| 129 Здесь в росписи допущены две ошибки: названные сочинения находятся не в 12-й, а во 2-й книге и не на л. 167, а на лл. 267–268 об. 142 Здесь Досифей, очевидно, имеет в виду всю полемическую литературу, возникшую в период споров Варлаама и Паламы и имевшуюся в значительной части и в России. Кроме того, речь идёт, конечно, о рукописи (сочинения Паламы против Варлаама и Акиндина) и печатной книге, содержащей сочинения Паламы и Геннадия Схолярия и обозначенной в приказной росписи номером восемнадцать. 145 Е. Turdeanu. Le livre grec en Russie: l’apport des presses de Moldavie et de Valachie (1682–1725). – RES, 26, 1950, p. 69–87. 147 Дату основания типографии указывает сам Досифей в своём сочинении «История иерусалимских патриархов» (см. Е. Legrand. Bibliographie Hellénique..., t. II, p. 402). Э. Турдеану ошибочно принял за дату основания типографии время выпуска в свет первого сочинения в 1682 г. (Е. Turdeanu. Op. cit., p. 69). 148 E. Legrand. Bibliographie Hellénique..., t. II, p. 401–408, 414–416, 458– 473; t. III, p. 5–6, 28–29, 30, 30–37, 54–59, 61–75. 149 Объяснить этот факт мы можем лишь тем, что Досифей, знавший Маргуния как выдающегося представителя православной церкви 2-й половины XVI b., не был знаком с двумя его неизданными трактатами «Об исхождении св. духа», написанными в 1583 и 1584 гг. и содержавшими доказательства в пользу filioque. Поэтому отбирая материал для писцов и бегло просматривая имевшиеся в его распоряжении полемические сборники, Досифей, встретив имя Маргуния, без колебания включил его сочинение в состав свода Затем, в процессе редактирования текста свода, трактат Маргуния также не был изъят: по-видимому, Досифей не успел просмотреть ту часть сборника, где находилось это сочинение (см. след, сноску). 154 Не противоречат этой датировке и данные, приводимые Х.А. Пападопулосом-Керамевсом (X. А. Παπαδπоυλος-Κεραμες. εροσολυμιτικ βιβλιοθκη), а также место и время написания писцами Досифея грамот ГИМ. 158 ЦГАДА, ф. 52, оп. 1, 7201 г., дело л. 193: «В 9-й книге листы неописаны, потому что та книга изо всех книг выбрана и часть той книги у архимандрита иерусалимскаго оставлена...». |
| В итоге мы боремся не с голодом, а, как правило, с ожирением. Пресыщение не есть потребность плоти, а есть развращенность, которая основана, во-первых, на естественном плотском желании, а во-вторых, на свойстве нашей плоти, которое было приобретено уже с грехопадением Адамовым. И вот здесь нужно привести замечательный пример из книги, которую я многократно цитировал и буду цитировать, потому что это один из основных учебников аскетической жизни, – «Душеполезные поучения аввы Дорофея ». Там есть рассказ о том, как авва Дорофей воспитывал одно свое духовное чадо – преподобного Досифея («Сказание о блаженном отце Досифее, ученике святого аввы Дорофея »). Это был воин из знатной семьи, жил в миру, служил в армии. Он воспылал любовью к Богу, стал много молиться. Сослуживцы сказали ему: «Досифей, в миру такую жизнь вести тяжело. Если ты желаешь жить такой жизнью, тебе надо идти в монастырь». Они отвели его в монастырь к авве Дорофею, который принял его на свое попечение. Воинов питали хорошо, они должны были быть в силах, это входило в их обязанность. Досифей совершенно не готовил себя к жизни в монастыре, вел жизнь мирскую. Он был человеком молодым, сильным, с растущим и укрепляющимся организмом. Зная это, авва Дорофей не стал его ставить на тот жестокий постный устав, который был в этом монастыре. Там питались один раз в день и только хлебом. Для нас уже одно это немыслимо. Давайте к этому относиться с поправкой на время. Авва Дорофей повелел Досифею соблюдать положенный режим, но сказал: «Ешь до сытости, только скажи мне, сколько ты съешь». Он пришел и сказал: «Я съел полтора хлеба». А в хлебе было четыре литры (литра содержит около трехсот граммов). Авва Дорофей спросил его: «Довольно ли тебе сего, Досифей?» Тот отвечал: «Да, господин мой, мне довольно сего». Авва спросил его: «Не голоден ли ты?» Он отвечал: «Нет, владыко, не голоден». Тогда авва Дорофей сказал ему: «В другой раз съешь один хлеб, а другую половину хлеба раздели пополам, съешь одну четверть, другую же четверть раздели надвое, съешь одну половину». Досифей исполнил так. Когда же авва Дорофей спросил его: «Голоден ли ты, Досифей?», – он отвечал: «Да, господине, немного голоден». Через несколько дней опять говорил ему: «Каково тебе, Досифей? Продолжаешь ли ты чувствовать себя голодным?» Он отвечал: «Нет, господин, молитвами твоими мне хорошо». Говорит ему авва: «И так отложи и другую половину четверти». И он исполнил сие. Опять через несколько дней авва Дорофей спрашивает у него: «Каково тебе теперь, не голоден ли ты?» Он отвечал: «Мне хорошо, господин». Говорит ему авва: «Раздели и другую четверть надвое, и съешь половину, а половину оставь». Он исполнил сие. И так, с помощью Божиею, мало-помалу, от шести литр, а литра имеет двенадцать унций, он дошел до восьми унций». И на этом они остановились, потому что это была действительно его норма в условиях монастырской жизни. Если бы он был воин, наверняка ему нужно было бы больше, и это было бы нормально. |
| Наконец, свт. Досифей также цитирует «Исагогу», памятник, не прошедший церковную рецепцию, в поддержку позиции неподсудности патриарха Поместной Церкви судебной власти, хотя в самой «Исагоге» говорилось о неподсудности самого Константинопольского Патриарха. Дословно свт. Досифей повторяет речение, приписываемое им Льву Мудрому, но только заменяя единственное число множественным: «Патриархов критерии апелляции не подлежит и не пересматривается другим». Действительно, в 11-м титуле «Исагоги» даётся определение апелляции и указываются исключительные случаи, среди которых первое место принадлежит царю, а второе – патриарху 36 . Свт. Досифей, анализируя данную фразу, сравнивает неподсудность патриарха другому патриарху с неподсудностью царя: «Заново судится это (то есть патриаршая власть) само собой, как и царское (начало)» 37 . «При этом заметь, во-первых, что ни так называемые царские законы, ни кто-то другой из императоров, ни церковные каноны , ни их избранные толкователи не сказали, что Римский епископ или Константинопольский первый, или самый крайний, или судящий судья. А во-вторых, что критерии патриархов не пересматриваются, и они не боятся апелляции, и не подлежат апелляции» 38 . В связи с этим свт. Досифей делает общий вывод, что если бы 9-е и 17-е правила Халкидона были за особые полномочия Константинополя, то они противоречили бы сами себе, церковному и императорскому законодательству 39 . Однако в данном случае остаётся ситуация неопределённости. В «Исагоге» мог подразумеваться именно Константинопольский Патриарх (ср. интерпретации монаха Матфея (Властаря) 40 и в памятнике «О решении Патриарха» («De sententia Patriarchi») 41 ), но поскольку прямо о нём не сказано, то свт. Досифей под наименованием «патриарх» понимает любого патриарха Православного Востока (включая патриарха Московского, который, оказавшись на пятом месте в Диптихе 42 , как бы восполнил место отпавшего Рима в «боговенчанной империи» 43 ). Такое понимание отражается в формуле множественного числа, которую предлагает свт. Досифей: «Критерии патриархов апелляции не подлежат» 44 . 3. Основные источники сторонников «первенства чести и власти» |
| Досифей (Дософтей) (Барилэ), который продолжил дело свт. Варлаама по утверждению румын. языка в Молдавской Церкви. Свт. Досифей принял постриг ок. 1648 г. в мон-ре Пробота. Он учился в Славяно-греко-латинской школе в Яссах, затем в школе Львовского Успенского братства (изучил латинский, греческий, церковнославянский и польский языки). Занимал Хушскую (с 1658) и Романскую (с 1660) кафедры. Будучи монахом, перевел «Историю» Геродота, «Хронограф» Матфея Цигаласа, Греческий патерик, соч. «Спасение грешников» греч. мон. Агапия Ланда , фрагменты из Жития и чудес прп. Василия Нового. Занимая Романскую кафедру, редактировал перевод ВЗ Николая Спафария, к-рый лег в основу Бухарестского издания Библии в 1688 г. Свт. Досифей первым в правосл. мире переложил на стихотворный метр Псалтирь и в 1673 г. издал в Уневе на румын. языке «Псалтирь в стихах» (вместе с Акафистом Пресв. Богородице, написанном в ритмической прозе). Усилиями свт. Досифея и при помощи патриарха Московского и всея Руси Иоакима (Савёлова) книгопечатание, прерванное после кончины свт. Варлаама, было возобновлено в 1679 г. в Яссах. Первыми здесь были изданы переводы свт. Досифея на румын. язык Божественной литургии (1679, 16832); Толковой Псалтири (1680); Толкового молитвослова, в к-ром после предисловия была опубликована поэма свт. Досифея о молдав. господарях (1683); Паримийника (1683). В 1682-1686 гг. свт. Досифей осуществил 4-томное издание Житий святых, в к-рое включил свои компиляции византийских и славянских источников. Предстоятельство свт. Досифея совпало с польско-тур. войнами, во время к-рых Молдавское княжество неоднократно становилось театром военных действий. В 1674 г. свт. Досифей вместе с господарем Штефаном Петричейку, поддержавшим поляков, был вынужден искать убежища в Польше. Новый господарь Думитрашку Кантакузино выдвинул на митрополичий престол еп. Романского Феодосия, но в 1675 г., при господаре Антоние Русете, свт. Досифей вновь занял кафедру. Грамотой от 29 марта 1677 г. Антоние Русет окончательно перевел кафедру М. |
| Митрополит Досифей был одним из самых образованных сербских архиереев. Он родился и вырос в Белграде, и в 1900 году после окончания семинарии, как стипендиат фонда митрополита Михаила был направлен на учебу в Киевскую духовную академию. В 1904 году в сане иеромонаха он заканчивает академию и получает звание кандидат богословских наук. После этого будущий епископ отправляется в Германию, где два года изучает богословие и философию в Берлинском университете, а затем переезжает в Лейпциг, где также продолжает изучение философии. В 1907 году он возвращается на родину и преподает в Белградской семинарии св. Саввы. В 1909 году, получив стипендию министерства просвещения, отец Досифей направляется для продолжения образования во Францию. Он изучал философию и социальные науки в Сорбонне и Высшей школе социальных наук, а в конце 1910 года переезжает в Швейцарию, где осенью 1912 года его застает начало первой Балканской войны. Иеромонах Досифей возвращается на родину и всеми силами помогает делу освобождения и объединения сербского народа. В мае 1913 года Архиерейский Собор Королевства Сербия избирает его епископом Нишским. Во время войны молодой владыка оказывал духовную поддержку солдатам воюющей армии. В начале Первой мировой войны владыка Досифей немало потрудился, оказывая помощь беженцам и сиротам. После отступления сербской армии он не покинул своей резиденции и сразу после занятия Ниша был интернирован болгарскими оккупационными властями. На родную кафедру епископу Нишскому удалось вернуться только в 1918 г. Пребывание в плену сильно подорвало его здоровье. После возвращения из плена он организует приюты для сирот, много работает с молодежью, основывает благотворительные общества. При одном из монастырей епархии владыка Досифей организует приют для слепых детей. Его стараниями было воздвигнуто несколько памятников сербским национальным героям, отдавшим свои жизни за свободу отечества. После окончания Первой мировой войны возникает новое государство Югославия и складываются благоприятные условия для воссоединения сербских епархий и митрополий в единую Церковь. В это время владыка Досифей участвует в переговорах с Константинопольским Патриархатом о восстановлении патриаршества в Сербской Церкви. Переговоры были успешно завершены, и 12 сентября 1920 года в Сремских Карловцах было торжественно провозглашено воссоединение Сербской Православной Церкви и восстановление Патриархата. |
| Поэтому исторический аргумент бил по позиции патриарха Досифея ровно так же, как и поддерживал её. По каким-то причинам патриарх Досифей то ли предпочёл не заметить этого, то ли остался в неведении относительно исторических выкладок российской стороны: как было показано выше, в итоговую версию грамоты патриарха Иоакима они включены не были, а Никита Алексеев, имевший их в своём «наказе», мог не успеть их изложить из-за организованной самим же патриархом Досифеем спешки; впрочем, эти аргументы всё же содержались в грамоте гетмана, но патриарх Досифей мог её частично проигнорировать из-за своего критического отношения к украинской православной традиции как таковой (см. ниже). Оставляя историческую аргументацию в стороне, теоретически патриарх Досифей всё же допускал возможность смены юрисдикции у митрополий или епархий, но лишь собором четырёх патриархов: «Если из-за настоятельной необходимости нужно было этому совершиться, не во власти одного только Константинопольского [патриарха] это предоставить: ибо патриархи получили от Церкви работу заботиться о том, что им досталось, но они не могут сами от себя давать или принимать епархии: ведь так и митрополит мог бы передать собственную епископию другому митрополиту, но это принадлежит четырем патриархам вместе как олицетворяющим соборную Церковь » 203). Здесь интересно отметить, что пятого патриарха – Московского – патриарх Досифей почему-то исключил из числа принимающих решение, но главное не в этом: в своём рассуждении патриарх Досифей фактически игнорировал уже вынесенное в 1593 г. в Константинополе определение, причём вынесенное именно всеми четырьмя восточными патриархами 43 , согласно которому «вся Русь и все северные страны» были переданы в юрисдикцию патриарха Московского. Таким образом, и предстоятель Киевской митрополии, носивший титул «митрополита... всея Руси» (!) 44 , и вообще архиереи «северных стран» 45 , строго по букве этого решения, должны были перейти в юрисдикцию патриарха Московского ещё в 1593 г., что никак не противоречило бы утверждениям патриарха Досифея. Как бы то ни было, выражая свое принципиальное несогласие с переходом Киевской митрополии в юрисдикцию патриарха Московского на постоянной основе, патриарх Досифей не только не возражал против временного перехода, но и поощрял его. Более того, он считал необходимым наделить патриарха Московского целым рядом прав в отношении митрополита Киевского и митрополии как таковой: – избрание митрополита Киевского должно проходить на Синоде в Москве во главе с патриархом Московским и затем утверждаться российскими царями 46 ; – все архиерейские хиротонии и низложения епископов в пределах Киевской митрополии должны утверждаться патриархом Московским 47 ; |
| И дабы сохранить слезы умиления и любви ко Христу, он разными способами умерщвлял свою плоть, не давая ей ни отдыха, ни покоя. И чем больше Досифей побеждал себя, тем скорее приобретал мир. Однако, недолго скрывался любитель безмолвия от взоров человеческих. Как ни избегал Досифей человеческой славы, как ни затворялся наглухо от любопытства людей, – стал прославляться среди окрестностей Киева; по времени он стал известен, и самому царствующему дому. В 1744 г. Киев посетила Императрица Елисавета Петровна с наследником престола Петром Феодоровичем и его невестой Екатериной Алексеевной. В продолжении всего своего пребывания в Киеве, Государыня неоднократно посещала ближние и дальние пещеры, бывала в Софийском соборе, Михайловском и Флоровском монастырях, также и в других Киевских храмах и святых местах. Наслышавшись из рассказов, окружавших ее лиц, о живописной местности Киево-Китаевской пустыни, она, видимо, заинтересовалась ею и пожелала немедленно посетить ее. Прибыв туда со многими духовными и светскими особами и, поклонившись святому месту, где жил некогда предок ее, великий князь Андрей Боголюбский, Государыня услышала о богоугодно жившем на Китаевской горе пещернике Досифее и пожелала видеть его. С изумлением открыл Досифей отверстие своего пещерного жилища и, выйдя на свет, увидел пред собою царицу. Сознавая, что перед ним стоить сама Императрица, окруженная блестящей свитой, Досифей поклонился ей до земли и низко потупил свой взор. – Давно ли спасаться стал, раб Божий? – ласково вопросила его Елисавета Петровна. – С тех лор, Государыня, когда душа моя стала навыкать вниманию... С тех пор началась моя духовная, внутренняя жизнь, которая не покидает меня даже доселе. О многом расспрашивала Императрица Досифея и, после долгих разговоров, узнав, наконец, что Досифей до сего времени не пострижен и о причине этого, повелела немедленно постричь его в рясофор и даже сама, на другой день, присутствовала при обряде пострижения. Имя Досифей пожелал оставить прежнее, без изменения. |
| Остерегайся, чтобы ее не потерять!» Досифей ответил: «Я буду так делать. Молись за меня». Когда Досифей почувствовал себя хуже, Дорофей спросил его: «Сынок, как идет дело с молитвой, совершаешь ли ты ее?» Досифей ответил: «Да, отче! Благодаря твоим молитвам». Когда Догифеи стало еще тяжелее, Дорофей спросил его: «Как с молитвой, Досифей?». На это Досифей ответил: «Прости, отче! Я больше не могу молиться!» Дорофей ответил: «Тогда оставь молитву! Только держи память о Боге и не забынай, что Он с Тобою». Больной очень страдал и сказал своему отцу: «Прости меня, я больше не мбгу!» На это Дорофей ответил: «Потерпи еще немножко, Сынок, милость Божия близка!» С появлением рассвета Досифей скачал Дорофею: «Отче, я больше не могу!» И тогда Дорофей ответил: «Тогда отойди с миром! Предстань Пресвятой Троице и ходатайствуй за нас!» Старые подвижники по собственному опыту утверждают, что послушание и смирение есть основа аскетической борьбы и никакая другая добродетель не может быть без них исполнена. Следует подчеркнуть, что в аскетической Литературе послушание и смирение считается самым главным для нами нающего. Это прекрасное средство в борьбе с восемью основными грехами неумеренностью, развратом, корыстолюбием, гневом, унынием, леностью, тщеславием, гордостью. В аскетической литературе мы находим психологи ческую схему проникновения страстей в нашу душу, которая заимствована их творений Езекии Иерусалимского [?](f вскоре после 450 г.). В аскетической традиции Восточной Церкви, а в особенности в учении старцев, эта схемп удерживается до сих пор. Рядом с послушанием называется молитва как помощь в борьбе прели» страстей. Уже отцы Египетской пустыни подчеркивали значение и необходимость молитвы для нашего спасения. В связи с этим следует особо указать ип св. Макария Египетского. Его «Духовные беседы» остаются важным нсточ ником, иа которого аскеты понднейших времен черпают поучение. Особенно высокую оценку получили труды св. Макария у старцев XVIII-XIX вв., которые читали их с особенным вниманием. |
| Серафима Саровского. Именно это Житие Д. получило наибольшее распространение и известность, в ХХ - нач. XXI в. вышло неск. брошюр с пересказами этого предания с искажениями исходного варианта. В 2003 г. в Киеве издано Житие с акафистом и молитвой Д. (Новая редакция выполнена по переизданию 1911 книги тогда уже свящ. В. Зноско с некоторыми изменениями и дополнениями.) Предполагаемое место захоронения прп. Досифея в Китаевской пуст. Фотография. 2996 г. Предполагаемое место захоронения прп. Досифея в Китаевской пуст. Фотография. 2996 г. Работая над жизнеописанием старца, Зноско, по-видимому, осознавал отсутствие убедительных доказательств в предании о Дарье Тяпкиной, в результате чего в конце составленного им жизнеописания появился рассказ об узнавании старца-девицы его сестрой: «И только по смерти Досифея, когда сестра его во второй раз приехала в Киев и, не застав старца в живых, стала осведомляться о его жизни и взглянула на его портрет, всем стало известно, что затворник Киево-Печерской лавры Досифей был не мужчина-монах, а девица Дарья из рода рязанских дворян Тяпкиных». Косвенным доказательством такого отождествления послужила и якобы имевшаяся посмертная записка Д., к-рая приводится Зноско, но не упоминается ни в других жизнеописаниях старца, ни в сохранившихся документах: «Тело мое приготовлено к напутствованию вечной жизни; молю вас, братия, не касаясь, предать его обычному погребению» ( Зноско. 1906. С. 72). После издания книги Зноско существование этой записки не вызывало сомнений у почитателей старца. Более того, данный «факт» повлек за собой новые вымыслы. Так, в 1999 г. была переиздана вышедшая впервые в 60-х гг. XX в. в Мюнхене книга И. Н. Никодимова «Воспоминание о Киево-Печерской лавре», в к-рой к неверно пересказанному повествованию о «Досифей-девице» добавлено то, что братия вопреки завету старца переоблачили его, с удивлением обнаружив, «что старец Досифей был женщиной». В «Воспоминаниях» приведен также никогда не существовавший текст с надгробной плиты старца: «Здесь покоится прах Досифей-девицы», несмотря на то что надпись с реально существовавшего памятника процитирована Зноско: «1776 года сентября 25 умре Досифей». |
| Ок. 1685 г. на Дон переселился друг и единомышленник Пафнутия и Феодосия, один из наиболее активных деятелей раннего старообрядчества игум. Досифей . В 1662-1668 гг. он был настоятелем Беседного Никольского мон-ря под Тихвином. Не приняв богослужебной реформы, Досифей завязал тесные связи с пустозерскими узниками и московскими старообрядцами (он постриг в монахини боярыню Ф. П. Морозову). Нек-рое время Досифей путешествовал по разным старообрядческим общинам, жил в Поморье, позднее под Белёвом, затем поселился в Чирской пуст. на Дону, основанной др. известным старообрядцем - иером. Иовом (Лихачёвым) . Иов принял монашеский постриг от архим. Троице-Сергиева мон-ря прп. Дионисия (Зобниновского) , хорошо знал мн. рус. иерархов, в т. ч. Патриарха Филарета (позднее старообрядцы считали, что именно Патриарх Филарет рукоположил Иова во иерея, на самом деле это сделал Новгородский митр. Макарий до 1626). Иов основал 4 пустыни (из них 2 - до реформы Патриарха Никона). В своей последней обители на р. Чир он начал строить церковь, но освятить ее не успел, и это сделал уже Досифей, прослуживший в этом единственном в течение нек-рого времени у старообрядцев храме ок. 5 лет. Здесь Досифей принимал беглых попов, а также постарался обеспечить своих единоверцев запасными Дарами, чтоб и «в тысячи лет не оскудело». Ок. 1688 г. он переселился еще южнее, на р. Куму, во владения шамхала Тарковского. Среди проч. Досифей принял «в сущем сане» иером. Иоасафа, к-рый ранее был келейником Иова в Льговском мон-ре и по повелению Иова получил священническую хиротонию от тверского архиерея, согласившегося совершить таинство по дониконовским книгам. Рукоположение Иоасафа вызвало споры среди Б., многие из к-рых не признали этой хиротонии. По рассказу беспоповца Ивана Алексеева , спор был решен Досифеем, к-рый метнул жребий - «и паде жребий на Иоасафа - священнодействовать» (Духовная литература староверов. С. 649). Беглопоповские согласия впосл. считали Иова и Досифея среди своих главных отцов-основателей, а Иоасаф играл позднее заметную роль на Ветке. |
|
|
