| Почитание князя сохранялось во все века, во всех областях Руси - даже там где он никогда не правил. Это как же надо ЛЮБИТЬ своего князя, чтобы передавать эту любовь из поколения в поколения! Да и как его не любить если он каждого считал своим личным другом?! По всей Руси его воспевали в былинах: Вот у нас есть солнышко Владимир князь, Владимир князь стольно-Киевский: Нет таковаго во всей Руси И нет таковаго в каменной Москве ». Ни один князь ни до, ни после не имел такого обожания от народа! За что же такое почитание? По мнению неоязычников - «за то, что он убивал миллионы своих подданных». Да если бы при его правлении за веру были убиты хотя бы сотни подданных - как бы назвал его народ? Стоит отметить, что какое-то время после Крещения князь Владимир Святославович с пылом неофита отвергал вообще саму возможность убивать кого бы то ни было - даже казнить преступников, пытаясь вразумлять их лишь с помощью «вир» (штрафов). Летописец специально остановился на этом деле - ради урока будущим поколениям: «Умножились зело разбои. И сказали епископы Володимеру: " Вот умножилось число разбойников, отчего не казнишь их? " Тот отвечал: " Боюсь греха " . Они же сказали: " Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милование. Следует тебе казнить разбойников, но прежде расследованию предав их дела " . Володимер же отверг виры и начал казнити». Факт распространения христианства не означал, что абсолютные 100% населения крестилось и стало жить следуя евангельским заповедям. Была часть людей не пожелавших отказаться от языческих верований; были крещенные, но не воцерковленные; были и те которые мало интересовались вопросами веры, а больше заботились о деньгах и власти. И не всякий тогдашний «олигарх» отказывался от своего стремления к власти, в т.ч. вооруженным путем. Историкам неизвестно никаких исторических документов с фактами принудительного крещения, под страхом смерти. Тем не менее язычники как за соломинку ухватились за появившийся в XVIII веке слух о том, что якобы в одной из летописей говорилось что люди из других городов поносили новгородцев: «Путята крестил новгородцев мечом, а Добрыня - огнем». Но даже если допустить что это не фейк, то получается что по всей Руси крещение прошло мирно и спокойно, и только в Новгороде с его майданными традициями возникли беспорядки, возглавляемые оппозицией. Те историки которые допускают, что оппозиционное сопротивление в Новгороде было, единодушно отмечают что оно наверняка было обусловлено не религиозными мотивами, а политическими - а именно нежеланием признавать политическое главенство Киева. |
| Не только образ жизни сестер, но и характер совершения богослужений отличались скромностью и аскетизмом, что, по-видимому, всецело отвечало духовному настрою самой настоятельницы. «Сестры поют просто, по-монастырски, не в концертной манере», – писала она государю, приглашая его с семьей приехать помолиться в обитель. «Народ, простые бедные люди, когда к ним приходят мои сестры, слава Богу, принимают их хорошо и называют “матушками”. Это большое утешение: они чувствуют наше монастырское основание. Все наши службы отправляются как в монастыре, весь труд основан на молитве», – добавляла Елизавета Федоровна в январском письме 1912 года. В разное время богослужения в обители совершали митрополит Московский Владимир (Богоявленский), епископы Дмитровский Трифон (Туркестанов), Серпуховской Анастасий (Грибановский), Волоколамский Феодор (Поздеевский), Уфимский Нафанаил (Троицкий), Кронштадтский Владимир (Путята). Марфо-Мариинская обитель В последних числах мая 1912 года обитель удостоилась высочайшего визита. Император Николай II с женой и детьми проездом из Крыма посетил Москву. 28 мая царская семья побывала на месте гибели великого князя Сергея Александровича и у его гробницы в Чудовом монастыре. 30 мая, после церемонии открытия памятника Александру III у стен храма Христа Спасителя, государь и его близкие направились в Марфо-Мариинскую обитель к «тете Элле». Радушно принятые ею августейшие гости подробно ознакомились с храмами и учреждениями обители. Помимо царской семьи в этих стенах неоднократно бывали высокие гости: королева эллинов Ольга, прусская принцесса Ирена, великие князья Михаил Александрович, Дмитрий Павлович, Константин Константинович, Дмитрий Константинович и другие члены дома Романовых. Согласно уставу, утвержденному определением Святейшего Синода от 29 апреля 914 года за 3680, Марфо-Мариинская обитель имела целью «трудом сестер и иными возможными способами помогать в духе Православной Христовой Церкви больным и бедным и оказывать помощь и утешение страждущим и находящимся в горе и скорби». |
| Объектом их критики обычно являлось духовенство, затем хор, затем политические события и прочее». То есть это была как раз та самая «пена», которая неизбежно возникает при всяких изменениях существующих общественно-политических отношений. Ее-то и смог привлечь из верующей среды Путята, пользуясь приемами откровенной лжи, демагогии, критиканства, которые и привлекают к себе людей, потерявших нравственный стержень. Но это была опасная игра Владимира Путяты, закончившаяся в конце концов полным поражением. Оказавшись в весьма непростой ситуации, но не желая расставаться с властью, бывший архиерей тонко уловил политические веяния и настроения народа. В рядах духовенства чувствовалась растерянность перед революционными событиями. И только Путята, учитывая обстановку в стране, свои силы и число своих приверженцев, зная уровень их образования, стал активно развивать идею «новой народной свободной церкви» и открыто заявил о поддержке советской власти. В феврале 1918 года в Пензу прибыл управляющий Пензенской епархией епископ Прилукский, бывший викарий Полтавской епархии Феодор (Лебедев), в 1900-х годах смотрителем Краснослободского духовного училища. «Ученый монах, каким казался видавшим его в те дни, он, по-видимому, не имел в своем характере никаких данных для решительных действий...». В условиях разворачивающегося противостояния епископ, по одной из версий, не выдержал «накала страстей» и умер от разрыва сердца. Стратегически важным для Путяты было владение центральным кафедральным собором. Как писал Н.П. Иванов, «собор для Владимира был необходим как воздух. Собор сам, своими стенами должен был создавать авторитет для самочинного архиерея». К этому времени он уже имел опыт захвата церквей: Богоявленский храм (Новый Спаситель) и Воскресенскую церковь (Старый Спаситель) в Пензе были полностью под его контролем. В условиях фактического отсутствия сильного правящего архиерея и растерянности духовенства Путята с помощью крестного хода (по сути — крестового похода) своих многочисленных приверженцев в конце марта 1918 года захватил центральный храм Пензенской епархии. |
| В 1898 году переведен в военно-судебное ведомство. Вскоре Всеволод бросил военную службу и в 1899 году поступил в Казанскую духовную академию, которую с особого разрешения Св. Синода, окончил в два года вместо положенных четырех лет. Почему он избрал малоизвестную в Петербурге Казанскую духовную академию? Почему он не поступил в столичную Академию? Эти вопросы невольно напрашивались у большинства его знавших. Но именно так надо было сделать, чтобы уйти из большого света и его пагубных соблазнов, приведших его к роковому для него решению: бросить мир и стать служителем Церкви. Его уход в академию чрезвычайно поразил его близких и все гвардейское офицерство и высший свет, где он был принят, как «свой человек», не взирая на его еврейское происхождение со стороны матери. 21 янв.1900 года он был пострижен в монашество с именем Владимира в честь его небесного патрона, а 8 ноября того же года рукоположен во иеромонаха. В 1901 году по окончании академии назначен инспектором Казанской духовной семинарии, а в 1902 году определен настоятелем Церкви при Русском посольстве в Риме с возведением в сан архимандрита. Здесь Путята трудился над своей магистерской диссертацией, собирал материалы и обрабатывал их. Его знание языков и разные возможности открыли ему двери русских и иностранных архивов и библиотек, и он смог использовать даже в Италии недоступные для большинства студентов Академии книжные и рукописные материалы. В 1906 году за свой труд на тему: «Государственное положение Церкви и религии в Италии», получил научную степень магистра богословия. В Риме, как прекрасно владевший итальянским языком, он сблизился с высшим обществом столицы и окружил себя итальянской знатью и молодежью. Однако он не рассчитал своих сил и средств и по ходатайству нашего посла в Италии «за соблазнительное поведение» был уволен с должности настоятеля посольской церкви и отчислен в распоряжение Св.Синода. Вскоре же «как бы на исправление», Путята был назначен настоятелем посольской церкви в Париже. Но и здесь с ним повторилась та же история, как и в Риме, и он, обремененный долгами от светской жизни не по средствам, был также отозван в распоряжение Синода. |
| Желая, с одной стороны, принести посильную помощь молодой республике в целесообразном и всестороннем решении столь сложного, первостепенной важности вопроса, с другой – обладая многолетним практическим опытом, приобретенным именно в этой области в течение девятилетней (1902–1911 гг.) службы за границею, в продолжении которой я обращал особенное внимание на эту сторону жизни и свои наблюдения запечатлел в исследовании “Государственное положение Церкви и религии в Италии”, – во исполнение своего гражданского долга – послужить по мере сил своей родине, обращаюсь к Вам как руководителю просвещения в нашей стране, с просьбою использовать в той мере, в какой Вы признаете нужным и полезным для дела, мои теоретические познания и практическое знакомство с тою т[ак] наз[ываемою] духовною средою, в которой предстоит по преимуществу действовать, если настоящее предложение будет принято государственной . В свою очередь, А. В. Луначарский 20 марта 1922 г. направил заявление Путяты в ЦК РКП В. М. Молотову: «Известный архиепископ Владимир (Путята) ввиду некоторых новых обстоятельств в общественной жизни в России вновь возбуждает вопрос о создании контрольного органа за действиями православной церкви. Сюда входит надзор за правильным преподаванием закона божьего, которое, как известно ЦК, введено в довольно узких границах соответственными декретами, в этой области, однако наблюдаются нарушения наших декретов, надзор за церковной проповедью, который отчасти приобретает характер политический, что абсолютно недопустимо; некоторый внимательный и тактичный контроль за назначениями и перемещениями в епископатах, он может иметь для нас значение и который, конечно, вполне в праве производить любое правительство. Патриарх Тихон сам признал за польским правительством такое право. По всей вероятности, попутно возникнет и еще несколько подобных задач. Архиепископ Владимир, прекрасно знающий православную церковь и чрезвычайно враждебно к ней относящийся и пытающийся, как известно ЦК, воссоздать церковь на почве христианско-социалистической и с официальным признанием советской власти и ее декретов, делает предложение создать при Наркомпросе РСФСР по примеру западноевропейских стран, где церковь отделена от государства, отдел культов, который распространял бы свой контроль также и на другие вероисповедания. |
| А. Красиков: «За последнее время в VIII Отдел Наркомюста поступают неофициальные сообщения о рассылке ВЧК секретного циркуляра по вопросу о церковниках православной церкви. Не имея уверенности в правильности этих сообщений, VIII Отдел просит информировать, действительно ли какой-либо циркуляр по церковному делу был разослан ВЧК на места и если да, то каково ее точное содержание» 4 . Стилистика ответа Лациса (от 16 февраля 1920 г.) дает основание подозревать, что дискуссия декабря 1919 г. с Красиковым для начальника СО ВЧК не прошла бесследно: «Секретный Отдел ВЧК на Ваше отношение за 100 от 9/II с.г. сообщает, что Секретный Отдел ВЧК на местах информирует только ЧК, что же касается церковных дел и вообще церковной политики указаний ЧК не давалось, но в отдельности о духовенстве (попах) ЧК Секретным Отделом информировались, но строго в рамках нашей коммунистической программы» 5 . В тексте циркулярное письма ВЧК 6, разосланного 25 июля 1920 г., слова о строгом соответствии директив ВЧК букве и духу программы РКП(б) были повторены и развиты (раздел «О духовенстве»): «Православная церковь трещит по всем швам. Недавно выступил против ее старых устоев Владимир Пензенский, теперь выступает Михаил (так в тексте. Правильно: Сергей.— М. К.) Труфанов — Илиодор. Коммунизм исключает возможность существования религии. Они один другого исключают. Поэтому в нашу задачу отнюдь не входит способствовать укреплению хотя бы самой либеральной церкви. Мы ее должны разрушать. Но в этом процессе мы должны использовать существующие в церковной жизни и враждующие между собою элементы, чтобы они сами один другого уничтожали. В этих целях мы иногда должны поддержать то или другое течение, менее для нас вредное, оказывая ему даже материальную поддержку, как это нами было указано в предыдущих циркулярных письмах» 6 . В дискуссии, шедшей в партийных и чекистских верхах относительно возможности и необходимости создания просоветской Церкви, поучаствовал (правда, не напрямую) и сам Путята. После 7 января 1920 г. |
| В 1960-х годах храм был подчинен Женевской епархии РПЦЗ. В 1985 году храм перешел в ведение Западноевропейского экзархата русских приходов Константинопольского патриархата.В октябре 2000 года, после 15-ти лет пребывания в Константинопольском патриархате, русский приход Свт.Николая Чудотворца в Риме решил вернуться в лоно Матери Церкви под Омофор Его Святейшества Патриарха Алексия II. С того времени приход стал ставропигиальным. Информация с сайта:http://zarubezhje.narod.ru/italy/ Сменившему о. Пимена архимандриту Клименту (в миру Константин Берниковский) принадлежит инициатива строительства русского храма. Начало этому положила жившая в Италии вдова надворного советника, Елизавета Ковальская, обратившаяся в 1880 г. в Св. Синод с просьбой разрешить соорудить за ее счет храм на кладбище Св. Лаврентия в Верано, дабы “почтить память супруга, служившего в Риме”. Церковные власти решили навести справки, и российский посол, барон Икскуль, на запрос Св. Синода ответил так: “Храм во всемирном центре римско-католической веры должен соответствовать высокому значению Православия и, по крайней мере, не уступать в размерах и изящности некатолическим храмам, которые с 1870 г. строятся в Италии... средства Ковальской не достаточны...” В результате вдова разрешения не получила (посол России был лютеранином, и с не меньшей эффективностью препятствовал сооружению православной церкви во Флоренции). Архимандрит Климент (впоследствии – епископ Винницкий) с самого начала своего настоятельства заявил о “потребности иметь православный храм, отвечающий достоинству Православия и величию Отечества”. Уже в 1898 г. начался сбор средств, который в 1900 г. был официально разрешен Николаем II, внесшим “царскую лепту” в 10 тысяч рублей. Всего было собрано 265 тысяч итальянских лир. Граф Л. А. Бобринский (+ 1915) обещал подарить для строительства храма свой дом и сад в центре Рима (Вилла Мальта). Назначенный в 1902 г новый настоятель, архимандрит Владимир (в миру Всеволод Путята), поставил под сомнение ценность участка Бобринского (Вилла Мальта отошла наследникам Бобринского, а затем – отцам-иезуитам) и предложил искать другое место. Он отверг первоначальную кандидатуру архитектора, М. Т. Преображенского, строителя русской церкви во Флоренции, и стал продвигать своего кандидата, архитектора А. Ю. Ягна. Споры разделили участников церковного строительства, но дело все-таки продолжалось: в 1906 г. образовался Строительный Комитет, в который вошли российские дипломаты в Италии, члены Русской колонии и архимандрит Владимир. |
| Она зафиксирована в его «Благословенной грамоте», преподнесённой государю императору Николаю II 21 февраля 1913 г. — во время торжеств по случаю 300-летия царствования Династии Романовых. В ней говорилось: «Царское служение Боговенчанных Царей наших из благословенного Дома Романовых было великим подвигом любви к родному народу и к родной матери Церкви за послушание единому Богу. Благодать Божия, снисходившая на Их венчанные главы в таинстве священного миропомазания (sic! — М.Б.), и непоколебимая вера и любовь к родной Церкви одушевляли Их и давали Им силы к несению Их тяжкого царственного креста». Под этими словами подписались члены Св. синода: митрополиты С.-Петербургский и Ладожский Владимир (Богоявленский), Киевский и Галицкий Флавиан (Городецкий), Московский и Коломенский Макарий (Парвицкий-Невский), архиепископы Финляндский и Выборгский Сергий (Страгородский), Волынский и Житомирский Антоний (Храповицкий), Владивостокский и Камчатский Евсевий (Никольский), Гродненский и Брестский Михаил (Ермаков), епископы Екатеринославский и Мариупольский Агапит (Вишневский), Омский и Павлодарский Владимир (Путята), Никон (Рождественский) — бывший Вологодский и Тотемский. С несколько иной стороны о царском миропомазании говорилось в учительных книгах РПЦ: например — в «Настольной книге для священно- церковно- служителей», изданной в 1913 г. В ней значилось: «Это миропомазание не есть особое таинство или повторение миропомазания, совершаемого над каждым православным христианином после крещения (подобно тому, как, например, хиротония во епископа не есть повторение предшествующей ей хиротонии во священника), а лишь особый вид или высшая степень таинства миропомазания (sic! — М.Б.), в которой, в виду особенного назначения православного государя в мире и Церкви, ему сообщаются особенные высшие благодатные дары царственной мудрости и силы. Совершаемое в нашей Церкви царское миропомазание бывает во время литургии, после причащения священнослужителей, пред открытыми царскими вратами». Почти дословно эти же слова воспроизведены и в фундаментальном энциклопедическом издании конца XIX в. |
| Связи его при дворе и в высшем обществе были еще крепки и основательны, не взирая на то, что он был дважды скомпрометирован в глазах русского и заграничного общества. 6 авг.1907 года архимандрит Владимир хиротонисан в СвятоТроицком соборе Александро-Невской Лавры во епископа Кронштадтского, четвертым викарием С.-Петербургской епархии с поручением заведовать всеми русскими православными заграничными церквами в Европе за исключением церквей, находящихся в Афинах и Константинополе. Чин хиротонии совершали: митр. СПБ и Ладожский Антоний, б. архп. Тверской и Кашинский Николай, архп. Карталинский и Кахетинский Никон, архп. Сергий и Северо-американский архп. Платон. 6 февр.1909 года переименован в третьего викария, 30 декабря – во второго викария той же епархии. Я указывал уже выше, что он был исключительно красив, изящен в манерах, с былой еще военной выправкой, элегантен, обаятелен, с чарующим голосом. Став архиереем, он продолжал быть кумиром в окружавшем его дамском обществе г. Петербурга, а своими огнем играющими темными глазами использовал этот успех в своих личных интересах. В ревизионных разъездах по заграничным церквам, он последующие годы продолжал жить «в свое удовольствие», забывая какой ответственный сан он носит на себе. И он снова и «немного» забылся и просчитался. О нем говорили много лишнего и соблазнительного и Св. Синод, под давлением высших внешних сфер, на благо для сего блестящего светского архиерея, переместил его в дальний для него Сибирский край. 18 февраля 1911 года он был назначен епископом Омским и Павлодарским. Те же слабости и наклонности, но уже в меньших масштабах, продолжал он проявлять и в этой степной столице Западной Сибири. Его внешность и здесь стала покорять сердца окружающих. В Омске об его прошлом ходили легенды, называли его князем Путятой, говорили об его близости к царской семье и с этим считались и здесь... Духовенство, хотя и знало, что он перемещен в Омск не за блистательную церковную административную работу в прошлом, а за какие-то грешки, однако боялось его. |
| 27 июля 1903 Мальцев привез от архиепископа Иркутского и Верхнеленского Тихона (Троицкого-Донебина) икону свт. Иннокентия Иркутского, написанную учителем рисования И. П. Рудченко и освященную на мощах в Иркутске (она находится сейчас в киоте). Состоялось собрание, на котором был выбран строительный комитет. В него вошли прот. Иоанн Альбов, проф. Г. И. Георгиевский, кн. Е. А. Ливен, фрейлина М. Ф. Головина. На церковь 5 тыс. марок завещал инженер Титов, пять колоколов (их перелили в Первую мировую) пожертвовал А. Г. Елисеев. Однако из-за наступившей революционной смуты число приезжих из России резко сократилось, и строительный комитет, собравший 18 тыс. марок, решил для богослужений временно нанять старейший в Бад-Наугейме храм, украшенный большой трехэтажной башней. Он был выстроен в стиле барокко в 1732–1733 по повелению графа Рейнгарда III фон Ганау (его имя носит узкая улица) местным архитектором Христианом Германом. Долгие годы здесь размещалась лютеранская кирха. Затем с 1868 в ней служили католики, а с 1905 она стояла пустой. 11 июля 1905, в Ольгин день, прот. Алексей Мальцев отслужил в кирхе, вмещавшей около 100 человек, первую литургию. Ее арендовали у городского магистрата на сезон за 200 марок. Священные сосуды и облачения община получила из закрытой церкви свмц. Анастасии в Шверине; походный иконостас — из Готы, где им десять лет пользовалась вел. кн. Мария Александровна. Так как средства на постройку храма собирались очень медленно, Свято-Владимирское братство в 1907 купило за 30 тыс. марок арендуемое здание и 8 июля 1908 епископ Кронштадтский Владимир (Путята) совершил его освящение как православного храма, хотя участок для постройки русской церкви был уже приготовлен. Приспособлением кирхи занимался городской архитектор. На освящении присутствовал российский министр-резидент в Дармштадте и известный церковный деятель генерал Е. В. Богданович из Петербурга, «издания которого раздавались во время богослужения». Из Сарова местное братство прислало золоченый одноярусный иконостас 1805 года, перед которым в церкви свв. Зосимы и Савватия молился сам прп. Серафим Саровский. По словам прот. Мальцева, «мы веруем, перенесено вместе с сею святынею, и его благословение на нас». На дьяконских дверях иконостаса вместо Архангельского изображены Мельхиседек и Аарон. После освящения церковь была приписана к посольскому храму в Берлине, и в ней служили лишь летом отдыхавшие на курорте батюшки. В 1913 им был заштатный священник Михаил Николаевич Харламов. |
|
|
