| Гвардия была недовольна; но надобно было сосредоточить и направить это неудовольствие, сделать его готовым выразиться при первом удобном случае. Екатерина нашла два орудия, способные действовать в этом смысле, и одним из этих орудий была молодая, осьмнадцатилетняя женщина княгиня Екатерина Романовна Дашкова, урожденная Воронцова, родная сестра фаворитки. Лишившись в младенчестве матери, графиня Екатерина Воронцова была воспитана в доме дяди своего канцлера Михаила Ларионовича. Получивши средства в изучении иностранных языков, преимущественно французского, живая и способная девочка бросилась пользоваться этими средствами, тем более что в окружавших ее не находилось людей, которые бы заняли ее чувство и ум, привлекли к себе. Не находя по себе живых людей, она со всею страстностью своей натуры предалась чтению: Бэль, Монтескье, Буало и Вольтер были прочитаны, что повело к рановременному развитию. Эта образованность и страсть к чтению сблизили Екатерину Романовну с другою образованнейшею женщиною в России, такою же усердною читательницею Бэля, Монтескье и Вольтера, – великою княгинею Екатериною Алексеевною. «Многие из друзей моего дяди, – говорит Дашкова, – описали меня великой княгине молодою девушкою, которая посвящала все свое время науке; уважение, которым она удостоила меня впоследствии, очевидно, проистекло из этого пристрастного описания; взаимно великая княгиня внушила мне энтузиазм и преданность, заставившие меня броситься в сферу деятельности, о которой я так мало тогда думала, и имели влияние на всю остальную мою жизнь. Я не побоюсь утверждать, что в то время, о котором говорю, в целой империи было только две женщины, великая княгиня и я, которые занимались серьезным чтением, и так как ее восхитительное обращение производило неотразимое влияние на тех, кому она хотела нравиться, то легко понять, как сильно было это влияние на молодое создание, как я, имевшее едва пятнадцать лет и столь способное подчиниться ему». Легко понять также, что, насколько великая княгиня производила обаяния над молодою Екатериною Романовною, настолько великий князь отталкивал женщину, начитавшуюся Монтескье и Вольтера. |
| Троицкое. Церковь Троицы Живоначальной. Карта и ближайшие объекты С 1654 года на месте каменного храма стоял деревянный в честь Святой Живоначальной Троицы с приделом во имя Покрова Пресвятой Богородицы. В 1688 году освящен придел в честь св. Алексия Митрополита Московского. С 1765 года храм каменный. Построила его Е.Р. Дашкова в своем имении на реке Протве. Освящен храм во имя Св. Живоначальной Троицы. Клировые ведомости второй половины и конца XIX века свидетельствуют о том, что в храме было 4 престола. Главный престол в честь Св. Живоначальной Троицы, второй в честь Покрова Пресвятой Богородицы, третий в честь Алексия Митрополита Московского, четвертый в честь свт. Николая, Архиепископа Мир Ликийских. После октябрьского переворота 1917 года храм был закрыт. В разное время в нем располагались зернохранилище и конюшня. 13 августа 1994 года состоялось первое приходское собрание. Храм был передан Калужской Епархии 26 мая 1995 года. После открытия прихода председателем Приходского совета был назначен иерей Владимир Коженков, он же был и первым настоятелем храма. 21 октября 1997 года Указом правящего Архиерея настоятелем храма был назначен иерей Владимир Клюев. Храм был передан верующим в крайне разрушенном состоянии: остались голые стены, содрана наружная и внутренняя штукатурка, оконные проемы заложены кирпичем, полностью отсутствовали полы, железо на крыше храма проржавело до дыр. Первая служба была проведена 26 апреля 1994 г. иереем Владимиром Коженковым в приделе Святителя Николая Архиепископа Мирликийского. Им же 25 апреля 1995 года был освящен главный алтарь. К знаменательным событиям можно отнести освящение колоколов 25 февраля 1996 г. архиепископом Калужским и Боровским Климентом. В 1996 году архиепископ Калужский и Боровский Климент в день Св. Троицы освятил колокола. А 28 марта 1998 года была отслужена панихида по Дашковой Е.Р. Старинное село Троицкое, в прошлом - родовое имение Дашковых, располагается на правом живописном берегу реки Протвы. С начала 17 века его владельцем был стольник И.А. Дашков, участвовавший вместе с князем Д.И. Пожарским в освобождении Москвы от польских интервентов. В 1654 году в селе была выстроена деревянная церковь. В 1765 году вместо деревянного храма была построена кирпичная церковь с колокольней на средства Екатерины Дашковой в стиле провинциального барокко. В Троицком, помимо церкви, располагалалась усадьба с главным домом, флигелями, воротами, хозяйственными постройками. Усадьбу Дашкова очень любила и вкладывала в нее немало средств и сил, чтобы все держалось в образцовом порядке. |
| «Русские поклонники в Иерусалиме» – превосходный образец путевого очерка, написанного европейски образованным путешественником или, как сейчас бы сказали, интеллектуалом-энциклопедистом, свободно и к месту цитирующим по ходу дела на языке оригинала или в собственном переводе Вергилия и Мильтона, Петрарку и Шатобриана, Иосифа Флавия и Гиббона. При необходимости Дашков обращался к древнегреческому языку или латыни, к древнейшим итинерариям (например, к «Бордосскому путнику» 333 г.) и проскинитариям (например, к греческому Проскинитарию VI в., напечатанному в Вене в 1787 г.) или к новейшей географической литературе (от Ж. Б. Данвиля и К. Риттера до Г. Маундреля и доктора Аврамиотти). При этом он не забывал и об отечественной истории: цитировал ответ царя Иоанна Васильевича иезуиту Поссевино, ссылался на русских паломников-богомольцев нового времени, выделяя среди них В. Г. Григоровича-Барского. Небольшой очерк Дашкова насыщен разнообразной (исторической, географической и т. д.) информацией, его текст испещрен многочисленными разноязычными ссылками на первоисточники и специальные исследования. Просвещенный поклонник свободно ориентировался в политической обстановке на Ближнем Востоке, во многосложных взаимоотношениях представителей различных христианских исповеданий в Иерусалиме, трезво оценивал «мнимую терпимость» турецких властей, столкновения с которыми он не избежал и сам во время кровавой расправы турок над греками в 1821 г. в Константинополе (в числе прочих казнили патриарха Григория) – только вмешательство русского дипломата спасло тогда от гибели десятки греческих семейств. Вот характерный пассаж из путевого очерка Д. В. Дашкова, вполне демонстрирующий и литературный стиль, и авторское отношение к «loca sancta»: «Около полудня, утомленные зноем, мы поднялись на высоту и увидели перед собою ряд зубчатых стен и башен, не окруженных ни предместиями, ни разбросанными хижинами и как бы подвигнутых среди пустыни. При первом взгляде на сии древние стены – город Давида, Ирода и Готфреда – тысячи воспоминаний, одно другого живее, одно другого священнее, теснятся в душу. Пусть холодные умы смеются над восторгами поклонников! Здесь, у подошвы Сиона, всяк христианин, всяк верующий, кто только сохранил жар в сердце и любовь к великому!». |
| В том же монастыре старинный шитый покров без надписи, с изображением преп. Антония Римлянина во весь рост, вышитым по тёмно-лазуревому атласу золотом, серебром и жемчугом с камнями; опушен зелёной камкой, на которой вышит золотом тропарь преподобному. Правая рука у него благословящая именословно, а в левой – свиток. В ризнице новг. Софийского собора два покрова XVII века, атласные, с каймами. На одном вышит во весь рост шёлком, золотом и серебром св. Никита, епископ новгородский, в крестчатых ризах, а на другом св. Иоанн архиепископ в мантии. Оба покрова сии обнизаны в приличных местах жемчугом; на обоих правые руки благословящие, у первого именословно, а у второго святителя большого перста не видно за безымянным. На покрове св. Никиты кругом вышиты вязью тропарь и кондак, а внизу той же вязью: «построенъ покровъ Никиты епископа Новгородского чудотворца, великого господина преосвященнаго Питирима, митрополита Великого Новаграда и В. Лукъ, Долю во о казной, труды и князя Ивана Даниловича Дашкова жены его княгини Дарьи Ивановны въ лто 7180 (1672) мсяца вдень совершенъ бысть покровъ, при великомъ господин митрополит Великого Новаграда и Великихъ Лукъ». На покров св. Иоанна по каймам вышиты вязью тропарь и кондак, а внизу той же вязью: «построенъ си покровъ, при великомъ господин митрополит Великого Новаграда и Великихъ Л., Софйской Домовой казной, а и труды князя и боярина Дашкова жены ево княгини Дарьи Ивановны, а намели и писалъ иконописецъ Михаило Новгородецъ въ лто 7181 (1673)». Последние слова показывают, что шитье изображений и надписей производилось по рисунку иконописцев. В Клопском монастыре покров конца века, с вышитым изображением пр. Михаила Клопского во весь рост; у него правая рука благословящая, а в левой свиток; одежда из схимы, но голова обнажена 539 . В Савво-Вишерском монастыре покров из шёлковой наклеенной материи с изображением пр. Саввы, начертанным красками; у него правая рука благословящая, а в левой свиток. В средине покрова с двух сторон надпись чёрной краской: «лта 1721 540 года положилъ покровъ на святаго чудотворца Савву посадникъ бурмистръ ома Ивановъ сынъ Ларинъ, по своему отъ потопа, по себ и по своихъ родителехъ въ вчное |
| Так как Маркелл хотел сделать еще обявление о противностях синодальных членов, то Ромодановский приказал потребовать обяснения: кто именно синодальные члены и какие противности к Церкви имеют? 5-го июля Маркелл представил Ромодановскому, в Преображенской канцелярии, обличение на Феофана, с подробным перечнем его противностей православной Церкви и с указанием его сообщников – Гавриила Бужинского, Феофила Кролика и Давида Скалубы, в 47 пунктах. 284 Это уже не намек, не косвенное обличение, но прямой и решительный донос правительству на Феофана. Это первый серьезный шаг Родышевского на этом пути – вызов противника. И потянется этот процесс через долгие-долгие годы, через многие царствования; вберет в себя много значительных событий, вытянет жизнь из тысячи лиц, сломает много полезных государству людей – и кончится судом Божиим. Феофан – великий ум, государственный муж, первенствующий член Синода, превратился в агента Преображенской канцелярии, являясь, смотря по времени и обстоятельствам, то доносчиком, то подсудимым, но всегда необходимым её членом. Надобно удивляться, как он не погиб в этом водовороте честолюбий, доносов, интриг, – в водовороте, который увлёк Долгоруких, Меншикова, Дашкова, Феофилакта в многое множество не столь заметных лиц. Какой это был находчивый и изворотливый ум, какая железная воля, какая настойчивость и непреклонность в достижении цели! 18-го июля Маркелл сделал еще новые показания: «В 1717 году, по осени, в Москве приходил он в дом рязанскаго архиерея Стефана, к учителю иеромонаху Гедеону Вишневскому, который ныне архимандритом в Москве в спасском монастыре, что у иконнаго ряду, по давнему знакомству, и, в то время наедине, Гедеон показал ему, Маркеллу, писанные им своеручно пункты, которые он выписал из богословскаго учения, которое учение издавал в Киеве бывши ректор, a ныне новгородский архиерей, Феофан, и те пункты отдал ему Маркеллу. И он Маркелл, усмотря в оных пунктах противное учение восточной Церкви, принеся в спасский монастырь, что у иконнаго ряду, отдал того монастыря архимандриту Феофилакту, который ныне в Твери архиепископом, и при отдаче обявил, дабы он те пункты отдал рязанскому архиерею Стефану. И он те пункты его преосвященству предявлял. И когда состоялся указ о посвящении в псковскую епархию архиерея, вышеозначеннаго Феофана, и тогда оные пункты, за рукою онаго рязанскаго архиерея Стефана и прочих учителей, присланы к его императорскому величеству для обявления, что оный Феофан, за таковое в оных пунктах противное восточной Церкви учение, недостоин быть архиереем. И оные пункты, для ответствия по ним, отданы ему Феофану, а ныне оные пункты и с ответствием где обретаются, о том он, Маркелл, неизвестен. |
| Переговорив с Алексеем Орловым на дороге, Дашкова возвратилась домой и в страшном волнений легла в постель, чтоб не возбуждать подозрения в прислуге. Вдруг сильный удар в дверь с улицы заставил ее затрепетать. Она вскочила с постели и велела впустить, кто бы ни стучался. Вошел неизвестный молодой человек и объявил, что он Федор Орлов. «Я пришел, – сказал он, – спросить, не слишком ли рано ехать брату к императрице, полезно ли ее беспокоить преждевременным призывом в Петербург?» При этих словах Дашкова вышла из себя. «Вы потеряли самое дорогое время, – закричала она, – что тут думать о беспокойстве императрицы! Лучше привезти ее в обмороке в Петербург, чем подвергать заточению в монастырь или возведению на эшафот вместе со всеми нами». Молодой Орлов ушел, уверяя Дашкову, что брат его немедленно поедет в Петергоф. Можно сказать, что, принимая все это невыдуманным, отчего не допустить догадку, что вожди предприятия, не любя Дашковой и не доверяя сестре фаворитки, внутренне смеялись над распоряжениями Дашковой, когда уже они давно были решены между ними и Екатериной, что Григорий Орлов пришел к ней потому, что искал Панина, что встреча с Алексеем Орловым, возвращавшимся от Рославлева, была случайная, что, наконец, младший Орлов пришел ночью к Дашковой за тем только, чтоб узнать, что делает и думает другая Романовна, не затеяла ли чего-нибудь в пользу близких родственников, а если верна императрице, то не замыслила ли, незваная, непрошеная, вмешаться в дело? Но оставим догадки и обратим внимание на свидетельства неоспоримые: в списке наград за участие в событии 28 июня назначено: «Гетману, князю Волконскому, Панину по 5000 пенсиона» и непосредственно за ними: «Дашковой 12000». Кроме того, от 5 августа сохранилась записка Екатерины: «Выдать княгине Катерине Дашковой за ее ко мне и к отечеству отменные заслуги 24000 рублей». Екатерина занимала в Петергофе павильон Монплезир. В шесть часов утра 28 июня она была разбужена Алексеем Орловым, который вошел в ее комнату и сказал совершенно спокойным голосом: «Пора вставать: все готово для вашего провозглашения». |
| В это время, как бы напоминая о моем обещании ко всенощной и о проступке пред матерью, на ближней колокольне раздался звон. Вскоре с берега подали нам лодку, и мы, выбравшись на землю, убежали домой. Спустя немного времени, рассказывая этот страшный случай моей матери, я узнал, что в это время она совершенно беспричинно впала в какое-то тоскливое состояние и, как бы предчувствуя что-нибудь недоброе со мной, мысленно вознесла ко Господу обо мне свою горячую материнскую молитву, что и заставляет меня всецело приписать мое избавление от ужасной смерти великой милости Создателя по ее молитве и еще раз подтвердить известную пословицу, что материна молитва со дна моря вынимает. 70. Княгиня Дашкова – первый президент 57 Российской академии наук 58 Григорий Дьяченко Екатерина Романовна Дашкова родилась в 1743 году и воспитывалась в доме дяди, графа Михаила Илларионовича Воронцова. Превосходное, по понятиям того времени, воспитание ее ограничивалось обучением разговору на иностранных языках, танцами и рисованием. Только благодаря охоте к чтению она сделалась одной из образованнейших женщин своего времени. Поездки за границу и знакомство с знаменитыми писателями много способствовали ее дальнейшему образованию и развитию. В 1758 году Екатерина Романовна становится приближенной особой у императрицы Екатерины II (тогда еще Великой княгини) и преданнейшей ее почитательницей. Их связывала любовь к наукам и литературе. Но вот, вскоре по восшествии на престол императрицы Екатерины, умирает муж княгини Дашковой. Молодая двадцатилетняя вдова посвятила свою жизнь на воспитание единственного сына. Ради завершения его образования она семь лет провела за границей, в Англии, где сын ее окончил курс в Эдинбургском университете. Кроме Англии, она посетила еще Германию, Францию, Швейцарию и Италию и везде старалась завести знакомство с учеными и писателями. По возвращении на родину княгине Дашковой предложено было императрицей занять место директора Санкт-Петербургской академии наук и художеств. |
| В октябре они представили проекты рисунков и надписей на них, и просили послать в Москву живописца и архитектора к управлению столярного и плотничьего дела. По указу В. Т. Совета Канцелярия от строений рекомендовала П. М. Еропкина. 299 «Хотя патриарх в России навсегда уничтожен – писал протоиерей московскаго архангельскаго собора Алексеев в известном письме к Императору Павлу – однако после были от неких архиереев покушения, чтоб паки возстановить сан патриарший; а именно ростовский Георгий Дашков, в царствование императора Петра II-ro, добивался в патриархи и, по его проискам, из Верховнаго Совета послан был запрос в святейший Синод такого содержания: можно ли в нынешнее время быть в российской церкви патриарху? На который запрос ответствовано из Синода: не можно и подкреплено сие отрицание важными резонами, тогдашним синодальным членом Феофаном, архиепископом новгородским, сочиненными. Почему высокомерное Дашкова предприятие осталось без успеха». (Русск. арх. 1868 г. стр. 705–706). Это показывает, что о покушении Дашкова восстановить патриаршество знали еще в конце прошлого столетия. Но что касается до упомянутого в письме запроса В. Т. Совета Синоду: то мы не встретили его ни в делах Синода, ни в делах В. Т. Совета. 300 Задумчив как хотевший патриархом стати Когда лошади свои раздарил не кстати. Кантемир, Сатира II, стр. 3–4. 302 «Буде этим книгам в Церкви быть – писал Родышевский в «Доказательствах на Феофана», поданных в Кабинет в следующее царствование – то уже отставить конче треба Минеи-Четьи, Пролога, месячные Минеи, Камень веры, Пращицу, Златоустаго, Феофилакта, Василия, Беседы апостольския и иныя книги». 303 «Преосвященные Георгий и Игнатий были, неведомо для них, содержаны под строгим смотрением «Остермановской партии», потому что они оба открыто показывали нелюбовь свою к царевнам дома Иоаннова». Ж. Арсеньева, Царствование Петра II. Спб. 1839 г., стр. 67. 304 На время отбытия Синода в Москву, в С.-Петербург вызван был нижегородский архиепископ Питирим и исправлял чреду до 1729 года. |
| После князя Фед. Ив. Дашкова вдова его княгиня Авдотья Михайловна (урожд. Челищева) поместья свои и вотчины в 1711 году духовным завещанием отказала великой государыне, благоверной цесаревне и великой княжне Наталье Алексеевне, и того же года ноября в 10 день оным вотчинам велено быть при дворе ее государыни церевны. в вотчинах» и в 1712 г. село Семеновское Козлово тож продано Ивану Никитичу Хитрово (там же Вотч. Колл, по гор. Торжку мол. л. кн. 7, дела 18). 1722 г. ноября в « » день по указу (Синодального Казенного Приказа) и по присланной памяти Саввина монастыря Сторожевского за пометою архимандрита Сильвестра, в Рузе, на Синодальном Де- сятильниче дворе, города Рузы, перед старостою поповским Успенским попом Филипом Борисовым Русской десятины села Семеновского, Козлове тож, церкви св. мученик Фрола и Лавра поп Афанасий Петров сказала. по священству: «в том селе Семеновском вышеписанная церковь построена и освящена в прошлом во 198 (1690) году при святейшем Иоакиме патриархе, а по челобитью стольника князь Феодора княж Иванова сына Дашкова, и дани платится с той церкви по окладу по рублю по семи алтын на год, да казенных пошлин по 5 алтын по 4 деньги, ямских и полоняничных с дву дворов; а он поп Афанасий к той церкви посвящен в попы в прошлом в 720 году преосвященным Игнатием архиепископом барским и Подонским на место умершего попа отца своего Петра Тимофеева, по челоботью Ивана Никитича Хитрово, а на пропитание той церкви прежним попом такожде ныне и ему попу Афанасию дано с причетники земли по три, десятины в поле, а в дву потомуж, да сенных покосов 15 копен, да у той же церкви написано по переписным книгам 186 (1678) году приходских 21 двор, а служба в той церкви бывает временная, а не повседневная. Той ж вышеписанной церкви дьячек Максим Семенов сказал в самую сущую правду, что живет он у той церкви без новоявленной памяти, по призыву того села вотчинника Ивана Никитича Хитрово, а кормится он от той церкви вышеписанной землей п приходом, а званием он дьячек попов сын, а не из других чинов» (Там же, Патр. Прик. вязка 449, дела 825, стр. 25 об). После Ивана Ник. Хитрово † 1745 г. Семеновское село досталось детям его Андрею и Николаю (1746–1757). и за тем внуку Наркису Николаеву Хитрово по разделу 1789 г. с матерью его Татьяною Леонтьевною и братьями Иваном и Сосипатром и сестрами девицами Олимпиадою, Устиньей и Фаеной. Там же, Вот. Колл, по гор. Торжку мол. л. кн. 7, дела 18) |
| Подозрительность императрицы была возбуждена происшествием в Воронеже: когда здесь получен был манифест о кончине Петра II и восшествии на престол Анны, то епископ Лев Юрлов в Неделю православия (первое воскресенье Великого поста), где надобно было поминать государыню, велел возглашать: «О благочестивейшей великой государыне нашей царице и великой княгине Евдокии Феодоровне и о державе их», потом о благоверных государынях цесаревне и царевнах. Вице-губернатор, известный нам Пашков, требовал, чтоб архиерей объявил манифест; тот отвечал, что без точного указа из Синода этого не сделает, потому что может случиться какая-нибудь перемена. Пашков донес в Москву; потребовали объяснения отсюда; Лев отвечал, что Пашков клевещет на него напрасно, по злобе. Когда в Синоде 20 марта слушали это объяснение, то Георгий Дашков сказал: «У воронежского архиерея с вице-губернатором давняя ссора, и друг на друга пишут по ссоре. Подождать, не будет ли от губернатора какого объяснения». Дело этим на первый раз кончилось, потому что на первых порах опасались употреблять строгие меры против подозрительных лиц, как светских, так и духовных. Но в половине года нашли, что можно действовать посмелее. Мы видели, что непременными членами Синоду назначены были двое – Феофан и Питирим; к ним были приданы сменяемые – крутицкий Леонид и суздальский Иоаким, а трое прежних – Георгий ростовский, Феофилакт тверской и Игнатий коломенский – увольнялись; уволены были, таким образом, люди, неприязненные Феофану, который теперь стал господствовать в Синоде, ибо остальные члены коллегии были его покорные слуги. Теперь уже не боялись никакой помехи и возобновили дело Юрлова, с которого сняли архиерейский сан и монашество и отослали в Сенат для розыска, как обвиненного в государственном преступлении. По высочайшему именному указу Юрлова сослали в Крестный монастырь, где велели содержать в келье неисходно, не допуская к нему никого, не давая чернил и бумаги, водя в церковь за караулом. Юрлов оговорил Дашкова и Игнатия, что писал к ним о заступлении и помощи, причем Дашкову послал чувал винных ягод. Игнатия лишили сана и послали в свияжский Богородицкий монастырь; Дашкова сначала приговорили сослать в Харьковский монастырь с сохранением сана, потом за те же вины велели снять сан и сослать в Каменный вологодский монастырь; здесь мы должны обратить внимание на это постепенное усиление наказания, что увидим и в судьбе светских людей. В том же 1730 году лишен был сана и сослан в Кириллов-Белозерский монастырь киевский архиепископ Варлаам Вонатович за то, что не отслужил благодарственного молебна о восшествии на престол Анны. |
|
|
