| Вообще Вассиан и не может представить царя без советников. Отсюда можно придти к тому выводу, что он разделяет царскую власть между личностью самого царя и «мирскими властями». Рассматривая царскую власть с своей более человеческой точки зрения, Вассиан считает нужным делать царям разные наставления. В то время, когда Иосиф Волоцкий посвящает все свое красноречие на изображение божественных прерогативов царской власти, Вассиан в совершенный контраст ему останавливает главное свое внимание на недостатках царской власти и с прямотою и откровенностью независимого человека распространяется о царской «простоте», малосмыслии, которые бывают причиною несчастий для их государства. Он прямо называет царей малосмысленными и противниками Христу за то только, что они жалуют иноков вотчинами 234 . Между этими словами Вассиана и словами Иосифа существует весьма характерный контраст. В то время как Иосиф осмеливается осуждать царя только за нерадение о вере и послабление ересям, т. е. за дело чисто церковное, Вассиан отрицает умственную правоспособность у того царя, который неправильно распоряжается своими владениями и предоставляет церкви то, чего она не должна иметь. Контраст понятный и очень легко выясняется их различными взглядами на личность государя. Иосиф видел в нем и светского и церковного владыку, тогда как Вассиан почти совсем отказывал ему во власти над церковью 235 . Иосиф Волоцкий сливал церковь и государство в одно целое, объединяя их в личности царя или князя. При таком слиянии естественно и церковная власть пользовалась некоторыми чисто гражданскими правами, равно как и гражданская власть пользовалась некоторыми правами, принадлежащими церкви. Вассиан совершенно разделяет сферы церковную и государственную. Прежде всего он вполне изгоняет вмешательство духовенства в светские дела, в сферу действий гражданских властей. Так как преобладающим и более всего привилегированным сословиям в духовенстве всеми признавалось тогда монашество, которое более всего и заявляло себя вмешательством в светские дела, будучи связано управлением своих вотчинных крестьян, то Вассиан главным образом нападает именно на него. |
| Главным участником этой полемики, хотя и не единственным противником обогащения монастырей, был «князь-инок» Вассиан, в миру князь Василий Иванович Патрикеев Косой. По своему происхождению и сану он принадлежал к самым знатным боярским родам при дворе московского великого князя. Основатель рода князей Патрикеевых, внук литовского великого князя Гедемина (1315–1341), в 1408 г. выехал в Москву и поступил на службу к великому князю Василию I. Его дети и внуки именовались уже князьями Патрикеевыми и не только занимали видное положение при дворе великого князя, но и были с ним в родстве. Князь Юрий Патрикеев женился на дочери великого князя Василия I; его сын Иван, отец Вассиана, был первым боярином при дворе великих князей Василия II и Ивана III . Юному князю Василию Ивановичу Иван III неоднократно давал разные дипломатические поручения . Но в начале 1499 г. князья Патрикеевы утратили свое влиятельное положение при дворе. В споре о наследстве в великокняжеской семье они, верные традиции московского боярства, испытывали неприязнь к «грекине», великой княгине Софье, и поддерживали как наследника престола внука великого князя, Димитрия, а не его сына, Василия, причем участвовали и в интригах, и в открытой династической борьбе . Некоторые из сторонников Димитрия были казнены. Патрикеевы, отец и сын, избежали смертной казни благодаря заступничеству митрополита, но великий князь велел обоих постричь в монахи. Сын, теперь уже с иноческим именем Вассиан, был отправлен в изгнание в Кирилло-Белозерский монастырь . Там, за монастырской стеной, началась его новая жизнь. Однако Вассиан недолго оставался в обители: вероятно, монастырский устав не очень подходил его характеру, он построил себе собственный скит и познакомился со старцем Нилом Сорским, который спасался в скиту в тех же местах. После этого знакомства Вассиан (впрочем, возможно, что он и раньше был наслышан об учительном старце) стал ревностным сторонником нестяжателей и их аскетических воззрений, которые, однако, он разделял не вполне, особенно в том, что касалось его собственного образа жизни. Нил и Вассиан были людьми совершенно разными, и жизнь их складывалась тоже по-разному. Вассиан причислял себя к ученикам Нила , но, кажется, не в смысле аскетической выучки, ибо душевно мягкий, склонный к духовному деланию и созерцанию Нил не мог переделать гордый, энергичный и страстный характер московского боярина, не мог вложить в него иноческого смирения. Вассиан, судя по его сочинениям, многому научился, но он перенял от Нила и вообще от старцев-нестяжателей лишь их принципиальные взгляды и воззрения — скорее для того, чтобы отстаивать их как истинный идеал для иночества, чем для того, чтобы руководиться ими в своей собственной жизни . Характер своевольного, деятельного отпрыска боярского рода не мог вынести уединения в монашеской келье; ему нужна была арена для действия, на которой он смог бы практически осуществить воззрения Нила. |
| В синодике Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле помещен следующий перечень Ростовских архиереев: Феодор, Феогност, Феогност, Феодор, Феодор, Илларион, Леонтий, Илларион, Исаия, Ефрем, Нестор, Леон, Лука, Иоанн, Пахомий, Симон, Кириак, Митрофан, Кирилл, Кирилл, Тарасий, Игнатий, Симеон, Прохор, Антоний, Иаков, Иоанн, Кирилл, Игнатий, Петр, Парфений, Арсений, Матфей, архиепископы – Феодор, Григорий, Дионисий, Ефрем, Феодосий, Трифон, Вассиан, Иоасаф, Тихон, Никандр, митрополиты – Варлаам, Иона, Иоасаф, Илларион, Парфений, Димитрий, Стефан. (Титов A. А. Синодик Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле. M., 1895. С. 2). В синодике Ростовского Успенского собора список Ростовских архиереев выглядит следующим образом: Леонтий, Феодор, Иларион, Исаия, Ефрем, Нестор, Леон, Лука, Иоанн, Пахомий, Симон, (Кириак, Митрофан), Кирилл, Кирилл, Игнатий, (Иаков), Тарасий, Симеон, Прохор, Антоний, Иоанн, Гавриил, Игнатий, Петр, Парфений, Матфей, Феодор, Арсений, Григорий, Дионисий, Ефрем, Трифон, Вассиан, Иоасаф, Тихон, Вассиан, Иоанн, Кирилл, Досифей, Алексий, Никандр, Корнилий, Иона, Авраамий, Евфимий, Давид, митрополит Варлаам, митрополит Иона, митрополит Кирилл, митрополит Варлаам, митрополит Иона, митрополит Иоасаф, митрополит Димитрий, епископ Досифей, архиепископ Георгий, архиепископ Иоаким (Титов A. А. Синодики XVII и XVIII вв. Ростовского Успенского Собора. Ростов Великий, 1903. С. 10). Bo II синодике этого же собора список выглядит следующим образом: Леонтий, Феодор, Иларион, Исаия, Ефрем, Нестор, Леон, Лука, Иоанн, Пахомий, Симон, Кириак, Митрофан, Кирилл, Кирилл, Игнатий, Иаков (возм., владимирский), Тарасий, Симеон, Прохор, Антоний, Иоанн, Гавриил, Игнатий, Петр, Парфений, Матфей, Феодор, Арсений, Григорий, Дионисий, Ефрем, Трифон, Вассиан, Иоасаф, Тихон, Вассиан II, Иоанн III, Кирилл II, Досифей, Алексий, Никандр, Корнилий, Uoha I , Авраамий, Евфимий, Иов, митрополит Варлаам I, митрополит Uoha II , митрополит Кирилл Г, митрополит Варлаам (Там же. С. 29). В синодике XVIII в. список выглядит так: епископы – Феодор, Иларион, Леонтий, Фома, Исаия, Ефрем, Нестор, Леон, Лука, Иоанн, Симон, Пахомий, Кирилл, Кирилл, Митрофан, Кириак, Игнатий, Тарасий, Симеон, Прохор, Антоний, Гавриил, Иоанн, Игнатий, Петр, Арсений, Матфей, Иаков, Афанасий; архиепископы – Феодор, Григорий, Дионисий, Ефрем, Феодосий, Трифон, Вассиан, Иоасаф, Тихон, Вассиан, Иоанн, Кирилл, Досифей, Алексий, Никандр, Корнилий, Иона, Авраамий, Евфимий, Давид, Иов; митрополиты – Варлаам, Иона, Филарет, Кирилл, Варлаам, Иона, Иоасаф, Димитрий (Там же. С. 47). Здесь интересно имя архиерея по имени Фома – в списке стоит четвертым. Архиерея, с которым можно было бы отождествить это указание, в начальный период существования епархии не было, кроме полулегендарного известия о первом епископе Фоме (см. сн. 1). |
| Пиша послания к частным лицам, не желая даже, чтобы его мысли приведены были в известность под его именем, он высказывался в них без всякого стеснения, говорил то, что чувствовал и знал. Поэтому-то все послания его имеют особенную важность не для истории только духовной литературы, но и для истории церкви. а) Послание к архимандриту Вассиану Пр. Иосиф писал еще прежде, чем вступил в борьбу с еретиками. Это видно из того, что предмет послания составляет учение о Пресвятой Троице, учение раскрытое Преподобным в первом слове «Просветителя». При изложении христианских догматов Иосиф вовсе не упоминает о ереси и повидимому даже не знает о ее существовании. Мы относим это послание к первому классу только по его содержанию. Отвечая на требование архимандрита, Иосиф только излагал свои мысли, неимея в виду никого, даже прося архимандрита о том, чтобы это послание его осталось в неизвестности. Кто был этот архимандрит Вассиан, из послания мы ничего не знаем. Если отнесем разбираемое послание во времени, когда Иосиф еще не вступил в борьбу с ересью, то можем думать, что этот архимандрит был тот самый Вассиан (из рода князей Стриги-Оболенских), который впоследствии был епископом Тверским. Мнение свое основываем на том, что Вассиан Ростовский был архиепископом гораздо раньше 229 . Другой же Вассиан, архиепископ Ростовский, брат Иосифа, не мог быть лицом, к которому писал послание Иосиф; потому что Иосиф в послании к нему как к брату, не называл бы себя глупым и неученым, не называл бы и Вассиана господином, освященным, главою и под. Вассиан, брат Иосифа, жил вместе с ним в монастыре; но в послании нет никакого намека на прежние отношения. Был еще Вассиан (Топорков) с 1525 г. Епископ Коломенский ученик Иосифа; но он при Иосифе был простым иноком. Больше в истории того времени нет архимандрита с именем Вассиана, кроме упомянутого нами епископа Тверского. В епископа Вассиан рукоположен в 1478 г., был на первом соборе при осуждении еретиков, держал сторону православных и умер в 1508 г. |
| В XVI веке Иосифов монастырь считался самым надежным местом заключения осужденных духовным судом. Сюда были сосланы: Максим Грек , проживший здесь 12 лет, Вассиан Косой, князь Патрикеев, Матвей Башкин, Васюк Курицын, временно жил здесь низложенный царь Василий Иванович Шуйский, переведенный сюда из Чудова монастыря в 1610 году и отсюда взятый в Польшу. В Волоколамский монастырь отправляемы были и пленники. Митрополит Варлаам Варлаам был возведен на митрополичий двор и наречен митрополитом всея Руси спустя три месяца после смерти Симона, 27 июля 1511 года; посвящен спустя неделю после возведения и наречения, 3 августа. О деятельности митр. Варлаама за время его 10-летнего пребывания на кафедре мы не имеем совершенно никаких сведений. Не имея сведений о собственной деятельности митр. Варлаама, мы должны говорить о других деятелях, бывших в его время. Эти деятели: ученик пр. Нила Сорского старец Вассиан Патрикеев-Косой и преп. Максим Грек . Фамилия князей Патрикеевых принадлежала к числу исключительно знатных боярских фамилий и состоявшая в близком родстве с великокняжеским домом. Василий Иванович Патрикеев-Косой был пострижен в монахи в Кирилловом Белозерском монастыре. Из Кириллова монастыря Вассиан, бывший Василий Иванович, перешел к преп. Нилу в его скит и сделался приверженцем учения Нилова о неприличии монастырям владеть вотчинами, и после смерти Нила повел настойчивую борьбу словом и делом против этого вотчиновладения монастырей. Существующие свидетельства уверяют, что Вассиан не имел наклонности вести собственную жизнь так, как проповедовал и что он не имел наклонности делать того, что вменял в обязанность другим. Не представляется Вассиан человеком безукоризненно светлым, и проповедникам он был для других, а не для себя. Он поставил проповедь целью и призванием своей монашеской жизни и вел ее до тех пор, пока не был осилен своими противниками. Вассиан вместе со своим отцом привлек на себя опалу великого князя Ивана Васильевичи тем, что был на стороне его внука Дмитрия против его сына Василия. Но этот Василий Иванович, из-за которого пострадал Вассиан, заняв место великого князя, вызвал последнего на жительство в Москву и сделал его приближеннейшим к себе человеком. Приближая к себе Вассиана, великий князь руководствовался важным государственным расчетом. Человек до крайности властолюбивый, он хотел всех крепко взять в свои руки, а в том числе и духовенство. Лучшим средством считал нужным держать его в постоянном страхе за вотчины, через приближение к себе Вассиана, настойчивого противника вотчиновладения. Духовенство ежеминутно должно было опасаться, что вел. князь, поддаваясь его внушениям, решится, наконец, осуществить по отношению к церковным вотчинам мечту своего отца, и должно было стараться отвращать от себя беду усиленной покорностью государю. |
| Митрополит: «Ты предо мною, митрополитом, и пред владыками прежде нынешнего Собора называл Божественное правило кривилом». Вассиан: «Ино волен Бог, да ты». Митрополит: «Ты говорил про чудотворцев: «Господи! что это за чудотворцы? Сказывают, в Колязине Макар чудеса творит, а мужик был сельской». Вассиан: «Я его знал, простой был человек, а чудотворец ли он, пусть будет, как вам любо и с ним, чудотворец ли или не чудотворец» . Митрополит справедливо заметил, что в деле святости важно «не телесное благородие, но духовное», что в числе святых и чудотворцев бывали всегда и люди простые, не только свободные, но и рабы. Вассиан: «Ино ведает Бог, да ты и с своим чудотворцами». Митрополит: «Все православные поклоняются честному гробу и святым мощам святого Ионы чудотворца, митрополита всея России, а ты один только не поклоняешься ему и не чтишь его, как следует воздавать честь святым». Вассиан: «Я не ведаю, чудотворец ли Иона». А между тем, прибавим от себя, праздновать в честь святого Ионы митрополита начали по всей Русской земле еще со времени открытия нетленных мощей его в 1472 г., хотя окончательно празднование это утверждено Церковию уже в 1547 г. Митрополит: «Ты и сам мудрствовал и других учил, что Плоть Господня была нетленна и прежде Воскресения ее; ино то противно Евангелию, и Апостолу, и учению святых отцов; то ересь древняя, проклятая Вселенскими и Поместными Соборами». Вассиан: «Я как прежде говорил, так и теперь говорю: «Плоть Господня нетленна, до гроба и во гробе нетленна». Митрополит: «Где ты слышал и видел то, что говоришь: «Плоть Господня нетленна от Воплощения Его и до Воскресения Его?» Вассиан: «Слышал и видел так». Митрополит: «Скажи нам, у кого слышал и где видел так написано?» Вассиан: «А то ведает Бог, да ты; кто хочет искать, тот и найдет». Митрополит: «Нечего искать, потому что то мудрование есть еретическое, то ересь древних еретиков, из которых одни учили, что Христос воплотился по привидению, а не истинно; другие, что Он снес Плоть Свою с неба и прошел чрез утробу Девы, как вода чрез трубу; третьи, что Тело Христово несозданно и нетленно от самого Его зачатия». |
| По всему видно, что это был человек властный и умевший пользоваться своим влиянием, а потому и не стеснявшийся в своих действиях. § XIII Мы знаем, что на соборе по поводу прений об отнятии монастырских имуществ, образовалось два враждебных течения, представителями которых являются Нил Сорский и Иосиф Волоцкий . Если первый из них стоял исключительно на идеалистической точке зрения 1615 , то второй всецело руководствовался практическими соображениями, свойственными этому основателю богатого и влиятельного монастыря 1616 . Но защита его не имела строго эгоистических побуждений, так как он преследовал и более широкие цели; тем не менее, борьба его с противниками приняла крайне ожесточенный характер. За отсутствием училищ, Иосиф рассматривал монастырь, как высшую школу для приготовления сановников церкви 1617 . В своей же полемике, он приписывает князю Вассиану даже инициативу в означенном деле, возобновленном при Василии Ивановиче. «Вассиан пустынник, – говорить он, – для того пришел на Москву, чтобы научить вел. князя и благородных людей – села отнять у монастырей». И сам Вассиан на это замечает: «В этом, Иосиф, ты не лжешь, что я велю князю села отнимать у монастырей. А я пишу и говорю правду». Борьба мнений по вопросам, бывшим предметом суждения на соборе, привела обе партии к жестокому антагонизму в жизни. Иосиф завещал своим ученикам, чтобы они не имели никаких сношений с учениками Нила и Вассиана, чтобы избегали с ними дружбы и советов, и даже запрещал сожительство с ними 1618 . Противная сторона держала себя также. Хотя Вассиан и упрекал за это Иосифа, но сам же он на соборе говорил митр. Даниилу: «старцы Иосифова мон. у меня и в кельи не бывали, я их к себе не пускаю и дела мне до них нет» 1619 . Будучи безусловным противником Иосифа в мнениях по церковным вопросам, возбужденным в то время, Вассиан написал отдельное «слово на Иосифа», в котором в диалогической форме (лица Вассиан и Иосиф) делает возражения на все эти мнения. Здесь он опровергает необходимость казни еретиков, запрещение служить вдовым попам, порицает обыкновение украшать церкви и особенно касается вопроса о монастырских имуществах. Еще при жизни Иосифа, ученики его – почитали его как святого. Вассиан сильно напал за это на Иосифа, тесно связывая самое почитание с его мнениями. «А ты, Иосиф, – писал он, – называешь себя святым и чудотворцем и будто бы получил дар пророчества, и ученики твои о тебе то же проповедывают; нет, ты преступник заповедей божиих. О таких чудесах и ложных знамениях в 43-м слове книги Никона (Черногорца) написано «это бесовские чудеса и знамения... и нам не следует в них верить» 1620 . |
| 1336 Едва ли есть основания сомневаться в справедливости известного уверения Зиновия Отенского , что Вассиан, живя, по воле великого князя, в Москве, в Симоновом монастыре, не хотел питаться столом монастырским, наравне с прочими монахами, но получал себе великокняжеский стол с кухни государя, – Истины показание, Казанское издание стр. 899 fin. sqq. Послание Максима Грека : «к некоему другу его, седящему в темнице», по всей вероятности писано к Вассиану, когда он находился в заключении в Иосифовом монастыре. Но в этом послании даётся знать, что Вассиан не приучил и не хотел принудить себя к ручному труду, который вменял в обязанность, как средство содержания, другим монахам, – Казанское издание II, 250 («копати не могу»). Общий весьма похвальный отзыв о Вассиане князя Курбского, что он «жестоко и свято житие препровождал во мнишестве, подобно великому и славному древнему Антонию» (Сказания Курбского, издание 2 стр. 4 fin.), как принадлежащий весьма пристрастному человеку партии не заслуживает особенной веры. 1337 Когда Вассиан жил в Москве, в Симоновом монастыре, великому князю было донесено, что у монахов его пустыни замечена ересь: он потребовал на пытку свидетеля и, чтобы свести обвинение с монахов, не затруднился допустить, чтобы свидетель умер под пыткой, – см. письмо о нелюбии старцев кирилловских с иосифовскими в Прибавлениях к творчеству святых отцов ч. 10 стр. 507. Как он отрекался, когда находил нужным для себя, от своего искреннейшего друга Максима Грека , это увидим ниже. 1338 Когда переселён был Вассиан из Нилова скита в Москву, это остаётся неизвестным. Мнение, что он присутствовал на соборе 1503 года и с тех пор остался в Москве, вовсе не может быть принято. Положим, что ещё Иван Васильевич, при котором был собор 1503 года, возвратил своё благословение Вассиану, но на соборы обыкновенно вызываемы были старцы, прославившиеся своею жизнью, а таким старцем, во всяком случае, ещё не мог быть Вассиан в 1503 году. Преподобный Иосиф Волоколамский даёт знать, что Вассиан пришёл в Москву после собора 1503 года (см. Иосифа у самого Вассиана в «Собрании от святых правил и от многих книг», – Православный Собеседник 1863 года часть III, стр. 206 и 207, § 11 и § 12), а автор письма о причинах нелюбия между старцами кирилловскими и Иосифовскими довольно ясно даёт знать, что он был вызван в Москву уже Василием Ивановичем и после смерти Нила, которая случилась 7 Мая 1508 года (Прибавления к творчеству святых отцов X, 505 fin.). Можно думать, что Вассиан вызван был Василием Ивановичем в Москву только уже после смерти Димитрия Ивановича, за которого он пострадал, а эта последняя имела место 14 Февраля 1509 года. [Вассианово «Собрание от святых правил и от многих книг», на которое ссылаемся в данном примечании, есть то его послесловие или заключительное резюме, о котором говорим в следующем примечании] |
| С возмутительною дерзостию относился он к предметам, самым священным для всякого православного христианина, ко всем духовным властям, ко всем православным, не разделявшим его мыслей, называя их всех еретиками, даже отступниками, и не хотел, например, признать святости преподобного Макария Колязинского потому только, что он был будто бы «сельской мужик». Долго терпели Вассиана церковные власти, может быть, потому, что боялись его как сильного временщика, или и потому вместе, что не знали некоторых важнейших его дерзостей. Но когда дерзости эти раскрылись вполне, когда Вассиан лишился прежней силы, его потребовали к отчету на Собор . Известно, какое значение в православной Церкви имеет Книга правил святых апостолов, святых Соборов, Вселенских и Поместных, и святых отцов, называемая обыкновенно Кормчею. И эту-то книгу Вассиан вздумал переправить по-своему: иное выбросил из нее, другое переставил в ней и перемешал, третье поместил в ней и прибавил от своего домышления, согласно с своими любимыми мыслями. «Как смел ты дерзнуть на такое дело?» — спросил Вассиана митрополит Даниил. И Вассиан отвечал: «Меня понудил на то митрополит Варлаам со священным Собором, а на том Соборе были владыки — Вассиан Ростовский, Симеон Суздальский и Досифей Крутицкий». Но находившийся тут же Досифей сказал: «Я на том Соборе не бывал и не слышал о нем, и митрополит Варлаам того старцу Вассиану не приказывал; как Вассиан священные правила, апостольские и отеческие, разрушил, а новые свои правила написал, тому 14 лет (следовательно, в 1517 г.), а Вассиан Ростовский и Симеон Суздальский преставились еще за два года прежде, тому лет шестнадцать (действительно, оба скончались в 1515 г. — первый 28 августа, а последний 13 ноября). Вассиан взводит на меня ложь» . Даниил, с своей стороны, заметил Вассиану: «Правда, случалось иногда, что по нужде поручаемы были некоторые церковные дела и людям, не облеченным в священный сан, но только людям премудрым и благочестивым, а не стропотным и развращенным, как ты, который стропотное и развращенное и говоришь, и проповедуешь, и пишешь». |
| Вассиан, подобно великому князю, обращался к авторитету Максима Грека в вопросах монастырского устройства, чтобы получить поддержку своих нестяжательских устремлений, которые возникли у него в Кирилло–Белозерском монастыре под влиянием его духовного отца Нила, последователем которого он стал, и наблюдений над хозяйственной практикой обители. Он заинтересовался нормами и правилами (юридическими и каноническими) той жизни, в которой он оказался насильственно, не по своему выбору. В жизни монастыря он увидел постоянное нарушение обета «отвержения мира», то есть отказа от всего мирского, и обета «нестяжания». Точно неизвестно, когда он приступил к изучению Кормчей книги (руководства по церковному управлению и суду), содержащихся в ней правил и постановлений, касающихся монастырей и монашества. Можно вспомнить о том, что ранее, в 1497 году, Патрикеевы, возможно, принимали участие в составлении Судебника . К моменту приезда Максима Грека Вассиан уже завершил работу над собственной Кормчей. Она была основана на одной из редких редакций этого памятника, имевшихся в славянской традиции; Вассиан существенно дополнил и изменил ее. Особое внимание он обратил на статьи, в которых говорилось о селах и другой монастырской и церковной собственности, движимой и недвижимой. Результаты своих разысканий он изложил в собственном сочинении, которое решился включить в Кормчую, куда входили Правила апостольские, постановления Вселенских и Поместных Соборов, сочинения авторитетных церковных писателей, толкования знаменитых византийских канонистов, знатоков канонического права. В их ряд Вассиан поставил и себя, а в следующую редакцию включил также сочинение Максима Грека об афонских монастырях. В своем сочинении («Собрании некоего старца») Вассиан пишет, что он сделал подборку Правил, которые «не повелевают инокам вступаться в соответствии с его обетом ( " обещанием " ) в мирские [дела], ни в села, ни во что иное». Вместе с тем, продолжает он, в других Правилах написано: «…у монастырей селам быти», и называет два правила (24–е правило IV Собора и 18–е правило VII Собора). «Ино которым верити? Чем то разрешить? Только Евангелием и Апостолом и святыми Правилами!» Такой вывод сделал Вассиан к моменту приезда Максима Грека, исходя из того, что одним Правилам противопоставляются другие. Но Максим Грек познакомил его с приемами филологической критики текста, основанной не на противопоставлении одних текстов другим, с противоположным содержанием, а на выяснении истории и степени подлинности, достоверности самого текста. Он использовал свой гуманистический опыт, полученный в Италии в сотрудничестве с Альдом Мануцием, опыт сопоставления и изучения текстов при подготовке их к изданию или переводе, который пригодился ему в Москве при работе уже не с текстами античной литературы, а с памятниками русского и греческого канонического права. |
|
|
