| По прибытии в Москву я сразу же отправился к своему воинскому начальнику в уездный город Бронницы, в котором в то время было не больше трех тысяч жителей. Среди офицерства Бронницы, где всегда стоял парк коломенского мортирного дивизиона, пользовались весьма дурною славою. Командиры парка там постоянно спивались, а один даже лишил себя жизни от безысходной бронницкой скуки. Воинский начальник, знакомый мне еще с 1901–го года, высокий старик с длинною сиво–желтою от табака бородою, с громадными мешками под глазами, был на редкость живым воплощением мертвящей провинциальной тоски. Ему было решительно на все и на всех наплевать, так как он не видел ни малейшего смысла ни в своей собственной жизни, ни в жизни кого–либо из других смертных. Единственною и то тусклою радостью его пребывания на земле было причинение неприятностей людям, с которыми ему приходилось сталкиваться по службе. В грязной канцелярии этого озлобленного служаки я узнал, что коломенский мортирный дивизион уже погрузился, а дивизионный парк ждет приказа о погрузке, я же перечислен в другую часть, пока что стоящую в клементьевском лагере, куда мне и надлежит немедленно явиться. Осведомившись, кто командует парком, и услышав, к своей большой радости, что его недавно принял старший офицер второй батареи, только что произведенный в подполковники, Головин, я в самом радужном настроении отправился к нему. Головин сидел за большим столом в просторной парковой канцелярии, завешанной и устланной новыми военными картами в темно–коричневых пятнах. Узнав, что я только что из заграницы, он поспешно закрыл окно на улицу и, закурив папиросу, начал с жаром расспрашивать меня, что говорят в Европе о войне и какого ожидают конца. Несмотря на свой мундир, Головин весьма откровенно громил правительство, возмущался всюду господствующим разгильдяйством и не без юмора доказывал, что трудно выиграть войну, когда мобилизация проводится чучелами, вроде нашего воинского начальника, а карты присылаются в части такими загаженными и подмоченными, что их приходится высушивать, как детские пеленки. |
| Вниманию участников семинара представили презентацию, в которой были подробно разобраны основные мероприятия выставки-форума на примере мероприятий проекта, проведенных в 2021 году. Священник Андрей Степанов прокомментировал презентацию. Руководитель Издательского дома «Познание» Алексей Головин рассказал слушателям о достигнутом соглашении между Издательским Советом, Отделом внешних церковных связей и Общецерковной аспирантурой и докторантурой по проведению ряда мероприятий в рамках проекта «Радость Слова» в епархиях. Для проведения мероприятий предлагается задействовать специалистов ОВЦС и ОЦАД. Алексей Головин также поделился опытом проведения презентаций на площадках региональных выставок-форумов «Радость Слова» учебников по теологии для студентов бакалавриатов духовных школ и других высших учебных заведений, подготовка которых осуществляется совместно с Общецерковной аспирантурой и докторантурой. Он отметил вновь возрастающую актуальность печатной книги как носителя информации в современном мире, несмотря на активное развитие альтернативных носителей. Алексей Головин обратил внимание слушателей на важность заблаговременной подготовки мероприятий проекта на местах для повышения качества совместной работы. Иеромонах Макарий (Комогоров) в своем выступлении рассказал об основных направлениях деятельности и различных проектах Издательского Совета, формах и вариантах проведения мероприятий на площадке проекта в различных регионах, привел примеры успешного взаимодействия церковных и светских организаций при реализации мероприятий проекта, в частности, в сфере образования и библиотечного сектора. Отец Макарий отметил необходимость координации работы епархиальной пресс-службы и региональных СМИ по широкому и своевременному информированию о проекте, а также об общем взаимодействии всех организаторов и участников мероприятий как на этапе подготовки, так и в ходе реализации проекта. В заключение семинара священник Андрей Степанов подчеркнул важность определения целевой аудитории в процессе подготовки и проведения мероприятий проекта «Радость Слова». |
| В Ростовской области прошли торжественные мероприятия памяти графа Федора Головина — организатора и участника Азовских походов Петра I 15 июня 2007 г. 12:20 11 июня в Ростовской области прошли торжественные мероприятия памяти выдающегося российского государственного деятеля и военачальника, графа Ф.А. Головина. На Алексеевском Крепостном валу в Азове был открыт памятный барельеф Ф.А. Головину — организатору и участнику Азовских походов Петра I. Торжественные мероприятия стали четвертым этапом реализации Благотворительной программы по увековечиванию памяти выдающегося российского государственного деятеля, военачальника и дипломата, первого кавалера Ордена Андрея Первозванного, графа Ф.А. Головина, проводимой Центром Национальной Славы в рамках проекта «Служение Отечеству: события и имена». Данная программа направлена на возвращение истории России имени Федора Алексеевича Головина путем привлечения общественного внимания к личному вкладу Ф.А. Головина в развитие основ российской государственности и укрепление национального самосознания. Один из ближайших сподвижников Петра I, Великий посол и наместник Сибирский Ф.А. Головин сыграл важнейшую роль в организации строительства флота, заготовке амуниции для армии, обеспечении благоприятного мнения европейских держав о целях России во Второй Азовской кампании. Командуя эскадрой галер, он дошел вместе с Петром I по Дону до Азова. За участие во Втором Азовском походе Головин был награжден золотой медалью. А спустя два года, получив чин генерал-адмирала, Ф.А. Головин возглавил Военно-морской приказ. Торжественные мероприятия памяти Ф.А. Головина, состоявшиеся 11 июня, были организованы Центром Национальной Славы совместно с Администрацией Ростовской области, Администрацией г. Азов Ростовской области, а также Ростовским государственным университетом путей сообщения. Программу мероприятий открыло заседание Попечительского совета проекта Центра Национальной Славы «Служение Отечеству: события и имена», которое возглавил Председатель Попечительского совета В.И. Якунин . На заседании были заслушаны и утверждены отчеты рабочей группы, а также состоялось обсуждение программы торжественных мероприятий памяти графа Ф.А. Головина, намеченных к проведению 7 июля 2007 г. в Санкт-Петербурге и г. Ивангород Ленинградской области. |
| В Ростовской области состоялись торжества, посвященные графу Фёдору Головину Ростов, 11 июня 2007 г. 11 июня 2007 г. в Ростовской области прошли торжественные мероприятия памяти выдающегося российского государственного деятеля и военачальника, графа Ф.А. Головина. На Алексеевском Крепостном валу в Азове был открыт памятный барельеф Ф.А. Головину - организатору и участнику Азовских походов Петра I, сообщает сайт Национальная слава России. Памятный барельеф Ф.А. Головину на Алексеевском Крепостном валу в г. Азов Ростовской области. Торжественные мероприятия стали четвёртым этапом реализации Благотворительной программы по увековечиванию памяти выдающегося российского государственного деятеля, военачальника и дипломата, первого кавалера Ордена Андрея Первозванного, графа Ф.А. Головина, проводимой Центром Национальной Славы в рамках проекта «Служение Отечеству: события и имена». Данная программа направлена на возвращение истории России имени Фёдора Алексеевича Головина путём привлечения общественного внимания к личному вкладу Ф.А. Головина в развитие основ российской государственности и укрепление национального самосознания. Один из ближайших сподвижников Петра I, Великий посол и наместник Сибирский Ф.А. Головин сыграл важнейшую роль в организации строительства флота, заготовке амуниции для армии, обеспечении благоприятного мнения европейских держав о целях России во Второй Азовской кампании. Командуя эскадрой галер, он дошёл вместе с Петром I по Дону до Азова. За участие во Втором Азовском походе Головин был награждён золотой медалью. А спустя два года, получив чин генерал-адмирала, Ф.А. Головин возглавил Военно-морской приказ. Торжественные мероприятия памяти Ф.А. Головина, состоявшиеся 11 июня 2007 г., были организованы Центром Национальной Славы совместно с Администрацией Ростовской области, Администрацией г. Азов Ростовской области, а также Ростовским Государственным университетом путей сообщения. Программу мероприятий открыло заседание Попечительского Совета проекта Центра Национальной Славы «Служение Отечеству: события и имена», которое возглавил Председатель Попечительского Совета В.И. Якунин. На заседании были заслушаны и утверждены отчёты Рабочей группы, а также состоялось обсуждение программы торжественных мероприятий памяти графа Ф.А. Головина, намеченных к проведению 7 июля 2007 г. в Санкт-Петербурге и г. Ивангород Ленинградской области. По окончании заседания члены Попечительского Совета приняли участие в пресс-конференции для федеральных и региональных СМИ. |
| Перемирием надобно было воспользоваться или для заключения прочного мира, или для приготовления к успешной войне, которую теперь нужно было вести один на один. Для первого был назначен посланником в Константинополь думный дьяк, теперь также советник, Емельян Украинцев с дьяком Чередеевым; но чтоб помочь Украинцеву в заключении выгодного мира, чтоб показать туркам всю опасность войны с Россиею, Петр отправил своего посланника морем на русском военном корабле; нужно было также показать туркам и крымцам весь русский флот и при этом изведать, на всякий случай, путь к заветной Керчи: с этою целию царь хотел со всем своим флотом отправиться из Воронежа провожать Украинцева до Керчи. Первого адмирала русского флота, Лефорта, уже не было более: он умер в марте 1699 года. На его место генерал-адмиралом был назначен известный нам по Нерчинскому договору боярин Федор Алексеевич Головин, который вместе с этим званием получил в заведование иностранные дела; Головин же был первым кавалером ордена Андрея Первозванного, учрежденного 10 марта 1699 года. Таким образом, Головин получил первенствующее значение между правительственными лицами, значение первого министра, как величают его иностранцы, т. е. значение, бывшее прежде у Льва Кирилловича Нарышкина. В апреле 1699 года чрезвычайные посланники Украинцев и Чередеев отправились в Константинополь. Они ехали туда не с пустыми руками, повезли мехов на пять тысяч рублей, полтора пуда чаю, десять пудов рыбья зуба – на раздачу от государевых дел. Ехали на Воронеж, где были у государевой руки, с Воронежа водою до Азова, ехали мимо городов Костенска, Урыву, Коротояка и Дивьих гор; а за Коротояком по обеим сторонам Дона тринадцать вотчин, где городков, сел и деревень жилых нет, только юрты промышленных людей, наезжающих временно для рыбной и звериной ловли, человек по сороку, а владеют они по отдаче из оброку, нанимая у епископа воронежского и в монастырях. От этих вотчин вниз ехали мимо пятидесяти козачьих городков: когда равнялись с городком, выезжали навстречу станичные атаманы и козаки и для почтения в городках была пальба из пушек и мелкого ружья. |
| Тем временем старушка вернулась к своей помещице. Та рассердилась, когда она передала разговор со старцем. «Как ничего не знает! – возмутилась Неттель. – Выходит, что он отказывается купить! Хочет прижать меня, хочет заставить уступить, даром получить! Вот твой святой отец!». И рассерженная барыня приказала никого из монахов не пускать в ее усадьбу, и гнать без жалости. «Я сама видела монахов, а они говорят, что никого не посылали!» – негодовала Генриетта Ивановна и снова потеряла душевный покой. Через несколько дней решил посетить Зосимову пустынь отец Прокопий, но зашел к помещику В.В. Головина, поговорил с ним, выслушал все тот же рассказ о появлении двух монахов якобы от Филиппушки, и затем упросил боголюбивого барина провести его в Ульянину пустошь, что В. В. Головин исполнил не только с величайшим удовольствием, но и с искреннею радостью. Немного времени постояв на святой поляне, в красивом лесу, на живописном берегу речки Молохчи, среди зеленеющих елей и сосен, в таинственной и успокоительной тишине, – монах Прокопий почувствовал какое-то особенное душевное расположение к этому месту. «Действительно, хорошо бы здесь быть монастырю!» – подумал он. Гость с помещиком несколько раз обошли всю местность, и тот посоветовал благочестивому сыну Филиппушки не думать долго, а принять на себя хлопоты по приобретению этой земли для киновии. «Если угодно, я буду вашим ходатаем у помещицы, моей соседки!» – сказал В. В. Головин. Прокопий рассказал все своему отцу, братьям и, чувствуя необъяснимое, твердое желание послужить святому старцу Зосиме, восстановлению обители, решился начать хлопоты. Тяжелый крест взял на себя боголюбивый отец Прокопий, но и спасительный! Вскоре по благословению отца он снова пошел в Зосимову пустынь. Решаясь лично представиться помещице Неттель, он направился в ее усадьбу, но прислуга еще издалека встретила его и объявила, что барыни нет дома. Тогда В. В. Головин взялся вести переговоры с г-жою Неттель. Долго ждал результата отец Прокопий, но ответа не последовало, так как помещица с самого начала отказала и г-ну Головину в его просьбе, а о монахах и слышать не хотела. |
| 70 Ген. Головин свидетельствует, например, что накануне большевистского переворота Милюков в совещании у мин. ин. дел Терещенко «настаивал на необходимости занятия Константинополя». Этому даже трудно поверить, т. к. Милюков должен был уже признать в Предпарламенте свою позицию при создавшихся условиях утопичной. 71 Заслуживает быть отмеченный, что с особенным «жаром», по словам мемуаристов, поддерживал мысль о мире будущий заместитель председателя правительства – Коновалов. 72 Верховский, формально подтверждая заявление Терещенко, вместе с тем указывал, что сущность его мнений давно известна Вр. Прав. (Слухи об отставке Верховского появились в печати еще до выступления последнего в Предпарламенте). Нельзя не обратить внимания на то, что Терещенко при первом выступлении ничего не сказал по этому поводу. И только на вопрос Мартынова: подверглись ли выводы военного министра обсуждению в Правительстве, подал ту свою реплику, о которой говорит Винавер. 73 Любопытно, что ген. Ниссель, руководитель военной французской миссии в России, в воспоминаниях довольно подчеркнуто говорит о своих близких отношениях с Верховским и о совместной обсуждении плана действий. Ниссель считал однако рискованным план Верховского для противодействия пропаганде сепаратного мира предложить немцам определить условия мира для того, чтобы народ увидел их неприемлемость и необходимость продолжать войну. 74 В своем историческом труде «Российская контрреволюция» ген. Головин пошел значительно дальше Верховского в признании тезиса о необходимости для России в 1917 году немедленного окончания войны. Он, очевидно, присутствовал на том собран и «начальников», о котором упоминает Винавер, и на котором Милюков будто бы говорил о Константинополе, – каков был его тогдашний взгляд на проблему продолжения войны? Развил ли он свою позднейшую аргументацию на этом собрании? Это тем более интересно, что Головин, как предполагалось, заменит на предстоявшей в Париже междусоюзнической конференции отказавшегося Алексеева. |
| 29. Военный инженер Лаваль, несколько лет перед сим присланный августейшим императором в Московское государство и произведенный его царским величеством в генералы, прибыл ныне в Москву, совершив этот путь пешком из Азовского стана в кандалах и цепях. Лаваль приведен был в приказ, где его отдали под стражу и как человека, обвиняемого в государственной измене, вновь заключили в темницу. 30. Двое царских полномочных, генерал Лефорт и боярин Головин, ездившие в последнее время послами к императорскому двору, въехали сегодня в Москву с той же самой церемонией, с какой въезжали они в Вену. Собрано столько карет, запряженных шестериками, сколько можно было лишь найти, чтобы увеличить великолепие поезда. Сам царь не считал для себя унизительным присоединиться к сопровождавшим послов. Вся процессия направилась к городскому дворцу князя Федора Юрьевича Ромодановского, на время сей церемонии назначенного царским наместником. Младший Лефорт в должности секретаря посольства нес какую-то верительную грамоту, которую и вручил князю Ромодановскому с насмешливой и мнимой важностью; та грамота, вероятно, была от короля Утопии, так как вся эта комедия заключилась насмешкой, когда вместо подарка поднесли князю обезьяну. Каждый из участвовавших в поезде обязан был быть в немецком платье, главным образом для того, чтобы рассердить князя неприятным для него зрелищем. Нужно знать, что когда сказали князю Ромодановскому, что Головин оделся в Вене по-немецки, то он с негодованием заметил: «Я не думаю, чтобы Головин был таким безумным и сумасшедшим, чтобы презирать народное платье». 31. Двух главных предводителей мятежа, перебив им только руки и ноги, колесовали живыми, чтобы более продолжительной смертью они понесли наказание, вполне соответствующее их преступлению. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены © Сделано в Stack Group , 2008–2024 |
| Ага действительно написал об этом к Порте, за что получил от английского и французского министров 2000 червонных. Горн и сенатор Дибен с своей стороны говорили are, что если по его старанию Порта объявит войну России, то он получит от шведского правительства 10000 червонных, а в задаток подарили ему 1000 червонных и мех соболий. Надежный приятель сказал Головину, что как скоро турецкий ага выедет из Стокгольма, то король пошлет от себя к Порте в звании чрезвычайного посланника Нейгебауера, который уже был там министром при Карле XII. Головин доносил, что так называемые доброжелательные барон Цедергельм и граф Тесин просят пенсионов, выставляя на вид, что пострадали за приверженность к России; к этим двоим Головин прибавлял также графа Дикера; но в России против его донесения заметили: «Мнится, что хотя б и дать на год, на другой по нескольку, когда усмотрим, как наши дела сШвециею обойдутся». В Швеции также дожидались, как дела в России обойдутся. Головин доносил, что граф Горн и его партия бесстыдно льстят себя надеждою, что в России будет бунт и царь намерен вовсе оставить Петербург и жить в Москве. В ноябре 1728 года приехал в Стокгольм на побывку бывший в Петербурге посланником барон Цедеркрейц и донес королю, что сухопутное войско русское находится в добром порядке и может выступить в поход по объявлении указа в три дня; касательно галерного флота объявил, что хотя каждый год строится по нескольку галер, однако теперь галерный флот перед прежним сильно уменьшается, а корабельный флот приходит в прямое разорение, потому что старые корабли, находящиеся в Кронштадте, все гнилы и на будущий год из Кронштадтской гавани больше четырех или пяти линейных кораблей вскоре вывести нельзя, а постройка новых кораблей ослабела, потому что при отъезде его только два или три линейных корабля при Петербургском адмиралтействе на штапелях были, из которых один к будущей осени может быть готов; в Адмиралтействе такое несмотрение, что флот и в три года нельзя привести в прежнее состояние, а об этом приведении в прежнее состояние и не думают. |
| Суслов был полной противоположностью Головину и даже вообще человеку, как свободному, обладающему сердцем и критической мыслью существу. Он представлял собой точно выверенную, безупречно работающую машину для выполнения идущих сверху приказов. Трудно сказать, была ли у него своя личная воля, свои собственные мысли, чувства. Все это поступало к нему, вливалось в его личность в потоке директив, инструкций, постановлений, и выходило из него уже в форме реальных действий, волевых импульсов, направлявших в нужное партии русло всю жизнь огромного края. Суслов был прямым и единственным в крае начальником Головина. Эти два совершенно различных организма, два типа партийцев не могли ужиться. При «великой чистке» Головин уцелел. Его спасла та же сметка и тот же свойственный ему такт – умение ладить с окружающими его людьми. Но для борьбы с Сусловым этого было мало. А борьба шла не на жизнь, а на смерть. Самую реальную физическую смерть. Эта борьба была не соперничеством двух честолюбий, но столкновением двух типов коммунистов: человека, верившего в добро своей идеи, старавшегося осуществить воспринятый им идеал, и машины, абсолютно чуждой вообще представлениям о добре и зле, ножа гильотины, подчиненного только руке палача. Я был в курсе всех перипетий этой борьбы, т. к. по секретным письмам Головина к его покровителям в Москве я видел, как бился он, стремясь доказать свою явную правоту. Живая душа его была захвачена клещами машины, и эти клещи побеждали. Внезапно, как громовой удар, в причастных к культуре кругах Северного Кавказа пронеслась весть: Головин исключен из партии! В тот год это значило – немедленный арест и смерть, неизбежная для столь крупного работника, попавшего в опалу. Но я был одним из немногих, знавших, что за несколько часов до этого решения предупрежденный об опасности Головин тайно выехал на автомобиле, и теперь уже на пути к Москве. Влиятельные друзья смогли лишь «вгрязнить» его снова в партию, откуда он был «вычищен», но как деятель он был сведен к нулю, назначен на низовую работу куда-то в сибирскую глушь. Робот победил. |
|
|
