| Здесь, в центральном органе, около этих бесчисленных заворотов нервных нитей, собирается шаровидная масса, нервные пузырьки, от изменения коих динамического или материального, зависит вся жизнь нервов, их действие, их проводимость. Все, что нервы проводят от органов, все впечатления внешних предметов на органы производят перемену покрывочной массы, и чем чаще и свободнее происходят эти изменения, чем лучше они развиты, и чем большее число пузырьков находится в соприкосновении с нервами, тем лучше и чище бывают чувствования души и её противодействия. При каждом новом впечатлении и при каждом новом чувствовании бывает новое состояние пузырочной массы. При воспоминании прежде бывших состояний и представлений, надобно, чтобы эта масса пришла в прежнее состояние. Притом же, факт замечательный, открытый в новейшее время, что чем длиннейший путь проходят нервные нити сквозь эту покрывочную массу и чем изолированнее и короче путь волокна от периферии к центру – мозгу, тем сильнее бывает жизненная энергия. Это именно и происходит в мозгу более развитых животных, особенно у человека. Не могу решить на сколько согласятся опытные, сведущие физиологи с тем мнением Кленке, что нервы чувствования и движения не суть две отдельные нити, а одна и та же нить, завороченная и замкнутая подобно цепи гальванического тока, и –перенесение впечатлений от органов к центру и противодействие от центра к перифериям суть ничто иное как гальванический, животный ток. Многие опытные физиологи отвергают однородность гальванизма с тем началом, который действует в нервах. Впрочем для познания души почти все равно как бы не решился этот спор. Для психологии достаточно и того, что положительно известно в этом отношении. §156. Что собственно значит бессознательное мышление? Здесь мы должны обратить особенное внимание на один физиологический факт, приводимый самим Кленке и имеющий интерес в том отношении, что он объясняет весьма просто то, что Кленке назвал бессознательным мышлением души. Мы сказали в предыдущем параграфе, что чем нервная нить, долженствующая пронести впечатление изолированнее, короче, тем она лучше проводит это нервное начало или нервный ток к мозгу и, след., тем отчетливее бывают чувствования: таковы нервы от органов пяти чувств; но не все нервы имеют это преимущество. |
| Из предыдущего открывается, что приятное для человека заключается в том, что удовлетворяет чувству самосохранения, или иначе естественным нуждам человека, а неприятное – на оборот. Судя по этому, приятного и неприятного в жизни должно бы быть очень не много: потому что естественных нужд у человека, собственно говоря, очень мало. Творец дал человеку такую природу, нуждам которой очень не трудно удовлетворить; но, к несчастью, человек так удалился от природной жизни, что у него явились тысячи искусственных, но не менее настоятельных нужд. Много ли нужно человеку для того чтобы одеться, а между тем сколько придумано для одежды вещей, лишение коих становится нуждою для человека! Чтоб быть сыту, довольно куска хлеба и мяса; но, сколько придумано многоразличных яств, привычка к которым делает их настоящей необходимостью для нас. Чтоб удовлетворять жажде, природа дала прекраснейший, готовый напиток; но люди придумали для этого тысячи других средств, недостаток коих составляет несчастье для многих, а приобретение – источник многих удовольствий. Отсюда и происходит такое множество приятного и неприятного в жизни человека: ибо лишение всего того, к чему он привык, служит для него источником неудовольствий, а представление о них рождает в нем приятные чувства. Отсюда следует также и то, что чем человек живет проще, чем он более ограничивает свои нужды, тем он счастливее. Пусть говорят политики-экономисты, что развитие роскоши и умножение потребностей споспешествует к усилению торговли и общего благосостояния! Психолог, изучающий душу человеческую, ясно понимает, что, чем больше нужд и привычек у человека, тем он несчастнее, хотя бы всем своим нуждам он и легко мог удовлетворить. §98. Радость и печаль Радость есть то удовольствие, или приятное ощущение, которое рождается в нас, или при мысли, что мы обладаем каким-либо желанным благом, или при удовлетворении какому-либо стремлению, а иногда естественной нужде, или требованию привычки. Чувство радости иногда предшествует действительному обладанию желанным благом, или удовлетворению привычке, и рождается от одной надежды, что мы можем получить то благо, к которому стремимся. Так, напр., человек больной радуется от одной надежды, что он скоро выздоровеет; напрягший все усилия к приобретению какого-либо блага радуется при одной мысли, что он скоро достигнет своей цели. По странному капризу сердца человеческого, многие гораздо более испытывают радости до получения какого-либо блага, от одной мысли о своей близости к цели, чем после получения его; так что часто у самой цели своих помыслов уже разочаровываются, или, по крайней мере, чувствуют менее удовольствия. Вероятно, это происходит от воображения, которое заранее сулит нам удовольствий более чем можно получить в действительности, и рождает преувеличенные надежды, не всегда оправдываемые на деле. |
| Иногда с раскаянием смешивают совсем другие чувства. Весьма часто за оное принимают досаду на себя, охлаждение страсти, страх возмездия за преступление; но, повторяем, – в раскаянии преобладает одна спокойная решимость исправиться. Хотя раскаяние есть чувство сложное, и притом оно не всегда слагается из одних и тех же ощущений; но достоинство и благое влияние его на человека всегда зависит от того, какое в нем преобладает представление. То не есть еще истинное раскаяние, когда человек боится только последствий своего греха, когда он стыдится лишь людского мнения. В истинно христианском раскаянии преобладает чувство скорби о том, что мы нарушили заповедь Божию. Это чувство сына, проливающего слезы от мысли, что он огорчил любящего отца. 3) В этом последнем виде раскаяние делается умилением. В умилении душа чувствует не страх последствий своего проступка, не досаду, происходящую от униженного самолюбия, не стыд от мысли о людском мнении; но чувствует одну глубокую, искреннюю печаль, что она оскорбила Отца своего – Бога, что помрачила в себе образ Божий, лишилась Его любви и благоволения. В этой печали нет, как при угрызении и раскаянии, волнения и борьбы противоположных представлений; здесь чувствуется только одно тихое умиление, род сожаления к самому себе. В ней сознание греха бывает глубже; но это сознание не повергает душу в мучительный стыд, а напротив сопровождается представлением, что грех стал чужд душе. Пример всего лучше объясняет это чувство, а лучший пример умиления представляет нам Евангельская грешница, которая в дому Симона обливала ноги Спасителя слезами и отирала их волосами своей головы. Она, без сомнения, уже перешла через чувства угрызения и раскаяния к умилению. Только в этом последнем состоянии она могла, отбросив в сторону стыд, решиться пасть к ногам Спасителя и дерзнуть к Нему прикоснуться. В противном случае, она не осмелилась бы войти в это собрание гордых людей, считавших осквернением одно прикосновение к ней. Видно, что происшедшее в ней умиление возродило в ней некоторую надежду и заставило смотреть на прежнюю жизнь, как на чуждую её душе. Таким образом одно только чувство умиления делает человека лучше и чище: потому что в нем уже нет ничего эгоистического и нечистого. §130. О молитвенном чувстве |
| Когда она видит много предметов: то от неё зависит остановить глаза на том или другом предмете, и остановить на такое или другое время. Когда она слышит много звуков: то от неё зависит прислушиваться к тому или другому из них. И притом чем с большею энергией, чем с большим напряжением она пользуется этой силою, т. е. чем пристальнее обращает внимание на что-нибудь, тем большую обнаруживает свободу; ибо для сего требуется значительное усилие воли. Бывает, что человек, засмотревшись на один какой либо предмет, ничего более не видит и не слышит; погрузившись в какую либо мысль, бывает, как говорят, слеп и глух ко всему. Но не все способны к такому напряженно внимания, некоторые не умеют ни на чем долго остановиться: такие люди называются рассеянными – и это название прекрасно выражаешь их недостаток: ибо они как бы блуждают чувствами и вниманием с одного предмета на другой. Если же эта способность так важна, что без неё невозможно никакое познание, а напряжение её свидетельствует о даровании и силе самой души: то не удивительно ли, что во многих Психологиях, изданных и издаваемых в нашем столетии, об ней не упоминается ни слова. Очевидно, что изучение душевных способностей должно начинаться с внимания: ибо сама душа всякую познавательную деятельность начинает обращением внимания на предмет познаний. §31. Сравнение или суждение Когда внимание души остановилось на каком-либо предмете: то она тотчас замечает его свойства и отличительные признаки, или, иначе, находит в нем известные принадлежности. Если предмет бывает видимый, чувственный: то душа замечает в нем цвет, фигуру, величину, положение между другими предметами, а потом, при более внимательном наблюдении, замечает и все его физические свойства. Если же душа обращает внимание на какое-либо отвлеченное представление, собственно в нас пребывающее, не имеющее чувственных свойств: то она замечает, из каких признаков составлено это представление, какое имеет отношение к другим представлениям и пр.; словом, на видимый ли предмет устремляется внимание, или на отвлеченное представление, душа всегда отыскивает в нем какие либо признаки. Если же она обращает внимание на два предмета разом: то замечает их сходство или различие и вообще их взаимное отношение. Следовательно, обратить внимание на один или два видимые или умственные предмета значит уже сравнить их между собою; следовательно, судить о них. И так сравнение есть внимание, обращенное на два предмета разом, или, что тоже, на один предмет и его качество. Эта самая сила души называется рассудком, а действие или обнаружение её – суждением. |
| нервов, достигших своего совершенства» продолжает далее: «однако ж, нет сомнения, что чувствование свойственно одной нервной массе, и все чувствующие получает эту способность потому и в той степени, в какой оно представляет преобразование нервной массы. Поэтому все формации или ткани имеют различную степень чувствительности, смотря по степени преобразования основной ткани, а не по количеству нервов, к ним приходящих».28 След., прибавим мы от себя, без нервов все таки нет и не может быть чувствования. §155. Способ действия нервов Г-н Кленке способ действия нервов, т.е. как нервы переносят впечатления от периферии к центру, объясняет след. сравнением: «Кто желает получить верное представление о первичных нервных волокнах и их действиях, пусть посмотрит на гальванический телеграф, как ближайший аналог с нервною деятельностью. Проволока гальванического телеграфа образует замкнутую цепь с двумя полюсами, представляющими между собою такое единство, что самое легкое изменение в одном полюсе действует и в другом полюсе, отстоящем от первого на несколько миль; но как только цепь будет прервана, то мгновенно полярность обоих полюсов теряется. Нервное волокно имеет такую же форму: оно периферическим концом своим заворачивается и, нигде не прерываясь, возвращается в центр к своему началу. В нем вращается эфирное вещество, деятельность подобная гальванизму, и только от различия линии, по которой происходит центрифугальное и центропетальное действие, зависит чувствующая или двигающая деятельность замкнутой цепи нервных волокон». «Этим вещественно заметным способом центр нервной системы воспринимает впечатления из всех органических сфер и действует на них обратно». «Первоначальные формы, как центральной, так и других нервов, суть сферические тела и цилиндрические трубки. Первые, известные под разными именами – нервных шариков, нервных пузырьков, или покрывочной массы, у Г. Валентина находятся повсюду при нервных трубках или первичных волокнах. Последние, имеющие вид волокон, служат проводниками между этими шариками покрывочной массы и прочими частями организма; они как тонкие нити проходят ко всем оконечностям тела, потом заворачиваются и сходятся в центр со своим началом. Итак в черепном мозге находится центральный пункт бесчисленных нитей, выходящих со всех органов, сближающихся в спинном мозгу и доходящих до него. В нем находится их центр и заворот, куда они приходят и откуда выходят обратно " 29. |
| Но вот родился в мире Спаситель, и с первого же дня своей жизни обличил заблуждение человечества, и научил его жить более внутреннею жизнию. Да и во всю свою жизнь Спаситель был таким, каким мы видим при рождении. По наружности в Нем величайшая простота: никто не мог бы отличить Его, ни по красоте одеяний, ни по роскоши стола, ни по убранству жилища, напротив того, во всех своих движениях и словах, Он обнаруживал величайшую простоту и безъискуственность: все Его величие заключалось в душевных свойствах. Вид Его был умален паче всех сынов человеческих: но по духу Он блистал Божественными качествами. Словом вся жизнь Его, самым разительным примером, научала людей, что человек всемерно должен стараться о внутреннем душевном усовершенствовании, и обуздывать в себе стремление к наружному только блеску. Итак, предпочтение внутреннего духовного совершенства наружному видимому преимуществу, стремление возвышать душу, украшать свое сердце нравственными достоинствами, вот главная задача христианской жизни и нравственности и самая общая истина, которую проповедывал нам родившийся ныне Спаситель и словом и примером жизни. Но всякая общая, нравственная истина, тогда только может сделаться полезною, т. е. перейти в жизнь, осуществиться в самой жизни, когда общество христиан, или даже каждый христианин в частности старается применить эту общую истину к своим частным потребностям и обстоятельствам. Сделаем и мы это для себя. Общество православиых христиан в нашем городе слагается из русских и туземцев. Последние смотрят на первых, и по справеддивости, как на своих учителей и образователей, как на пример для подражания. Отсюда открывается обязанность первых и забота последних. Зная о том, что туземцы подражают во всем русским и перенимают у них все, русские священным долгом должны поставлять для себя передавать туземцам не одну внешнюю, наружную сторону цивилизации, не один лоск образованности, а то, что в ней есть истинно полезного, достойного подражания и сообразного с духом веры Христовой. Но в чем же состоит сущность цивилизации и лучшая ея сторона? Отвечать на это подробно у нас недостанет времени. Довольно только сказать, что христианская вера входит, как существеннейший элемент, и составляет основание новейшей европейской цивилизации, следовательно, отличительным ея признаком должно быть внутреннее, душевное совершенство человека и упрощение наружных действий и отношений между людьми. Трудолюбие, честность, справедливость и уважение к личности человека, мягкость и доброта во взаимных сношениях всех людей – вот признаки христиански-образованного человека. Эти свойства должны стараться русские передать туземцам. Последние же должны помнить, что мало для них пользы, если они будут учиться у русских только тому, чтобы одеваться по моде, убирать свои жилища новейшею мебелью, ездить в экипажах и проч.; это значило бы к старому, истлевшему платью приставлять блестящия заплатки. |
| Но физиологические факты неоспоримо доказывают: 1. Что составные части глазного яблока имеют назначение чисто механическое, именно преломлять лучи света и составлять изображения предметов, но сами не могут ощущать сих изображений. Известно, что если отделить глаз от мозга, перерезав где либо зрительный нерв; то хотя бы глаз и продолжал отражать предметы по-прежнему, но ощущение, или зрение исчезнет. Поэтому очевидно, что хотя человек видит предметы посредством глаза, но видит их не в самом глазе. 2. Зрение, или ощущение света и предметов, происходит и не в зрительном нерве. Зрительный нерв назначен только к тому, чтобы переносить впечатление предмета из органа к центру, т. е. к черепному мозгу. Это доказывается тем же самым фактом, какой мы привели сейчас; ибо где бы мы ни перерезали зрительный нерв, далее или ближе к мозгу, все-таки остальная его часть не будет чувствовать света и сделается мертвой. 3. Остается третье предположение, и все факты уверяют нас, что ощущение действительно происходит в мозгу. На самом деле мы видели, что впечатления предметов на глаза переносятся к мозгу; увидим далее, также, что и все впечатления других органов равно сосредотачиваются в черепном мозге; следовательно другого места для ощущений предположить не возможно. §3. Психологический вопрос Физиолог, задача которого состоит лишь в том, чтобы определить назначение и отправление органов человеческого тела, может остановиться на этом пункте, потому что ему нет нужды идти далее; но Психолог, желающий изучить невидимую сторону человека, с этого именно пункта и должен начать свои исследования. Проследивши впечатления света до самого мозга, уверившись из несомненных фактов, что ощущение бывает не в глазе, и не в нерве, а совершается в мозгу, он должен предложить себе следующей вопрос: самая ли мозговая мякоть, самые ли нервные пузырьки мозга, ощущают свет, звук и проч., или есть особое, независимое и отличное от мозга начало, которому надобно приписать эти ощущения? Этот вопрос очень важен и решителен для опытной Психологии. Но внимательное соображение всех физиологических фактов и верный анализ устройства и действия всех органов приводят нас к такому следствию. Начало, или субстанция, которая в человеке все ощущает и движет, совершенно отлична от мозга и вообще от всего организма. Это есть субстанция невещественная, духовная, основную силу которой составляет – ощущение. Мозг же есть только последний и притом центральный орган, куда собираются все впечатления для того, чтобы окончательно отразиться в виде разнообразных ощущений в этой невидимой субстанции. Полное и всестороннее доказательство этого важного положения будет целью всех исследований этой главы. Мы надеемся, что беспристрастный анализ многочисленных физиологических и физических фактов, приведет нас к убеждению в его истинности. §4. О слухе |
| Отношение слуха к физическим явлениям совершенно сходно с отношением к ним зрения. Здесь физическая причина – волнообразное движение воздуха и ощущение звуков, – две вещи различные, но повторяю, причина звуков все-таки есть действительное явление: она подлежит изучению, законы её определены верно и отчетливо. Запах, как ощущение наше, различен от физической причины его; ибо запах есть наше и субъективное явление, а причины его – малейшие частицы, способные производить то раздражение, которое возбуждает в нас ощущение запаха. Вкус – также наше ощущение, которого причина заключается в известных состояниях некоторых тел. Осязание, если только теплоту и холод не относить к нему, показывает нам предметы вполне такими, каковы они на самом деле. Когда я осязаю руками плотность тел, или фигуру их, то здесь уже не может быть никакого различия между явлением и его ощущением. Посему-то и говорят, что одно только осязание доставляет нам непогрешительные сведения о бытии вещей, но впечатления других чувств всегда должны быть поверяемы и анализируемы рассудком. §52. Возражения против подобного объяснения ощущений Но многие находят подобное объяснение ощущений неверным. В Психологии Г. Новицкого выставляются четыре главных недостатка в предложенном нами способе объяснения ощущений. 1-е. Понятие о чувственном наблюдении, как внутреннем процессе, уничтожается тем самым, что для своей собственной возможности, оно должно предполагать совершенно другое непосредственное наблюдение внешней действительности; в противном случае, без этого непосредственного наблюдения, нельзя было бы мыслимого, чувственного впечатления, преследовать от внешних предметов, через среду, до чувственного органа, и – от органа, через нервы, до души: потому что всякое вступающее в душу впечатление было бы простым представлением о предмете, а не самим предметом, находящимся в нас. Таким образом, прежняя теория процесса чувственных наблюдений, как скоро хочет разъяснить себя, сама уже выглядывает за круг представлений, которыми она покушается ограничить наблюдение. |
| Религиозная печаль может быть рассматриваема: 1-е, как угрызение совести; 2-е, как раскаяние; 3-е, как умиление. 1)Религиозная печаль начинается угрызением совести. Угрызение совести, это – неприятное тягостное ощущение или беспокойство, происходящее вследствие представления, что мы совершили какой-либо дурной поступок. Часто бывает довольно трудно отделить и различить его от схожего с ним чувства – стыда. Оба они иногда происходят от одной причины, но стыд есть чувство более безотчетное, а угрызение заключает в себе ясное сознание проступка. Стыд иногда входит, как составная часть, в угрызение совести. Последнее же есть мучение души, её тоска, томление за сделанный себе строгий приговор. Отсюда, большей частью, угрызение совести есть чувство смешанное. Когда, напр., убийца представляет свой поступок; когда воображение рисует ему сцену преступления, вид жертвы, его мольбы: то он чувствует ужас, сожаление, страх о возмездии; каждая черта, каждое новое представление доводить его до сумасшествия. Но такое состояние нельзя еще назвать состоянием религиозным. В религиозном угрызении печаль происходит от представления, что мы нарушили заповедь Божию; душа тоскует, что оскорбила своего Творца; ей стыдно, мучительно сознать, что она оказалась недостойною пред Богом. Угрызение совести происходит от внутреннего анализа поступка, от сознания виновности и греховности. Это есть как бы анализ представления о грехе. 2) Раскаяние имеет близкую связь с предыдущим чувством; но оно с ним не одно и то же. Оно большей частью бывает следствием угрызения и имеет свои отличительные признаки. В нем заключается и скорбь, но преобладающий элемент его – это решимость исправиться, решимость быть лучше. В раскаянии человек, вполне сознавши виновность и не достоинство греха, старается сделать его чуждым себе, старается мысленно отделить себя от него. Весьма естественно, что, когда угрызение совести показало грех в настоящем свете, мы начинаем от него отвращаться. Доколе страсть ослепляет душу, мы полагаем свое счастье в удовлетворении ей, и это удовлетворение кажется нам необходимостью; но проходить страсть, и мы начинаем чувствовать всю низость совершенного дела. Оно является нам в настоящем виде и мы, хладнокровно разбирая свое деяние, видим все дурные его стороны и отвращаемся от него. Сие-то отвращение от греха и решимость вперед избегать его и составляют сущность раскаяния. |
| Физика научает нас, что внешняя причина звуков, или физическое явление, производящее в нас впечатление звуков, есть волнообразное движение воздуха. Частицы твердых тел от взаимного столкновения приходят в сотрясательное движение. Это движение передается окружающей их массе воздуха, и последняя также приходит в сотрясательное или волнообразное движение, которое, распространяясь во все стороны с известной скоростью, доходит до органа слуха и производит в нем известное впечатление, или перемену. Чтобы понять способ этого впечатления, надобно познакомиться с устройством уха. Устройство уха строго приноровлено к физическим законам движения и отражения воздуха. Орган слуха состоит из трех главных отделов: наружного, среднего и заднего. Внешний отдел слухового органа заключает в себе наружное ухо и слуховой проход. Наружное ухо видимо всякому и не требует описания. Слуховой проход есть эллиптический или воронкообразный канал, составленный сначала из хряща, а потом из черепной кости, На заднем краю он оканчивается перепончатой перегородкой (барабанной перепонкой), которая составляет глухую преграду, отделяющую наружное ухо от среднего. Средний отдел уха состоит из продолговатой полости. На внутренней части её находятся два отверстия, овальное и круглое, лежащие одно над другим; сверх того, эта полость заключает внутри себя цепь маленьких косточек, которые, по сходству своему с известными предметами, называются: молоток, наковальня, стремя и проч. Последний задний отдел уха состоит из целого лабиринта косточек и имеет довольно сложное устройство. Замечательнейшие его части: преддверие, маленькая, продолговатая полость, занимающая середину лабиринта, и полукруглые каналы, загнутые в виде подковы, и улитка. Весь лабиринт, или все пространство заднего уха, наполнен водянистой материей. Наконец надобно заметить об одной части уха, весьма важной, именно об евстахиевой трубе; это есть канал, который приводит в сообщение задний отдел уха с гортанью. Наружное ухо назначено для получения и распространения во внутрь воздушных сотрясений. |
|
|
