| Замечательно, что на языке человеческом существует много слов для выражения разных видов печали; тогда как противоположное ей чувство имеет только одно название – радость. Это происходит или от того, что в жизни людей гораздо более печалей, чем радостей, или от того, что все неприятное мы чувствуем глубже и помним дольше, а все радостное скоро забываем. Слабейшая степень печали обозначается словом огорчение, грусть. Слово досада выражает иногда слабый вид печали, а иногда печаль, соединенную с другим неприятным чувством – гневом. Скорбь иногда выражает высшую степень печали, иногда же употребляется в смысле, совершенно равносильном слову печаль. Высшую степень печали называют также унынием. Оно бывает соединено с потерею энергии, упадком всех сил физических и духовных. Впрочем, вообще говоря, трудно дать точное и определенное значение сим словам: ибо чувство всегда трудно выразить словами. Когда, напр., я говорю «досада», то всякий по собственному опыту лучше может понять, что я хочу выразить этим словом, нежели когда я стараюсь объяснить это чувство другими словами. §99. О наружных признаках радости и печали Радость оживляет человека, возбуждает его энергию; в радости человек как бы расширяется; голова поднимается вверх; глаза смело устремлены на всех; поступь твердая и легкая. Напротив того печаль убивает силы: человек как будто сжимается, голова наклонена, глаза потуплены, лицо туманно. Но контраст между сими чувствами бывает гораздо замечательнее при их напряжении. Радость любит излиться, обнаружиться в чем-либо. В радости человек бывает общителен, хочет с кем-либо поделиться; особенно трудно затаить в себе восторг; в восторге человек готов обнять всякого, даже врага своего. Такая общительность радости происходит, кажется от того, что радость наша увеличивается, если кто-нибудь разделяет ее с нами. Стараясь сообщить другому свой восторг, мы просто следуем порыву тщеславия, мы как бы хвастаем своим счастьем, мы хотим, чтоб все нам завидовали. Горесть и уныние, напротив того, не сообщительны. Унылый человек бывает молчалив, любит уединяться, скрываться от людей. Все это есть действия того же тщеславия и самолюбия. Мы не хотим возбуждать в людях сожаления к себе; гордость не позволяет нам делать себя предметом соболезнования одних и тайной радости других. Но бывает и на оборот. Бывает, что человек, как говорится, рисуется своей печалью, ищет возбудить сожаление в других, хочет как бы сказать: смотрите, сколько я выношу горя! Я настоящий герой страдания! |
| Здесь, как при анализе зрения, Психолог должен спросить себя: сам ли мозг есть ощущающее начало? Здравое и беспристрастное соображение всех фактов убеждает нас, что мозг есть только орудие для окончательной передачи впечатлений слуха какому то невидимому существу, что хотя ощущение звуков происходит в нем, но не самая мозговая мякоть есть ощущающая субстанция. Полное доказательство тому будет предложено далее, а здесь сделаем только некоторые частные соображения. Во 1-х, мозг есть простая органическая материя, состоящая из тех же почти химических начал, как и все органы тела, с некоторой только разностью касательно количества и расположения атомов; но основательно ли думать, чтобы материальные частицы, хотя бы и органические, могли иметь такую чудную способность, какова способность ощущать? Не забудем, что видеть какой-нибудь предмет, слышать звук – значит сознать явление, судить о феномене. 2. Сравнивая устройство органов зрения и слуха, и следя за ходом впечатлений света в первом и звучных волн во втором, мы видим, что оба сии впечатления, по своей сущности, весьма схожи; ибо как то, так и другое, есть некоторое раздражение, или некоторая перемена органа и нерва, доходящая до мозга. Но сравните сами ощущения зрения и слуха: есть ли между ними какое-либо сходство? Далее мозг весь, по химическому своему составу, одинаков; но возможно ли, чтобы две одинаковые части материи способны были иметь два столь совершенно различных ощущения: каковы цвет и звук? 3. Последующее соображение еще более убеждает нас в том, что зрение и слух происходят в каком-то особом, невидимом существе. Нерв зрительный примыкает к одному известному пункту мозга до которого доходят впечатления света, и который, как было выше сказано, называется зрительным чертогом. Нерв слышательный, без сомнения, тоже имеет свой заворот в другом пункте мозга, до которого и доходит нервный ток, возбуждаемый впечатлением на этот орган. Следовательно, если слух и зрение суть принадлежности, или способности самой мякоти; то выходит так, что одна часть мозговой материи слышит, а другая видит, т. е. слышит и видит в нас не одно и то же существо, а два разных существа. Но это явная нелепость, ибо ясно, что в нас слышит и видит одно и тоже нераздельное существо, одна какая-то субстанция или монада1, которая и сравнивает эти два ощущения, и делает из этого сравнения надлежащие выводы. §6. О запахе |
| И так лучше судить тот, кто скорее находишь свойства предмета и его сходство и отличие от других предметов. Поэтому очевидно, что достоинства и недостатки сей способности отчасти заключаются в качествах внимания, т. е. кто вернее умеет почувствовать отличительные свойства предметов, тот и судит вернее. У некоторых бывает острый рассудок, т. е. способность скорее и вернее находить сходство и различие предметов, а у других, напротив того, тупой, т.е. неумение отыскивать черты сходства между вещами. Рассудок глубокий и сильный видит в предметах такие свойства и отношения, которые неприметны для рассудка поверхностного. Свобода суждения и его самостоятельность открывается из того, что оно исправляет часто впечатления чувств, напр. иногда звуки нам слышатся не с той стороны, откуда они приходят; иногда предметы далекие представляются близкими и наоборот; иногда болезненное состояние изменяет цвет, вкус предметов и пр. Во всех сих случаях рассудок не слепо приемлет впечатления, а исправляет их. §32. Размышление Душа может постепенно переходить своим вниманием от предмета к предмету, от представления к представлению и по мере перехождения, сравнивать многие предметы, или части предметов, многие качества и явления и, сравнивая, может судить об них. Когда душа делает таким образом ряд суждений, она как бы отражается вниманием своим от одной вещи к другой, а потому это действие души названо размышлением (reflexio). Посему размышление есть ничто иное, как внимание от одних представлений переходящее к другим и их сравнивающее. Следовательно, эта последняя способность души вытекает из внимания как сие последнее, в свою очередь, из способности ощущения. Но в этой новой способности еще более проявляется свобода и самостоятельность души, чем во внимании: ибо душа еще более и легче можете управлять своим размышлением, давая ему известное течение, останавливаясь на одних предметах и понятиях более, на других менее, по мере надобности. §33. Воображение Когда укрепившееся внимание запечатлело в душе множество образов и чувственных свойств предметов; когда душа уже получила и запомнила достаточное число ощущений, заметила многие качества предметов и отношение их между собой; в особенности же, когда человек научился значению и правильному употреблению слов: тогда можно сказать, что о каждом предмете он составил уже представление, тогда всякое слово рождает в нем представление того предмета, которое оно означает. Это первая ступень воображения, и она очевидно, имеет предметом своим образы мира действительного. Посему, собственно говоря, представления можно иметь только о чувственных предметах. Но слово представление прилагается и к отвлеченным предметам, а также и невидимым существам, напр. представление об Ангелах и пр. Человек все старается облечь в чувственные формы, и потому самые отвлеченные и невидимые предметы он представляет в формах видимых предметов. |
| И так нет никакого основания называть сии органические перемены бессознательным мышлением души: ибо душа их не чувствует, и не мыслит о них. Самое выражение: «бессознательное мышление» заключает в себе противоречие в терминах. §157. Об общем чувствовании Содержание §22 органической Психологии Г. Кленке в высшей степени глубокомысленно и важно по своим следствиям. Сказавши, что пропорция нервных нитей чрезвычайно многочисленна, что весь организм со всеми своими частями сообщается бесчисленными нитями с черепным мозгом, что, след., по этим нервам идут бесконечные иннервационные токи до мозга и от мозга, Кленке прибавляет «Все нервные нити беспрерывно проводят бессознательные, или достигающие сознания внешние впечатления в центральный орган; все нервные волокна центрифугальной иннервации непрестанно проводят сознательно, или бес сознания, произвол души, волю жизненной идеи ко всем областям индивидуальной жизни, и из этой внутренней деятельности, из этой среды всей идеальной и реальной жизни необходимо должно произойти общее состояние индивидуума, которое в физиологии называется общим чувством». Это общее чувство служит объяснением, каким образом происшествия всех сфер организма, их внешние влияния, наконец мышление, желания и реализация жизненной идеи, при известных обстоятельствах, становятся господствующим моментом сознательно основного строя души; как та бессознательная жизнь, которая течет по нервным нитям бессознательной ганглиозной массы к черепному мозгу и обратно, может возвыситься до степени сознательного момента, потому что так называемое общее чувство бывает возвышено до не нормального состояния. §158. О деятельности собственно черепного мозга Мы сказали выше, что все точки организма посредством первичных волокон имеют связь с черепным мозгом, от чего всякое состояние, или всякая перемена периферии, тотчас повторяется в мозгу. След., в мозгу сосредоточивается вся жизнь всего организма, в нем только душа и может сознавать и ощущать все свое тело. Посему, чем большее число первичных и лучше изолированных волокон приходят в него от каких-либо органических сфер, чем более центральных точек в мозгу, чем наконец более покрывочная масса волокон в мозгу, тем сильнее и яснее должно быть ощущение души. |
| Кто дошел до такой степени нравственного совершенства, что находит для себя приятным занятием помогать ближним; кто не может хладнокровно смотреть на страдание других; кто, с другой стороны, с удовольствием смотрит на счастье и довольство ближних: тот, значит, имеет чувство милосердия. Отсюда очевидно, что не все дела благотворительности могут быть названы милосердием. Кто уделяет от избытка часть своего богатства на благотворительность, но уделяет без всякого сердечного участия, тот не может еще быть назван милосердым. Милосердие, как сердечное чувствование, составляется из участия, сострадания, любви и есть привычка находить удовольствие в упомянутых выше поступках. Бывает очень часто, что иная особа с раздражительными нервами не может без волнения смотреть на нищету и страдания и нередко проливает слезы, при виде их; но это опять не есть милосердие. Надобно, чтоб оно происходило вследствие влечения сердца, чтоб оно нравилось нам более других занятий. В этом последнем виде оно становится чувством прямо противоположным эгоизму, который есть источник всех описанных в предыдущей главе душевных состояний. Вот отчего чувство милосердия так высоко ставится в христианской нравственности. Но чувство еще более противоположное эгоизму есть самоотвержение. Оно отчасти заключается и в милосердии: ибо кто находит удовольствие в том, чтоб делать счастливыми других, тот, значит, меньше думает о себе. Но истинно религиозное самоотвержение есть привычка находить удовольствие не в удовлетворении своих земных чувств и страстей, а в удовлетворении чувств религиозных, есть склонность любить в себе не порок, а добродетель, – не тело, а душу. §132. Религиозная любовь Любовь религиозная может быть рассматриваема, или как общее религиозное настроение души, или в частных своих проявлениях, как любовь к Богу, к ближнему и к самому себе. Любовь , как общее религиозное настроение, как чувство веры, есть удовольствие, ощущаемое при представлении этой веры, при мысли, что мы обладаем святейшими и спасительными истинами, при размышлении и изучении этих истин, а также есть стремление к той жизни, которая сообразна с этой верою. |
| Молитвенное чувство, или молитвенное умиление, имеет близкое отношение к предыдущему состоянию души: ибо оно часто бывает следствием умиления покаянного; но и отдельно от него заключает в себе те же самые черты. Молитва вообще есть излияние разных чувств перед Богом словами, или едва заметными внутренними ощущениями. По этому, молитва всегда есть явление психологическое. В ней мы можем выразить и скорбь сердца, и радость, и раскаяние в грехах, и благодарность к Богу. Но, при высшем напряжении молитвенного чувства, состояние души трудно анализировать: тут, от полноты чувств душа не чувствует ничего такого, что бы можно было выразить словами. Впрочем, молитвенное умиление не у всех проявляется одинаково. Один чувствует в себе полное и совершенное, так сказать, самоуничижение; таково было состояние души мытаря, который, не смея возвести очей на небо, бил себя в грудь, восклицая: Боже, милостив буди ко мне грешному! Другой чувствует в себе преобладание любви, стремления к Божеству. У иного сердце наполняется только восторгом. Но, во всех этих случаях, одна общая черта неизменно сопровождает чувство молитвенного умиления: это – исчезновение из сердца всего дурного, всех нечистых мыслей и порочных склонностей, по крайней мере, на то время, пока продолжается умиление. Вместе с сим человек начинает чувствовать себя лучшим, и бывает готов обнять злейшего врага, забыть всякую обиду. Молитвенное чувство, как всякое сильное чувство, иногда бывает молчаливо, иногда же изливается в обильных речах. Напрасно думают, что сильные чувства не любят длинных речей. Нет! Иногда чувство бывает очень многоречиво от того, что не может высказаться вполне, – от того, что оно как бы укрепляется собственными своими излияниями и хочет выразиться все сильнее и, не удовлетворяясь словами и выражениями одними, ищет слов и выражений других сильнейших, ибо глубокое чувство тем именно отличается, что его трудно выразить словами. §131. Милосердие Милосердие, как психологическое явление, как состояние души, есть удовольствие, находимое человеком в том, чтобы исполнять дела милосердия. |
| Мышечная система есть тот орган, посредством которого человек вступает в деятельное отношение с внешним миром и посредством которого выражается реакция души на все внешние впечатления. Существование мышечных волокон указывает на существование такого органа, который передает им волю и сообщает им движение. Нервный ток, стремясь от действия воли душевной к оконечностям мышц, сообщает им известное отправление. Но так как от мышц также идут заворотами нервные волокна: то очевидно всякое движение и изменение их одновременно, посредством обратного тока, делается известным душе. Последние впечатления, т.е. впечатления, следующие за нервным током от мышц к мозгу, производят известные перемены в душе. Крепкая, живая, мышечная деятельность производит приятное чувство свободы, возвышает охоту, бодрость; напротив того, всякая слабая, расстроенная мышечная деятельность производит скуку; скопление в мозгу нервного тока, не сдержанного на движение, производит в душе уныние, меланхолию и даже помешательство. Свободными и быстрыми движениями душа вступает в самостоятельное отношение с внешним миром. Переменой места, касательно внешних предметов, и изменением их формы, душа, обнаруживает над ними свою власть, как бы подчиняет их себе, передает внешнему миру свои желания. Это обнаружение душою влияния над внешним миром есть проявление её свободы, сознание её самостоятельности; посему такие движения возвышают энергию души. Слабая, задержанная деятельность мускулов производит противоположное ощущение, т.е. уныние, слабость. Вот почему врачи всегда советуют больным движение, – упражнение мышц: ибо только одно это упражнение, возбуждая в душе чувствование влияния на внешний мир, через то самое возвышает душерасположение. Кроме того, мышечная деятельность возвышает дыхание и кровообращение: след. действует на душу и посредством других систем. Если вспомним, что сильное движение возбуждает деятельность всех почти органических систем, что нервный ток от всего организма быстро доходит и возвращается в сознание, что в этой усиленной деятельности состоит сущность здоровья, то лучше поймем значение мышц. Вот от чего так важно движение во многих болезнях, и от чего многие ипохондрики вылечиваются лишь одним движением. §177. Мышечные движения – как выражение душевных состояний |
| Наконец, как следствия из всех сих возражений, автор, вместе со всеми противниками опыта, выводит ту мысль, что если наблюдаемые предметы суть одни только чувственные представления, то мы не знаем вещей в их действительности и дойдем до идеализма. Но в предыдущем §мы видели, что во 1-х, осязание наше показывает вещи так, как на самом деле существуют: ибо плотность, протяжение и проч., суть такие же в ощущениях, как и в действительности; во 2-х, и глаза наши представляют фигуру величину, расстояние и расположение предметов совершенно сходно с действительностью; и в 3-х, прочие наши ощущения также, без всякого сомнения, имеет своею причиной действительные явления; ибо если бы не было известной причины, мы не имели бы ощущения звуков; если бы не было атомов, способных возбуждать чувство запаха, не имели бы ощущений запаха. Одним словом, все наши ощущения суть превосходнейшие средства для изучения действительных свойств предмета. Оптика и акустика, две важнейшие части физики, обязаны своим развитием зрению и слуху. §53. Новая теория чувственного наблюдения и рассмотрения Посмотрим теперь, какой теорией хотели заменить то объяснение ощущений, которое основано на опыте и опытных наблюдениях? Эта теория называется выступлением сознания. «Тела и их процессы подпадают сознанию от того, что душа выступает к ним и поставляет себя в непосредственное с ними соприкосновение». В объяснение сих слов говорится, что нервная система не есть проводник чувственных впечатлений, а проводник сознания от средоточия её к предметам; что душа живет везде по нервной системе, воспринимает впечатления на месте; что душа может даже выступать за нервную систему, впрочем не оставляя ее, и двигаться частью в действиях тел, а именно в процессах света и звуков, а частью достигать к самим телам; что различные чувства суть видоизменения сознания; что в чувственных нервах сознание двигается разными способами и с разной свободой и чистотой и проч.». Величайший недостаток сей теории заключается, во 1-х, именно в том, что она есть теория, а не наблюдение, не опыт, и притом теория придуманная для объяснения такого явления, которое понятно само собою. Когда мы анализировали, как человек видит, слышит, ощущает: то не теорию придумывали, а изучали сам организм, прибегали к физике и физиологии. Но не смешно ли, скажу более, не преступление ли против науки и здравого смысла выдумывать теорию там, где она не только не нужна, но и противна опыту! Это все равно, если бы физика для объяснения законов движения и действия света вздумала строить теории, вместо того, чтобы делать опыты. Итак, если бы даже разбираемая нами теория была очень остроумна, то и тогда она была бы бесполезна. |
| Наружный слуховой ход – для проведения сих сотрясений к барабанной перепонке. Так как тела твердые проводят сотрясения лучше, то его стенки составлены отчасти из костей. Слуховой проход, сверх того, через отражение от своих стенок увеличивает силу сотрясений. Барабанная перепонка представляет превосходнейшее принаровление к законам акустики. Известно, что сотрясениям, происходящим в воздухе, ни одна вещь так не отвечает, как натянутая животная перепонка. Посему-то барабанная перепонка в совершенстве воспроизводит все получаемые ей сотрясения. Для принятия сотрясений от перепонки назначены слуховые косточки. Таким образом, через цепь косточек сотрясения во всей чистоте должны достигать до лабиринта. Но для этого недостаточно одних сотрясений перепонки: надобно, чтоб барабанная полость заключала в себе воздух. И он точно получается здесь из гортани через евстахиеву трубу. Не будь здесь постоянного притока воздуха, косточки не приносили бы пользы. Так, при устройстве простых барабанов, оставляют в них отверстие для постоянного притока воздуха. Наконец физиологи, хотя и не объяснили в точности назначения всех частей заднего отдела, но, вообще можно сказать, что и они воспроизводят и усиливают получаемые от первых двух отделов сотрясения. Таким образом, столкновения тел производят волнообразное движение воздуха. Оно передается слуховому аппарату, который воспроизводит сотрясение и передает их слуховому нерву. Наконец слуховой нерв переносит это впечатление до черепного мозга, или собственно до того места в мозгу, к которому он примыкает. Но где происходит само ощущение звуков или слух? На это опять можно отвечать следующим образом: ощущение звуков совершается или в самих частях слухового аппарата, или в слышательном нерве, или в мозгу. Но, вследствие ясных и доказанных физиологических фактов, мы должны заключить, что слышание или ощущение звуков не происходит ни в самом ухе, ни в нерве слышательном. Ибо, если мы перережем этот нерв и таким образом отделим ухо от мозга; то хотя в нем и будут отражаться сотрясения по прежнему, но звуки исчезнут. Следовательно, хотя человек слышит посредством уха, но слышит не в ухе. Итак, остается заключить, что ощущение звуков происходит в мозге. §5. Опять психологический вопрос |
| Не распространяясь много, довольно сказать, что на земле весьма часто, даже большею частью, добродетель не находит себе вознаграждения, а зло наказания, что люди достойнейшие в нравственном отношении терпят часто все несчастья и лишены утешения, а злые и порочные наслаждаются полным благополучием. Всякий прямой и беспристрастный ум понимает, что такой порядок не естественен, а может быть временным, и что должно наступить время, когда безусловная правда нравственная должна воцариться вполне, а это возможно лишь при бессмертии души нашей. Если рассматривание физического мира приводит человека к мысли о Боге, премудром Творце и благом Промыслителе, и доказывает нам, что весь физический мир управляется им: то тем более должны мы предположить, что и мир нравственный, мир наших деяний, должен иметь такого же Правителя, ибо нравственный мир выше мира физического. Но предположивши это, не должны ли мы согласиться и с тем, что Творец и Правитель нравственного мира должен вознаградить и исправить эту нравственную несообразность земной жизни через будущие воздаяния. §200. О значении человека Если же душа человеческая бессмертна, и если она, в следствие своей сущности способна к беспрерывному усовершенствованию, то из этого легко можно заключить о назначении человека. Назначение это, без сомнения, в том и состоит, чтобы беспрерывно и бесконечно усовершаться, как в умственном, так в особенности в нравственном отношении. Эту утешительную истину, о которой ум наш может лишь гадать, вполне объясняет и несомненно доказывает Христианская вера. Опираясь на Божественное откровение, она учит нас, что человек во всем своем составе, т.е. и по телу и по душе, сотворен для вечной жизни, сообразной с его земными заслугами. Она внушает нам, что земная жизнь есть только приготовление для будущей вечной жизни. Кто в продолжение своей земной жизни приучил свою душу к добру, тот и в будущей жизни найдет для себя высшую награду в том самом добре; но чья душа прониклась злом, для него послужит наказанием, на том свете, самое зло. |
|
|
