные последствия не только относительно самого царевича, но и всего русского царства. |
|
|
