| Т. е. мысль о единстве воли во Христе, выраженную у Сергия лишь отрицательно, Гонорий облекает в положительную формулу «ν θλημα», и в этом он делает решительный шаг вперед сравнительно с Сергием. Одновременно с написанием послания Сергию, Гонорий, как третейский судья, написал послания к Софронию и Киру. В обоих этих посланиях Гонорий убеждает их, не употребляя нового спорного выражения «μα διπλ νργεια», проповедовать вместе с ним, что «Один Христос Господь совершал и Божеские и человеческие дела в том и другом естестве» (τον να Χριστν Κρτον νεργοντα τα θεα και τα ανθρπινα ν κατραις τας φσεσι) . Все три послания были написаны Гонорием, без сомнения, с той целью, чтобы примирить спорящие партии. Гонорий, подобно Сергию, думал, что, поступаясь выражениями «μα νργεια» и «δο νργειαι», спорящие партии сойдутся в исповедании «Одного действующего в обоих естествах». Это выражение само по себе ни православно, ни неправославно. Но, рассматриваемое как основа, как исходный пункт христологического воззрения, со строгой последовательностью оно могло приводить к чисто мо–ноэргистическому положению: «если деятель просто один, то и действование одно». Таким образом, положение «Один действующий в обоих естествах», в существе дела безразличное, в целом — моноэргистично. Притом это положение (будь оно на самом деле безразличным) могло служить, в крайнем случае, средством лишь к уничтожению повода к спорам; между тем, требовалось положительное средство к примирению. Таким средством и должна была служить, по мысли Гонория, формула «ν θλημα», употребленная им в послании к Сергию; а эта формула красноречивее, чем содержание всего послания изобличала Гонория прямо в мо–нофелитизме. Само собой разумеется, что цель посланий Гонория не была достигнута: примирение при таких условиях не могло состояться. Мало этого, вместо умиротворения спорящих партий своими посланиями и особенно употреблением формулы «ν θλημα» Гонорий еще больше разжег возгоревшийся спор. И хотя в другом своем послании к Сергию , написанном, должно полагать, вскоре после написание первого, Гонорий умалчивает о злополучном «ν θλημα» и, следовательно, как бы берет его назад, но это обстоятельство не могло уже окончательно смыть с Гонория черного пятна, наложенного на него первым посланием, и потушить возгоревшийся спор. |
| Погром Рима существенно не повлиял на развитие города, в V - начале VI в. в Риме продолжали строить и украшать многочисленные христианские храмы, но рейд Алариха стал тяжелейшим психологическим ударом для жителей как Западной, так и Восточной Римской империи. Падение Рима означало для них падение престижа империи, и даже отчасти самой имперской идеи. Оно явилось стимулом к пересмотру многих мировоззренческих установок, на которые до сих пор опиралось римское общество. Кроме того, разгром Рима стал политическим провалом Гонория и его правительства. Имперская администрация во главе с Гонорием показала свою неспособность к консолидации общества перед нападением врага, к необходимому напряжению сил для противостояния ему. Весь последующий период правления Гонория и отчасти его ближайших наследников был посвящен борьбе правительства в Равенне за сохранение статуса легитимного центра империи, за расширение сфер своего контроля и за возвращение утраченной общественной поддержки. К концу 410 года Западная Римская империя была формально разделена между Гонорием, который управлял Италией, Паннонией и Африкой, и узурпатором Константином , под чьим контролем с 407 года находилась Британия, а затем большая часть Галлии и Испания. Сразу после погрома Рима возникла серия мятежей различных полководцев. В 411 году в Галлии некий Геронтий провозгласил императором одного из приближенных, Максима. По поручению Гонория патрикий Констанций организовал поход в Галлию и добился разгрома и низложения правителя Галлии Константина в Арелате (совр. Арль); Геронтий также был разгромлен и убит своими приближенными. Вестготы, вышедшие из Италии во главе с новым королем Атаульфом , безуспешно осаждали Массилию (совр. Марсель), но в 414 году захватили Нарбону (совр. Нарбон) и затем Бурдигалу (совр. Бордо). Около 413 года подняли мятеж комиты Севастиан и Иовин, но спустя год были захвачены Атаульфом. Вместо них Атаульф вновь провозгласил императором Аттала , низложенного еще Аларихом и остававшегося при готской ставке. В 413 году поднял мятеж префект Африки Гераклиан, однако был вскоре разбит в морском сражении комитом Марином. Обстановка на Западе в первые годы после погрома Рима характеризовалась всеобщим смятением и хаосом. Однако ни один из мятежей этого периода в конечном счете не был успешен. Лавируя между различными группировками варваров и местной римской знати в Италии, Галлии, Испании и Африке, правительству Гонория постепенно удалось во многом восстановить свое влияние. |
| Святому Гонорию едва исполнилось 11 лет, когда императорский пурпур украсил его плечи. Он принял управление над Италией, Африкой, Галлией, Испанией и Британией. Воспитателем и опекуном Гонория по воле св. Феодосия сделался Стилихон – его верный боевой товарищ, магистр армии, вандал по происхождению. Личность Стилихона заслуживает того, чтобы сказать о нём несколько слов. С детства посвятив себя военному делу, он уже скоро отличился на полях сражений благоразумием и мужеством. Прекрасный наездник и стрелок из лука, Стилихон снискал уважение даже у восточных всадников. Готовясь к войне с Арбогастом и Евгением, св. Феодосий Старший поручил ему заключить мирный договор с персами, и Стилихон блестяще справился с ним. В то время чрезвычайное значение придавалось умению «сохранить лицо» при дипломатических отношениях, и римский военачальник сумел поддержать достоинство имперского двора. По возвращении в Константинополь Стилихон был награждён по-царски: св. Феодосий выдал за Стилихона свою племянницу Серену, красота которой была всем известна. Уверенный, что муж Серены будет вдвойне верен ему, святой император возвысил его до звания главного начальника всей кавалерии и пехоты Запада. И не ошибся: Стилихон никогда не опускался до продажи званий и наград, неоднократно демонстрируя свои выдающиеся таланты полководца и отца солдат 554 . В частности, в 396 г. Стилихон удачно нейтрализовал готов Алариха, попытавшихся после смерти св. Феодосия Великого силой получить путём грабежа то, что им должны были заплатить за военную кампанию против Евгения и Арбогаста. Руфин правил от имени Аркадия на Востоке, Стилихон – на Западе от имени Гонория, и конфликт между ними был неизбежен: восточный опекун не мог терпеть кого-либо, кто хотя бы косвенно мог ограничить его власть, а опекун западного императора едва ли испытывал к Руфину какие-то иные чувства, кроме презрения. Кроме того, ввиду начавшегося разлада интересов между западным и восточным двором, вопрос о том, кто в действительности управляет Империей, носил далеко не теоретический характер. Для укрепления своей позиции при дворе и в целом в Империи обе стороны прилагали всевозможные усилия и использовали самые различные средства. Влияние Стилихона дошло до того, что в 398 г. Стилихон выдал свою дочь Марию за императора св. Гонория, которому едва исполнилось 14 лет. |
| В результате этих переговоров римский сенат объявил о низложении Гонория, а императором был провозглашен по воле Алариха префект Рима Приск Аттал. Его облачили в пурпур, на его голову надели диадему. Народ приветствовал его, надеясь на избавление от бедствий осады, легионеры и воины из вспомогательных частей ему присягнули. Присягу принес и сам Аларих, чьей креатурой был узурпатор. В свою очередь Приск «даровал своему покровителю звание магистра обеих армий («magister utriusque militiae») и тем самым предоставил ему все средства для содержания войска» 500 . До тех пор Аттал не был крещен, однако, чтобы угодить готам-арианам, он принял крещение от одного из арианских епископов, но в то же время он разрешил открыть древние храмы и велел удалить с монет лабарум с монограммой Христа, распорядившись вместо изображения креста снова чеканить на них копье с Викторией. Атаульфа – мужа сестры Алариха Аттал назначил магистром конницы. Осада с Рима была снята, но голод в городе вскоре возобновился, потому что из Проконсульской Африки, где начальствовали верные Гонорию сановники, прекратился завоз зерна и масла. Армия Алариха вместе с римскими легионерами, признавшими императором Аттала, двинулась на север и осадила Равенну, чтобы вынудить Гонория отказаться от власти. Начались переговоры, в ходе которых представители законного императора от его имени изъявляли готовность признать Аттала соправителем Гонория, но Аларих отверг это предложение, и переговоры зашли в тупик. Аларих предложил Атталу для возобновления снабжения Рима хлебом отправиться во главе армии, которую он ему готов был предоставить, в поход на Африку, чтобы взять ее под свой контроль. Аттал отказался принять этот совет, и тогда в Римини, где располагалась ставка Алариха, Аттал был низложен, императорские регалии король вестготов отослал в Равенну Гонорию, с которым были возобновлены переговоры, а Аттала вместе с его сыном Амиелием Аларих удержал при себе уже как пленников. Переговоры с Гонорием не давали результатов, а взятие Равенны представлялось делом бесперспективным – город был великолепно защищен своими стенами и болотами. |
| Относительно содержания целого послания должно заметить, что общая мысль его, действительно, такова, какой представляет ее и Максим: по всему посланию проходит та мысль, что безгрешная по самому своему рождению плоть Христа не имела греховной человеческой воли, «противящейся и противоборствующей» ( ναντον κα ντιπρττον ντικεμενον θλημα). Но делаемый Максимом отсюда известный вывод – совершенно произволен и ошибочен. Дело в том, что на человеческую природу Гонорий смотрит не иначе, как на поврежденную грехом. Такой же и только такой представляется ему и человеческая воля: такой односторонний взгляд проходит по всему посланию. Понятно, что с точки зрения такого взгляда на плоть, отрицая во Христе греховную человеческую волю, Гонорий не мог допустить в Нем иной воли, отличной ( διφορον) от Его Божественной воли, и должен был признать во Христе только одну Божественную волю Слова. При таком законном понимании основного воззрения Гонория на плоть становится совершенно уместной, точной и понятной и формула « ν θλημα», обставленная указанными доводами, и отрицание инаковости или различия в воле Христа 491 , несправедливо трактуемого Максимом в смысле противления и противодействия воли, и содержание целого послания, и неприязненность в отношении к Софронию, опускаемая Максимом из виду. Некоторого рода соображения, касающиеся, с одной стороны, состояния Восточной церкви в тревожное время монофелит-ских движений, следовавшее за временем появления ответного послания Гонория, с другой – значения римского епископа в делах веры в тогдашнее время, возбуждают сомнение в беспристрастии представленной Максимом защиты Гонория, которое находит для себя некоторое оправдание в том обстоятельстве, что защита обнаруживает довольно снисходительное отношение к красноречиво свидетельствующему о виновности обвиняемого документу. Соображая все сказанное относительно монофелитского учения, приходим к тому выводу, что в догматико-полемических трудах Максима оно представляется как сплошная ересь, как безусловно несостоятельная доктрина, ложная в основе и нелепая в выводах, отличающаяся при этом поразительной неустойчивостью и непоследовательностью. |
| 20) У Адаульфа требовали Плакидии. На этом настаивал особенно Константий, который впоследствии сочетался с ней браком. Но как данные Адаульфу обещания, особенно в отношении присылки к нему пшеницы, не были исполняемы, то и Адаульф не возвращал Плакидии и уже замышлял о прекращении мира и о начатии войны. 21) Когда у Адаульфа требовали Плакидии, то он взаимно требовал обещанной ему пшеницы (413 г. по Р. X., 10 Инд., 19 Гонория). Онорий и Константий не были в состоянии ис-полнить обещание, однако не менее того говорили, что они доставят пшеницу, как скоро получат Плакидию. Адаульф давал им тот же ответ. По прибытии к Массалии 289 , он надеялся взять сей город обманом. Здесь он был ранен стрелой, пущенной знаменитым Вонифатием. Адаульф едва избегнул смерти. Он отступил к своим шатрам, оставив город исполненным веселья и прославляющим Вонифатия. 22) Адаульф хотел вступить в супружество с Плакидией. Когда Константий требовал ее, то Адаульф делал самые тягостные предложения, для того чтобы в случае неудовлетворения иметь благовидный предлог удерживать у себя Плакидию. 23) Константий, бывший уже давно дисигнатом 290 , сделан консулом в Равенне (414 г. по Р. X., Инд. 12, Гонория 20). Товарищем его в Константинополе был Констант. Для необходимых при консульском звании расходов найдено потребное и достаточное количество золота в имении Ираклиана, который был убит за искание тирании. Однако не нашли столько, сколько надеялись: не нашли и двадцати кентинариев. Недвижимое его имение простиралось всего до двух тысяч литр. Все это состояние получил Константий, испросив его зараз у Онория. Сей Константий был на выездах мрачен и суров; глаза его были большие, шея высокая, голова широкая. Сидя на коне, он совершенно прилегал к его шее и в таком положении бросал туда и сюда косые взгляды, он осуществлял собой для всякого пословицу: «Вид, достойный тирана» 291 . Но за обедом и на пирах он был вежлив и приятен и часто вступал в споры с мимами 292 , игравшими перед столом. 24) Старанием Адаульфа и увещаниями Кандидиана бракосочетание Адаульфа с Плакидией совершено в январе месяце в Нарвоне 293 , в доме Ингения, одного из первых жителей этого города (414 г. по Р. X., 12 Инд. 20 Гонория). В чертоге, убранном в римском вкусе, с царским великолепием, сидела Плакидия на первом месте. Адаульф сидел вместе с нею, в плаще и остальной римской одежде. Сверх других брачных даров, Адаульф подарил Плакидии пятьдесят красивых юношей в шелковых одеждах 294 . Каждый из них держал в руках по два больших подноса. Одни из подносов наполнены были золотом, другие – драгоценными или, лучше сказать, бесценными камнями, награбленными в Риме готфами во время взятия ими этого города. Потом пропеты были эпиталамии 295 . Аттал пел их первый, за ним – Рустикий и Фивадий. Брак совершился среди игр и веселья варваров и бывших с ними римлян. |
| Оставались еще многие другие списки. В высшей степени трудно согласиться, что все списки восточных архивов могли быть повреждены с такою же легкостью и наглостью, как и константинопольский свиток, хотя, по догадкам Барония, цель подлога и могла быть сочувственною грекам. Еще труднее понять, каким образом анафема Гонорию оказалась в римском списке? Предположение о сочувствии пап замыслу греков было бы чистейшим абсурдом. Совершенно немыслимо также, будто до запада списки соборных актов дошли уже тогда, когда Феодор успел придать им свою редакцию, ибо вторичное занятие им константинопольского патриаршего престола совершилось через три года после закрытия собора. Этих несообразностей было достаточно, чтобы гипотеза Барония потеряла всякий кредит даже в ультрамонтанской литературе. Орси, Музарелли и Перроне отвергают сочиненную им историю, как совершенную небылицу. Но замечательно то, что в то время, как ультрамонтанские писатели возводили на греков обвинение в небывалых подлогах, римская курия, чтобы снять с Гонория анафему, стала прибегать к системе утаек и уничтожения тех улик против анафематствованного папы, которые никем не были заподозрены. Прежде всего хотели скрыть свидетельство liber diurnus, где сохранилась присяга средневековых пап с анафемою Гонорию. Книга эта, служившая некогда официальным сборником форм делопроизводства в папской канцелярии, давно вышла из употребления. Списков ее осталось очень мало, да и те покрылись таким толстым слоем архивной пыли, что о ней совершенно забыли. Около половины XVII в. Лука Голштениус издал было ее в свет, как очень древний и любопытный документа для истории папства. Это издание было однако ж конфисковано и скрыто в тайниках Ватикана. Через несколько лет иезуит Гарнье выпустил новое издание и конфисковать его не успели. Зато издатель был потребован к ответу в Риме, как враг папства, хотя он и снабдил свое издание примечаниями в оправдание папы Гонория, и только смерть спасла его от преследований курии. Одновременно с этими усилиями скрыть архивные свидетельства об анафематствовании Гонория принимаются меры к уничтожению свидетельств уже известных. |
| — Ну и что же? Вы ведь о ней ничего дурного не слышали! — визжит мистер Смоллуид громко и пронзительно. — А вы случайно не знаете, за что зарезали одну свинью, а? — спрашивает мистер Баккет, глядя ему прямо в глаза, но ничуть не раздражаясь. — Нет! — Так вот, ее зарезали за то, что она вела себя чересчур нахально, — говорит мистер Баккет. — Смотрите, как бы и вам не подвергнуться той же участи, — это вам совсем ни к чему. Может, вы привыкли разговаривать с глухими, а? — Да, — рычит мистер Смоллуид, — у меня жена глухая. — Вот почему вы так пронзительно визжите. Но раз ее здесь нет, визжите, пожалуйста, на одну-две октавы ниже — так и мне будет приятнее и для вас приличнее, — говорит мистер Баккет. — А этот джентльмен, он из проповедников, сдается мне. — Это мистер Чедбенд, — отвечает Смоллуид, резко сбавив тон. — Я когда-то знавал одного вашего однофамильца — приятель мой был, тоже сержант, — говорит мистер Баккет, протянув руку Чедбенду, — так что мне ваша фамилия нравится. А это, наверное, миссис Чедбенд? — И миссис. Снегсби, — представляет мистер Смоллуид вторую свою спутницу. — Ее муж держит писчебумажную лавку, и он мой закадычный друг, — говорит мистер Баккет. — Люблю его, как брата родного!.. Ну, в чем дело? — То есть вы спрашиваете, по какому делу мы пришли? — осведомляется мистер Смоллуид, немного озадаченный столь неожиданным поворотом. — Ага! Вы прекрасно понимаете, о чем я спрашиваю. Выкладывайте, а мы послушаем в присутствии сэра Лестера Дедлока, баронета. Ну! Валяйте. Подозвав к себе мистера Чедбенда, мистер Смоллуид кратко совещается с ним шепотом. Мистер Чедбенд, выделяя из пор своего лба и ладоней значительное количество пота, произносит громко: «Да, вы первый!» — и возвращается на прежнее место. — Я был клиентом и другом мистера Талкингхорна, — верещит дедушка Смоллуид, — я вел с ним дела. Я был полезен ему, а он был полезен мне. Покойный Крук был моим шурином. Он был родным братом зловредной сороки… то бишь миссис Смоллуид. Я унаследовал имущество Крука. Я осмотрел все его бумаги и веши. Все они были перерыты на моих глазах. Среди них нашлась пачка писем, которая осталась от его покойного жильца и была запрятана на полке рядом с подстилкой Леди Джейн — Круковой кошки. Старик повсюду рассовывал всякую всячину. Мистер Талкингхорн пожелал иметь эти письма и получил их; но сначала я сам их прочитал. Я деловой человек, ну, я в них и заглянул. Это были письма от любовницы его жильца, а подписывалась она «Гонория». Но ведь Гонория — это, черт побери, довольно редкое имя, а? Нет ли случайно в этом доме какой-нибудь леди, которая подписывается «Гонория», а? Да нет; не думаю, что есть! Нет, нет, не думаю? А может, подпись у нее похожа на ту? Нет, нет, не думаю, что похожа! |
| V - нач. VIII в. Варварские завоевания. Вестготское королевство В нач. V в. пришедшие в движение из-за нашествия гуннов племена готов , аланов, вандалов двинулись на земли зап. провинций Римской империи. В дек. 406 г. вандалы и аланы пересекли р. Рейн и стали опустошать Галлию. Вслед за ними на территорию империи устремились свевы. Борьбу с варварами в Галлии возглавил узурпатор Константин III (407-411), провозглашенный в Британии императором. К 409 г. ему удалось вытеснить варваров из Галлии в И., провинции к-рой оставались верны рим. имп. Гонорию (395-423). Гражданская война в Римской империи благоприятствовала варварам. В 408 г. Константин III послал своего сына Константа захватить И., но Константу оказала сопротивление местная знать, возглавляемая родственниками имп. Гонория Дидимом и Веринианом. Когда недовольство было подавлено, к власти в И. пришел Геронтий, военачальник Константина III. Вскоре Геронтий провозгласил новым императором Максима и заключил договор с варварами, что позволило ему противостоять войскам Константина III и Гонория. Пока римляне боролись за власть, варвары разграбили Галлецию, Лузитанию, Бетику и Карфагенскую пров. После того как Максим потерпел поражение и отказался от притязаний на престол (411), имп. Гонорий заключил федеративный договор с варварами и предоставил им в И. земли для поселения. Вандалам-асдингам было разрешено осесть в Вост. Галлеции, свевам - в зап. части провинции, аланам - в Лузитании и Карфагенской пров., а вандалам-силингам - в Бетике. В 414 г. на Пиренейском п-ове появились вестготы; их предводитель Атаульф, вытесненный из Галлии полководцами Гонория, захватил северо-восток И. и обосновался в Барциноне. Согласно договору, заключенному 2-м преемником Атаульфа Валлией (415-419) с имп. Гонорием, вестготам выделялись земли в Юго-Зап. Галлии с центром в г. Толоза (ныне Тулуза); образованное Толозское королевство вестготов существовало до 507 г. В 416-418 гг. Валлия как союзник Рима участвовал в походе патриция Констанция (впосл. рим. имп. Констанций III) в И. против вандалов и аланов. По сообщению хрониста Идация, в 418 г. вестготы разгромили аланов; аланский кор. Атак умер, немногие оставшиеся в живых объединились в Галлеции с вандалами-асдингами. После присоединения к асдингам силингов, разгромленных вестготами, вождь асдингов Гундерих (407-428) был провозглашен «королем вандалов и аланов». Под рук. Гундериха вандалы, теснимые свевами с запада и рим. войсками с востока, начали продвигаться на юг И. и в 425 г. опустошили Нов. Карфаген и Гиспалис, а в 429 г. при кор. Гейзерихе (428-477) переправились в Сев. Африку. Вестготы после окончания кампании 416-418 гг. по приказу рим. императора вернулись в Галлию; большая часть И. была возвращена под управление империи. |
| 16 Имеется в виду сын Аркадия и племянник Гонория – византийский император Феодосий II (402 – 450). 19 Прокопий, видимо, использует здесь предания вандалов. Однако насколько это явствует из других источников, вандалы никогда у Меотиды не были. Путь их пролегал из Скандинавии к Балтийскому морю, верхнему Одеру и затем к Паннонии, где в 335 г. император Константин разрешил им поселиться в качестве федератов. 20 Аланы – ираноязычные племена сарматского происхождения. Обитали в Нижнем Поволжье, Южном Приуралье, Подонье, Северном Прикаспии, Предкавказье и южных районах Северного Причерноморья. Об их местопребывании в Предкавказье Прокопий упоминает в «Войне с персами». См.: В.Р. II. 29. 15. Часть аланов участвовала в великом переселении народов, в ходе которого они в IV в. действительно присоединились к вандалам и в начале V в. вместе с ними двинулись на Запад, прошли через Галлию и расселились в Испании. 21 Король Годигискл (Годигизел) предводительствовал вандалами в их походе из Паннонии к Рейну и погиб в битве с франками у Рейна 31 декабря 406 г. незадолго до того, как вандалы вторглись в Галлию. См.: Schmidt L. Geschichte der Wandalen. München, 1942. S. 12 – 16, Утверждение Прокопия о том, что Годигискл перевел вандалов через Рейн и поселил в Испании, надо полагать, основано на бытовавшей у вандалов устной традиции, приписывающей одно из наиболее значительных событий их жизни их великому королю. Действительное переселение вандалов в Испанию произошло в сентябре – октябре 409 г. при сыне Годигискла – Гундерихе. 22 О договоре Гонория с вандалами упоминают и западные источники. См.: Hydat. Chron, XLIX; Orosias. VII. 4. 10; 41. 7 etc. Однако закон о тридцатилетней давности, видимо, принадлежит не Гонорию, а Валентиниану III, издавшему его в 452 г. См.: Schmidt L. Op. cit. P. 23. 23 Флавий Констанций – римский император (8 февраля – 2 сентября 421 г.); римлянин, родом из Иллирии. Поступил на службу к Феодосию I и участвовал во многих военных кампаниях. В 416 г. он освободил дочь Феодосия I от второго брака и сестру (по отцу) Аркадия и Гонория – Галлу Плацидию, которую пленил и сделал своей женой (414 г.) король вестготов Атаульф. В 417 г. Констанций в награду за освобождение Галлы получил ее в жены. Это случилось как раз в год его второго консульства. В 421 г. он был провозглашен августом вместе с Гонорием. В том же году Гонорий и Констанций провозгласили августой Галлу Плацидию, обладавшую этим титулом и властью, которую он предоставлял, до своей смерти, случившейся 27 ноября 450 г. В римскую историю Галла Плацидия вошла как одна из самых замечательных и известных женщин. См.: PLRE. II. Р. 321 – 322; 888 – 889. |
|
|
