| – Отдай ее такому-то брату! И Досифей отдавал ее. Он никогда при сем не роптал и не говорил: «берет мою одежду и отдает ее другому», – но с усердием и любовью совершал всё, что приказывал ему его наставник. Однажды монастырский строитель 1476 принес от кузнеца хороший, острый нож. Досифей взял его, принес к авве Дорофею и сказал: – Отче, брат строитель принес сей нож; я взял его, чтобы иметь его в больнице, если ты позволишь. Блаженный же Дорофей всегда имел в больнице то, что было похуже; посему он отвечал Досифею: – Покажи его мне; я посмотрю, хорош ли он. Досифей подал нож своему наставнику. Святой Дорофей хотя и видел, что нож хорош, однако, не желая, чтобы ученик его имел пристрастие к какой-либо вещи, сказал ему: – Так ли ты хочешь, Досифей, чтобы тебе быть рабом сего ножа, и неужели ты не боишься того, что нож сей, а не Бог, будет обладать тобою? Слыша сии слова, Досифей молчал. Достаточно пристыдив его, преподобный Дорофей сказал своему ученику: – Ступай, положи где-нибудь сей нож, и не прикасайся к нему. Блаженный Досифей свято исполнил сие приказание; он даже никогда не осмеливался подать сего ножа кому-либо другому, хотя другие служители и брали его: только он один не касался его; ни разу он даже не подумал: – Зачем только мне одному приказано не брать его; разве я не равен с другими? Никогда не помышлял так преподобный Досифей, но всегда совершал с радостью всё, что приказывал ему его наставник. Даже, когда авва Дорофей, порицая его, говорил что-либо иносказательно, святой Досифей и в таком случае старался угадать и исполнить желание своего наставника. Так в его жизни имело место такое происшествие. Сначала Досифей имел обыкновение говорить очень громко. Блаженный Дорофей, желая, чтобы он говорил не так громко, сказал: – Досифей, надобно принести чашу нерастворенного вина. Иди и возьми сосуд! Он тотчас же отправился и принес полную чашу вина и хлеб. Подавая сие наставнику, он хотел получить от него, по обычаю, благословение. Дорофей, увидев сие, удивился и спросил его: |
| Публ. библ. О. I, 341, л. об. 53). Так как боярыня Морозова и княгиня Урусова взяты были под стражу, как увидим ниже, в ночь на 16 ноября 1671 года, то очевидно, – если признать это показание жития точным, – что Досифей в 1671 году был уже в Москве. Мало этого, по житию выходит, что он пришел туда никак не позже самого начала 1671 года, если и еще не ранее: «отец христолюбец» Досифей, – очевидно, тот же самый, – постриг Феодосию «в иноческий образ», а это было ранее второго брака царя Алексея Михайловича (Мат. для ист. раск. VIII, 155–6), состоявшегося, как известно, 22 января 1671 года. Когда же мог Досифей «часто прибегать» в Курженскую пустынь? Остается предположить одно из двух: или Досифей ушел из Беседного монастыря ранее 1670 года, или же возвращался из Москвы в Поморье. 2) В житии Морозовой не сказано, что причащавший и постригавший её «отец-христолюбец» Досифей был Досифей-игумен, но уже одно то, что он назван здесь не только «аввою», но и «преподобным» – показывает, что речь идет об известном Досифее из Беседного монастыря. Кроме того, в житии инока Корнилия есть прямое свидетельство об уходе игумена Досифея из Поморья в Москву. Житие называет и спутника Досифея – инока Корнилия. Вместе с Корнилием Досифей бежал из Москвы на Дон, скитался там три года, по возвращении остался в Москве (Ркп. Публ. библ. Q. I, 401, лл. об. 159–60). По всем признакам, свидетельство это не может подлежать сомнению. а) Возможно предположить, что Досифей оставил Беседный монастырь если не в 1667 году, прямо после собора, осудившего раскол, то в 1668, когда грамоты, последовавшие в исполнение определений этого собора, уже прямо пришли в Тихвин (А. И. IV, 203, стр. 435–6). б) «Укрываясь по разным местам», Досифей «прибег» в Курженскую пустынь, куда стали приходить к нему соловецкие выходцы, пропагандировавшие тогда раскол в Поморье, как передается об этом в известном «Сказании» о Павле коломенском (Ркп. Спб. Ак. из собр. Нильского, 397–32, л. об. 3). В числе других навешал Курженскую пустынь соловецкий диакон Игнатий: это было в то время, когда Игнатий оставил Каргополь (Отразит. |
| — Отдай ее такому-то брату! И Досифей отдавал ее. Он никогда при сем не роптал и не говорил: «берет мою одежду и отдает ее другому», — но с усердием и любовью совершал всё, что приказывал ему его наставник. Однажды монастырский строитель [ 5 ] принес от кузнеца хороший, острый нож. Досифей взял его, принес к авве Дорофею и сказал: — Отче, брат строитель принес сей нож; я взял его, чтобы иметь его в больнице, если ты позволишь. Блаженный же Дорофей всегда имел в больнице то, что было похуже; посему он отвечал Досифею: — Покажи его мне; я посмотрю, хорош ли он. Досифей подал нож своему наставнику. Святой Дорофей хотя и видел, что нож хорош, однако не желая, чтобы ученик его имел пристрастие к какой-либо вещи, сказал ему: — Так ли ты хочешь, Досифей, чтобы тебе быть рабом сего ножа, и неужели ты не боишься того, что нож сей, а не Бог, будет обладать тобою? Слыша сии слова, Досифей молчал. Достаточно пристыдив его, преподобный Дорофей сказал своему ученику: — Ступай, положи где-нибудь сей нож, и не прикасайся к нему. Блаженный Досифей свято исполнил сие приказание; он даже никогда не осмеливался подать сего ножа кому-либо другому, хотя другие служители и брали его: только он один не касался его; ни разу он даже не подумал: — Зачем только мне одному приказано не брать его; разве я не равен с другими? Никогда не помышлял так преподобный Досифей, но всегда совершал с радостью всё, что приказывал ему его наставник. Даже, когда авва Дорофей, порицая его, говорил что-либо иносказательно, святой Досифей и в таком случае старался угадать и исполнить желание своего наставника. Так в его жизни имело место такое происшествие. Сначала Досифей имел обыкновение говорить очень громко. Блаженный Дорофей, желая, чтобы он говорил не так громко, сказал: — Досифей, надобно принести чашу нерастворенного вина. Иди и возьми сосуд! Он тотчас же отправился и принес полную чашу вина и хлеб. Подавая сие наставнику, он хотел получить от него, по обычаю, благословение. Дорофей, увидев сие, удивился и спросил его: |
| Больше всего Досифей напоминает созданный Ф.М. Достоевским образ Великого Инквизитора. Очень ярко личность патриарха раскрывается в его письме Петру I по поводу стратегии в Северной войне (1706 г.). Досифей советует царю вести войну на истощение, не считаясь с потерями, потому что у шведов людские ресурсы иссякнут все равно раньше. Своих погибших жалеть не стоит, ибо они попадут в рай как мученики за веру. «Я прежде сего писал... к благородию твоему, чтоб не печалился, что умирают воины, если это полезно», – внушал Петру Досифей. «Что жалеешь казаков, буде умрут? Зане, буде умрут, есть мученики». 1657 В этих словах – весь Досифей. Он был из породы харизматических лидеров, стоящих «по ту сторону добра и зла», над обычной моралью, считающих себя вправе повелевать тысячами жизней. Впрочем, в отличие от многих харизматиков, которые посылают на смерть своих приверженцев, сами оставаясь в безопасности, Досифей рисковал не только жизнями своих осведомителей и посланников, но и собственной головой. Сорок лет он ходил «по лезвию ножа», когда любой промах грозил ему немедленной казнью. На фоне таких знаковых фигур греческого Востока, как Паисий Лигарид или Мелетий Грек, людей образованных и талантливых, но совершенно аморальных, Досифей смотрится более чем контрастно. Он был человеком с не меньшими талантами, железной волей и при этом с четкими жизненными принципами, которым он не изменял ни при каких обстоятельствах. Для того чтобы играть роль духовного лидера православной цивилизации, Досифею нужен был второй элемент симфонии – могучий христианский государь, способный военной силой подкрепить его геополитические мечтания. Досифей выбрал на эту роль Петра I – и, как оказалось, неудачно, ибо интересы Петра были обращены к Западу. Досифей, опиравшийся на греческую поствизантийскую ученость, мечтал, по словам Н.Ф. Каптерева , о том, что греки сыграют для России ту же культуртрегерскую роль, которую они сыграли для Европы в эпоху Ренессанса. 1658 Однако Досифей опоздал на 200 лет. Греческий мир ни в количественном, ни в качественном отношении не мог соперничать с европейской наукой и культурой. И это имело роковые последствия для русско-ближневосточных отношений. Грузинский вектор |
| Как авва Дорофей ни расспрашивал юношу, он на все получал ответ: – Хочу спастись. Тогда старец сказал авве Сериду: – Отче, прими этого юношу, ничего дурного в нем нет. – А ты, отче Дорофей, возьми его к себе, – ответил игумен. Преподобный Дорофей по смирению не хотел принимать ученика, но оказал послушание монастырским старцам и взял Досифея к себе. В первый день, когда пришло время обедать, отец Дорофей сказал юноше: – Ешь досыта, потом скажи мне, сколько ты съел. – Отче, я съел целый хлеб и еще половину,– сказал Досифей, пообедав. – И хватило тебе? – спросил старец. – Ты не голоден? – Я сыт,– ответил юноша. – Завтра раздели половину еще пополам и съешь целый хлеб с четвертью, – сказал старец. На следующий день после обеда авва Дорофей спросил ученика: – Досифей, ты голоден? – Немного,– ответил тот. Через несколько дней старец снова спросил юношу, хватает ли ему еды. – Да, отче, за твои молитвы я не чувствую голода. – Тогда ешь хлеб и полчетвертушки,– велел авва. И так с Божией помощью мало-помалу Досифей стал довольствоваться малым ломтем хлеба; ведь и в еде бывает привычка – кто сколько привыкнет, столько и ест. Досифей во всем слушался своего старца и каждое его слово исполнял как приказание. В первое время юноша очень громко разговаривал, авва Дорофей однажды сказал ему в шутку: – Ну, Досифей, тебе надо вина принести! Ученик пошел, принес полную чашу вина и хлеб и поставил перед старцем, ожидая, что тот благословит еду и питье. Отец Дорофей удивленно посмотрел на него и спросил: – Чего ты хочешь, Досифей? – Ты велел принести вина – благослови, – отвечал тот. – Неразумный,– сказал старец,– я сказал про вино, потому что ты кричишь, как пьяный дикарь. Досифей поклонился старцу в ноги, унес вино и с тех пор говорил тихим голосом. Однажды он пришел к преподобному Дорофею и попросил объяснить ему одно место из Священного Писания. Старец же не хотел, чтобы Досифей входил в толкование Писаний, но считал, что ему лучше быть в смирении, и, когда ученик задал ему вопрос, он ответил: |
| Обратимся к вопросу о рецепции богословия патриарха Григория Кипрского в более поздний период. Одним из авторов упомянутого выше «Послания Патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере 1723 г.» стр. 219-252] был патриарх Иерусалимский Досифей II Нотара. В основу данного документа был положен текст, написанный патриархом Досифеем и одобренный в 1672 г. Иерусалимским Собором Помимо этого, патриарх Досифей являлся автором ряда сочинений, посвященных истории Церкви и вопросам догматического богословия. В одном из своих сочинений патриарх уделил внимание учению Григория Кипрского, а также описанию исторического контекста пневматологических сочинений этого византийского богослова XIII в. Указанное творение патриарха Досифея II имеет название «История иерусалимских патриархов» В книге 9 этого сочинения патриарх уделяет внимание событиям времени патриаршества Григория II Кипрского. При цитировании рукописи русского перевода данного творения (9-й книги) будем указывать главу и лист по образцу гл. N, л. M]. Патриарх Досифей дает позитивную оценку Томосу Влахернского Собора 1285 г. и учению Григория Кипрского гл. 3, л. 347-349]. Он пересказывает содержание документа гл. 3, л. 346-347]. Из данного пересказа видно, что Досифей имел рукопись с тем же содержанием, что и в публикации И.Е. Троицкого, используемой нами с. 344-366], за исключением одной детали: патриарх Досифей очень коротко говорит о содержании 10-й главы. Последний факт позволяет усомниться, что используемый им текст полностью тождественен используемому нами. Досифей II обращается также и к вопросу о рецепции учения Григория Кипрского в более позднее время гл. 3, л. 349-350, 353]. В тексте патриарха Досифея перечисляются жившие после смерти патриарха Григория богословы и авторы, положительно высказывавшиеся по отношению к учению Григория Кипрского: Иосиф Вриенний, свт. Геннадий Схоларий, «божественный Нил и священный Феофан, а после сих соимянные священным Григориям» гл. 3, л. 349]. Интересно и то, что патриарх Досифей приводит положительную оценку действиям Григория Кипрского во время Влахернского Собора 1285 г., данную Никифором Григорой, хотя исходя из сказанного выше становится понятно, что Григора не ко всем элементам учения патриарха Григория II относился положительно. Подробнее о противоречивых взглядах Никифора Григоры на жизнь и деятельность Григория Кипрского сказано в его собственном сочинении с. 129-142]. Досифей II также упоминает и рассмотренный нами ранее эпизод из воспоминаний Сильвестра Сиропула с попыткой прочитать текст Томоса 1285 г. в присутствии императора и православной делегации в период работы Ферраро-Флорентийского собора гл. 3, л. 350]. |
| ДОСИФЕЙ упом. как соловецкий затворник и пустынник, включен в Собор Новгородских святых (пам. в 3-ю Неделю по Пятидесятнице), в Собор Соловецких святых (пам. 9 авг.) ДОСИФЕЙ Иерусалимит (Досифей I; до 1187 - нач. 1189), патриарх Иерусалимский и К-польский (февр. 1189; окт. 1189 -10 сент. 1191) ДОСИФЕЙ (2-я пол. XIV - 1-я четв. XV в.), архим. нижегородского Печерского в честь Вознесения Господня муж. мон-ря, книжник ДОСИФЕЙ (Немчинов; ок. 1780 - 1845), архим., настоятель Соловецкого в честь Преображения Господня мон-ря и задонского в честь Рождества Пресвятой Богородицы мон-ря ДОСИФЕЙ (Тутолмин; † ок. 1530?), строитель в Варлаамиевом Хутынском в честь Преображения Господня муж. мон-ре ДОСИФЕЙ (Черкезишвили), еп. Некресский Мцхетского Католикосата (Вост. Грузия) Грузинской Православной Церкви (ГПЦ) (2-я пол. XVIII в.), церковный писатель, переводчик ДОСИФЕЙ ТБИЛЕЛИ сщмч. Грузинской Православной Церкви (ГПЦ) (пам. груз. 12 сент.), митр. Тбилисский Мцхетского (Восточногрузинского) Католикосата ГПЦ († 1795) ДОСОКРАТИКИ условное наименование ранних греч. философов (VI-V вв. до Р. Х.), развивавших свое учение до или во время жизни Сократа ДОСПЕВСКИЕ династия болг. иконописцев, сыновья и ученики Димитра Зографа; представители самоковской художественной школы 88-100 100-103 «ДОСТОЙНО ЕСТЬ» ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ празд. 11 июня, чудотворный образ на Св. Горе Афон, перед к-рым, по преданию, в X в. явился арх. Гавриил 103-105 105-116 ДРАГАЛЕВСКИЙ МОНАСТЫРЬ («Св. Богородица Витошская»), жен., в честь Успения Пресв. Богородицы Софийской епархии Болгарской Православной Церкви 116-117 ДРАГАНОВА МИНЕЯ [Зографский трефологий] (кон. XIII в.), праздничная, с месяцесловом и избранными проложными Житиями; памятник болг. языка и лит-ры, муз. культуры, книгописания и книжной иллюминации 117-120 ДРАГОВИЧ мон-рь в честь Рождества Пресв. Богородицы Далматинской епархии Сербской Православной Церкви (на территории Хорватии) 120-121 ДРАГОЛЯ ПОПА СБОРНИК [«Сборник пресвитера Василия», в ранней лит-ре «Сборник П. Сречковича»], серб. пергаменный кодекс смешанного содержания 2-й пол. XIII в. (не ранее 1259) |
| Даже о своем здоровье преподобный Досифей нисколько не заботился. Когда он впал в тяжкую болезнь, так что у него шла кровь горлом, то он услыхал, что его болезни могут помочь недоваренные яйца. Преподобный Дорофей, который прилагал все усилия, чтобы излечить от болезни ученика своего, также слышал о сем средстве, но в то время забыл о нем. И вот святой Досифей однажды сказал своему наставнику: – Отче, я хочу сказать тебе об одной вещи. Я знаю одно средство против моей болезни, но хочу, чтобы ты приказал мне не употреблять его, ибо боюсь, что в противном случае будет возмущать дух мой суетный помысл о выздоровлении. – Скажи мне, чадо, что это за средство? – спросил преподобный Дорофей – Обещай мне наперед, что ты не дашь мне его, – снова стал просить отца Дорофея блаженный Досифей. – Хорошо, – ответил наставник, – я исполню твое желание. Тогда болящий сказал ему: – Я слышал от некоторых, что для таких больных, как я, полезны недоваренные яйца, но прошу тебя, не приказывай мне употреблять их, чтобы суетный помысл о выздоровлении не смущал меня. – Хорошо, сын мой, я не стану принуждать тебя, как ты сам об этом просил меня. Только ты не скорби и не падай духом. И действительно, вместо недоваренных яиц преподобный Дорофей давал своему ученику другие средства, помогающие в его болезни. Так святой Досифей, даже заболев тяжкой болезнью, старался отречься от своей воли. Преподобный всегда имел в уме и на устах память о Боге. Духовный отец его советовал ему постоянно произносить: «Господи, Иисусе Христе, Боже мой, помилуй меня», и «Сын Божий, помоги мне». Эти молитвы святой Досифей всегда имел на устах своих. Когда болезнь его усилилась, отец Дорофей сказал ему: – Досифей, не забывай своих молитв, и удвой свои моления! – Моли, отче, Бога за меня, – ответствовал страдалец. Когда болезнь усилилась еще более, Дорофей спросил: – Что, Досифей, творишь ли ты свои молитвы так же, как и прежде? – Да, отче, по молитвам твоим, я не оставляю сего дела. Когда болезнь его еще более усилилась, так что Досифей сам уже не мог вставать и приходилось носить его на полотне, – преподобный Дорофей спросил его: |
| — Продолжаешь ли ты, Досифей, молиться? — Прости меня, отче, — отвечал больной, — более я не могу молиться. — Тогда оставь молитву, — отвечал Дорофей, — только поминай имя Божие и имей всегда Его пред своими глазами. Страдание святого Досифея все усиливались, и однажды он обратился к старцу Варсонофию с такою просьбою: — Отпусти меня, отче, более я не могу жить. Святой Варсонофий послал сказать ему: — Терпи, чадо, ибо недалеко уже милость Божия. Видя, что святой Досифей сильно недугует, преподобный Дорофей был весьма опечален этим. Чрез несколько дней болящий снова послал сказать святому Варсонофию: — Владыко мой, не могу более жить. На это великий Варсонофий отвечал: — Иди с миром, предстань пред Пресвятой Троицей и моли за нас пред престолом Вседержителя. Слыша сии слова великого Варсонофия, иноки стали негодовать; они говорили друг другу: — Что же великого сделал Досифей? В чем был подвиг его? За что он получил такой ответ от великого старца? Они действительно не видели особенных подвигов преподобного Досифея, не видели, чтобы он вкушал только через день, как делали некоторые из бывших там иноков; не видели они, чтобы Досифей раньше всех являлся в церковь, не видели, чтобы он проявлял особенное воздержание. Они все видели, как Досифей вкушал пищу, хотя и в небольшом количестве. Они знали, что святой Досифей иногда питался соком, который оставался после раздачи болящим, или головами рыб, или другими подобными кушаньями. А в сем монастыре было много иноков, которые долгое время ревностно подвизались в воздержании, вкушали пищу только через день, постоянно молились; сии, слыша ответ великого Варсонофия, данный болящему, пробывшему не более пяти лет в монастыре, смутились; ибо они не знали безропотного и полного послушания святого Досифея, и не могли понять его великого подвига. Посему-то они и стали роптать, когда услышали обращенные к нему слова святого Варсонофия. Но Господу было угодно показать славу, уготованную Досифею за его великое послушание, и вместе с сим пред всеми явить, насколько мудро и скоро наставил преподобный Дорофей своего ученика на путь спасения. Вскоре после преставления Досифея [ 7 ], в монастырь пришел один святой старец, опытный подвижник, и был принят с честью. Сей старец, желая увидеть прежде почивших святых отцов обители, молился Господу, чтобы Он открыл ему что-либо о них. Молитва его была услышана, и он удостоился узреть всех отцов обители, стоящих в светлом месте, среди которых находился юноша с веселым лицом. После сего видения старец стал расспрашивать, кто этот юноша, которого он видел среди святых отцов. Когда он описал его наружный вид, все поняли, что это был блаженный Досифей. Тогда все прославили Бога и дивились Его неизреченной милости. |
| (...) «Однажды в 1913 году, на первой неделе Великого поста, когда Андреевские имяславцы находились в своём на Св. Горе скиту в осадном положении, – а вместе с ними прибывшие на Масляной изгнанный за Имя Божие из Пантелеимоновского монастыря о. Досифей и я, – то патриарх, кинот и другие имяборцы забросали нас всякими хартиями с отлучением, осуждениями, запрещениями, угрозами и проч. На всё это о. Досифею и мне пришлось отвечать, и так как бумаги были срочные, то на ответы уходило всё время, так что на многих богослужениях не пришлось присутствовать. Поэтому, побывавши всего лишь на Преждеосвященных Литургиях и на всех богослужениях субботы, о. Досифей и я, с благословения игумена о. Давида, приступили к приобщению Св. Таин. Во время утрени на меня напала скорбь, что приходится приобщаться в то время, когда многие богослужения на седмице были оставлены, хотя, правда, по послушанию и по крайнему неимению времени, которое всё уходило на работу по борьбе с имяборцами. Всё же мы приступили к Таинству, надеясь на милосердие Божие. В первую субботу Великого поста, по окончании Божественной литургии, где мы сподобились вкусить Божественной Плоти и Крови Спасителя, с о. Досифеем вернулись в нашу общую келью и принялись ла завтрак и чай. Мы не спали уже более 24 часов; но о. Досифей. несмотря на это, всё же говорил, что после приобщения Св. Таин нельзя до вечера спать и в крайнем случае до 2–3 часов дня. Эти слова о. Досифей повторил несколько раз; но усталость промыслительно одолела нас, и о. Досифей с этими словами на устах уснул, а вслед за ним и я. Когда мы, по милости Божией, благополучно проснулись, то о. Досифей рассказал мне свой сон. Он видел, будто за одним столом сидели: Государь Николай II, о. Досифей, я и ещё кто-то. (Причём, всё это происходило в этой же нашей келье, где мы работали и спали.) В это время в келью вошёл доктор Сырокомля-Сопоцько, также стоявший за Имя Божие, и до сих пор остающийся в истинном исповедании. Неизвестный четвёртый, сидевший за столом, говорил, обращаясь к нам: «Как вы счастливы, что находитесь в этом послушании. Не скорбите. Вот и Государь находится на об.] этом послушании, и доктор. Поэтому вы радоваться должны, а не скорбеть...» И слова эти неизвестный повторил несколько раз. |
|
|
